— Господин, спасите меня…
Чужой голос пробрался в дебри мозга. Тихий, пугающий голос всё повторял и повторял эти слова. Страшно, очень страшно… Это всё сон, но мужчина никак не мог проснуться, как бы он не старался.
Дом появился давным-давно. Он построил его, чтобы Адэр чувствовал себя в безопасности. Чтобы никто, кроме Господина, не видел его. Революционерам это не нужно. Франция пала в войне со своими же людьми — бедные горожане отвоевали кровью своё звание. Ничего не происходит без потерь.
Господин стоял посреди поля. Вдали виднелся его большой, старый дом. А на крыльце он заметил своего возлюбленного: он только собирался войти внутрь, стоя спиной к мужчине, казалось, что он ничего не слышал. Складывалось впечатление, что мальчишка просто замер, — он навсегда остался детским образом в глазах Господина, который, как бы ни старался, не смог сдвинуться ни на шаг. Голос нарастал с пугающей частотой. Хотелось прикрыть глаза, а руками прикрыть уши, но это не поможет.
— Адэр, куда же Вы? — собственный голос казался ничем. Словно это были простые мысли, но он ведь чувствовал, что шевелил губами. Бесшумно говорил. — Постойте, Адэр, не уходите… — впервые он сказал такие слова.
Сны ненавидели людей. Господину они перестали сниться, когда наступил его тринадцатый день рождения. В то время его детский организм требовал отдыха, поэтому он всегда ложился спать вне зависимости от того, хотел этого или нет. Весь день сопровождался тяжёлыми делами: помощь старшим, охоте, владению письмом, — там, где он жил, это было необходимо. Ему часто снилось, как он вместе с остальными взрослыми мужчинами отправлялся в ночной лес, а там было настолько темно, хоть глаз выколи, но они оставались там подолгу — такие сны казались вечностью. А нет ничего ближе к небу, чем вечность. Казалось, что эти сновидения вещие, ведь после них Господин всегда отправлялся в такие походы, оставляя свою сестру одну, зная, как она ненавидела одиночество, но он не мог иначе — такой указ взрослых, перечить не дозволено. Днём — работа, вечером — время с сестрой. И это вошло в привычку.
Господин проснулся громко: дрогнул всем телом, резко набрал воздух через нос, но глаз не открыл. Ему не нужен был сон, но в связи с последними событиями… Организм просто устал. Он не мог перенести того, что мужчина вытворял из раза в раз, потому требовал взамен долгий сон, — каждый из них сопровождался кошмаром. Он просто не в силах был очнуться. Каждый раз он смотрел на одни и те же сны: они были разные по локации, людям, но единственные неизменные вещи — пугающая атмосфера и Адэр.
Это солнышко с каждым днём угасало на его глазах. Господин приоткрыл глаза, щурясь. В комнате темно, но ему казалось, что здесь было слишком ярко.
— Падре… Вы проснулись? — послышался хриплый голос сбоку.
Господин полностью открыл глаза и повернулся лицом к Адэру. На лице мужчины была маска: он, кажется, совсем не расстаётся с ней. Но только Господин знал правду, почему именно. Чужое лицо выглядело болезненно бледным: под глазами синяки, губы искусаны, на щеке свежая царапина, — откуда она? Он всё ещё выглядел молодо благодаря Господину, но что это даст сейчас? Верно, уже ничего.
Мужчине было больно смотреть на его страдания. Он убивал людей без сожаления, сжигал дома с детьми внутри без доли совести, пронизывал врагов своим копьём, зная, что их души уже никуда не отправятся. Вся его суть — хладнокровность, подобно змее, и жестокость, подобно ничтожному человеку. Он этим не гордился, но и не волновался, как именно он выглядел в
чужих глазах. Это было неважным, единственный, чьё мнение его волновало — Адэра, который, согнув колени, лежал на боку, пронзительным взглядом прожигая Господина. Как бы ему плохо ни было, юноша старался улыбаться, но мужчина знал — это знак. Весть того, что всё совсем плохо.
— Вы снова не спали, Адэр? — его голос был тихим. Юноша слабо улыбнулся, слегка подрагивая. Заметив это, Господин слегка привстал, чтобы потянуть одеяло, откинутое в сторону. Он заботливо укрыл своего мальчика, слегка улыбнувшись, зная, что его улыбки повышали настроение Адэра. Ему нравилось смотреть на то, как Господин улыбался, мужчина знал об этом, потому старался чаще радовать его.
— Я поспал немного, не беспокойтесь, падре, — хрипло отозвался юноша, спрятав руки под тёплым одеялом. В комнате было даже жарко, но Адэра бил озноб. Ему было невыносимо холодно, несмотря на то, что на нём было много слоёв одежды, но даже это уже не спасало.
Господин взял Адэра к себе десять лет тому назад, сейчас, должно быть, юноше уже двадцать семь. Его смело можно называть мужчиной, но у него просто не поворачивался язык. Для него он навсегда останется «богатым копьём», его мальчиком,
любовью всей жизни. Они живут все эти десять лет вместе, несколько лет тому назад Господин возвёл дом вдали от Франции, чтобы его мальчик не слышал ночные крики, не видел ужасающий огонёк за окном, не подозревая, что это не лампы горят, а революционеры сжигают чужие дома. Ему не хотелось, чтобы остаток своей жизни Адэр прожил в вечной войне, потому вдали ото всех возвёл это место, полное уюта и тепла, ведь юноша был здесь. Дом находился посреди пустого поля, окружённого густым тёмным лесом. Адэра это поначалу пугало, но в этом и была вся суть. Господину так и хотелось сказать: «Видите? В таком месте нет ничего страшного, будь это тёмный лес, одинокое поле, — неважно. Пока я рядом — Вы в безопасности. Пока я рядом — Вы будете счастливы». Он не говорил это напрямую, но делал всё возможное, чтобы это было правдой.
Они долго живут вместе, но привычки всё те же. Господин обращался к нему на «Вы», а юноша называл его своим «
падре».
— Вы голодны?
Голос Господина больше не такой уверенный, как и когда-то. С тех самых пор, как он начал помогать Адэру, его состояние тоже медленно ухудшалось, падало в бездну отчаяния. С тех пор, как юноша заболел, мужчина был сам не свой. Силы постоянно были на исходе, ему требовался сон, вечно снились кошмары, из которых не было выхода. Он старался не меняться внешне, чтобы Адэру было спокойно хотя бы сейчас. Его голос хриплый, постоянно тихий, — словно он боялся чего-то. Будто он не был способен говорить так же прямо и громко, как и когда-то, казалось, что душой он сильно поник.
— Немного. Я хотел бы попробовать ваши фирменные оладушки, — слабо улыбнулся Адэр, вытянув одну руку из-под одеяла. Медленным движением он взял руку Господина — кожа очень холодная, как и когда-то, слегка поморщился, едва ли не отдёрнулся, но сдержался. Большим пальцем медленно поглаживал слегка грубую кожу.
