Strangers

Кайа просыпается, утыкаясь носом в шею Дилюка. И чуть не подскакивает от этого. Сердце начинает биться совершенно безудержно, а дыхание замирает. Кайа не хочет двигаться, не хочет случайно разбудить Дилюка, он лишь позволяет себе слегка приподнять голову, жадно вглядываясь в его лицо. Спокойное. Умиротворенное. Морщинка между бровями разгладилась, но губы все так же опущены уголками вниз. Кажется, за эти долгие годы Дилюк отвык улыбаться. Кайа всматривается в каждую деталь, формулируя ее в слова и записывая куда-то в мысленный дневник. Он не ожидает, что такие ночи будут повторяться часто — и главным и важным сейчас кажется не забыть ничего. Желание прикоснуться со временем становится нестерпимым, и Кайа осторожно проводит пальцами по щеке Дилюка, по его губам — сухим и надкусанным, чувствует уже весьма ощутимую щетину под пальцами, не выдерживает — и наклоняется, осторожно прикасаясь губами к подбородку. Дилюк вздрагивает всем собой — и резко напрягается под ним, будто готовый сбросить. И Кайа замирает. Долгие несколько секунд они оба молчат, Кайа поднимает голову и сталкивается взглядами с Дилюком. Его глаза не чуть сонно приоткрыты, а распахнуты, будто Дилюк уже полностью пришел в себя и вот уже готов вступить в битву. Дилюк смотрит на него — а потом так же резко, всем телом, расслабляется, жмурясь и не отталкивая. Его ладонь осторожно опускается на спину Кайи, приятно-горячая, и сейчас — просто хорошо. Кайа тоже расслабляется и тянется вперёд, не целуя боле, но вжимаясь щекой в щеку. — Доброе утро, — шепчет он, позволяя себе эту слабость — Оно бы было добрым, поспи ты подольше, — недовольно говорит Дилюк, но его пальцы мягко проходятся вдоль всего позвоночника Кайи, и не похоже, чтобы он на самом деле злился. Это действительно хорошее утро. Кайа все же встаёт первым, когда жажда выпить воды и добраться до туалета становится сильнее, чем желание пролежать на Дилюке ближайшую вечность. Он уходит в свой номер, медленно возвращая на себя каждый снятый элемент одежды (спасибо Дилюку, если поспать в этом всем, оно окончательно приобретет неприглядный вид), а затем садится на кровать. И думает. О Дилюке тяжело думать, не прогоняя каждую мысль через призму отчуждения и боли. Но Кайа честно пытается — представить, как это все может быть, если они на самом деле не будут друг друга отталкивать, не пытаться нарочно сделать больно. В середине мысли его прерывает скрип двери, и Кайа сразу же поднимает голову и расплывается в улыбке. — Утро все ещё недоброе? Дилюк — в сильно меньшем количестве слоев одежды, чем вчера, в очаровательной белой жилетке и с высоким, выше обычного завязанным хвостом волос — только тихо хмыкает и качает головой. — Какие планы на день? Он подходит ближе к Кайе — и вдруг без реверансов прикасается к его волосам, проводит пальцами сквозь пряди. Кайа не успел расчесаться с утра — и когда Дилюк натыкается на колтун, он начинает аккуратно разбирать его. Кайа еле ощутимо вздрагивает. — Ты собрался… всегда быть таким нежным? — Ты против? — но своих движений Дилюк не прерывает, продолжая прочесывать волосы. Кайа жмурится от удовольствия. — Ну, иногда я люблю, когда ты погрубее, — почти мурлычет он, поднимая взгляд. Подмигнул бы, но смысла в этом все ещё мало. — Но не когда мы не в постели, — парирует Дилюк и запускает вторую руку в его волосы. Кайа срывается на тихий стон — и дрогнувшим голосом шутит: — Фактически, я на постели. Дилюк щурится — а потом спускает руку ниже, чтобы держать у корней затылка, и с силой дёргает вниз. И рокочуще уточняет: — Так? Кайа задыхается — Дилюк так хорошо его знает, делает все настолько правильно, что воздух просто застревает в груди, а глаз широко распахивается. Это не больно — просто… сильно, и до безумия хочется ещё. Кайа сглатывает и сумбурно отвечает: — Так, — и с сожалением в голосе, преодолевая желание промолчать, добавляет, — но мне сейчас нужно к Гань Юй. Дилюк расслабляет хватку и кивает, огладив