В 18:30 по любви

— Макс, иди сюда. — Батрутдинов зовёт актёра балета, отводя в сторону. — Что случилось? — Скажи, травма Насти действительно не несёт никаких угроз её здоровью? Или это она чего-то не договаривает? — спрашивает Тимур, а парень замешивается, начинает чесать руку и думать. Травма, которую Анастасия получила не является самой лёгкой. Более того, напрягать ногу ей сейчас нельзя. Но девушка взяла с него слово, что он не скажет никому это. То, что она открылась ему уже показывает то, что она довольно сильно ему доверяет. Неужели он расскажет? — Нет, там всё быстро пройдёт. — Тимур кивает, благодарит и уходит. К Максиму тут же подбегает сама Настя, буквально начиная висеть на нём. — Спасибо, что меня не выдал. — Тебе не кажется, что тебе нужно рассказать Тимуру? — Какому? Да и вообще, Родригез с кем-то обязательно с кем-то переговорит, и мне запретят танцевать, а осталась всего пара выпусков! Я должна их провести на сцене, понимаешь? — Но потом ты обязательно пойдёшь лечиться? — Конечно, я же не хочу навредить себе же. — она тянет его за руку на сцену. Туриченко волновался перед своим номером. Повторяя текст, мужчина очень боялся его забыть. Или номер, потому что нужно быть в тандеме с балетом. Да, и песня не самая лёгкая для исполнения. — Можно? — заглядывает Диана к нему в гримёрку. Он оглядывается, выдыхая. Вот ей он будет всегда рад. — Конечно. — говорит он, и оба замолкают. Люди чувствуют себя не очень уверенно, смущаются. — Удачи. — говорит Анкудинова, и Кирилла зовут на сцену. — Кадышева в рок версии готова. — говорит он ей, выходя из помещения. А Диана вздыхает, поднимая глаза к потолку. На органах зрения выступили слёзы. Неужели она никогда не сможет с ним даже нормально заговорить? Но начал диалог с ней именно он. Когда он пел, то смотрел исключительно на неё. Диана даже затаила дыхание, а её сердце начало бешено стучаться. После выступления им особо было не поговорить, поскольку готовится позвали теперь её. В гримёрной оказалась и Карина, которая поправляла макияж. — Тебе же переделывали перед номером Кирилла его. — Мне сказали, что тушь не подходит, надо менять. — улыбнулась она. Изменения в Кокс просто поразительные. Сейчас она вся цвела, будто что-то случилось. Но Диана так и не успела спросить, поскольку Карина первая завела разговор: — Как там дела с Кириллом? — Какие дела? — Все эти взгляды, то, что он пел тебе — ничего не значит? — она спрашивает, хотя и улыбается широко. Сама ведь всё знает, чего спрашивать — то? — Я просто… Не знаю, честно. Но мне кажется, что я люблю его. — Диана засмущалась, что вызвало у Карины умиление. А ещё, это напомнило ей время, когда все маски были сняты, и Кокс было не очень уютно рядом с Толей, поскольку её чувства всегда брали вверх, и она боялась показаться ему смешной. Хорошо, что это всё осталось в прошлом. — Будешь ему говорить? — А надо? — спрашивает Анкудинова, но тут дверь открывается: — Можно? — это заходит Туриченко, и Диана переглядывается с Кариной. — Кажется, мне уже пора. Меня ждут. — Кокс выходит из комнаты, оставляя их одних. — Я пришёл, чтобы пожелать удачи. — произносит он, и Диана кивает, всё больше смущаясь. Но её уже позвали, и девушка сразу же уходит, сославшись на это. Но номер она решила посвятить ему. Поэтому, Анкудинова всё представление не сводила с него глаз, успев даже немного добавить флирта, на который она никогда бы не решилась в реальной жизни. Когда все оценки были названы, а победитель перестал быть тайной, Кокс, не скрывая гордость, направилась прямиком к своему предмету воздыхания: — Ну, что? Видишь, ты был лучшим, хотя и переживал. Тем более, восемь от Лазарева — хорошая цифра. — она обняла его. — Жалко только, что наш уговор про поцелуй был заключён раньше. — Но у него нет срока действия. — хитро говорит она, притягивая парня к себе. Этот поцелуй увидела Юля, поскольку Карина забыла закрыть дверь. Ей было больно видеть подобное, и она хотела убежать, но