Пиршество абсурда

После громогласного, и при этом холодного "Добро пожаловать!" от Кейт, в комнате наступила тишина. До сих пор никто не пытается произнести что либо. У каждого в голове своё, кружится мрачным потоком мыслей, вызывает неприятные, скользкие ощущения внутри груди. Эмилико может предположить, что её друзья думают о том, как бы вернуться домой, а вот тени... Их замыслы непонятны. Вернее, вполне понятны — как раз-таки свои лица они должны вернуть домой. Но погрузившись в раздумья, они выглядят слишком загадочно. Словно под их мыслями есть двойное дно, хранящие в себе более сложные и неприятные замыслы. Доверяет ли Эмилико теням? Доверяет ли Эмилико Кейт?.. Нет, доверие, хоть и не полностью твёрдое, но всё ещё теплится в душе. Кейт, Джон, Патрик и Луиза это не их враги. "У нас есть враги?.." — Эмилико содрогается. Ну, сажевые твари к примеру. Она конечно их не видела, но думает, что никто из теней не стал бы шутить об их существовании — есть эти твари, и всё. Можно ли записать во врага... Хозяина особняка, начальника, заведующего — главного. Вот этого вот, кто сидит сейчас в своём кабинете и, вероятно, следит за ними?.. Раз он уловил даже мысли Рикки, значит способен видеть больше, чем все в этой комнате вместе взятые. Эмилико может предположить, что у стен и окон в этом особняке действительно есть глаза и уши, хоть и метафорические, ведь даже мысли не являются безопасным пристанищем. Но почему-то Эмилико не чувствует, что за ней наблюдают. Стены не прислушиваются к её мыслям, окна не дырявят взглядом — возможно сейчас они просто не интересны директору. Но Эмилико и не припомнит, чтобы чувствовала на себе чей-то взгляд в столовой. А может и не она была центром внимания? Безусловно, хозяин этого места наблюдал за компанией, но возможно переключил свой взгляд на Рикки, услышав своё упоминание. Он следил. Но не смог уследить за всеми — отыгрался на одном. Это было предупреждение. Первое из... Сколько ещё раз этот главенствующий, невидимый для чужих глаз кукловод будет прощать их, предупреждая удушениями? Остановится ли он только на этом? Как далеко зайдет, лишь бы ни у одного из сидящих сейчас в комнате не появились мысли разгадать, кто он такой? Эмилико боязливо оглядывается. Не думать о таком. Не думать о ненужном? В общем-то, ей и не нужна информация о том, кто на самом деле восседает в директорском кабинете. Ох, да, так гораздо легче — убедить себя, что это не нужно, чтобы не думать. Да и у Эмилико есть темы, которые тревожат её ещё более сильно. Рам. Страшно даже предположить, как такой тихий, пугливый человек отреагировал на странности этого места. Что подумала Рам, оказавшись здесь? Узнав о существовании своей тени? Точно ли она встретила Ширли? Где же находится? Эмилико тихо вдыхает маленькое количество воздуха, словно этим действием помечая начало раздумий, выстраивания цепочки догадок. Эмилико мало что помнит о сцене, о том, как там находилась — однако что-то есть. Она явственно ощущала чьё-то присутствие, грустную фигуру. Может быть грустная фигура — это Рам? Как только эта мысль проносится в голове, во взгляде Эмилико начинает сверкать надежда. Она поворачивается к Кейт, что после своей фразы сидит рядом с ней на кровати. Тени и дети расселись: Кейт рядом с Эмилико, на противоположной кровати Рикки и Лу со своими тенями, лишь Джон и Шон стоят рядом с тумбочкой. Возможно Шон не решается приблизиться к теням, а Джон не хочет отходить от него. — Мисс Кейт, — обращается Эмилико, — могу я задать вопрос? Кейт поворачивается, чуть вскидывает брови. — Тебе необязательно называть меня "мисс", если не хочешь, — говорит она. — И можешь задавать любые вопросы. Эмилико пододвигается ближе, пытается вглядеться в лицо Кейт. Кажется хочет понять, точно ли сейчас смотрит в глаза тени. — Скажите пожалуйста, — Эмилико делает парусекундную паузу, — а может ли Рам находиться на сцене?.. Кейт с ответом не спешит. Остальные же смотрят на Эмилико, явно не ожидая, что она может предположить что-то подобное, связанное с Рам. Скорее всего из-за того, что сами Рикки, Шон и Лу в первую очередь подумали о своем благополучии, и о том, как вернуться обратно — но это лишь предположительно. А для теней Рам буквально никто, так чего им задумываться о ней? — Вполне может быть так, — подтверждает Кейт. — Но дело в том, что когда кто-то выходит на сцену, его тело остаётся здесь, а на сцене бродит душа. — Раз так, то возможно именно поэтому ни мисс Ширли, ни Рам здесь нет? — Предполагает Эмилико. — Возможно они обе на сцене, и поэтому не пришли, ведь не могут двигаться, потому-что их тела здесь, а сами они там. Или же мисс Ширли следит за Рам и ждёт, когда она вернётся со сцены. — А ведь умно звучит, — замечает Патрик. — Но Джон читал, что тело вообще-то двигается! — Возражает Джон. — Плохо читал, — Усмехается Патрик. — Тело-то двигается, но выполняет мелкие движения: дёргается, говорит, переворачивается на другой бок. — О-о-о, — задумчиво тянет Джон. — Даже если Рам на сцене, то что с того? — Хмыкает Луиза. — Неужто Эмилико хочет вернуться и достучаться до нее? Луиза попала прямо в