Мы разберемся со всем. Вместе.

*** "Ближе Лизы у меня никого нет". Удар судьи молотком. "Не виновен". – Гречкин вышел из зала суда победителем. *** Спустя неделю. –Молодой человек, куда вы собрались? – спросила старушка на вахте перед входом, когда подросток уже намеривался пройти вглубь здания. –Здравствуйте, Станислава Дмитриевна, я в 405 палату. – нервно от ожидания перименаясь с ноги на ногу, ответил шестнадцатилетний. –Ох, это же ты, Лёша, божечки, вот старость не радость, из далека-то тебя и не разглядела, ну да ладно, проходи скорее, Лиза уже заждалась тебя. – не теряя времени мальчишка прошел дальше по коридору и зашел в палату сестры. *** Через пару минут в здание зашел неприятный тип, по крайней мере таковым он казался по его дерганым действиям и надменному выражению лица. –Стойте! Да стойте же вы! Без бахил проход воспрещен! Тут же как никак должна соблюдаться санитария. Эхх вы. – прокричала вахтерша ему вслед. Но полностью игнорируя ее парень огляделся по сторонам, судя по всему пытаясь найти нужную палату. –Ну и нищенская обстановка у вас здесь. А ты бы бабуся сидела бы и молчала в тряпочку, влезла она тут недовольная. –Ухты батюшки, да что уж вы, да на старушку. ‐ схватившись за сердце, запричитала Станислава Дмитриевна. Этого нарушитель спокойствия уже не услышал, зайдя в первую попавшуюся палату. Шарахаясь наугад по остальным, он скрылся за нужной дверью только на четвертый раз, к слову за той же, в которую чуть ранее прошел и Макаров. А ведь проще было бы отнестись немного уважительнее к вахтерше и она бы все объяснила, но светловолосый верен своим принципам – хамство, хамство и еще раз хамство. Ах нет есть еще несколько его любимых вещей, возможно даже более пагубных, но об этом позже. *** –Гречкин? – вот его уж точно он не ожидал увидеть. Не хотел и не мог. В груди мальчика разгорелся огонек ненависти. –Макаров. – кажется Кирилл открыто насмехался. – Кароч сейчас ты берешь деньги..,– он небрежно бросил пачку "зелени" на прикроватную тумбочку. – ..и мы в расчете. –Серьёзно? – выделяя каждую чертову буковку прорычал зеленоглазый. – Нам не нужны ваши поганые деньги. Ты не сможешь искупить свою вину за деньги отца. –Гордый тут такой, скажи спасибо, что я время на вас нашел, да без денег твоя сестра инвалидом останется, будешь в коляске ее возить. –Убирайся, мразь. – непроизвольно приподняв подбородок и до скрежета сжав челюсти, процедил Леша. Он пытался сдержаться из последних сил, в его взгляде читалось рвение разорвать этого нелюдя на кусочки. Кирилл показательно закатил глаза, неспеша покидая палату и не забыв на прощание лицемерно улыбнуться, помахав рукой. Наконец-то дверь за ним захлопнулась. –Душновато здесь, – он разрушил минутную тишину, прошел к окну и потянул за ручку, его взгляд упал на парковку перед главным входом. Картина была такова: Гречкин, собственной персоной, вышагивал к своему новенькому кабриолету черного цвета, а ему навстречу бежала девушка на высоченных красных каблучищах, бежала - насколько это было возможно. Затем обвила руками шею Кирилла и своим поцелуем испачкала его щеку ярко красной помадой. А из самой машины выглянуло еще несколько девиц, наряженных как на трассу, а также рожа какого-то парня, видимо попросившего тех двоих ускориться. –Леш..– хриплым, вымученным голосочком позвала сестрёнка. Словно очнувшись брат внимательно посмотрел на Лизу. Его желваки непроизвольно заходили, непривычно было видеть ее такой. Он всегда старался делать все, чтобы на ее маленьком личике, как можно чаще появлялась улыбка. Он с детства, как мог, старался опекать и защищать сестренку, ведь больше было некому. В случившемся он начал винить не только Гречкина, но и себя, ведь это он не уследил, не уберег девчушку. По ночам он мучился бессонницей, а в голове все чаще проскакивали мысли "а что если бы..", "если бы не организовали этот поход", "если бы мы бы остались", "если бы я ни на шаг не отпускал ее от себя" и чем дольше он не засыпал, тем больше похожих мыслей возникало, которые теперь висели на плечах мальчишки тяжким грузом. –Да, родная, что такое? – Я его боюсь. Он может больше не приходить? – Ее голосок звучал очень тихо. Леша всмотрелся в выпученные голубые глазки, в них читалась мольба, испуг и невыносимое бессилие. Присев к ней на кроватку и аккуратно взяв ее ручку, все еще покрытую множеством синячков и красных царапинок, он горько улыбнулся. –Конечно, больше не позволю ему тревожить тебя. А завтра сам обязательно зайду.