— Неужели они так сильно понравились Вам? — искреннее удивление. Всё-таки мужчина не очень хорошо готовил. Он умел разводить костёр, да, мог убить животное и приготовить мясо, чтобы не умереть от голода. Но замешивание теста, готовка более сложных блюд — всё это не для него. Хотя он всё же попробовал похозяйничать на кухне, чтобы порадовать Адэра чем-нибудь, кроме мяса и овощей.
— Да… У вас хорошо получается. У вас они даже не подгорели ни разу! Уверен, что вы просто скрывали в себе талант к готовке, — протаранил Адэр, улыбаясь. Говорил он уверенно и без сомнений, мол: «Я лучше знаю! Вы точно хорошо готовите, даже не сомневайтесь!»
— Хорошо, — мужчина осторожно высвободил руку. А после и вовсе он поднялся на ноги. Плаща на нём не было. Только чёрные брюки, грязно-белая рубашка с длинными рукавами, поверх неё — тёмный жилет. Он, к слову, был обут. Кажется, ни его, ни Адэра, не напрягал этот факт. В доме было весьма чисто, Господин в последнее время редко выбирался на улицу, потому у него не было нужды снимать обувь. А даже если и выходил, то по возвращению вычищал её. Он снял со спинки стула плащ, одним быстрым движением накинув его на себя.
Господин обошёл двухместную кровать, подойдя к стороне Адэра, который, следя за ним взглядом, повернулся на другой бок, всё ещё оставаясь под одеялом. Неожиданно он опустился на одно колено, ладонь правой руки приложил к сердцу, слегка опустив голову вниз.
— Мой милый господин, Ваше желание — закон, — осторожно приподнял голову, словно провинившийся раб. На его лице была едва заметная улыбка. Ему нравилось таким образом поднимать настрой Адэра, который, хоть и всегда смущался от такого обращения, но никогда не говорил что-то против. — Я буду рад порадовать Вас и выполнить Вашу прихоть.
Взгляд Господина завораживал. Адэру нравились его тёмно-алые глаза, ведь они казались вечностью для него.
«Вечная любовь».
А мужчине нравился всё ещё по-детски приятный взор юноши. Кажется, Адэр решил подыграть: откинув одеяло, он вытянул руку вперёд, сам склонился чуть ближе к падре, кончиками тонких пальцев коснулся до чужого подбородка, побуждая Господина поднять голову ещё чуть выше. Их взгляды пересеклись. Казалось, что они поменялись местами. Только Адэра выдавала его добрая улыбка. Он явно не выглядел, как настоящий «господин».
— Вы так мной желанны, мой верный падре, — чужой голос оживился. — Надеюсь, что после прекрасного завтрака мы найдём время только для нас двоих. Вы же понимаете о чём я говорю? — этот прекрасный тон. Нет, не голос… Акцент. Когда отголоски вычурности в выговоре каждого слова внимали уши Господина, тот картинно приподнял брови, будто пытаясь переварить какую-то мысль в голове, но на деле он просто, в какой-то степени, наслаждался приятным говором. Опять же, всего пара слов, но как они были сказаны, а сказаны они были вычурно, невероятно красиво, спокойно, все согласные были произнесены с особым подчёркиванием оных, но вовсе не так, чтобы на них центрировать своё внимание, это был чистейший английский, не маргинальный кокни и не гибридный диалект Ливерпуля.
— Безусловно, «господин», — проговорил мужчина, будто в действительности веровал только ему, доверяя свою жизнь Адэру.
Юноша, кажется, вошёл во вкус. Холодными пальцами коснулся до щеки мужчины, слегка поглаживая подушечками, обводя его острые скулы, коснувшись уголка губ, вытянутых в лёгкой улыбке. А после погладил по щеке полностью ладонью, такой маленькой, с болезненно бледной кожей. Господин положил свою ладонь поверх чужой, слегка склонив голову в бок, как бы поддаваясь приятной ласке.
— У Вас очень нежные руки, мой милый господин, — прошептал мужчина, прикрыв на секунду глаза. А после, открыв их, устремил на Адэра взор, полный доверия и любви.
Такие моменты сводили с ума. С животной страстью хотелось накинуться на беспомощного, красивого юношу. На его «господина» без маски. Раньше они безудержно занимались сексом, когда Адэр был настроен на это. Сейчас они даже редко обнимались: бедный мальчик будто боялся заразить своего возлюбленного, явно не понимая, что его болезнь по воздуху не передаётся. Господин объяснял ему, что это такое, но Адэр никак не мог усвоить эту информацию, раз за разом забывая об этих разговорах, словно ничего не случилось с ними. Будто всего этого не происходит. Как будто не Адэр сейчас лежал в постели, будучи больным. Господину невыносимо смотреть на его страдания, он всё ещё рядом. Он говорил правду, когда шептал в ту ночь, что их разделит лишь коса самой смерти.
Господин встал молча, неохотно отпуская
родную руку. И так же без слов покинул комнату. В длинном тёмном коридоре пусто, одиноко, пугающе. Но пока Адэр находился в этом доме — атмосфера совсем другая. Пока мужчина находился с ним в одной комнате, становилось моментально уютно, будто здесь они живут всю свою жизнь, словно у них не было ужасающего прошлого, что они познакомились совсем в другой обстановке: не в кровавой, как было, а в мирной, как хотелось бы. Стоит оставить Адэра одного, так неприятные чувства с головой хватались за Господина, пытаясь утянуть его в пучину отчаяния. Всё, что он делал ради любимого, отбирало жизненные силы. Казалось, стоит повторить процедуру ещё несколько раз, и бессмертность Господина не поможет. Эти мысли преследовали Господина до самого похода на кухню, даже там они не давали ему покоя, и когда он приступил к готовке. Как бы ему плохо ни было сейчас, он старался унять дрожь в руках, пытался отбить пугающие мысли подальше, лишь бы не пасть лицом в грязь.
«Рано или поздно он погибнет. Так почему именно Вы не можете этого понять? Зачем Вы дарите мальчишке жизнь?»
Господин слышал этот голос каждый раз в своей голове, стоило ему остаться в ванной комнате одному, стоило лишь позволить себе дать слабину, сняв маску и заглянув в небольшое зеркальце. С тех пор, все зеркала в доме были разбиты его собственным кулаком. Даже сейчас казалось, что этот голос преследовал и на кухне, пока он переворачивал очередной оладушек. Синяки под его глазами были видны даже сквозь маску: его взгляд всегда был проницателен и заметен, несмотря на такую деталь, не говоря уже о синяках под ними. Складывалось впечатление, что Господин — вполне себе живой, обычный человек, способный на людские эмоции, уязвимый к потере близких и смерти.