точку — Эмилико кивает, улыбается. — Я не смогла в первый раз понять, где нахожусь, но сейчас, зная о сцене, я могу попытаться найти Рам, — говорит она. — А если она вообще не там? — Предполагает Рикки. — Не проверим — не узнаем, — смело отвечает Эмилико. Шон поджимает губы, а потом хмурится. — Нет, — говорит он. — Сцена ведь далеко не безопасное место, да? — Верно, — соглашается Кейт. — И поэтому, Эмилико, может не стоит? — Шон говорит эти слова достаточно медленно, будто пытаясь дать ей прослушать свой голос — чтобы слова смогли пройти через черепную коробку, смогли раскопошить такие мысли, заставив Эмилико переменить решение. Однако же она лишь качает головой. — Мы пошли искать Рам, — говорит она, — и мы обязаны найти её. Слишком твёрдые слова, такие, что даже Кейт удивляется. Такой тон, который не терпит возражений — Эмилико хоть и ласково, но даёт понять, что её не переубедить. "И на какой чёрт ей сдалась малознакомая девчушка?" — Думает Патрик, не понимая, почему лицо Кейт желает геройствовать. — Ну и как ты планируешь опять попасть на сцену? — Рикки внимательно смотрит на Эмилико. — В прошлый раз тебя вроде кто-то затащил, а сейчас что? Эмилико отвечает не сразу, сначала что-то раздумывает. Даже если так — может быть этот кто-то поможет взойти на сцену во второй раз? — Я не знаю, благодаря кому я попала туда, но что если он и сейчас поможет попасть на сцену? — Говорит Эмилико. — Ты даже не знаешь, кто помог тебе в этом! — Шон скрещивает руки на груди, выглядит предельно строгим. — Вдруг он желает тебе зла? — Если бы желал зла, то сделал бы его в первый раз, — не унимается Эмилико. — А может он таким образом хотел, чтобы ты так думала, — парирует Шон. — Полезешь во второй раз и он..! Предложение не заканчивает. Потому-что не знает, что может сделать этот кто-то — тот, кто открыл для Эмилико сцену. — Я всё равно хочу попробовать, — чётко и ясно. Эмилико хочет это сделать. Но кажется не только Шон чувствует сейчас страх за неё, ощущение, что выходить на сцену ни в коем случае нельзя. Кейт тоже ощущает беспокойство, оно сажей дымится вверх. Видя это, Эмилико ласково кладёт руку на плечо Кейт. — Я обещаю, всё будет хорошо, — говорит она. — Мисс Кейт, Рам очень важна для меня, и я не хочу, чтобы с ней что-то случилось. Я должна найти её. И для начала стоит проверить, где находится её душа. Правильные и точные для Кейт слова, но она все ещё не может сказать "да". — Слишком опасно, — бросает Кейт. — Не пущу... Не пустит. Очень личная, тихая и быстропроговариваемая фраза. Никто не успевает понять её, кроме Эмилико, что находится так близко к Кейт. — Пожалуйста, — в голосе Эмилико читается искренняя, жалостливая мольба. — Обещаю, я больше не вернусь на сцену, если не отыщу Рам. Однако Кейт понимает, что одного раза для неопытной Эмилико недостаточно, чтобы обследовать то место, попытаться найти Рам — Кейт должна будет раз за разом давать разрешение на посещение того места. И тень это прекрасно понимает. Это удручает. — Слушайте, — неожиданно говорит Шон, — а может кто-то другой пойдет вместо Эмилико?.. — Джон не хочет, чтобы с Шоном что-то случилось!! — Сразу выдаёт Джон. Патрик смотрит на Рикки, и тот разводит руками. — Я не хочу, — произносит Рикки. Лу делает шаг к Эмилико. — Я могла бы, — тихо говорит она. — Если можно... — Не можно! — Протестует Луиза. — Что, если с твоим лицом что-то случится?! С твоим прекрасным, милым лицом! "При чём здесь лицо?.." — Угрюмо думает Кейт, вздыхает. — Ни у кого из вас не получится, — говорит она, чем вызывает у всех, кроме теней, удивление. — Никто из нас не знает, как правильно попасть туда. А Эмилико единственная, кого пригласили. Только у неё есть шанс вернуться на сцену, и то, очень маленький. Концовку предложения про маленький шанс Кейт произносит таким тоном, словно бы невзначай — мол, так-то так-то, шансы же маленькие, зачем стараться-то?.. — Чёрт, Джон не подумал, — Джон потирает шею. — Значит, ты, Шон, точно не пойдешь вместо Эмилико. Шон сводит брот к переносице, определенно недовольный таким раскладом. — Так я могу попробовать, да? — Эмилико чувствует, как надежда перемешивается с напряжением. — Опасно, — говорит Кейт. — Но тебя ведь не переубедить. Это даже не вопрос, убеждение, на которое Эмилико кивает головой. — В таком случае, — Кейт делает паузу, — возможно, можно было бы попробовать?.. Слова довольно неуверенные, такие, что становится понятно, Кейт в любую секунду способна передумать, сказать "нет". Именно поэтому Эмилико без промедления вскакивает, встаёт прямо и ровно. — Что надо делать? — Спрашивает, готовая слушать. — Но..! — Шон хочет возразить, однако Джон кладёт руку на его плечо. — Если Рам так важна для Эмилико, то почему бы и нет? — Говорит он. Шон не может ответить — всё-таки, Рам была и с ним знакома, потому стоит ухватиться хотя бы за малейшую возможность узнать, где она и что с ней. Но и подвергать Эмилико опасности не хочется! — Для начала, давай-ка Кейт поведает вам об азах сцены, — Кейт оглядывает всех присутствующих. — Всё это было вычитано в книжках, услышано от других, поэтому может оказаться