его затылок. — А мне — отлучиться по делам в город. Они смотрят друг на друга, не отрываясь, Дилюк, кажется, даже не моргает, и Кайа спонтанно, не подумав, выпаливает: — Что ты делаешь сегодня вечером? * * * Ноги сами несут Кайю в город, он почти подпрыгивает, почти не размышляя о деле — только предаваясь мыслям о сегодняшней ночи. Перемирие между ними настолько хрупкое, что Кайа боится даже думать об этом, но… принимает как факт. Пока что все слишком хорошо, скоро это все должно пойти в Бездну, но он же может, ну, просто наслаждаться? Хотя бы какое-то время. Он не опаздывает, поэтому решает всё-таки быстро заглянуть в местные лавочки за подарком Дилюку — сейчас не купить его будет совсем глупо. Но ваза в качестве шутки уже не кажется такой хорошей идеей, поэтому Кайа замирает, разглядывая товары, совершенно не представляя, что может понравиться Дилюку. И шумный продавец, желающий всучить что угодно, не помогает. — Почему выбирать подарки всегда так сложно? — бурчит он практически себе под нос, теряясь в выборе. Все кажется недостаточно особенным — и поэтому неподходящим. — Зависит от того, кому вы выбираете подарок, — отзывается неожиданно один из покупателей, уже несколько минут тихо рассказывающий своему спутнику про вероятную предысторию кольца, что крутил в руке. — В Ли Юэ почти каждый предмет, который вы можете купить в подарочных магазинах, и даже каждый узор имеет свое значение. Очень легко ошибиться с символикой и даже оскорбить, если вы выбираете подарок кому-то местному. — Не местному, — машинально поправляет Кайа и щурится, переводя взгляд на покупателя. В отличие от своего спутника (Кайа успешно игнорирует маску Фатуи на волосах этого самого спутника), он выглядит как представительный джентльмен, и может, его совет и будет уместен. — Что подарить человеку, который вроде как, — Кайа задумывается, а затем машет рукой, — не знаю, держит в своих руках мое давно разбитое сердце? Он фыркает — до чего же глупая фраза — а джентльмен задумывается, окидывая взглядом лавку. — Все ещё зависит от множества факторов, — серьезно продолжает он. — Держите ли вы его сердце в руках в ответ или только планируете это проверить. Хотите ли вы, чтобы все так и осталось, или набрались решимости сделать первый шаг… — Давно набрался, — прерывает его Кайа, неожиданно чувствуя себя неловко от одной только мысли о том, что Дилюк вверил ему свою любовь. Криво, и может, не к месту, но… — Я могу как-нибудь намекнуть ему, насколько он мне важен и нужен? Но чтобы, в случае чего, я смог просто сослаться на незнание традиций? Незнакомцу говорить это все удивительно просто. Джентльмен усмехается уголком губы, а затем указывает взглядом на маленькую вытянутую коробку. Кайа хлопает ресницами. — Палочки?! — На них изображены дракон и феникс, — голос джентльмена начинает звучать плавно и мелодично — таким же он рассказывал своему спутнику про кольцо. — Это символ счастья, благополучия и надежды на лучшее. Если ваши отношения многое успели пережить, такой подарок — выражение вашего желания исправить и наладить все, пустить в нужное русло. Даже если ваш партнёр не умеет пользоваться палочками, это может послужить непрямым намеком, а найти информацию про данную символику несложно, — джентльмен коротко прочищает горло. — По традиции, такие палочки дарят молодожёнам на свадьбы, но вполне уместно самостоятельно подарить их партнеру, одновременно как пожелание гармонии и счастья, так и как выражение ваших далеко идущих планов на будущее. Кайа завороженно кивает ему — и переводит взгляд на продавца, спрашивая лишь: — Сколько? Он быстро рассчитывается — но, уже уходя, он слышит краем уха возмущенное: — Ты подарил мне эти палочки пять месяцев назад и все это время молчал?! — Не припомню, чтобы я долго молчал в твоём присутствии, — серьезно парирует джентльмен. И Кайа тихо смеётся, прикрывая рот рукой, чтобы не смущать своего случайного собеседника. А он-то думал, что только у Дилюка плохо с намеками.