наткнулась на Макса, с которым танцевала в прошлом выступлении. — Ты чего? — спрашивает он, внимательно вглядываясь в лицо девушки. Она просто обняла его, дав волю слезам. А это, в свою очередь, увидела Настя, когда искала парня, чтобы вместе сегодня отправиться домой. И почему ей тоже стало не по себе от этого вида? — Извините, может, это покажется вам странным, но что между Львом и Волком? В том плане, что вы встречаетесь? Просто многие СМИ про это пишут. — задаёт вопрос Лазарев, а Карина с Толей переглядываются. Здесь всё ещё слишком много массовки, и они, разумеется, всё обязательно услышат. Он посмотрел на неё, и она кивнула. Если и узнает весь мир, то только так. — Ну, да. Мы вместе. — говорит Цой, и все остальные участники начинают аплодировать. — Я так и знал, что это случится! Поздравляю! — Кирилл обнял Толю. Конечно, он был очень рад за друга. — Карин, ты чего мне ничего не сказала? — спрашивает Анкудинова, которая спешит обнять Кокс. — У нас были вопросы поважнее. — только и улыбается она, кивая на Туриченко. Толя и Карина выходят из здания, держась за руки. Диана и Кирилл, которые уже стояли на улице. — Блин, вам так идёт быть вместе. Мы так долго этого ждали! — говорит Туриченко, а Толя просто обнимает Кокс, целуя в висок. — Мы и сами счастливы. Мы поедем? — говорит Кокс, толкая Цоя к машине. Он спросил об этом только тогда, когда они сели в автомобиль. — Что с тобой? — Они любят друг друга, им нужно признаться, а для этого, соответственно, нужно время. Но, приехав домой, они уже ничего друг другу не говорили. Целуя друг друга, пара хотела только оказаться в постели, рядом друг с другом. — А где дети? — Дома у мамы. Она хотела провести с ними время, не волнуйся.- она снова целует его, получая порцию страсти. Но проснулась Карина одна. На другой стороне кровати никого не оказалось. Но не успела она и расстроиться, как услышала звуки на кухне. Поднявшись, она обнаружила Толю на кухне. Парень был очень занят готовкой. — Доброе утро. А что это ты тут делаешь? — спрашивает она, обнимая его со спины и целуя в плечо. — Готовлю завтрак самой лучшей девушке на свете. — поворачивается Толя к ней, целуя. Его полуголый вид вызвал у Карины лишь лютый голос. — Может, эта девушка хочет чего-нибудь другого. — отвечает Кокс, игриво выводя узоры по груди. — А как же еда? — Может, потом ты и приготовишь мне что-то вкусное. Если силы останутся. — она уходит в комнату, и Анатолий, быстро взвесив все за и против, выключил газ, снял с комфорки сковородку и пошёл за девушкой. Но вчера не всем было весело: — Кирилл… — Диана, ты же понимаешь, что нам ничего не светит? — переходит он сразу к делу. Ему крайне больно, он не хочет этого говорить, не хочет, чтобы ей, его родной Анкудиновой, было плохо. Не хочет разбить её сердце, ведь тогда он разобьёт своё. Но он не может просто промолчать. — Кирилл… — на глазах выступают слёзы, но она держится. Из последних сил, которые только у неё есть. — Если бы тебе было бы как Толе. Ну, или немного поменьше его. — произносит он в сердцах и только потом понимает, что сказал это вслух. — Что? Так всё из-за моего возраста? — спрашивает она немного глухо. Голос отказывался оставаться твёрдым. Таким, каким он и должен был быть. — Не пойми меня неправильно… — Кажется, я уже всё поняла! — произносит она, садясь в такси. Туриченко так и стоит на улице, подняв голову к небу. Слёзы хотели пойти, но их сдержал. А Диана не хотела говорить с родными, просто закрыв в комнате дверь. Нашла на компьютере концерты «Иванушек». И так сидела несколько часов, не сдерживая слёз. — А мы с Алёной сидели в её кабинете, разговаривали и ели аскорбинки. — делится Батрутдинов Тимуру, совсем не замечая, как сильно напряжён Родригез, который только кивал. — А Настя уехала сегодня с Баранкевичем. Милирован, как не знаю кто. Всё, сделал Паршуте крутой номер и стал национальным героем? — Тимур был очень зол. Другой Тимур никогда не видел его таким за