неправдой. Информации очень мало. Шон подсаживается к Кейт, готов внимательно слушать её. Рикки чуть наклоняется вперёд, пытается выглядеть незаинтересованным, но понимает, что каждая крупинка знаний важна. Лу садится обратно к Луизе. — Стоит начать с того, что точного описания вида сцены нет, — говорит Кейт. — Для каждого она предстаёт по разному, но чаще всего это тёмное пространство или яркий вихрь. Сложно добиться особенного транса, того самого состояния, при котором можно попасть туда. Однако же, опытный в этом способен привести человека на сцену, если тот спит. — А если человек бодрствует? — Спрашивает Шон. — В таком случае нет, — отвечает Кейт. — Поэтому можете не бояться того, что кто-то утащит вас на сцену, пока вы не спите. Патрик прислушивается, с удивлением замечает, что Рикки облегчённо вздыхает. — Также, как мы уже упоминали, даже когда душа на сцене, тело продолжает двигаться, — Кейт говорит чётко и ясно, но не слишком быстро, чтобы каждый понял и запомнил. — Поэтому, если вдруг... что-то случиться, то Эмилико сможет сказать это, или показать. На моменте с "что-то случится" Шон хмурится ещё сильнее. — Во-первых, — говорит он, — что там может случиться? Во-вторых: как именно Эмилико скажет? В-третьих: даже если и скажет, что мы сделаем? Эмилико с места не двигается, продолжает стоять, и только сейчас чувствует, как неуверенность липкими прикосновениями ползёт по позвоночнику. Но даже если что-то случится, то она готова к этому! — Первый вопрос: всё, что угодно, — голос Кейт становится ещё более твёрдым и серьёзным. — Второй вопрос: мы можем обговорить то, что она сделает или покажет. Третий вопрос: мы выведем Эмилико из транса, разбудим. Шону такой расклад определенно не нравится — да и Кейт похоже тоже. — А если вдруг... — Шон запинается. — Э-эмилико сильно поранят? Но довольно очевидно, что он хотел задать другой вопрос: а если вдруг Эмилико убьют? Сажи становится ещё больше, Кейт невзначай проводит рукой по волосам, от самой макушки, словно это остановит сажу. — На сцене можно влиять на тело человека через его душу, — медленно говорит она. — Но здесь есть свои сложности. Сама сцена — пустое пространство, которое своими мыслями и фантазиями заполняет человек. Получается, что второй находящийся способен принести вред не только собственноручно — также с помощью мыслей, придумав что-то. Рикки про себя отмечает, что не такая уж и скудная информация. — И тут есть своё но, — продолжает Кейт. — Только опытный человек способен нанести душе вред так, что пострадает и тело. — Также опытный человек способен выхватить душу на сцену, — говорит Шон. — Значит тот самый, что перенес туда Эмилико достаточно опытен, чтобы навредить и душе, и телу? Даже если Кейт скажет, что это не так, будет ясно — слова являются ложью. — Не знаю, — честно отвечает Кейт. — Он может быть достаточно натасканным, чтобы выводить людей на сцену, но при этом не способен вредить. Не могу точно сказать. То есть нет никаких гарантий, что с Эмилико ничего не случится. — Ты уверена? — Шон обращается к ней. — Может не стоит? Слишком много нюансов. — Всё нормально, — отмахивается Эмилико. — Я готова. Выжидающе смотрит на Кейт, ожидая окончательного вердикта. "Опасно" — думает тень. — "Но Эмилико не переубедить. Если Кейт будет препятствовать, то Эмилико может попытаться самостоятельно попытаться проникнуть на сцену. Уж лучше она сделает это под присмотром Кейт и остальных!" — Хорошо, — Кейт медленно кивает. Эмилико улыбается, наконец садится рядом. — Что я должна делать? — Спрашивает она. Шон горбится, отворачивается. Выглядит беспокойным и разочарованным. Кейт вновь осматривает каждого. — Если вдруг с Эмилико действительно что-то случится, — говорит она, — то мы должны помочь ей. Для этого надо выбрать, что она сделает или скажет во время экстренной ситуации. Это предложение весит тяжёлой атмосферой в воздухе — уже сейчас не по себе. — А пусть она так и скажет: по-мо-ги-те, — предлагает Рикки. — Если она что-то произнесёт, то это сделает и... тело? Немного не понимает, как стоит выразиться, но пытается донести, что имеет в виду. — Тогда может придумаем и действие, и слово? — Говорит Лу. — На всякий случай. — Хорошая идея, — кивает Кейт. — Значит слово: "помогите". Действие? Оно не должно быть шибко сложным, главное, чтобы его можно было выполнить в опасных ситуациях, и чтобы Эмилико не выполнила его случайно. Патрик задумчиво наклоняет голову, а затем выдаёт: — Щелчок пальцами? Слыша это, Эмилико тут же громко щёлкает, показывая, что вполне умеет это делать. — Подойдёт? — Спрашивает она. — Вероятно, — медленно говорит Кейт. — Как думаешь, сможешь в случае чего быстро щёлкать? Эмилико утвердительно кивает. — Хорошо, — Кейт поднимается с кровати. — Шон, освобождай кровать. Шон быстрым движением встаёт и отходит к тумбочке. — Тебе достаточно только заснуть, — Кейт поворачивается к Эмилико. — Здесь существа засыпают довольно быстро. Эмилико кивает. Неуверенно ложится на кровать, отворачивается к стенке. — А как мы поймём, что она на сцене? — Спрашивает Рикки, делая голос тише. — Возможно будет двигаться