Peculiar taste

В «Доле Ангелов» как обычно шумно. Отовсюду раздаются веселые голоса, бард что-то фальшиво напевает около двери. Единственное место, где остается подобие спокойствия — барная стойка, со стоящим за ней Дилюком. Сегодня он избавился от своего жаркого пальто. В светлой рубашке, конечно застегнутой на все пуговицы, он был диво как хорош, и прекрасно об этом знал. Волосы Дилюк собрал в непривычно высокий хвост и несколько прядей из него выскользнули. И сейчас мягко лежали на воротнике, иногда касаясь оголенной шеи. Отчасти Кэйа им завидовал. Пока Дилюк управлялся в таверне подступиться к нему было невозможно. Только Люмин могла расшевелить его, мило щебеча о своих приключениях или применяя какую-то иную магия. Кэйю же Дилюк игнорировал либо рычал на него сквозь зубы. Как же жаль, что путешественница отправилась по своим таинственным делам в Ли Юэ, прихватив с собой Лизу и Эмбер. Объем работы у Кэйи увеличился, но он все равно выкраивал минутку, что сходить и поглазеть на своего братишку. Или не жаль? Коробку, большую и плоскую, перевязанную бантом, лежащую у себя дома он заметил не сразу. Так как почти не ночевал там. Пустая и одинокая кровать угнетала его. Большую часть времени он проводил в ордене, занимаясь работой. Так что да, коробка пролежала какое-то время незамеченной, пока Кэйа не решил зайти освежиться. Золотой бант явно говорил о том, кто ее оставил. Отрез синей веревки лежал на белой подложке. Без записок и каких-либо других пояснений. Кэйа пробежался по ней пальцами. Плотная и крученая. Интересно, чтобы это могло бы означать. А дальше начался аврал на работе и встретится с Дилюком не удавалось. Только украдкой, посмотреть на него, пока бокал с «Полуденной смертью» не подойдет к концу. Только через неделю, то есть сегодня, ему и Джин удалось укротит бумажные завалы до приемлемых размеров. То есть несколько стопок на столе вместо моря раскиданной макулатуры. Удивительно как много бумажной работы на себя брала Лиза. И в следующее приключение с путешественницей он ее точно не отпустит. Тем временем у стойки начало происходит что-то интересное. Какая-то девушка явно пытался привлечь внимание Дилюка. Как она опиралась на стойку, демонстрируя свою грудь или пыталась приблизить лицо и что-то сказать, перекрикиваю суматоху, царившую в таверне. Но это не возымело особого успеха. Мужчина не обращал на нее никакого внимания, ровно, как и на происходящее вокруг. Стоял и с безмятежной ловкостью смешивал коктейли. Правда девушку это явно раззадорило. Стоило Дилюку выйти из-за барной стойки как она повисла на его руке. Внезапно мелькнула вспышка синего. Девушка явно извинялась, за то, что рубашка Дилюка не выдержала ее хватку. Минуточку. Это был очень знакомый синий. Неужели… Кэйа сделал еще глоток из бокала и улыбнулся. Возможно Люмин преподнесла прощальный подарок не только ему. Решение дождаться закрытия таверны было принято окончательно. А бумаги…что ж, Джин не впервой справляться с ними самой. Еще с четверть часа народ в таверне не утихал. Песни, громкий хохот, пьяные выкрики. Но вскоре большая часть балагуров разошлась и в таверне остались единицы. Либо те, кто сам уже попросту не мог идти или кто поджидал самого завидного холостяка Мондштата. Удивительно сколько девушек и юношей, каждый раз упорно предлагали проводить Дилюка до винокурни. И каждый раз он пытался сбежать от них. Его, конечно, было жаль, но наблюдать за его паникой при виде очередного обожателя — слишком весело. Но сегодня Кэйа решает благородно спасти его. Так что, когда Дилюк откладывает все условно опасные предметы, которые может использовать как оружие — подходит ближе, покачивая бедрами. То как Дилюк не может оторвать от него взгляд ни на секунду стоит проведенных порознь дней. Кэйа подошел так близко, что почувствовал запах мужчины. Аромат светяшки, вина и немного пота. Взболтать, но не смешивать. ...