Hospite ex cinere

      Проклятые полчаса тянулись бесконечной лентой, повторяя один и тот же кадр с таким усердием, что даже стрелки часов двигались лениво, затерявшись в липком медовом коконе – Барта замерла у ресепшена, руками снимая паутину сна со своего лица и ладонь её всё так же сжимала листок, на котором корявым мальчишечьим почерком было выведено: «Спаркс Стрит, 118»       Лунный свет пробивался через стеклянные двери главного входа и таял на мягких девичьих волосах, точно как в ночь её прибытия сюда.       До окончания аренды оставалось несколько часов, поэтому девочка хотела успеть отдохнуть в тёплой постели, перед тем как вновь отправиться ловить автобус.       — А вот и ключ от Вашего номера… — проскрипела администратор, всем видом показывая усталость. — Доброй ночи.       Барта насупилась, выхватывая ключи из рук женщины – словно специально для неё подготовленная медлительность работницы стала на её пути к меню кафетерия и раздражение затмевало Барте сознание чувством голода.       — Вам того же… — буркнула она себе под нос и бегом преодолела темную парковку, на которой перегорела большая часть фонарей.       Девочка довольно повела плечами, обтянутыми одной тонкой футболкой, когда волна теплого воздуха захлестнула её сквозь распахнутую дверь, и, включив старенький телевизор, она принялась шарить в рюкзаке, в поиске любой еды, будь то протеиновый батончик или пачка с мармеладом.       Из «говорящего ящика» послышались жесткие нотки диктора, рассказывающего свежие новости, и, засмотревшись в мелькающие картинки, Барта встретила пальцами мятую пачку печенья и картонную коробочку вишнёвого сока.       Лениво переключив злосчастный канал на ночную передачу «щекотки и царапки» девчонка запрыгнула под одеяло и еле заметно улыбнулась, глядя сквозь телевизор.       Когда-то почти такой же момент с распариванием глотки нарисованному коту сменился на уже слишком знакомое лицо: среди общего сосредоточенного выражения – (он в тюрьме, все как и положено, необходимо проявить хоть какое-то уважение к загубленному будущему) – слишком явно была заметна ленивая скука, поселившаяся в мрачном взгляде его прищуренных глаз.       И лишь когда в горле Барты закипел крик, а выступающие лопатки её вонзились в мягкую обивку дивана до жалобного скрипа – губы этого человека растянулись в оскале, словно он мог видеть сквозь чёртов экран, и захлебнувшуюся истерикой девочку Лиза больше десяти минут успокаивала в уборной.       Стрелки часов давно перебежали сквозь цифру одиннадцать, а Барта продолжала безрезультатно ворочаться с одного бока на другой, в попытке устроиться удобнее среди мятых простыней и крошек так называемого «ужина», но сон никак не желал поймать её в свои объятия.       Взгляд упал сквозь тьму, освещенную искусственным светом телевизора на деревянную тумбу, где находился стационарный телефон.       «Чем сейчас занимается Лиза?»       Мысль кусалась, заставляя руку дотянуться до трубки и набрать номер. И страх и стыд сливались в единое целое, когда Барта слушала прерывистые гудки, закусывая нижнюю губу и нервно болтая носком.       — Алло? — вымученно вылетели слова из трубки. — Вы хоть понимаете в какое время звоните?       Барта сглотнула подступивший к горлу комок и собралась с духом:       — Привет, Лиза.       На секунду повисло молчание.       — Барта?! Боже правый, где тебя носит? — голос сестры звучал так отчаянно и так радостно одновременно. — Родители поставили на уши весь город, лучше тебе вернуться!       Барта помрачнела и потёрла глаза рукой, во избежание потока слёз.       — Не могу, Лиз, я просто не могу.       По ту сторону трубки так же послышались горькие вздохи.       — Знаешь, Барти… Тебе стоило бы поставить свою безопасность превыше своих обид, — продолжила девочка, перейдя на шёпот. — Сайдшоу сбежал и гуляет на свободе, думаю, он явно наслышан о твоём побеге… А если он найдёт тебя? Мы ведь даже не сможем помочь! Одно имя, произнесенное вслух – и тысяча эмоций, разрастающихся изнутри, словно дикое растение, чьи ядовитые плоды спеют, стоит только луне затмить солнце. Барта вздрогнула, прижимая телефонную трубку ближе к уху.       — Мне нужно подумать…       Лиза отчаянно продолжала уговаривать сестру, но та уже была не в силах спорить.       — …Барта, где ты сейчас? — Вырвались последние слова, на которые не последовало ответа.       — Доброй ночи, Лиз.       Она положила трубку и села на кровати, обняв себя руками.       «Он явно наслышан о твоём побеге»       Барта слезла с кровати и заперла дверь на замок.       «А если он найдёт тебя?»       Девочка закрыла все шторы в номере и принялась ходить по комнате, высматривая любой тяжелый предмет, который мог бы дать ей мнимое чувство безопасности.       «Мы ведь даже не сможем помочь!»       Симпсон удостоверилась в том, что все заперто, и только после этого легла в кровать, сжав в одной руке длинную стеклянную вазу, а в другой – пульт от телевизора.       «Щекотку и царапку» сменило очередное увеселительное мультипликационное шоу, и Барта медленно проваливалась в тревожный сон – усталость осыпалась на напряжённые глаза девочки горячим песком, заставляя сомкнуть веки.             Ей снились тяжелые решетки, за которыми сидели люди с не менее тяжёлым взглядом… Копоть на старом электрическом стуле, грязные ремни, сдавливающие запястья.       Мама не раз говорила: «Преступников ждёт наказание», и сейчас она стоит прямо перед своей дочерью – сверлит безжалостным взглядом из-под синих прядей, и рука её не дрогнет, когда нужно будет жать на рычаг.       Барта пытается вырваться, но всё бестолку. Холодный пот заливает её веки, когда последние слова уже сказаны… И вены взрываются под напором электрического тока.       …Телефонный звонок яростно разлетелся по комнате, отражаясь от хлипких стен и сокрушая созданный в голове мир на мелкие осколки.       Барта с трудом взглянула на источник шума сквозь мокрую решётку ресниц и рука её машинально потянулась к гладкой поверхности трубки, но дрожащая трель оборвалась, возвращая потревоженную тишину.       «Черт, время…»       Девочка взглянула на наручные часы, было уже далеко за полночь. Прикованная к кровати усталостью, она неспешно набрала номер мотеля по главному телефону и попросила продлить аренду до утра. Ей совершенно не хотелось тратить ночь на бездумные прогулки по Севен-Спрингс, однако денег оставалось немного, что изрядно действовало на нервы.       Из телевизора доносились веселые песни, которые немного поднимали настроение и успокаивали сердце. Она прикрыла веки, нежно опустив голову обратно на подушку, мир сновидений начал собирать себя по кусочкам, выстраивая новые сюжетные ветки снов, таких реальных, как этот… Стук?       Симпсон повторно открыла глаза, яростно вздохнув. Она спрыгнула с тёплой кровати, подтянула джинсы ремнём и выглянула в окно. Парковка едва освещалась единственным «выжившим» фонарем.       — Оплата утром! — крикнула девочка через дверь и стукнула по ней кулаком.       В ответ последовала тишина.       «Господи, ну и люди…»       Только Барта поплелась обратно в сторону кровати, как стук повторился – быстрый и короткий, как в лучших традициях кинофильмов. За стуком последовал вкрадчивый мужской голос, заполняющий собой ночную улицу:       — Обслуживание номеров!       Девочка сжала ладони в кулаки и возмущенно нахмурила задорно вздёрнутые брови.       «Какое к черту обслуживание?»       — Вы вообще на время смотрите, Мистер? — на ходу откликнулась Симпсон и открыла дверь, впустив холодный ветер и лунный свет, что проскальзывал через стройную высокую фигуру, стоявшую у неё на пороге.       