весь период дружбы. — А что ты хочешь? Ей дружить теперь с парнями нельзя? Запереться одной, ведь ты не хочешь даже видеть её рядом с другими! Тем более, Макс образованный, весёлый человек. С ним всегда найдётся тема для разговора. — Спасибо, ты меня успокоил. Теперь буду знать, чем он такой хороший. — едко проговорил Родригез. — Тем более, темы для разговора у них закончатся довольно быстро. О чём ещё они смогут поговорить, кроме танцев? — Но ты сам только что сказал, что… — В общем, не волнуйся. Она стала с тобой общаться, так чего ты сердишься? Это обычная дружеская прогулка. В конце концов, они на этом шоу с одного балета. -… В общем, родители видели меня исключительно каким-нибудь юристом. А я пошёл учиться на хореографа. — А мои видели меня кем угодно, но только не выступающей на сцене. Хотели мне дать нормальную профессию, но я сразу же сказала, что хочу исключительно танцевать. — отвечала Настя, смотря на Максима. В руках у обоих были стаканчики м кофе, и ребята шли прогулочным шагом. Машина Баранкевича осталась где-то позади. Они решили прогуляться хоть немного, пока погода была хорошей. — Вот мы и пришли. Спасибо, что предложил подвезти. — улыбается Настя, и он отвечает улыбкой. — Не за что. Тем более, отпускать тебя одну на такое расстояние — преступление. Может, тебя забрать завтра на репетицию? — Нет, спасибо. Сегодня должны приехать родители, меня папа отвезёт. — Ладно, до завтра. — говорит он, целуя её в щёку. — До завтра. — отвечает она, покрываясь лёгким румянцем. А потом просто смотрит ему вслед. — Ой, а что это? У Насти новый парень? — Валентина Сергеевна, он только мой друг и коллега. — подходит девушка к пожилой женщине. Её она знает с детства. Когда-то в этом доме жили они, одной большой семьёй. Потом Анастасия начала делать карьеру, а отца перевели в другой город. Накопив, артистка балета купила здесь же квартиру, в доме, который так сильно ей нравился. Родители продали свою, отправились в Свердловск. Теперь они иногда навещают Настю. — Ага, видела я эту дружбу. Так друзья друг на друга не смотрят. Может, ты уже открыла своё сердце для любви? Макаров заходит в общую комнату, видя там Алису. Улыбаясь друг другу, Слава подходит к Алисе… — Привет, Слав! Я приехала забрать тебя, а ты не выходишь. Вот, решила прийти. Кстати, завтра приезжают мои родители, они начнут спрашивать про свадьбу, ты там держись. — взахлёб решила рассказывать Плетнёва про всё на свете. Алиса слушала всё это, а потом решила прервать: — Извините, пожалуйста, меня. Я просто решила отдать все эти подарки. Тут везде Костюшкин, но они не нужны мне не по этому. — Мон вышла, даже не скрывая своей грусти. — Алиса! — голос Вячеслава прозвучал слишком громко, но женщина уже его и не слушала. Сидя в машине у Ани, Макаров всё отправлял sms Мон, но она не отзывалась. Ни на одно. А Аня, сама в очень хорошем настроении, даже и не видела его состояния. Как можно было испортить всё одной случайностью? На другое утро его ждала репетиция. — Ты меня держишь? — спрашивает Настя у Макса, чтобы сделать очередную связку. — Не переживай, держу. Просто доверься! — отвечает он. В Славе что-то вспыхивает. Между этими актёрами балета идёт сумасшедшая химия, которая может легко сбить с ног. Он завидовал ребятам, но, вроде бы, у Анастасии там что-то было с Тимуром? Это приносило некоторое удоволетворение. — Да, это то, что и нужно! — говорит в микрофон Царь. У него на этот номер были грандиозные планы. — А теперь ещё раз, но под музыку. Слав, готов? — Нет, ничего не будет! Репетиция остановлена, пока Настя мне не расскажет, что у неё за травма. Уж прости, Слав, но я могу узнать это только так. Я знаю, что время ограничено, так что думай, Настя, хочешь ли ты подставить Макарова.- говорит в микрофон Родригез, который забрал микрофон у режиссёра — постановщика. Настя вздыхает, с опаской переглядывается с Максимом. Это не нравится Тимуру. А Слава только и думает о том, за что ему это всё.