возможно последний бокал был лишним. Он почти что зашел за стойку, облокачиваясь на нее одной рукой. Вторая же, незаметно для оставшихся посетителей , пробежалась по спине и боку Дилюка. Тот конечно мгновенно выпрямился и покраснел одними ушами. А Кэйа, под неожиданно тонкой рубашкой, нащупал кое-что интересное. Скользнув пальцами по веревке, до одного из узлов, он совсем немного поддевает ее. Румянец Дилюка с ушей расползается и на шею. Кэйа бы с удовольствием поигрался бы с ним еще. Люк бы мучился от невозможности как-нибудь возмутиться, не уничтожая свой бесстрастный облик, а окружающие их люди ровным счетом ничего не понимали. Четко обозначив, что Люк до дома сопровождает он, Кэйа ждет, когда таверна закроется. Дорога до винокурни проходит в молчание. Дилюк бредёт, загребая ботинками пыль, а Кэйа — забросив руки за голову наслаждается звездным небом. Удивительно мирный вечер. Никто не ругается, они не сражаются с монстрами, посланниками бездны или фатуи. Просто тихая прогулка. У дверей их встречает сонная Моко. Или Хилли? Они обе симпатичные, но для Кэйи сливались в одну безликую горничную. — Можешь быть свободна, - голос у Дилюка хриплый. Румянец вспыхивает с новой силой стоит Кэйи провести пальцами по веревкам, скрытыми под одеждой. Горничную ничего, кроме разрешения уйти домой не заботит. Она быстро прощается и убегает быстро, закрыв дверь. И вот они одни. Впервые за долгое время. Кэйа неторопливо проходится по комнате. Во всем доме непривычно тихо. Он идет по ковровой дорожке, минуя стол и уродливую вазу. Ненадолго замирает перед совой. И поднимается наверх. На его удивление Дилюк ничего не говорит, лишь молча следует, иногда хрипло выдыхая. Кэйи очень хочется повернуться и наконец раздеть его и посмотреть, что скрывает ткань. Но он понимает, что после не утерпит. Прижмет Люка к ближайшей стене. Как ни как подарки нужно открывать медленно. Полностью наслаждаясь процессом. Они доходят до дальней комнаты. Здесь самая большая кровать во всей винокурне. Втроем они легко там помещаются. Когда Кэйи или Люмин заняты, Дилюк ночует в своей старой детской комнате. Там ему не так одиноко. На кровати светлые простыни. Несколько подушек свалены в одном углу. В вазе стоит букет ветряных астр. Их запах напоминает аромат кожи Люмин. На столе какие-то бумаги, парочка забытых книг. Кэйа останавливается в дверях и как только Дилюк подходит ближе, то кидает его на кровать. Мягкий матрас поглощает силу падения. Пока Люк барахтается, пытаясь понять, что произошло, а также выпутаться из одеяла, Кэйа скидывает большую часть одежды, оставаясь только в штанах. Он дергает Дилюка за ноги, ближе к краю. Рубашка задирается и ползет выше, оголяя бледный живот, украшенный синими веревками. Не в силах больше терпеть, Кэйа дергает рубашку в сторону и пуговицы со звонким стуком разлетаются прочь. — Стой…! Что ты творишь! — Дилюк ошеломлен его напором, он пытается остановить мужчину, но тот не обращает внимание на его вялые попытки схватить за плечи или волосы. Кэйа его не слышит. Он полностью поглощен рассматриванием переплетения веревок на теле Люка. Простые узлы, но плотные. Видно, что их завязывали не в первый раз. Мысль о том, как Дилюк связывает Люмин, или что более вероятно она - его, отдается в паху. Кэйа и так полувозбужден. Но от этих фантазий его член становится крепче в считанные секунды. Веревка оборачивается вокруг шеи и идет причудливой вязью на грудь. Кэйа скользит пальцами, поддевает и отпускает веревку. Дилюк внимательно наблюдает за его хаотичным движением и отвечает все более глубокими вздохами на каждое врезание веревки в кожу. Останутся следы. Но он даже доволен этим. Кэйа тем временем переключается на кожу Дилюка. Он всегда питал к ней слабость. Бледная и нежная. Даже от самого легкого нажатия остаются метки. Пальцами он сосредоточено касается почти зажившего красного пятнышка на груди. И решает, что его пора обновить. А также поставить парочку новых. Кэйа кусает и засасывает грудь, играясь пальцами с сосками. То тянет их, то пощипывает. Иногда выкручивает или дует. Они становятся плотными розовыми комочками, которые соблазнительно торчат. Дилюк едва дышит. Румянец разливается по всему его лицу и заливает шею. Одну руку он прижимает ко рту, а вторая до треска сжимает простыни. Ладони Кэйи скользят ниже. Он стаскивает плотные брюки и ртом припадает к коже бедер. Горячий язык скользит вверх и проходится по члену через белье, останавливаясь на головке. Пока Дилюк не возбужден у Кэйи есть шанс взять максимально глубоко. И он решает не упускать его. Стягивает белье и заглатывает в одно движение. Но все равно с первого раза не получается. Он берет его где-то на половину и чувствует, как головка упирается в глотку. От неприятного чувства он поперхивается и Дилюк дергается всем телом от неожиданной вибрации. Кэйа выпускает его изо рта. Губы у него — алые, натруженные. Он лениво подрачивает член, облизывая их, делая еще ярче. И пробует снова. В этого раз все проходит лучше. Кэйа дышит. Головка проскальзывает глубже в глотку. Он чувствует, как ее распирает и как Дилюк дрожит под его ладонями, которые придерживают бедра. Кэйа пытается сглотнуть слюну и от этого движения Дилюк всхлипывает и толкается вперед, еще глубже. Кэйа выпускает член, мягко посасывает головку. Проходится поцелуями по стволу. Берет одно из яичек в рот и ласкает его языком. Левой рукой он скользит по боку Дилюка и сжимает ягодицу. После пальцами мягко давит на вход, еще не проникая. Просто обозначая свое присутствие. Дилюк растворяется в жарком мареве. После их перерыва, он не был готов к таким интенсивным ласкам и теперь все перед глазами плывет и кружится. Веревки впиваются во влажную кожу, натирая ее, но от этого удовольствие, которое дарит Кэйа своим ртом, возрастает. Он всхлипывает, прикусывая костяшки и закрывает глаза не в силах противиться наслаждению, которое его захлестывает. А когда палец погружается во внутрь и вовсе кончает. Большая часть попадает Кэйи на лицо и волосы. Он с удивлением смотрит на разомлевшего Люка. Глаза его полузакрыты, а грудь быстро поднимается и опускается. Кэйа собирает большую часть спермы и слизывает ее. Вкус привычный. Несладкий и не горький. Возможно даже чуть-чуть острый. Мужчина встает с кровати и стаскивает свои штаны. После идет к комоду и ищет среди вещей припрятанную смазку. Но находит еще несколько отрезов синей веревки. К нему в голову приходит идея. Сквозь дымку оргазма Дилюк чувствовал, что Кэйа прикасается к нему. Но желания шевелиться у него не возникает. Даже когда в него проникают пальцы. Сначала скромно. Один и не до конца. Правда вскоре их количество увеличивается. Кэйа никуда не торопится, растягивает его методично. От каждого движения, плавного и неторопливого Дилюку хочет стонать в голос, но он молчит. И лишь сейчас он