Он заварил зелёный чай, ведь Адэр так сильно любил этот сорт. Настолько, что Господин пару раз подумывал о том, чтобы собственными руками начать выращивать чайные листья. Но пока это намерение не воплотилось в реальность, у него слишком много забот было на плечах, потому времени совсем не оставалось на ненужное садоводство. Ему хотелось как можно больше времени провести с Адэром. Каждая секунда была на счету. Каждый миг был важен. Вскоре Господин поставил на круглый стол тарелку с оладьями, а рядом с ним чашку зелёного чая, а потом и заварочный чайник. Только он хотел было отправиться на второй этаж, чтобы помочь юноше спуститься, как тут же услышал грохот на лестнице. Острый слух позволил понять это. Ещё ничего не оставалось незамеченным в этом доме. Господин мигом ринулся к лестнице, найдя там Адэра, сидящего на ступеньках. Юноша завернулся в тёплое одеяло, на лбу капельки пота, даже отсюда было видно, как сильно он дрожал. Видимо, ноги его совсем не держали, — слабость во всём теле, потому юноше не удалось удержаться на ногах. Мужчина быстро поднялся к нему, наклоняясь и протягивая руки. Аккуратно подняв Адэра на руки, он тут же негромко заговорил:
— Адэр, я же просил Вас не покидать кровать без меня. Вы так могли упасть и сломать себе шею, — холодно, но правдиво. Он взял обещание с юноши, что тот будет соблюдать постельный режим. Конечно, он не всегда безвольно лежал на кровати. Господин готовил завтрак для него, чаще всего принося ему еду в постель, но в последнее время Адэр предпочитал проводить время на кухне — не так утомительно. А после он помогал юноше тепло одеться, чтобы они смогли подольше посидеть на крыльце. Мужчина специально поставил там длинную скамейку, чтобы, в случае чего, юноша смог прилечь, положив голову на колени Господина. Они пытались всё чаще проводить время на улице, даже если просто сидели, то всегда о чём-то говорили. Раньше Господин помогал Адэру вынести мольберт на улицу, поставив его в поле, чтобы у него была возможность запечатлеть прекрасные пейзажи в этом месте.
— Простите меня… — пролепетал юноша, прикрыв половину лица мягким одеялом. Он боязливо опустил взгляд.
Господин только вздохнул:
— В следующий раз просто дождитесь меня. Не хочу, чтобы Вы пострадали.
Безусловно, не разрешать Адэру делать что-либо самостоятельно — неправильно, но, в силу его плохого самочувствия, ему и вправду был необходим покой и минимум движений.
Мужчина отпустил Адэра только тогда, когда принес его на кухню, и быстрыми шагами прошел к стулу. Юноша вытянул ноги и, коснувшись пола пятками, присел на стул с мягкой обивкой. Изыск, роскошь — он явно не привык к такой обстановке, но ему нравилось. Ему в принципе нравилось любое место, лишь бы Господин был рядом с ним. Он, как глоток свежего воздуха для Адэра, как кто-то совершенно особенный. У него и в мыслях не было, что он разделит не только ложе с этим мужчиной, но и сердце. Одно на двоих, любовь для них. А дом казался идеальным. Таким далёким от цивилизации, и таким прекрасным. Здесь он мог спать спокойно, не вздрагивая каждую ночь, боясь, что на улице снова начнётся всеобщая паника, что люди начнут снова воевать друг с другом, сжигая здания и грабя пожилых людей. Именно здесь Господин приносил уют, — так считал юноша, до сих пор ликуя в душе, что однажды ему встретился этот прекрасный… Человек? Вряд ли его можно было назвать так, но человечность в нём была, раз он спас Адэра «просто так», не требуя ничего взамен. Он помог достойно похоронить его матушку с бабушкой. Господин помог подняться на ноги, именно этот человек показал, что такое любовь, и что она может принести боль, но совершенно другую.
Именно Господин научил юношу разделять боль на неправильную и хорошую. Даже самая ужасная боль может быть награждена таким удовольствием, что просто сносит голову. Адэр успел испытать это на себе… Тогда Господин лишил его зрения, завязав повязку на глазах, лишил возможности двигаться, связав его руки за спиной. Он показал, что даже страх может принести странную радость… Когда мужчина аккуратно, совсем нежно раздвинул его ноги в сторону, невесомо касаясь кожи подушечками пальцев. Показал, что боязнь не всегда носит скверный характер, когда его лишили голоса, одним строгим указанием запретив ему говорить что-либо, пока Господин не разрешит. Адэр буквально разрывался в ту ночь от всевозможных ощущений: боль, когда мужчина царапал короткими ногтями его кожу, впиваясь пальцами, так больно, что хотелось выть, но он держался, — не хотел разочаровывать его; страх, когда сильные руки потянули ближе к себе, слыша, что Господин расстегнул замок и ремень; любопытство, когда холодные пальцы обхватили его член; желание, когда Господин перестал двигать рукой, зажав ладонь у основания; похоть, когда в него, растянув перед важной частью, медленно вошли.
Адэр ярко помнил те эмоции, словно это было вчера. Он помнил всё до мельчайших деталей. И как стоны редко срывались с его манящих губ, стоило толчкам стать более грубыми и короткими, как они слетали всё чаще, когда мужчина не забыл об удовольствии юноши. Он помнил вкус губ Господина, когда тот, не переставая двигаться, наклонился и поцеловал Адэра, затянув его в долгий, сладкий поцелуй. Настолько долгий, что юноша сильно покраснел от нехватки воздуха. Тогда Господин хотел показать, что даже нехватка чего-то может принести в конце сильное блаженство, стоило ему прервать поцелуй, позволяя Адэру шумно задышать. Это был первый сексуальный опыт юноши. Но он всё помнил, и вправду, как будто это случилось только вчера. Он долго разрывался между «да» и «нет», стоило Господину предложить потешиться на матрасе. И он не сожалел, что сказал в ту ночь заветное «да», ведь он не только прочувствовал что-то новое, но и впервые на тот момент увидел довольную, широкую улыбку Господина. Ему жутко нравилось, что каждое занятие сексом не было похоже на предыдущее. Всегда было что-то новое. То в один день мужчину тянуло на нежности, то на следующий в нём не оставалось ничего, кроме грубости, не переходящее рамки дозволенного. Даже если Господину глаза застилала похоть, он никогда не пытался специально навредить Адэру. Только если бы он сам позволил. Но юноша не просил, мужчина не вытворял ничего лишнего. Он даже никогда не останавливал его. Лишь один раз. Тогда Адэр возбудился настолько сильно, что едва ли не достиг оргазма после того, как Господин сделал несколько грубых толчков. Он помнил, как его колени жутко дрожали, ладонями он упирался в матрас, а его голос сильно дрогнул: «Господин, постойте… Я сейчас, кажется…» — ему было жутко стыдно в ту ночь! Он буквально спиной почувствовал ухмылку на лице мужчины, стоило ему пролепетать эти слова. И ведь мужчина остановился, даже вышел из него, переворачивая Адэра на спину. В тот день юноша испытал, конечно же, новое ощущение: страсть. Мужчина похотливо, словно дразня, провёл пару раз по его возбуждённому органу, и, увидев, что юноша приоткрыл рот, зажал ладонь у основания. Это не похоже было на желание, ведь он тогда не был близок к оргазму. Он готов был умолять Господина продолжить!
