Болотная ящерка

Уже незаметно наполнили воздух сумерки, запутались в чёрных ольховых ветвях. Холодная вода бултыхнула и разошлась волнами, обтекая внезапное возмущение у берега. — Ах ты, мелкая...! Лягушка ты куцая! Пиявка ты липкая, отпусти, кому сказала! Задорный смех Эми прорезал тёплый вечер, так что его, наверное, было слышно по берегу до самой деревни. Девушка отгребла подальше, фыркая и отбрасывая с лица прилипшие волосы. — Холодно же! У меня эта сырость с детства в печёнках сидит, а ты просто берёшь и швыряешь мною в реку? Так, значит, вас с людьми учат вести себя? — Прости, прости, пожалуйста! Я же говорила, входить в воду лучше разом, чтобы не переморозить ноги. — Ну вот, ещё и мораль читаешь, как всегда. Мелкие, будто одинокие кудри сизые тучки закрывали небо, словно плетень, который прячет чужой сад. Офелия выбралась на деревянные мостки и замерла, пробуя воздух на вкус. Вода застыла на её коже мелкими чистейшими капельками, отражающими ало-розовое закатное небо. — Ой, ой, Офелия! — Чего? — она неохотно оглянулась в сторону Эми. — Не стой так долго на ветру, влажная, а то простынешь! Девушка ощерилась, отошла подальше, чувствуя мокрыми ступнями каждый сучок и каждую трещинку на коре брёвнышек настила. Прокаркала, разворачиваясь: — Ну, это ты уже нарочно! Мгновенно грациозно разбежалась, оттолкнулась от мостков пружиной и обрушилась на визжащую подругу вместе с водопадом брызг, накрыв её с головой. Солнце долго дразнило людей, нависая так близко над полосой леса, угрожая вот-вот пропасть и унести с собой очередной день, и только недавно всё-таки нырнуло. Некоторое время из реки доносились только бессвязные вопли и плеск разлетающейся воды. — Здорово. Ну, здорово же? — добивалась Офелия, сидя на краю настила и большая ногами. — Эй, а поплыли вон до того острова? Эми приложила ладонь к глазам, пытаясь разглядеть, куда она показывает. — ...Зачем? — А ты хоть когда-нибудь там была? Скромная девушка замерла, и её щёки быстро стали пунцовыми от восторга и предвкушения. — И то верно. Поплыли! Она первая соскользнула в реку, неумело перебирая руками, в основном лишь барахтаясь и держась на поверхности. Офелия плыла, широко и мощно загребая воду, врываясь головой в недвижимую студёную гладь и прорезая её собой. Все тёмные воды топей, скрытые ими разлапистые коряги и плывущие навстречу кувшинки не могли её остановить. Бесшумно скользили по реке домашние утки, уводя за собой в заросли выводки утят. Эми понемногу добралась до маленького острова посреди реки, с облегчением чувствуя под ногами мягкую, топкую землю. Офелия ждала её на берегу, выбирая из волос запутавшиеся там водоросли. — Здесь так тихо и... грязно, — выговорила Эми, как только отдышалась. Она смотрела на берег, представляющий из себя скорее кочку из сухих веток и висящих над водой корней травы. Ноги постепенно засасывало в землю, и девушка постаралась замереть на месте. — Одиноко? — Офелия подвинулась на освоенном ею большом бревне, подавая ей руку. — Нет. Привыкла уже, со своими книгами и заклятиями. Природа затихла, и только ветерок приносил с собой очаровательный запах сырого леса, тумана и набухшей влагой листвы. Эми вгляделась в гаснущее марево заката, пытаясь отжать растрепавшиеся волосы. — Спокойно. Но мне уже осточертело это спокойствие. Чувствую себя, как ребёнок, спелёнатый в колыбели. Нельзя же навсегда там оставаться! — Хочется приключений на свою голову? — Офелия потрепала её по золотистой макушке, весело ухмыляясь. — Уверена, что готова выдержать то, что ждёт за границей деревни? Эми вздохнула, глядя на неё. — Ты права, конечно же. Это просто мои детские наивные мечты. ...