замечает, что не может шевелить руками. Запястья привязаны к столбикам кровати, все той же синей веревкой. Дилюк напрягает руки, пробуя ее на прочность. Корпус кровати трещит, но веревка не поддается, однако этой проверки ему хватает. В случае чего выломать кедровую спинку не составит особой сложности. Кэйа добавляет третий палец, растягивает его медленно и тщательно. Не обращает внимание на сопротивление Люка. Тот как обычно вредничает, но удивительно быстро успокаивается. И лишь после Кэйа добавляет мизинец. Дилюк вздрагивает. Судорога проходит по ногам и оседает внизу живота. Даже при всем желании его член не сможет так быстро встать. Так что сухие спазмы удовольствия он переносит молча, сильнее сжав зубы. И вот наконец Кэйа проникает. Сначала вставляет головку, двигает ею из стороны в сторону, словно проверяет проделанную работу. Затем ставит руки и по бокам от его головы и наконец, одним толчком погружается внутрь. Шумно выдыхает. Дилюк сжал его, раскаленный и тугой. Находиться в нем, чувствовать его, было слишком. Просто слишком. Он неторопливо выходит, ощущая, как мужчина под ним дрожит и сбивчиво дышит, а затем одним движением погружается до конца. Дилюк стонет. Он дергается весь, поднимает бедра и напрягает руки до треска кровати. Кэйа целует белое горло, легко прикусывает адамово яблоко, все это время легонько двигаясь. — Люк, — хрипло говорит Кэйа. Он не может сдержать, просто Дилюк такой красивый сейчас, такой открытый, как никогда, — Люк…я… — Еще, — голос у него сиплый, будто он долго кричал, а под конец и вовсе надламывается. — Еще! Ну же! Глубже! — Чшшш, еще не время, — Кэйа мягко его целует в угол челюсти. Губы скользят выше на щеку с намеком на щетину, нос, бровь. Он прижимается лицом к нему и чувствует, как горячее дыхание оседает на коже. Он трахает его медленно, толкаясь не слишком глубоко. Член Дилюка крепнет не особо быстро, но Кэйа чувствует животом как с головки начинает подтекать. Он тугой и жаркий, держать медленный темп Кэйи удается с трудом, но даже задыхаясь от желания толкнуться глубже и сильнее, он так не поступает. От медленных движений Дилюк почти что плачет. Он податливо изгибается, крутит бедрами, пытаясь насадиться сильнее, чтобы член наконец достал до простаты. Но Кэйа не дает ему это сделать, наслаждаясь его реакцией и с досадой думая, что ноги связать тоже стоило. Наконец ему надоело сдерживаться. Кэйа отпускает себя и делает несколько толчков глубже, проходясь каждый раз по простате. Дилюк вскрикивает, дернувшись всем телом. Удовольствие было слишком сильным. Проходится огненным вихрем по венам, и Дилюк чувствует, что подходит к своим границам все ближе. Оно, словно сотня иголочек поднимается от ног до головы, оседая в паху, нестерпимым узлом. Кэйа дышит сквозь зубы, пытаясь не сорваться уж совсем уже в звериный ритм. Дилюк сжался совсем туго, Кэйа чувствует это всем телом и стонет - гортанно и глубоко. Он больше не может контролировать свои бедра. Они все двигаются и двигаются, пока яркая вспышка удовольствия не накрывает Кэйю красным маревом. В себя он приходит через несколько секунд. Он вышел из Дилюка и тот надтреснуто застонал, поведя бедрами в сторону его члена. Будто бы не хотел, чтобы Кэйа покидал его. Остатки смазки Кэйа выливает Дилюку на живот. Руки, как и ноги, у него трясутся от пережитого удовольствия, но он упрямо растирает ее, мешая с естественной смазкой Дилюка, которая натекла с головки. Стало в разы влажнее и более скользко. Руки нетвердо сжали член и растерли по нему смазку тоже. Кэйа взобрался на его бедра с небольшим