более активно, чем это делают спящие, — теперь уже на вопросы отвечает Патрик, а не Кейт. — Произносить что-то более четко. Эмилико закрывает глаза, пытается выровнять дыхание. Боится. Кажется, что стены особняка явственно ощущают этот страх, впитывают его в себя. Ну а взамен, похоже, отдают свою усталость и сонливость, ведь Эмилико действительно быстро ощущает, как сон захватывает в свои объятия. За спиной ещё слышатся шёпотки: Шон что-то уточняет у Кейт, Луиза оповещает о чем-то Лу, ещё какие-то разговоры, по большей части о сцене. Вскоре они становятся тише, превращаются в двухплановый шум, который не отвлекает, наоборот, убаюкивает. Ещё какие-то мгновения — Эмилико спит. Открыв глаза, перед собой она видит тёмное пространство. Мрак неприятного, чёрного цвета, который вызывает тревогу. Теперь же Эмилико осознаёт, где она находится, но делая шаги, замечает, что чувствует всё так, словно является сторонним наблюдателем, хоть и от первого лица. Вот какое-то всё неестественное — в невидимом тумане, явно что-то не запомнится. "Темно, как мисс Кейт и говорила" — думает Эмилико, не решаясь произносить что-то вслух. Потому-что кто-то рядом есть. Даже если его присутствие не ощущается ярко и остро, Эмилико всё равно понимает, что здесь не одна. Вглядываясь во мрак ощущает себя жалким, беспомощным кроликом. Где-то рядом волк. А может и не волк вовсе? Эмилико осторожно, медленно шагает вперёд. Внутри зреет страх. Колеблется как огонёк свечи. Но ведь пока ничего не происходит — возможно поэтому и страшно? Эмилико останавливается. Вдыхает в лёгкие побольше воздуха, надеясь, что это придаст уверенности. — Рам? Ты здесь? — Спрашивает, но скорее шепчет, ведь не может заговорить громче. Прислушивается. Никаких звуков. Будто в вакууме. Эмилико снова идёт, пытаясь уловить малейший звук, малейшее движение — хоть что-то, что позволит найти Рам. Однако ничего нет. Эмилико резко оглядывается, когда понимает, что с каждым её шагом растет ощущение того, что кто-то смотрит ей прямо в спину. Ничего нет. Ничего и не кого. Или ей это кажется? Эмилико сглатывает. Все ещё шагает. Беспокойство сдавливает рёбра, падает неприятной, шуршащей болью в низ живота. "Всё хорошо" — думает Эмилико. — "Мне просто кажется" Более не хочет выкрикивать имя Рам, но берёт себя в руки. Эмилико останавливается, чтобы вновь окликнуть подругу, но не может выдавить и слова. Дыхание. Она слышит чьё-то дыхание. Эмилико словно прошибает током и она вздрагивает. Мурашки бегут по телу. Дыхание тяжёлое и громкое, какое бывает у людей, что либо долго бежали, либо в бешенстве. Теперь уж и взгляд в спину заменяет слишком твёрдое, слишком реальное ощущение того, что кто-то стоит сзади. Он пялится на Эмилико, этот кто-то. Начинает проявляться кусочками чувств. Эмилико сжимает кулаки, осторожно, медленно поворачивается. Бледнеет. Потому-что сзади никого нет. Абсолютного никого. Всё та же гнетущая темнота, которая клубится неделенными кусками. Или не совсем так? Эмилико делает большой шаг вперёд, когда понимает, что это не какая-нибудь игра разума, или что-то типо того — действительно кто-то есть. Его не видно, но заместо силуэта или внешности на том месте собирается невидимый, ощущаемый Эмилико комок злобы: чистый, животный гнев, присущий вышедшему из ума хищнику. Эмилико не понимает, как именно слышит эти чувства, но точно знает — если незнакомец подойдёт ближе, то ничего хорошего не будет. Эмилико срывается с места, ведомая диким страхом. Теперь ассоциация с зайцем в начале кажется слишком ироничной. Эмилико бежит быстро, старается не оглядываться, но слышит громкие шаги сзади. Цокот подошвы о деревянный пол. Кажется незнакомец способен на ходу представлять дорогу до Эмилико — да и не только дорогу. Эмилико громко взвизгивает, когда нога спотыкается обо что-то, скорее всего придуманное незнакомцем. Падая на землю, она оборачивается, пытается встать как можно быстрее. Страх пульсирует во всем теле, выгоняет из головы мысли, шепчет, что надо бежать, бежать, бежать, бежать, бежать... А уже поздно. Как только Эмилико встаёт, преследователь хватает её за руку, поворачивает к себе. Догнал. От паники Эмилико не может выдавить и слова, что уж говорить про щелчок. Поднимает голову, но всё ещё не видит незнакомца. Зато испытывает его буравящий, полный отвращения взгляд. Смотрит. Дышит. Крепко держит за руку. Думает? Чего ждёт? — По... Помо... — Эмилико заикается. — П-помогите... И стоит ей произнести это, как выжигающий гнев незнакомца становится ещё более сильным — вспышка эмоций. Не успевает Эмилико что-либо сделать, как понимает, что её хватают за горло. За горло. Ухватил этот человек. Эмилико делает вдох, но незнакомец сжимает её шею. Девочка хрипит, дёргается, зрачок хаотично бегает туда-сюда. Страшно. Страшно настолько, что ноги дрожат. Настолько, что Эмилико пытается издать громкий вой, лишь бы Кейт и другие поняли, что пора спасать её. А незнакомец прикладывает всё больше сил. Его дыхание становится до неприличия слышимым, словно ему самому не хватает воздуха. Оно горячее и пахнет землёй. Эмилико отчаянно содрогается, бьёт кулаками