— Падре, прошу вас… Не останавливайтесь!.. — его голос дрогнул.
— Вы определитесь, мой мальчик: мне остановиться или продолжить? — он не видел чужого лица, но был уверен, что мужчина улыбался. А его голос… Боже. Томный, возбуждающий.
Юноша научился терпению. Ведь в ту ночь Господин не послушался Адэра, зная, что в нём говорит похоть, нежели он сам. Но он получил двойное удовольствие: он впервые услышал прерывистое дыхание мужчины у самого уха, чувствовал, как он едва ли мог двигать рукой, толкаясь внутрь всё глубже и глубже. Казалось бы, куда там… В ту ночь он впервые достиг оргазма, подарив взамен характерный возглас. Адэр подарил Господину взгляд, полный благодарности и любви.
— М? О чём Вы так глубоко задумались, Адэр? — томный голос вывел из раздумий. Юноша пару раз быстро моргнул, он поднял голову, устремив взгляд на мужчину, попутно поправляя упавшее одеяло.
— О том, что Вы очень красивый, — улыбнулся Адэр. Уголки губ Господина слегка приподнялись в характерной улыбке.
— Вы тоже само очарование. Ешьте, пока не остыло — Ваши любимые оладья. Я заварил Ваш любимый чай. — Господин отошёл к кухонному гарнитуру, решив взять и себе чашечку. Ему тоже не помешает этот успокаивающий напиток. Поставив чашку на стол, он присел напротив юноши, который, усевшись поудобнее, вытянул руку из-под одеяла, тонкими пальцами взял вилку и принялся за обе щеки уплетать завтрак. Мужчину не могло это не радовать: юноша часто терял аппетит и мог днями почти ничего не есть, потому порой приходилось насильно кормить его хоть чем-нибудь, чтобы организм окончательно не истощился.
Значит ли это, что Адэр идёт на поправку?.. Нет.
Мужчина налил себе чай. Держа чашку в левой руке, он потихоньку наслаждался горячим напитком. Зелёный, конечно, не самый любимый, но тоже сойдёт. Хороший аромат, сладкий привкус, хотя сахара он не добавлял ни в чашку, ни в чайник. Хоть и очень горячий, но сладковатость отдаётся приятным привкусом.
Минута спокойствия. Как и когда-то. До момента анархии в Париже, которая привела к массовым беспорядкам, пожарам, убийствам. Господин, конечно же, успел мельком побывать среди анархистов и революционеров. Пока Адэр спал ночью, мужчина вышел на улицу, скажем так, чтобы проведать обстановку. Но, к сожалению, в ту ночь ему пришлось пролить немало чужой крови. В тот момент, когда он возвращался к Адэру, анархисты планировали поджечь небольшой двухэтажный дом, где они вместе с любимым прятались от внешнего мира. Господин не мог остаться в стороне, потому, когда в его руке появилось копьё, мысли затуманились. Перед глазами лишь одно желание: «Защитить». А стоило успокоиться, копьё пропало из рук, мужчина посмотрел на свои руки и увидел, что они были в крови. В такой густой тёмной крови. Он чувствовал себя провинившимся ребёнком, который тайком сбежал с друзьями погулять посреди ночи, ведь возвращаясь домой, Господин старался ступать тише обычного, чтобы вымыть руки, и не только их, не разбудив Адэра. Впрочем, юноша не узнал об этом. Он крепко спал, когда мужчина вернулся в его объятия. Кажется, в ту ночь юноше не снились кошмары. А это очень даже хорошо. Господину противно представить, что случилось бы, проснись его любимый из-за кошмара, а рядом никого нет.
Вдруг Адэр, подавившись, громко закашлял, тут же прикрыв ладонью рот. Выронив вилку, он согнулся пополам, кашляя так, что, казалось бы, вот-вот выхаркнет свои слабые лёгкие. Господин, поставив с грохотом чашку на стол, тут же вскочил и, преодолев короткое расстояние, оказался рядом с юношей. В его глазах сплошь беспокойство. Он заботливо похлопал его по спине, встав на одно колено, чтобы их лица оказались примерно на одном уровне.
— Я… просто… — попытался сказать Адэр, но стало хуже. Он, кажется, вовсе не подавился. В какой-то момент он убрал ладонь от рта, посмотрев на неё.
Кровь.
Он выкашлял кровь, вовсе не кусок еды.
— Повернитесь ко мне, — выполнил сам прежде, чем юноша что-то понял. Он схватил его за плечи, повернув к себе лицом. Адэру не стало лучше, он продолжал кашлять, его тело крупно вздрагивало каждый раз, стоило ему попытаться нормально вдохнуть.
Господин слегка приподнялся. Он взял руку Адэра, свободной ловким движением стянул маску, бросив её на пол рядом с собой. Его рука, что стянула маску, оказалась на затылке юноши. Мужчина сам склонился, надавив рукой, чтобы Адэр не смог отпрянуть. Их губы настолько близко, что, подайся кто-то из них вперёд, тут же поцелуются. Но Господин не шевелился. Он внимательно смотрел в глаза Адэра: то в один, то в другой. Юноша упрямился, не открыв рот, потому Господину пришлось высвободить руку, чтобы надавить на скулы Адэра. Тот что-то промычал, но непроизвольно приоткрыл рот из-за неприятной боли. Мужчина, не убирая рук от затылка и скул, тоже открыл рот. Совсем чуть-чуть.
Какой-то тёмный дымок начал постепенно, совсем по чуть-чуть, выходить изо рта Адэра. На уголках его глаз выступили слёзы. Но Господин был неумолим. Дымок стал настолько чёрным, казалось, что это какая-то странная субстанция. Мужчина буквально вдохнул в себя этот дым. Это продолжалось с полминуты, пока дым окончательно не исчез. Господин тут же отпрянул, словно ничего не произошло. Он не смог до конца встать, попытался, но тут же упал на колени, успев лишь повернуться слегка в сторону. Адэр почувствовал себя значительно лучше, он перестал кашлять, да и слабость во всём теле тоже исчезла. Но вот Господин…
Он, стоя на коленях, согнулся пополам, зажав рукой рот. Теперь кашлял он. Шумно вдыхал через нос, но тут же, задыхаясь, кашлял. Это повторялось последние пару месяцев. Только поэтому Адэр ещё не умер. Господин всегда «отбирал» часть болезни юноши, чтобы ему было легче, ведь мужчина бессмертен. Ему смерть не страшна, в отличие от его любимого…
Адэр вскочил со стула, скинув с себя одеяло. Он упал на колени рядом с мужчиной, тут же приобняв его, положив голову ему на спину.