В тот самый момент, когда пришло осознание, её сердце пропустило удар. Леденящий ужас пробежал морозом по нежной шее куда-то вниз, – Барта встретилась глазами со смертью, одетой в оранжевый тюремный комбинезон. Смертью, склонившей голову набок, смотрящей из-под сомкнутых век.       — С-Сайдшоу Боб?! — Ей хотелось верить, что это всего лишь продолжение кошмарного сна, но всякие сомнения исчезли, когда руки незваного гостя крепко схватили ее за ворот футболки и прижали к жёсткой стене, как только тот переступил за порог комнаты.       — Здравствуй, Барта…       Девочка больше не смогла вымолвить ни одного слова, уставившись в лицо своего давнего врага. Он совсем не изменился: Всё те же изящные черты на вытянутом лице, хищный оскал и пышные волосы цвета венозной крови, напоминающие пальмовые ветви.       А он продолжал держать её, тяжело дыша где-то над светлой макушкой.       — Знаешь, Барта, — продолжил мужчина, чуть склонившись к гримасе ужаса, что глиняной маской покрывала девичье лицо. — В последнем каменном мешке, в который меня определили ты и твоя паршивая семейка, было очень несладко! — проговорил он на одном дыхании, с нотками железа в голосе и искрами безумия в зелёных глазах.       От него пахло прелой листвой и дымом. Запах непростого детства, так же пахли ее беспокойные сны, где все было как наяву: острое лезвие, быстрое движение рук, поцелуй на прощание.       — Мне жаль… — просипела Барта и прижалась щекой к стене. — Но и мне было нелегко, поверь…       Роберт мелко дрогнул, поддавшись внезапному нервному тику. Такое поведение явно выбивало убийцу из колеи, срывало все планы, созданные его больными фантазиями одиноких лунных ночей в камере, жарких и душных ночей.       Он дёрнул Барту на себя, из-за чего та уткнулась носом в его холодную чёрную футболку, выглядывающую из под расстегнутого комбинезона.       — Что за вздор?! — Язвительно справился мужчина и тряхнул её за плечи. — Я наконец ловлю девчонку, а она всё жалеет себя!       Барта закрыла глаза и опустила голову, всё было как во сне: действия, звуки, ощущения… Будто они находились под водой, где не существовало времени.       «Темнота, это все что у меня есть»       Тервиллигер низко зарычал, и, сжав жертву за плечи, оттолкнул к кровати. Девочка взвыла, больно ударившись об деревянные края, потеряв равновесие. Взгляд затуманивался, сосредотачиваясь на белом потолке, которое вскоре сменило лицо Роберта с суженными и горящими глазами. Он ловко пристроился сверху, расставив длинные ноги по бокам от бледнеющего тельца. Взял лежащую рядом подушку и накрыл ею лицо жертвы, вызывая новые телодвижения.       — Барта, Барта, Барта… Я разрушу твою жизнь так же, как ты разрушила мою… — Мелодично протянул он в пустую комнату, пока из под дрыгающейся подушки доносились глухие мычания.       В телевизоре задорно плясали музыканты, сопровождая деяния убийцы громкой романтичной песней.       «Темнота- это все, что я могу разделить с тобой»       Изловчившись, девочка нащупала лежащую на постели вазу и врезала точно в лицо обидчику. Роберт взвыл и шумно упал на бок, схватившись за ушибленный нос.       Выиграв время, Барта из последних сил перепрыгнула через всю кровать и неаккуратно приземлилась на пол. Она схватила куртку с рюкзаком и выбежала прочь из номера, без оглядки рассекая тьму.       В глазах двоилось, она готова была выплюнуть лёгкие в подступившем кашле, но всё равно продолжала бежать, как можно дальше, хвататься за жизнь.       Тервиллигер вытер кровь об ткань рукава и аккуратно поднял с пола бумажный лист, терзающийся уличным ветром. Пробежав глазами по адресу, Боб принял ироничную гримасу и улица вновь залилась злорадным смехом, самым искренним смехом, лишенным всяких стеснений.