о руки человека, хватается за его ладони, пытаясь поцарапать ногтями. А человек ли это? Почему он медлит? Эмилико снова впивается в ладонь ногтями — слишком большая для её ровесника. Это взрослый? Разве ему не легко прямо сейчас надавить ещё сильнее, если не переломав горло, то удушив за два счёта? Словно что-то ему мешает. Вместе с гневом в его потоке эмоций проскакивает страх. Трезвонит и оглушает. Теперь Эмилико не понимает, что чувствует — то ли гнев незнакомца плавно передался ей, то ли он витиеватым сорняков врос в страх. Почему Эмилико не просыпается? Почему ей никто не помогает? Она пытается вдохнуть воздух. Пытается хоть что-то сделать. Эмилико издаёт сдавленный, непонятный звук, крепко закрывает глаза. Напрягает мышцы, расслабляет их. "Пожалуйста..! Пожалуйста..! Проснуться..!" Вихрь из эмоций захлёстывает ее, вызывает мелкие, холодные слёзы. В голове появляется какой-то шум, чёрные точки пляшут перед глазами, покрывая темноту закрытых век. Почему Эмилико трепыхается так долго? Почему незнакомец то ослабляет, то делает хватку сильнее? Он даёт ей вдохнуть воздух, а после вновь давит на горло, повторяет из раза в раз, будто играется, наблюдая за мучениями жертвы. При каждом вдохе Эмилико вместе с незнакомцев испытывает яркий, искристый ужас, а после, вновь задыхаясь, с ним погружается в пучину безыхсодства и гнева. Незнакомец тоже попался в комок эмоций. Пытается сфокусировать взгляд на Эмилико, но она расплывается перед глазами. Эмоции переполняют тело незнакомца, грозясь выйти наружу, разломав скелет и разорвав кожу. Даже не смотря на "вдох-удушье", Эмилико просто не может так долго держаться, но все ещё живёт. Во всем виновата сцена? Её непонятные свойства? Этот человек не даёт ей умереть? Ещё не наигрался? Эмилико не думает об этом. Вообще ни о чём не думает. Незнакомец все ещё давит на шею, но более не даёт вдохнуть. Эмилико дёргается, в последний раз бьёт по ладоням. Они холодные. Чёрствые. А потом всё заканчивается. Нет, не так — незнакомец отпускает её. Так неожиданно и резко, что Эмилико падает, не в силах удержаться на ногах. Бледно-синяя, глубоко и отрывисто дышит, прикрывает шею руками, лишь бы он снова не попытался схватить её. Срывается на всхлипы, не может выровнять дыхание. Оглядывается, а после поднимает голову. Не видит его. Но нутром чует, он испытывает... панику? Холодок проходит по спине незнакомца, гнев раскалывается на куски, и теперь остаётся лишь паника, лишь ещё какое-то призрачное, нечитаемое ощущение. Эмилико не хочет знать, что он чувствует. Пытается щёлкнуть пальцами, отползти, но голова кружится. Ещё совсем немного... Ещё совсем немного... Незнакомец падает. Это слышно по глухому стуку. Тяжёлая, но ослабевшая туша — эмоции растекаются, ударяясь вместе с ним. И теперь же он кажется таким хрупким и жалким, словно бы это его душили. Эмилико пытается встать, но раз за разом ноги подгибаются. Щелчок пальцами. "Пожалуйста..." Щелчок пальцами. "Так страшно..." Щелчок пальцами. "Обратно..." Щелчок пальцами. Эмилико не смогла уловить тот момент, когда всё вокруг исчезло: хоровод эмоций, незнакомец, боль в шее. Просто резко испарилось. И также резко вернулось — нет, вернулась реальность. Эмилико раскрывает глаза и вздрагивает, оглядывается, не понимая, где находится и что происходит. Шон хочет подойти к ней, но Кейт отталкивает его, первая оказавшись ближе всех к Эмилико. Эмилико наконец фокусирует взгляд, понимает, что все смотрят на неё. Бледные и явно испуганные. Хотя, тени-то не бледные. Даже наоборот, их одежда стала темнее из-за сажи, также как стены и вещи в этой комнате. Кейт тянется к Эмилико, но одёргивает руки, боится, что напугает её. По подбородку Кейт на простынь капает чёрная, пропитанная сажей слеза. А затем вторая. Третья. Не замечая, Эмилико сама начинает тихо всхлипывать, моргать. Медленно садится, дотрагивается до шеи. Боль жжёт кожу, неприятно и ярко. — К-какого чёрта?.. — Шон делает шаг вперёд. — Кто это был?.. Кейт махает рукой, давая понять, что расспрашивать Эмилико сейчас не самая лучшая идея. Кто бы это ни был, но Шон обещает, он сломает ему все кости! — Это... — Пытается шептать Эмилико. — Н-не... Не знаю... Это... Пытается вспомнить хоть что-то, но всё случившееся отпечаталось в голове так, будто это действительно просто сон. Однако следы на шее говорят о том, что это далеко не так. Эмилико проглатывает подступающий к горлу жалостливый хрип. Она даже не смогла понять, кто это был, мужчина, или женщина. Просто кто-то взрослый. Кто-то старше. Кто-то страшный. Рикки что-то шепчет Патрику и они вместе уходят из комнаты. — Не надо! — Кейт качает головой. — Не вспоминай, если трудно! Голос её непривычно дрожит, наполнен беспокойством. Сажа валит чёрной стеной, пачкая всё, что только можно. Сажи настолько много, что вдыхая её, Эмилико начинает кашлять. Удушение. Снова. Она вздрагивает, издает сдавленный, короткий вой. Кейт тут же чуть ли не отпрыгивает от кровати, хватает себя за голову, желая остановить сажу. Луиза подходит к ней, шепчет, пытается успокоить. — Эмилико! — Шон подходит к девочке. — Посмотри на