— Всё хорошо… Всё будет хорошо… — тихо шептал юноша, поглаживая его по плечу. Господин вздрагивал, буквально каждую секунду. — Я рядом. Это пройдёт… — поэтому Адэр не хотел, чтобы Господин повторял эту процедуру. Ему невыносимо смотреть, что его мужчина, такой воинственный, сильный и непоколебимый, так ужасно страдал, разделяя чужую боль.
На полу появилась кровь. Господин буквально выкашлял её. Адэр тут же убрал руки, стоило мужчине, глубоко вздохнув, выпрямиться. Юноша, не вставая, пододвинулся так, чтобы оказаться перед чужим лицом. Он осторожно прикоснулся ладонью к лицу Господина, нежно поглаживал, пока тот не положил свою поверх его ладони. Словно кот ластился, принимал ласку, прикрыв от усталости глаза.
— Уже всё хорошо, падре, — юноша буквально любовался чертами лица мужчины. Он считал, что тот зря скрывал такую красоту под маской, таясь ото всех. Даже от Адэра. Но он ничего не говорил, ведь знал, что нельзя копаться в чужих ранах.
— Вы — моё лекарство, — тихо проговорил Господин, приоткрыв глаза. Казалось, что веки налились свинцом, но ему не хотелось видеть темноту перед собой, зная, что любимый мальчик находился перед ним. — Я рад, что встретил Вас. Мне радостно от мысли, что тогда я спас Вас. И, не сомневаясь, взял к себе.
— Я тоже рад, что вы спасли меня, — мягко улыбнулся. — Если бы не вы, не знаю, что случилось бы со мной тогда… У вас такое красивое лицо!.. — не выдержав, сказал Адэр. Вторую руку он положил на руку мужчины, слегка привстав на коленях. Он хотел посмотреть ему в глаза, но Господин только и делал, что прятал взгляд. Смотрел то в одну сторону, то в другую. Куда угодно, но не на юношу.
— Не надо смотреть на меня… Эта та часть силы, которую я ненавижу, — его голос всё ещё негромкий. — Потому что не могу её контролировать, если на мне нет маски.
— Всё хорошо, — он наклонился, оставив лёгкий поцелуй на сухих губах. — Я понимаю, — и крепче обнял его, убрав руку от щеки.
Тишина. Ни Господин, ни Адэр не шевелились.
В какой-то момент юноша встал на ноги, неохотно отрываясь, но вскоре вернулся в то же положение, но уже с чёрной маской в руках. Он протянул её Господину, продолжая широко улыбаться.
— Благодарю, Адэр, — сказал мужчина, принимая вещь. Он незамедлительно надел её.
Адэру вдруг стало интересно: как же на самом деле зовут Господина? Они ведь знакомы больше десяти лет, но юноша совсем ничего не знал о мужчине. Его буквально разрывало от любопытства. Он осторожно, почти боязливо заглянул в глаза Господина. Тот уловил этот взгляд.
— Вы хотите что-то спросить? — поинтересовался мужчина.
— Извините меня, если это очень личное… Но как вас зовут на самом деле? Вы говорили, что у вас нет имени, но… Так не бывает же, — осторожно спросил юноша, иногда затихая, не зная, как правильно выразить свою мысль. Ведь у его сестры есть имя! Как тогда у Господина не может его быть?
— У меня есть имя, — подтвердил мужчина, признавшись. — Но я просто не использую его. Прошло более ста лет, даже больше, но моё второе «я» не хочет принимать его.
— Я хотел бы его узнать… Немного устал называть вас «падре». Вы больше десяти лет для меня «падре», но, думаю, было бы приятнее, узнай я ваше имя… — неловко улыбнулся Адэр. — Я не хочу давить на вас, но ведь… Это ведь даже к лучшему? Ваше имя обретёт новое значение для вас же.
Впервые Господин так сильно в чём-то сомневался. Безусловно, у него есть имя. Но с тех самых пор, как мужчина потерял сестру, он перестал им пользоваться. Он всё ещё помнил, как Агнес ласково звала его по имени. Как кричала его имя, когда ей было одиноко или страшно. Как выкрикивала, когда ей было
хорошо. Господин заглянул в глаза Адэра. Неподдельное желание в чужом взгляде. Юноша так и говорил беззвучно: «Пожалуйста, расскажите мне! Расскажите-расскажите!».
— Арес. «Бог войны» — это моё имя, — всё-таки раскрыл козырь.
— Вау!.. Какое прекрасное имя! Как вы так говорили?.. «Богатое копьё» и «Бог войны» — очень сочетается! — радостно воскликнул Адэр. — Я — ваше копьё, а вы — мой бог.
***
— Арес, хотел бы я увидеть вашу сестру… — юноша лежал боком на скамейке, поджав ноги. Его голова покоилась на ногах Господина.
— Вы ведь уже видели её, — спокойно сказал мужчина, поглаживая Адэра по волосам. Иногда он просто поглаживал, а иногда накручивал кудри на указательный палец.
— Я видел её такой, какой вы её запомнили… Вы ведь говорили, что давно не видели её. Наверняка, она сильно изменилась…
Унизительно. Крайне позорно для Ареса, но, увы, иначе он сделать не мог. У него не так много связей, как у
Элоиз, судя по всему. Раз она могла содержать бордель в такие непростые дни для Франции, раз у неё всё было под контролем, да и вспоминая тот разговор, где она упоминала некого мсье, что попытался перейти ей дорогу, — у неё действительно большая власть в руках. И её дом было несложно найти. По крайней мере, для Господина это не составило каких-то проблем.
Дом этой женщины был намного больше, чем у Ареса. Настолько, что казалось, зайди он внутрь, тут же заблудится в одном большом лабиринте из нескончаемых коридоров и комнат. Он в этом убедился, когда попал внутрь, хоть и не через входные двери. У Господина в рукаве была не только способность, связанная с глазами. Правда только, телепортация в нём проснулась значительно позже. Незадолго до того, как он спас Адэра, но за это время он успел овладеть ею так, что мог без ошибочно оказаться там, где захочется. Только вот перемещаться во времени он не мог, лишь на большие или не очень расстояния. Полезная способность. И пригодится в любой момент, в отличие от способности, связанной с его глазами. Да, она полезная, местами очень даже выручала, но был один нюанс — если ему хотелось навлечь на человека галлюцинации, то ему надо обязательно поддерживать с ним зрительный контакт. А это намного сложнее, потому что находились настолько упрямые люди, которые в глаза смотреть явно не хотели. Или же попадались ему просто-напросто слепые люди. Пару раз такое было, но там складывалась ситуация как-то легче. У них не было возможностей оценить силу Ареса, потому они сдавались, стоило ему лишь пригрозить, приставив остриё копья к сонной артерии.