Почему ты никогда не рассказываешь о том, что происходит в топях по ночам? Мне бы хоть какое настоящее представление иметь, на что я подписаться хочу. — Мои рассказы могут только напугать тебя. Не хочу рисковать. Почему ты никогда не говоришь про свою учёбу? — Разве со мной происходит хоть что-то интересное? Одни и те же свитки, и каждый день — уборка, стирка, готовка. Я сама не знаю, куда девается время. Такое чувство, как будто все остальные проживают настоящую жизнь, и только я до сих пор застряла в болоте... Голые ветки торчали силуэтами из чёрной бумаги на фоне еле светлого неба. Неловкая тишина повисла между девушками. Офелия насупилась, отвернувшись и хмуро глядя вдаль. Эми только улыбнулась, беря её руку в свою и переплетая пальцы. — А ты знала, что Селуна — на самом деле огромный камень, летящий в пустоте между звёзд? — Что я, по-твоему, дитя малое? Ты ещё расскажи теперь, что Фаэрун круглый и кружится вокруг солнца. Тьфу ты, мошкара лезет прямо в глаза. И ветер холодный. — Говорила же, — Эми спрыгнула в воду, потянув и её за собой. — А по тебе и не скажешь, что дочь дикого племени людоящеров. — Но-но. Я просто любознательная. Воздух наполнился вознёй ветра в кустах, неутихающим стрекотом лапок насекомых, и где-то на болотах ухнула ночная птица. Офелия успела в несколько рывков обогнуть весь маленький островок, пока Эми лишь бухтыхалась на одном месте. — Но знала ли ты, что вокруг солнца вращаются и другие небесные тела, такие же огромные, как наш Фаэрун? И на одном из них даже живут ящеры, такие же, как твои товарищи. Девушка остановилась возле неё, выплёвывая изо рта грязную воду. Её глаза поблёскивали в темноте. — Так. Ты ведь сейчас шутишь? — Вовсе нет! — Ящеры со звёзд?.. И откуда ты только такое берёшь? Офелия шаловливо ущипнула её за бока, а когда Эми вся сжалась, не смогла нащупать под собой землю и начала тонуть, тут же подхватила подругу под мышки. Водомерки прыгали по воде, оставляя за собой цепочку из тоненьких кругов. Комары настойчиво жужжали над ухом, долго и тяжко приноравливаясь, где бы сесть. — Ну, знаешь ли, — Эми наконец отдышалась. Офелия с интересом отметила, что та не подала ни звука, даже когда вода накрыла её почти с головой. — Серьёзно! Я очень серьёзно. Это было у Тармаса в книгах. — Да, навряд ли старик мог сочинить что-то такое чудное. — Истории о них рассказывали путешественники с далёких звёзд! Они прибыли к нам на сияющих кораблях с парусами, раздуваемыми волшебством. И они не только летают сквозь бескрайнюю пустоту, они движутся между мирами, заключёнными в сферы из прозрачного кристалла! — И что, те, звёздные ящеры тоже владеют этими судами? — Владеют! — И куда же они летают? Прячутся в болоте между звёзд, готовя налёты на мирных землепашцев? Эми задохнулась, вся залитая краской, но всё же продолжала счастливо улыбаться. — Они возят кладки своих яиц как можно ближе к солнцу, чтобы из них родились самые сильные детёныши! Вот. Шурша травой, подали громкий голос жабы, важно выползшие на берег и листья кувшинок и глупо пялящие глаза в темноту. Офелия взяла выдохшуюся подругу за руку и потащила её к берегу, загребая за них обеих. Устало вздыхая, она тем не менее ухмылялась. — Звёздные ящеры. Как же. По берегу, с лампой в руке двигалась чья-то сгорбленная жизнью фигура. Эми, завидев её, сразу радостно забулькала, пытаясь не вдохнуть воду: — Бивил, иди к нам! Конечно же, он ничего не услышал. Тогда заголосила Офелия, как рыбка, высоко выпрыгивая над гладью реки: — Мужчина! Мужчина, не идите мимо! Она почувствовала, как Эми благодарно сжала её руку, и возмущённо фыркнула. Вечно ей между ними сватьей работать, что ли? Наверняка уж вся деревня знает об их ухаживаниях да томных взглядах украдкой, и только эти двое всё изображают святую невинность. Лампа остановилась, и Бивил с готовностью присел на берегу, тяжело сбрасывая ноги в воду. — Кто тут? — А сам не угадаешь? — буркнула Офелия, подбредая к мелководью. — А, здрасьте, девочки. А вы зачем здесь? Захватывая дух, ночь спустилась на топи, и повсюду вокруг разносились звуки невидимой охоты, шорохи, стуки и птичий посвист. Девушка устало подтолкнула Эми в бок, но та лишь жалась ей за спину, да ещё и делала испуганные глаза. — Это ты её спроси, она меня сюда вырвала. Только сказав это, Офелия сама застыдилась своих слов. Да, она устала на сегодня — от общества этой бедной сиротки, которая цеплялась за неё по жизни, как утопающий за соломинку. Да, её очень манила оставленная на середине работа, хотелось вернуться к плетению ловчих сетей, или сбежать на болота, к родному племени, или хоть выспаться, наконец. Но она знала, что Эми