Агония

      — Тайджу, нет! Оставь свастонов, пожалуйста. Резкий удар по щеке и младший брат падает на пол, в его глазах виднеются слезы. Услышав какой-то вскрик, сестра прибежала на звук.       — Ты совсем больной?! Отстань от него! — мужчина ударил сестру. Перед ними стоял огромный мужчина, слегка с высокими скулами и безумной улыбкой.       — Я же сказал. Свастоны украли моих людей. Ты думаешь я так просто это оставлю? Ни черта! И вы мелкие, должны уважать своего старшего брата. — и с этой фразой, Шибо ушел из здания. • •       Хаккай шел с Юзухой к свастонам. По его лицу было понятно, что всё плохо. Блондинка нежно погладила младшего по щеке и прижала к себе.       — Тише, мы сейчас поговорим с Майки. Они обсудят. Окей? Хаккай молча кивнул, увидев знакомого их семьи — Шибу. • •       Майки сидел на своем мягком диване, игрался с рукой Такемичи, улыбаясь. Блондин внимательно наблюдал за движениями своего друга и краснел. Вся боль, что была в груди у Ханагаки разрывала изнутри, но он держался, ему не хотелось бы, чтобы Манджиро узнал об этом. Инупи стоял рядом, пытаясь забыть о своей симпатии к Такемичи. Он нравился ему с детства, а может даже чуть больше, чем нравился. Осмотрев печальным взглядом блондинистую макушку брата, Инупи отвернулся, тяжко вздыхая. Сердце кололо, душевная боль пронзала его, в сознании всплывал образ Коко…       — Такемучи, — протягивая букву «у», произнес Манджиро, — хочу, чтобы ты вступил в свастоны. Я хочу, чтобы ты постоянно находился со мной.       — Но, Манджиро, я итак с тобой. — Ханагаки не договорил, его перебили. Манджиро наклонился к парню и резким движением носа уткнулся в макушку Ханагаки.       — Да, но мне бы хотелось, чтобы ты был в моей группировки. Хочу… Дверь в кабинет резко распахнулась, без предупреждения в неё вошли Хаккай и Юзуха, которая чуть ли не кричала на главу свастонов:       — Майки, надо поговорить. — Юзуха заметила недоумевающего мальчишку, покраснела. Что-то в ее сердце защемило от взгляда на Такемичи.       — А, опять с Тайджу? Я не хочу…       — Но это важно, Манджиро, — продолжил Хаккай вместо сестры, — он хочет войны, и она будет. Сано со скучающим выражением лица обвёл взглядом семейку Шиба.       — Кенчик разберётся. Все, валите. — выгнал он названных гостей. Но Юзуха не хотела уходить, она внимательно осматривала покрасневшего от чего-то Ханагаки и, уже хотела подойти к нему, как Майки грубо вытолкнул её из кабинета, в Майки играла ревность.       — Ты уж извини, но вали-ка, — напоследок сказал он. Такемичи сидел на диване и ощущал нарастающую боль в районе груди. Становилось трудно дышать, в глазах темнело. Он понимал, понимал что скоро умрет. Но… — Манджиро! — окликнул детский голос Ханагаки своего друга. Манджиро повернулся, улыбаясь так тепло и по родному, что хотелось растаять… Манджиро… он являлся для него всем. Он заполнял пустоту в сердце Ханагаки.