Интересно, с Элоиз дела обстоят также?
— М? Что за маленькая мышка пробралась в мой дом? — послышался женский голос позади мужчины, который, услышав его, непроизвольно поправил маску на лице. Только после он обернулся.
Элоиз. В своём прекрасном наряде, исполненном в японском стиле, и курительной трубкой в левой руке. Всё та же модель, как из древнего Китая. Интересно, откуда она её получила? Досталось по наследству или она тоже была из списка долгожителей? Непонятно.
Они непрерывно смотрели друг другу в глаза. Они были почти одного роста, но Арес всё же слегка выше. Элоиз недалеко ушла от Господина с его ростом в сто девяносто сантиметров.
— Наконец-то мы встретились снова, милый, — вновь заговорила Элоиз, слегка улыбнувшись. Она затянулась, через секунды выпустив дым, не складывая губы трубочкой. — Что потерянная душа позабыла здесь?
На слове «милый» Господин поморщился. Непривычно. Даже Адэр напрямую не называл его так.
— Я хотел попросить у Вас помощи, — спокойным тоном ответил мужчина, так и не пошевелился.
— М? Да? — она театрально приподняла брови, как бы удивляясь. Но, кажется, на самом деле её совсем это не удивило. Возможно, что она привыкла к таким словам. Женщина сложила руки на груди. — И что же я получу взамен, милый? Бесплатных услуг никогда не бывает.
— А чего бы Вы хотели? — ответил он вопросом на вопрос.
— М? — кажется, она всегда коротко мычала, стоило ей заговорить. — Интересный подход, мой милый мальчик. Твоя просьба может дорого тебе обойтись. Прокручивай это в голове, когда я буду помогать тебе.
Что, даже не скажет о своём желании? Господин непроизвольно нахмурился.
Сложная личность эта Элоиз. Такая же загадочная, покрытая тайной, курящая… Прекрасная. Если бы Арес только курил, то можно было сказать, что они — брат и сестра. Точнее, как две противоположности наоборот, единственное отличие заключалось в том, что они просто разных полов. Хотя внешне, безусловно, они тоже различались.
— Так о чём ты хотел попросить, дорогой? — очередной вопрос после длительной паузы. — Понятное дело, что ты пришёл сюда за помощью. Но за какой именно? Это ведь очень важно, — как саркастично. Она говорила так, будто напротив неё и вправду стоял маленький мальчик, не понимающий чужих слов.
— Мне надо найти мою сестру. В последний раз мы виделись около трёхсот лет назад, — звучит как что-то ненормальное, странное, грешное. Но Элоиз… Она даже не удивилась! Как будто слышала подобное не в первый раз.
— Вот как, — добрая улыбка не предвещала ничего хорошего. — Значит, слухи всегда правдивы. Я слышала не только про «загадочного господина», — изобразила кавычки, — но и про «странную девицу с длинными волосами и страшными глазами». У вас это семейное?
— То же самое могу сказать и про Ваши глаза, — ответил той же колкостью. Странно говорить о цвете глаз Агнес и Ареса, когда у самой они вовсе фиолетовые. Яркие такие, пугающие, очень насыщенные.
— Какой милый, непослушный мальчик, — женщина ахнула. — Так и хочется привязать тебя на поводок и показать твоё место.
— Перестаньте так называть меня, — попросил Арес. Пока он был спокоен. Его обычно сложно вывести на конфликт. Даже во время убийств он был непоколебим. Даже когда слышал по ночам крики детей с улицы, а сам в это время сворачивал шеи «неверным» революционерам, которые собирались его предать. Предательство… Гнилая вещь.
— Я намного старше тебя, милый, — усмехнулась Элоиз, вновь затянувшись. В воздухе повис этот едва заметный дымок, почувствовался запах табака. — Судя по всему, ты видел взятие Бастилии, может, даже век золотого пиратства. Я же видела, когда её только начали строить. И не только это. Собственными глазами видела эпоху пяти династий и десяти царств в Китае — империю Сун.
Элоиз и вправду живёт намного дольше, чем Арес со своей сестрой.
— Я помогу тебе с поисками. Но не забывай — ты должен мне, — заключила женщина.
Интересно, как именно она поможет с поисками?
***
Благо, что Арес был терпеливым человеком. Когда Элоиз сказала, что ей потребуется некоторое время, не уточнив, сколько именно дней или недель ей понадобится, Господин молча принял это к сведению. И принялся ждать. Конечно, он бы с радостью помог с поисками, но хватило твёрдых слов: «Я справлюсь и без тебя, мой дорогой», чтобы остаться в стороне в роли наблюдателя. Впрочем, это даже к лучшему. Он мог спокойно провести время с Адэром. А тот даже не догадывался, куда Арес так внезапно исчез после их последнего разговора про сестру Господина.
— Я приготовил Вам подарок, — улыбнулся Господин, поглаживая юношу по волосам.
Они лежали на кровати. Арес упёрся спиной в изголовье кровати, а Адэр лежал на боку, положив голову на колени мужчины. Но стоило ему услышать про подарок, он тут же перевернулся на спину, устремив взгляд на Господина, который опустил голову слегка вниз, стоило юноше резво задвигаться.
— Правда? — в голосе неподдельное удивление.
— Правда, — коротко.
— М… А что за подарок? — поинтересовался Адэр, будто ему не было интересно. Хотя по взгляду видно — буквально сгорал от любопытства.
— Секрет. Пока что, — усмехнулся Арес.
Как бы юноша не чувствовал себя плохо время от времени, его жизнерадостности можно только удивляться.
— Мне надо будет скоро идти, Адэр, — мягко сказал мужчина, положив руку ему на грудь.
— Вы уйдёте надолго? — расстроился. Чёрт, Адэр не хотел, чтобы Арес куда-то уходил! Хотя он понимал, что уговорить точно не получится.
— На пару часов, должно быть, — предположил мужчина, прикинув время. Ему надо уже идти. Элоиз, должно быть, ждёт. Он время от времени, когда Адэр спал, приходил к ней домой, чтобы узнать, как там обстоят дела. Только вчера Элоиз сказала, что уже сегодня всё может разрешиться. — Но я постараюсь прийти как можно быстрее, мой мальчик.
Как бы сложно ни было, но Аресу пришлось вскоре уйти. Он не забыл укрыть Адэра, строго-настрого приказав, чтобы тот не бродил по дому, — небезопасно ему поджигать керосиновые лампы, а без них в доме слишком темно. Мужчина захватил плащ и, направляясь к дверям, накинул его на себя. Напоследок он улыбнулся Адэру, сказав, чтобы тот сильно не скучал. Стоило выйти ему из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь — тут же исчез. Юноша знал про способность, связанную с глазами, мог догадываться, что Господин владел не только этим, но всё-таки мужчина решил перестраховаться. Слишком много странных вещей видел его милый мальчик. Пусть хоть сейчас ему будет казаться, что вокруг не творится ничего странного.