усилием. И опустился на его член, пытаясь не зажиматься. Больно не было. Возможно, чтобы скрасить свое вынужденное одиночество он развлекал сам с собой, но крупный член попросту заполнял его слишком быстро и полно. Неотвратимо. Кэйа всхлипнул. В такой позе Дилюку даже не нужно было ничего делать, чтобы касаться простаты. Его член давил на нее. Сильно. Он еще не отошел от оргазма и поэтому удовольствие больше чувствовалось как боль. — Архонты… Люк…ты так хорошо…меня, — на последнем слове Кэйа споткнулся. Трясущиеся ноги не выдержали, и он одним движением насадился до конца. Они ахнули в унисон. —... заполняешь. Мужчина скулит, сжимаясь от невозможного чувства наполненности. Так ярко и так много. Он пытается восстановить дыхание, упирается рука в живот Дилюка и делает неуверенную попытку подняться. Ничего не выходит. На смазанный толчок они оба стонут, громкий шлепок поднимает градус возбуждения, хотя, казалось бы, куда еще выше. — Я чувствую…его давление… в животе, — Кэйа почти шепчет, а Люку нестерпимо хочется нажать на живот, промять его, чтобы тоже это прочувствовать. Но у него связаны руки. В прямом и переносном смысле. Так что что он делает единственное, что ему доступно. Толкается бедрами вверх. Кэйа запрокидывает голову, показывая красивую длинную шею, в которую хочется впиться зубами. Дилюк хрипит, он весь покрыт испариной и его лицо — отвратительно красного цвета, как всегда у него бывает в моменты сильного возбуждения. Мышцы бугрятся под кожей, и он делает очередной толчок, смотря как Кэйю захватывает удовольствие. Ему и правда кажется, что он увидел очертание головки на его животе. И он все толкается и толкается, почти подбрасывая Кэйю на бедрах. Тот уже не стонет, а скорее стенает на одной ноте, почти не контролируя себя. Удовольствие отдается пульсацией в висках и Дилюк сжав зубы, игнорирует его, пока оно не становится всеобъемлющим и не захватывает его целиком и полностью. Он долго кончает, хотя, казалось бы, большую часть он спустил в первый раз. Обессиленный на него валиться Кэйа. Они липнут друг к другу покрытые смазкой, спермой и потом. Это почти что отвратительно, но Люк слишком вымотался, чтобы что-то говорить. Потом. Все потом.И он засыпается. Как и Кэйа, который так и отключился с членом в переполненной заднице. Люмин никто не встречает. Она в принципе никому и не сообщала, что возвращается, но Кэйа, благодаря своим связям, частенько поджидал ее у Каменных врат. Но никого нет. Она решает сразу направиться на винокурню, игнорируя возможность, что Кэйа будет в своей квартире в Монде. Она прекрасно понимает, что мужчина воспользуется первой же возможностью, чтобы развлечься с Дилюком наедине. Так что она прощается с Лизой и Эмбер у Спрингвейла и добирается до ближайшего телепорта. Воздух у статуи архонтов полнится запахом разнотравья и ветряных астр. В последнее время она замечала букеты расставленные по всей винокурне. Дилюк ничего толком не отвечал на ее расспросы, только улыбался. На винокурне тоже тихо. Нет ни Аделинды, ни Хилли с Момо или же Эрнеста. Не скрываясь Люмин поднимается на второй этаж. В комнате у лестницы, где в детстве ночевал Дилюк дверь маняще приоткрыта. Она заглядывает внутрь. Там ожидаемо пусто. Лишь один раз она застала трогательную картину, как Люк спит на этой крошечной кроватке свернувшись в клубочек. Это было слишком мило, как и после смущавшийся Дилюк, упрашивающий ее не рассказывать об этом Кэйе. На кровати лежит знакомая коробка. Люмин, хмыкнув, идет ближе и открывает ее. На белой подложке лежит отрез веревки золотого цвета.