меня, п-пожалуйста! Садится рядом с ней, с ужасом смотрит на шею. И теперь Эмилико не выдерживает. Утыкается ему в плечо, тихо плача. Ткань мокнет от слёз, но Шон лишь ласково гладит Эмилико по спине. — Чш-ш-ш... — Шепчет он. — Теперь всё хорошо... А сам готов уже сейчас идти и искать того, кто навредил Эмилико. Наблюдая за тем, как Шон утешает Эмилико, Кейт опускает голову. Как же... стыдно и страшно одновременно. Как же горько, как же больно, как же беспокойно, как же... — Просите, — Кейт сжимает кулаки. — Если бы Кейт сказала "нет"... Если бы... Слова стрянут поперёк горла. Даже не поднимая голову, Кейт понимает, как отчётливо и твердо Шон смотрит на неё. — Кейт, твоя сажа! — Наконец не выдерживает Шон, шипит. Чёрная дымка заполняет комнату, не давая вдохнуть или выдохнуть. Кейт сжимает кулаки, ничего не говоря быстро покидает комнату, слишком резко и громко открыв, и закрыв дверь. Уже находясь в коридоре, даёт волю чувствам, и тогда сажа гигантским столбом выходит вверх, слёзы катятся по щекам, а внутри всё рвётся в клочья. Кейт быстрым шагом направляется по коридору куда-то, отходя от комнаты как можно дальше. Всё ещё находящийся в комнате Джон хочет догнать её, но не решается, знает, что так сделает только хуже. — Зачем так грубо?.. — Спрашивает он, смотря на Шона. Тот не отвечает. Ведь Джон и сам знает ответ. Потому-что Шон беспокоится за Эмилико. Потому-что было страшно наблюдать за тем, что с ней происходит, и не иметь возможности помочь, кроме как попытаться разбудить, что вообще не помогало. Шон сглатывает, когда вспоминает, как вела себя Эмилико. Крутилась, дёргалась, пыталась поднять руки и издавала хрипящие, жуткие звуки. Выглядела так, словно в неё вселился сам дьявол. При этом на её шее сами собой появлялись красные следы от пальцев. Кожа то бледнела, то синела. Это зрелище было настолько пугающим, что даже Рикки отвернулся, не в силах наблюдать за этим. Самое страшное было то, что сколько бы Кейт не трясла Эмилико, сколько бы не пыталась до неё докричаться, она все равно не просыпалась. В этот момент Шон почувствовал, как хладнокровие трескается. Теперь же он снова выглядит спокойным, но испытывает гнев, страх. На какого злится? На Кейт или того, кто напал на Эмилико? Лу присаживается рядом с Шоном и Эмилико, кладёт руку на ладонь девочки. Луиза же пожимает плечами, не понимая, чего это вдруг они. Поворачивается, когда слышит, что дверь открывается. В комнату заходят Рикки и Патрик, каждый со стаканом воды. — Если вдруг одного не хватит, то есть ещё один, — говорит Рикки, протягивая стакан. Шон с благодарностью кивает, передает его Эмилико. Дрожащими руками она берет стакан, медленно подносит к губам. Больно глотать, но холодная вода приглушает неприятное жжение. После того, как Эмилико выпила всю воду, Джон забирает стакан и ставит его на тумбочку. — А где Кейт? — Спрашивает Патрик. — Она ушла, — отвечает Шон. — Шон её выгнал! — Следом, буквально через секунду добавляет Джон, а после разводит руками. — Ну ведь выгнал же... Шон недовольно зыркает на него, а после вновь смотрит на Патрика и Рикки. — Я просто сказал, что её сажа мешает, — говорит он, хотя где-то в глубине души понимает, его слова действительно были довольно грубыми. Но ведь в те секунды он правда был на взводе — слишком сильно перенервничал. — В таком месте Эмилико не должна оставаться без своей тени, — цыкает Патрик. — Но, Патрик думает, что Кейт скоро придет. Эмилико не вслушивается в их разговоры, ведь слова превращаются в навязчивый, ненужный шум и головную боль. Она хотела бы отдохнуть, но не хочет засыпать. — Если... Если я засну, — неуверенно произносит она, — то снова окажусь там?.. Вновь утыкается в плечо Шона, как только вспоминает о той кромешной темноте, о грубых, холодных ладонях незнакомца. — Чёрт... — Шон хмурится. — А ведь действительно. Что будет? — Ну-у, — Патрик разводит руками, — сложно сказать. Её могут снова перенести на сцену или же наоборот, не сделать этого. — То есть всегда есть шанс, что тот сумасшедший попытается... — Шон не договаривает, просто не может в присутствии Эмилико сказать "закончить начатое". Кому вообще взбрело в голову поднимать руку на Эмилико? На такую миловидную, на вид слишком хрупкую и определенно не опасную. Что она вообще сделала, чтобы получить попытку расправы? — Да, — отвечает Патрик. — Советую Эмилико спать поменьше. Слыша это, Луиза тихо хихикает, отчего Шон чувствует, как раздражение вперемешку с беспокойством с новой силой хватают за рёбра. Злится на Луизу, потому-что ей слишком плевать, чтобы понять всю отвратительность ситуации. Боится за Эмилико, ведь теперь её жизни угрожает кто-то безликий. — Может быть каждый раз, когда Эмилико идёт спать, кто-то будет бодрствовать, чтобы в случае чего разбудить её, или предупредить других? — Предлагает Лу, обращаясь ко всем. — Если вдруг что-то случится, то Эмилико снова будет двигаться, как было недавно, и неспящий это заметит? — Разъясняет Рикки, больше для себя, чем для других. — Интересная идея, но... Желает ли он сидеть рядом с Эмилико, даже толком и не зная, точно ли она на сцене? Эмилико