Аресу не нравилось в этом доме. Здесь была какая-то странная атмосфера. Слуги бродили туда-сюда, явно не замечая незваного гостя, может, уже знали, что вскоре Господин должен будет прибыть.
— А вот и мой милый мальчик, — снова голос за спиной. Каждый раз, когда он приходил сюда, Элоиз оказывалась позади него. — Сегодня важный день, — Арес медленно развернулся к ней лицом.
Арес был немного в предвкушении. Нельзя показывать, что он очень рад будущей встрече с сестрой. Всегда так случалось: стоит чего-то очень хотеть, стоит лишь немного подождать… И все планы рушились. Он даже не улыбнулся женщине. Хотя в кои-то веки был благодарен ей. Как она могла сделать то, чего не мог совершить Господин на протяжении долгих веков?
Впрочем, неважно. Главное, что она сдержала своё слово.
— У нас есть немного времени. Считай, что я выполнила свою часть сделки, дорогой, — улыбнулась женщина. — Теперь ты.
— Вы так и не сказали, что хотите получить взамен, — напомнил Арес.
— М? Мне всего лишь требовалось время, чтобы всё хорошенько обдумать. Такая вещь, как поиски неизвестного мне человека — очень сложная. Потому и плата должна быть хорошей.
То, к чему клонила Элоиз, не предвещало ничего хорошего. Что же она, чёрт возьми, задумала?
Женщина неспешно подошла ближе к Господину, который внимательно следил за её действиями.
— Какой милый плащ, но он нам ни к чему, — протянула она, свободной рукой потянув чёрный плащ за край, как бы говоря: «Сними». Можно было сказать, что Арес понимал её без слов. Как бы ему не хотелось, но он снял его, бросив на пол. После чего Элоиз продолжила, обходя Господина по кругу: — Я давно заинтересовалась тобой. «Таинственная личность» — взбудораживает, не правда ли? Я следила за тобой издали, как наблюдатель, прямо как ты, пока ждал вестей от меня… Прямо как верный пёс.
Господин не понимал, к чему именно вела Элоиз. Она говорила так спокойно, но при этом так странно, словно рассматривала Ареса как какой-то экспонат. Женщина остановилась прямо перед мужчиной, заглядывая в его прекрасные глаза. Улыбнувшись, она, слегка склонившись вперёд, слабо стукнула курительной трубкой по коленям Господина. Так и говорила: «На колени».
Унизительно. Ареса в детстве пытались поставить на колени, когда он провинился, но даже у женщины, которая воспитывала его с сестрой, не получилось этого добиться. Она упорно пыталась покорить пылкий нрав негодного мальчишки, за что в ответ получила шрам на половину своего лица.
Это было так давно.
Но сейчас Арес изменился. Он стал значительно спокойнее, терпеливее. Но его жажда никуда не исчезла. Почему он стал одним из революционеров? А потому что захотел, знал, на что идёт, и что получит взамен. Господин прекрасно понимал, что будет делать собственными руками, что на них будет, но всё ради того самого удовольствия, которое он получит взамен. Сложно назвать его кровожадным… В основном, он мог напасть на человека, если почувствует от него угрозу.
От Элоиз такой угрозы не ощущалось. Её аура противно притягивала, но Арес был в ясном уме. Он, не сказав ни слова, встал на колени.
Отвратительно. Ужасное ощущение беспомощности. Казалось, стоило ему не послушаться — навсегда потеряет Агнес, которую и без этого давно не видел. Ради неё он мог вытерпеть этот позор.
У женщины, прямо из ниоткуда, появился ошейник на руках.
— Не шевелись. Тебе же хуже, — спокойно сказала она, когда Господин отпрянул, стоило ей попытаться нацепить ошейник на чужую шею. — Я знаю, где твоя сестра. Только я владею этой информацией.
Арес заглянул в глаза женщины… Сейчас.
Но Элоиз тут же огорчила его:
— Я знаю о твоей способности. Слишком часто ты пользовался ей, чтобы я не заметила её. Но, к твоему сожалению, она вряд ли сработает на мне…
Неужели эта женщина, владелица борделя, не желала ничего в глубине своей души?
— Как же мило смотрится на тебе эта вещичка, — Элоиз ловким движением руки нацепила ошейник на шею Ареса. Даже курительная трубка в левой руке не помешала ей. Складывалось впечатление, что она делала это не в первый раз. Появилась верёвка, которую она продела через кольцо на ошейнике, а после туго затянула её, отчего Господин поморщился. Унизительно. Совсем не больно, нет, лишь позорно. Он чувствовал себя, как настоящий раб.
— Неужели это то, о чём Вы так долго думали? — усмехнулся Арес. А женщина тут же накрутила верёвку на кулак, потянув на себя, отчего Господину пришлось слегка привстать на коленях, чтобы его не душило. Во взгляде — сплошь ненависть. Элоиз это заметила, потому широко улыбнулась.
— Как же я люблю привязывать таких злых собачек, как ты, дорогой, — так ласково, и так мерзко. — Поклянись мне в верности, милый.
— Что? — переспросил Арес. Она что, шутит над ним?
— Ты слышал, мальчик мой. Так и скажи: «Я буду Вашим верным псом, госпожа. Я верую Вам всю свою жизнь», — подсказала женщина. Её отвратительно ласковая улыбка сводила с ума.
— Ни за что. — Арес странно сжал челюсть.
— М? Видимо, ты не особо горишь желанием увидеться со своей сестрой, — с неким разочарованием проговорила она. — А жаль. Я потратила много времени и сил, чтобы отыскать эту красавицу. Такая милая, когда локоны её волос падают ей же на лицо. Такая красивая, когда пытается убить меня.
Что? Агнес пыталась сделать что? Арес буквально не мог поверить её словам. Неужели за такое время с Агнес случилось что-то такое, что заставило её сильно измениться? Невероятно… Она всегда казалась сильной личностью.
Арес буквально метался. Ему сложно пересилить себя, чтобы сказать эти отвратительные слова, но, казалось бы, скажет и всё, — успокоит эго женщины. Зато взамен наконец-таки увидится с сестрой!
— «Я буду Вашим верным псом, госпожа. Я верую Вам всю свою жизнь», — попытался мягко сказать, но вышло, что почти выдавил из себя эти слова.
Женщина лишь рассмеялась, вновь потянув поводок на себя.
— Неубедительно, милый. Ты бы хоть постарался. Знаешь, я всегда могу передумать. Вернуться к твоей сестре и убить её, — ласково проговорила Элоиз. Она взяла трубку в ту руку, которой держала верёвку. Казалось бы, теперь просто сжимала поводок в ладони, но столько сил! Левой рукой она погладила Ареса по волосам. Запустила пятерню, зачёсывая их назад. — Разве ты знаешь, как именно работает ваша бессмертность?.. Ах, какой красавец. А эти длинные волосы, такие белые, как необычно.