наверняка чувствует то же самое каждый раз, когда её отрывают от книги. Такими уж они были, одинокими даже вдвоём. Эми между тем собралась с духом и выбралась на мостки, умудрившись даже не навернуться на мокрых ступеньках. Про себя она сочла уже это большой победой. Нарочно не глядя в сторону Бивила, будто вокруг и нет никого, она на ватных ногах прошла несколько шагов по настилу и подобрала сухую тряпицу, обмотав ею волосы. Эти шаги в промокшей, липкой нижней сорочке показались ей бесконечными, словно она шла не по прочным брёвнам, а по зыбким, нереальным облакам. Бивил же вольготно расселся на берегу, не бросая на неё взгляд больше чем положено хорошему мальчику. На небе можно было разглядеть пушистые серые облака, беззвучно скользящие во тьме. Офелия прибилась к мосткам и скрестила на них руки. Её глаза сжались и пронзили парня острым взором, зубы привычно оскалились, а язык сам собой вплёл в следующую фразу шипение и свист: — А ты всё ленишься, от работы бежишь? — Матушка на ночь глядя послала к Лэннонам за маслом, — кажется, его ничем нельзя было смутить. — А всё же, купаться в такое время? — Ну, а когда ещё? — вступила наконец Эми, подходя к ним. — У меня целый день работа, и так с рассветом встаю. Могла бы рассчитать, чтобы ещё раньше успеть куда-то выбраться, но Офелии в такое время либо вовсе дома нет, либо её с койки не сгонишь. Бивил, встань уже, не сиди на сырой, грязной земле. Он покорно привстал, и девушка бросила ему под мягкое место подстилку. — Как у тебя всё продумано, — она зарделась, пытаясь скрыть румянец за весёлой ухмылкой. — Я к тому просто, что вся деревня из-за вас не спит. Всем слышно ваши вопли и безудержные выкрики из-за излучины реки. Офелия переглянулась с Эми, но та только ещё решала, как реагировать на такие слова. Месяц показался краем в прорехе между туч, и его ненаглядные серебристо-сиреневые лучи осветили её животик, вздымающийся от тяжёлого дыхания под мокрой тканью. — Да какие крики? Не было ж ничего. Может, не мы это? Птица какая-нибудь ночная? — попыталась отговориться Офелия, но Бивил только пожал плечами. — Я-то что, ничего не имею против. Но ты сама знаешь, чей дом ближайший с этой стороны деревни. Когда я проходил мимо, уверен, я видел их во дворе во всеоружии, собирающихся в набег. Офелия хищно оскалилась, расправила плечи — и одним прыжком безо всякой помощи заскочила на берег. Втянув в себя воздух, она сладко улыбнулась, пробуя его на вкус. Наконец-то не придётся больше путаться под ногами этой парочки, ловя с обеих сторон не ей предназначенные взгляды. Будет законный повод сбежать отсюда. — А вечер-то становится интересным... Весёлый ветер разыгрался в вышине, шумя одними облетевшими верхушками. Ломая кусты и отгоняя лесных духов непотребными песнями, шумные, как три медведя, на свет одинокой лампы явились братья Моссфельды: старший, средний и младшенький. Были они одеты подобающе случаю: почти ни во что, а волосы их были длинны и растрёпаны, словно вороньи гнёзда. — О. Какая приятная встреча, — тёплым вкрадчивым голосом прошептал один из них, и Офелия даже поразилась насколько наглому и скабрезному тону. Впрочем, деревенским девушкам, похоже, нравится. — Мы-то как раз собирались остудить свои утомлённые долгим днём горячие тела, а место, оказывается, уже занято. — Ну, погоди отчаиваться, Уорд, — тут же подхватил второй, играя с завязками коротких штанов. — Может быть, прекрасные барышни как раз в подходящем настроении для нашего общества? А мы тут закуску кое-какую собрали, на всех хватит. — Безусловно, Уилл, но только если барышни не засмущаются. Мы ведь предпочитаем плавать голышом! Оба братца расхохотались, расходясь в разные стороны и пристраиваясь промеж стволов. Эми подняла голову и подставила лицо тёплому фронту, обнявшему её со всех сторон, несущему с собой какие-то пряные запахи, неизвестно откуда взявшиеся на болоте. — Ну серьёзно, Эльза, это ведь ты? — настороженно спросил третий, присматриваясь. — Чего стесняешься, покажись, или хоть голос подай. А кто это с тобой сегодня? — Как мило с твоей стороны, так позаботиться о своих друзьях... Бивил загородил своей широкой