ведь не является для Рикки другом, по крайней мере он её им не назовет. Она просто... Просто есть. Просто находится рядом. Рикки ни чем не стал бы жертвовать ради неё, вероятно даже некоторым временем сидения рядом с ней, ожидания чего-то ужасного. Вот только в голове резко эхом появляются те самые хрипы, попытки Эмилико произнести что-то. Сплочённый в непонятный комок звуки, одно воспоминание о них заставляет мурашки бежать по спине Рикки. Эмилико могла умереть. Если бы не какое-то странное событие, произошедшее на сцене, то сейчас на кровати лежал бы синий, хладный детский труп. — Слушай, — говорит Рикки, — а как ты отбилась от той... от того... Ну от человека, который был на сцене? Спрашивает это, даже если знает, что Шон определенно против расспросов, по крайней мере сейчас. Эмилико неуверенно выпрямляется, теперь следы на шее видны всем. Это делает атмосферу ещё тяжелее. — Он просто отпустил меня, — говорит Эмилико. — Кажется... Ему было страшно. Россыпь паники среди животного гнева. Это выбивалось и смешивалось. — Отпустил? Страшно? — Перебивает Рикки. — Может действительно больной какой-то?.. Вот только на свои вопросы ответы он не получит — а может и получит, но только не сейчас. — Кем бы он ни был, он всё равно может попытаться избавиться от Эмилико, — твердо говорит Шон. — Поэтому я за ночное дежурство! — И я за, — кивает Лу. — Но тогда Лу может не высыпаться! — Луиза мотает головой. — Под глазами будут мешки! Это некрасиво! — Какая разница, красиво или некрасиво, если Эмилико нужна помощь? — Искренне не понимает Лу, чем вызывает у Луизы ещё большее замешательство. — Если Луиза не разрешает, то вместо Лу может караулить Джон! — Вызывается Джон. — Всё равно спать уже негде! Последним предложением вызывает у Патрика тяжёлый вздох. — Негде? — Переспрашивает Шон. — Ага, — подтверждает Джон. — Мы-то здесь спали, а теперь в комнате вы. — В особняке ещё куча свободных комнат, не преувеличивай, — говорит Патрик. Теней в особняке на самом деле не так уж и много, ведь не за каждым человеком следует морф. Потому незанятых комнат гораздо больше, чем жилых. — Я всё равно хочу помогать, — произносит Лу, а после поворачивается к Рикки. — А ты? Этот вопрос застаёт Рикки в расплох, он пожимает плечами. Может стоило бы?.. Он не хочет, чтобы был хотя бы малейший шанс того, что однажды они обнаружат мёртвое тело. — Тогда я тоже дежурю, — вздыхает Рикки, хотя все ещё не уверен в правильности этого решение. Эмилико хочет возразить, но не делает этого, ведь знает, что никого уже не переубедить. Просто не желает, чтобы кто-то мучился от недосыпа из-за неё, но при этом прекрасно понимает, что теперь ей слишком страшно засыпать без присмотра. — А как насчёт мисс Кейт? — Тихо спрашивает Эмилико. Однако же беспокоится и о ней. Кейт выглядела слишком напуганной и подавленной от понимания того, что Эмилико могла умереть, так ещё и по её вине — просто выбило Кейт из колеи. По крайней мере Кейт думает, что если бы не дала Эмилико выйти на сцену, то всё было бы хорошо. Где Кейт сейчас? Плачет или возвращается, чуть успокоившись? — Вот придёт и поговорим о ней, — отвечает Шон, словно пытается избежать разговоров о тени. Кажется он совсем не доверяет ей. Возможно тоже винит Кейт в том, что случилось с Эмилико, хотя осознает, что она не могла предугадать подобного. Если так подумать... Может это наоборот хорошо? То, что всё происходило на глазах у всех, что они были готовы к подобной ситуации, благодаря чему сработали более-менее оперативно. Вообще-то довольно неуклюже. Но не суть. Уж всё же гораздо лучше, что они узнали о существовании того, кто желает Эмилико смерти таким образом, а не, к примеру, ночью, когда их было бы трудно разбудить хрипами, когда они могли не проснуться, не помочь. — Слушайте, — говорит Рикки, — раз остались следы на шее, тем более такие, значит тот человек — это взрослый с большим опытом, который на сцене как у себя дома? — Вероятно, — кивает Шон. — Эмилико, — Лу смотрит прямо ей в глаза, — как он выглядел?.. Спрашивает медленно, осторожно. Эмилико задумывается, но вспомнить не может — тот человек словно сливался с мраком, был одним целым с ним, очертания расплавились. — Я не видела его, — отвечает Эмилико. — Было темно. Совсем ничего не видела. Шон снова начинает гладить её по спине, пытается подобрать слова, чтобы успокоить, но Эмилико лишь слабо улыбается, утирает оставшиеся слёзы. — А Рам? — Спрашивает Рикки. — Рам там была? Эмилико вздрагивает. Холодеет, когда думает, что возможно Рам осталась наедине с тем незнакомцем. — Я не успела найти её, — говорит тихо, сипло от волнения. — Но... Если она там? Что если тот человек... Он её... — Не надо, — перебивает Шон. — Не думай об этом! С ней все хорошо, я уверен! Однако каждый в этой комнате знает, что слова Шона пропитаны скрываемой неуверенностью, что они достаточно лживы. Он не может точно сказать. Не может обещать. Никто уже не может что либо вымолвить — комнату заполняет звенящее напряжение, такое, что давит на плечи и голову, заставляет содрогаться от придуманного, несуществующего взгляда. Такой ли нереальный? В этом особняке кто-то есть. И этот кто-то уже дал о себе знать, попытался избавиться от Эмилико. Никто не может сказать, мужчина это или женщина, насколько он старше их, кем является. Это буквально кто угодно. Этот человек будет виден в лице каждой взрослой или просто более старшей тени, как иронично это бы не звучало. Кейт говорила, что здесь более людей нет. Так ли это? Где-то внутри Шона зреет слишком громогласная догадка, но озвучить её не решается. Он с беспокойством смотрит на Эмилико, после осматривает стены, испачканные сажей. Незнакомец точно взрослый или просто более старший человек. Явно живёт здесь длительное время, раз смог нанести увечья, находясь на сцене. Скорее всего он тень, ведь людей в пансионате кроме Эмилико, Шона, Рикки, Лу и Рам здесь нет. Никто из теней не сделал каких либо предположений. — Патрик, Джон, Луиза, — обращается к ним Шон. — Вы знаете, кем мог быть незнакомец?.. Джон скрещивает руки на груди, задумывается. — Ну, вообще-то, — неуверенно говорит он, — у нас есть взрослые тени, но разве они выходили когда-то на сцену?.. — Могли выйти, — Патрик пожимает плечами. — Нам просто не говорят. А зачем говорить? — Как-то неправильно получается, — продолжает Джон. — Разве все тени в особняке не являются одной семьёй? Взрослые относятся к нам с пониманием, помогают... Патрик усмехается. Потом ещё раз. Издает смех, полный издёвки. Он как кнут ударяет по Джону, заставляя его отвернуться. — Когда это они нам помогали? — Насмешливо спрашивает Патрик. — Да им плевать на нас! — Даже если и так, то зачем кому-то из взрослых пытаться... Эмилико... — Джон вздыхает. — Ну вы понимаете, что Джон имеет в виду. Патрик перестает смеяться, теперь задумчиво наклоняет голову. А Джон-то прав. Какой смысл взрослым теням нападать на Эмилико? — У-у, ну неужели только одна Луиза догадалась? — Встревает Луиза. — Навредить хотели не Эмилико, а Кейт! Оглашает своё предположение с гордым видом, словно её ответ определенно точно правильный, и ложным быть не может. Впрочем, действительно звучит довольно правдиво. Эмилико смотрит на Луизу взглядом, полным непонимания. — Что для теней самое главное, после них самих? — Луиза даёт наводящий вопрос. — Человек! Лицо! Просто представьте, насколько больно было бы Кейт потерять Эмилико. Шон мысленно повторяет эти слова, думает о том, что это действительно было бы очень тяжело для Кейт, даже слишком. — Звучит как хорошая месть, — произносит Рикки. — Ну или что-то типо того. — Кто-то настолько сильно злится на мисс Кейт? — С нескрываемым беспокойством спрашивает Эмилико. — Но ведь она прибыла сюда относительно недавно, — говорит Джон. — Она, что, за такое время уже врагов нажила? Кейт довольно долгое время была на виду у Джона, Патрика, и Луизы. За это время конфликтов с другими тенями, а уж тем более со взрослыми не было! — А может это кто-то извне, — Луиза прямо-таки настаивает на своей теории. — Откуда ты знаешь, какая у неё была жизнь до особняка? И ведь правда — о том, как жила Кейт раньше, она ни разу не говорила. С кем общалась? Действительно по какой-то причине стала чьим-то врагом? — Если этот ваш "кто-то" хотел отомстить Кейт, то он бы, — Рикки запинается. — Эмилико. Я могу..? Спрашивает не потому-что беспокоится о её состоянии, а потому-что знает, что Шон может разозлиться на него за такую бестактность. Эмилико кивает. — В таком случае, — говорит Рикки, — если это месть, то почему недоведенная до конца? Луиза не отвечает. — Да и Джон не думает, что... тот, кто главный... — Джон замолкает, не может закончить мысль, потому-что затрагивает тему, которую Кейт окрестила как то, о чём они при своих лицах не говорят. То, почему особняк выбрал детей. Позволил попасть сюда. Особняк просто не отдаст тех, кого выбрал. Только он и директор имеют право умерщвлять своих жертв. — Договаривай, — говорит Шон, смотрит на тень через плечо. Патрик цыкает, тоже смотрит на Джона, но уже раздражённо. — Он имел в виду, что мы идём искать Кейт, — резко говорит Патрик. Протягивает стакан Эмилико, а после махает теням рукой. — Пошли, — говорит он. — Куда?! — Шон вертит головой, смотря на то, как Луиза и Джон подходят к двери. — Опять какие-то ваши секреты?! — Недовольно спрашивает Рикки. Слыша его голос, Патрик останавливается. Поворачивается. — Дело не только в директоре. Пансионат тоже живой, — произносит он без тени страха в голосе, словно совсем не боится директора. — Они не позволят бесчинствовать. И уходит вместе со всеми. Закрывает дверь с шумом, как будто надеясь, что он заглушит сказанные им слова, которые теперь крутятся в голове у всех. — Чего? — Рикки подходит к двери, открывает её и выглядывает в коридор. — Патрик?! Видит, как они идут по коридору, но не оборачиваются. Вернее, только Джон пытается это сделать, но тут же получает хлопок по спине от Патрика. — Что он имел в виду?.. — Бубнит Шон себе под нос. — Бесчинства?.. Пансионат?.. Слишком много вопросов. Слишком много странностей. Настолько, что Шон понимает — без теней они не смогут разгадать всё это. Будут как Эмилико крутится во мраке, натыкаясь на тех, кто готов придушить их.