рукой Эми, следящую за сценой во все глаза. Далёкий гул вскрыл мрачную тишину насупившегося неба, освободив его от гнёта, и вниз упали первые лёгкие капли. — Слушайте, ребята. Я вас разочарую, но мы вам не друзья, а совсем наоборот. — Бивил, что ли? Это у тебя вдруг прорезался тот девчачий голос, что мы... В этот момент Уилл заметил краем глаза какое-то движение в тени, будто освещённый лунным светом лист качнулся от ветра. Он только скосил взгляд в ту сторону, как тут же зашипел от боли и повалился оземь, получив сбоку прямо в коленку. Опершись о ствол ольхи, он уже собирался подняться и развернуться к обидчику лицом, как его обхватили за шею и подбородок и крепко стиснули. — Похоже, мальчики, вы нас с кем-то серьёзно спутали. — Кто?.. Ты еще откуда взялась?! — Это точно, — прохрипел Уилл, борясь с хитрым захватом. — Знай мы, что ты здесь, — прихватили бы наши мечи! Офелия только перехватила руки, чтобы сжать его ещё сильнее, а про себя спокойно отметила, что парень угрожал ей настоящей расправой. Сейчас, на глазах его ошалелых братьев, она не могла просто свернуть ему шею и покончить с его угрозой — так что нужно было выждать. Но обид племя никогда не забывало. Уилл попытался ударить её спиной об ольху, но девушка легко извернулась и придушила его ещё чуть сильнее, не отводя ровного взгляда от его товарищей. — Шли бы вы отсюда, пока кого-то тащить не пришлось. Братство у нас дружное, и гостям мы совсем не рады. Один из братьев подался в сторону сгрудившейся вокруг лампы парочки, но Офелия тут же хищно оскалилась на него. Уилл захрипел, принявшись молотить её локтями по бокам, а его лицо уже посинело, хоть во тьме этого было и не разглядеть. — Ещё шаг, и дышать он сможет только через трубочку! — Хватит уже с него! Отпусти, мы ведь ничего даже не сделали. — Правда, Офелия, — вступил уже Бивил. — Отпусти его. Не рискуй таким зря. Она вскинула голову, стараясь проглотить гордость. Нет. Пусть хотя бы уйдут подальше, пусть пообещают отстать. Его бы сюда, заставить держать горло врага, терпя все его удары... Уилл полетел на землю, хватаясь за пунцовую шею. Офелия для острастки придала ему ещё ускорения по заднему месту, но по своему опыту знала, что в таком состоянии он не боец. Нет. Это её место. А его место — там, чтобы оберегать и чтобы быть всегда подле Эми. А сама Эми тогда подумала, что ничего страшного, раз они обе всё равно мокрые с головы до ног, а вот Бивила неплохо бы укрыть. Но дождик, пройдясь по земле редкой гребёнкой, так и не разошёлся, утих. Тогда она встала и вышла из-за спины своего защитника, строго поглядывая на братцев и указывая рукой, будто пересчитывая их. — А если кто из вас вздумает... когда-нибудь... хоть одним пальцем... Офелия усмехнулась, присаживаясь на корточки, пока братья позорно бежали прочь. Рёбра саднили от полученного истязания, но ей всё же было слишком хорошо сейчас, чтобы обращать на это внимание. Эми растёт. Когда-то она ни за что не смогла бы заговорить в присутствии хулиганов. А теперь спокойна, как змея... — Уффф, — заявила эта змея, сдуваясь и осторожно опадая вниз. — Пойдём-ка и мы. Пересидели уже, наверное. Внутри девушка вся сжалась, прокручивая про себя каждый момент их ночного купания. Стыд-то какой... Мистра милостивая, куда деваться от собственных мыслей... — Ну что, спеть вам песню, что ли? — видя, как врагу отступают, Бивил мечтательно улыбался, проигрывая про себя свои любимые. Он вдохнул полной грудью и сходу взял верхушку своего диапазона. — Бивил! Бивил, мне так жаль говорить это... но ты ведь совсем не умеешь петь! — Ну и что? Зато очень люблю. Офелия оглянулась на него. Эта сука даже не встала со своей подстилки. Она подошла к этим двум, на узкий краешек берега, скрывая всё внутри себя за холодным смертельно усталым лицом. После чего притворно зашаталась, схватилась за протянутую руку — и утянула за собой в воду и её, и подвернувшегося Бивила в придачу. — Офелия!.. Ты... ффф, злой, очень злой человек! — Вот ещё, уходить! Ночь только разошлась, а нам ещё надо отпраздновать нашу победу! — Волосы только сохнуть начали!.. Я отомщу! ...Уф, погоди у меня, я клянусь: жестоко отомщу!