Стыдно. И позорно.
Господин скорее испытывал позор, чем стыд, но ощущения были похожи.
— Я буду Вашим верным псом, госпожа, — он вновь заглянул в глаза Элоиз. Всё равно на ней не сработает его способность. — Я верую Вам всю свою жизнь, — вышло значительно мягче и лучше, чем в первый раз.
— Как мило. Бездомный пёсик кланяется в ноги своей новой госпоже, — она так умилялась, когда услышала вновь эту фразу. Видимо, в этот раз ей понравилось, как Господин сказал. Он пересилил себя, почти смирившись с тем, что женщина вряд ли успокоится. Этого Элоиз и добивалась.
Вряд ли она серьёзно собиралась превратить Господина в своего «пса», но подпортить ему настроение и самооценку — точно да.
— Видишь, дорогой, ничего сложного. Пару простых слов и всё. Ты молодец, — её ласковость буквально выводила Господина из себя, но он держался из последних сил. Ещё и эта похвала. Арес никогда не любил получать похвалу в свой адрес. Осталось совсем чуть-чуть. — Тебе очень идёт ошейник. Оставь себе, если хочешь, — с этими словами она выпустила поводок из рук, сделав пару шагов назад, чтобы лучше рассмотреть своё творение.
Человек, о котором она давно слышала, стоял на коленях. Перед ней! В её же доме! Как же прекрасно. Элоиз не могла перестать улыбаться. Она добилась того, чего сильно жаждала. Буквально унизила человека этими простыми действиями. Даже её слуги не так сильно сопротивлялись, когда она проделывала с ними точно такое же. Работники борделя так вообще едва ли не сами кинулись ей в ноги. Но ей это тоже было по нраву.
— Нет, откажусь, — Господин был нахмурен, но он попытался привести себя в чувства. Всё хорошо. Это закончилось. Он поднялся на ноги, одним быстрым движением сорвал с себя ошейник, вовсе порвав его. Выбросил куда-то на пол, зато поднял свой плащ, тут же накидывая его на себя. Поправил и волосы, хотя Элоиз совсем их не испортила. Он и сам зачёсывает их назад, чтобы пряди как можно реже падали ему на глаза.
— М? А жаль, — с неким разочарованием протянула Элоиз, вновь закурив. Кажется, она совсем не жалела свои лёгкие. — В любом случае, ты выполнил часть своего уговора. Теперь моя очередь. Я ведь держу своё слово.
С Элоиз всегда можно договориться, правда, стоит в ответ ждать какую-нибудь ловушку. Не смертельную вовсе, но явно унизительную. Впрочем, в этом вся суть женщины. Она многое повидала в жизни: видела и таких, как Адэр — слабых, ни на что неспособных, видела таких, как Арес — сильных воинов, готовых перевернуть мир ради своих интересов, — именно таких она и любила. Ей нравилось ломать их волю. У неё были такие слуги. Есть и сейчас. Верно служат ей, зная, что бежать теперь некуда. Элоиз разрушит всё, лишь бы заполучить человека в свои хищные, как у паука, лапы. Как бы то ни было, слабые люди ей тоже были по нраву. Они настолько послушные, что ни прикажи — тут же исполнят её волю. Это мило! Очень даже. Элоиз любила такое.
— Насколько я поняла, ты умеешь телепортироваться, милый, — не вопрос, а утверждение. Арес смотрел прямо в её глаза. Ужасно прекрасная. — Твоя сестра тоже, но, — вытянула указательный палец, как бы показывая, что есть у этого единственный недостаток. — Она затерялась во времени. Она может прыгать сквозь годы. Это похвально, не многие могут таким похвастаться. Потому вы долгое время не могли найти друг друга. Конечно, вы могли быть в одном месте, но в разное время.
Теперь всё стало на свои места. Арес, когда потерял сестру, не знал, что в ней тоже «проснутся» способности. До инцидента у них не было ничего, кроме собственных сил и знаний. Им приходилось выживать, как только позволяли «человеческие» способности и инстинкты.
— Тебе повезло, дорогой, что я тоже могу так делать. Иначе, увы, твою сестру было бы невозможно найти, — всё это время Элоиз улыбалась. Казалось, что она не умела ничего, кроме как улыбаться. Улыбка, улыбка. Такая ласковая, такая отвратительная. Аж тошно!
Элоиз, преодолев короткое расстояние между ними, быстро схватила Ареса за руку. Тот лишь опомнился, как вокруг всё исказилось: лицо женщины скрутилось спиралью, его, казалось бы, тоже. Мебель теряла свой нормальный вид, стены исчезли из виду. Земля на пару секунд исчезла из-под ног, но тут же вернулась. Но вместо холодной плитки оказалась твёрдая земля с выжженной травой. Она отпустила чужую руку, лишь улыбалась, продолжая курить. Господин оглянулся вокруг: сплошное поле, вдали виднелся горящий лес. Он посмотрел перед собой, увидев маленькие полуразрушенные дома. Посреди всего этого хаоса стояла невысокого роста девушка с длинными светлыми волосами почти в пол. Она стояла спиной к Господину, но в голове у него пронеслось лишь одно слово при виде неё: «Агнес».
— Какое трагическое воссоединение семьи, — почти всплакнула Элоиз. Ей бы пойти в актрисы, там точно найдётся для неё хорошее место…
Господин промолчал. Уже неважно, что говорила женщина. Сестра так близко!
Он спокойным шагом направился к ней. Удивительно только, как он ещё не начал бежать. Надо быть спокойнее, чтобы не спугнуть девушку, которая вдруг начала радостно прыгать, поднимая руки вверх. Наподобие креста. До слуха мужчины дошёл звонкий смех. Прямо, как раньше.
— Агнес! — Господин остановился недалеко от неё, громко выкрикнув её имя. Девушка остановилась и резко обернулась.
Совсем такая же, как и раньше, но при этом вовсе не похожа на старую себя. Непослушные локоны волос упали ей на глаза, но, кажется, ей это даже не мешало. На ней была надета белая сорочка в пол, запачканная кровью, местами где-то порвана. Стоило ей увидеть Ареса, как она расплылась в широкой улыбке.
Безумие сменилось на искреннюю радость.
Только Арес собирался подойти ещё ближе, как Агнес сама побежала к нему. Ещё чуть-чуть, совсем близко… Мужчина расставил руки в сторону, готовясь принять её объятия.
Агнес быстро пробежала короткое расстояние. Она почти прыгнула на Господина, заключая его в крепкие объятия. Даже залезла с ногами, обняв его за бедра. Мужчина тихо усмехнулся, приподнимая её, чтобы было удобнее.
Агнес уткнулась носом в его плечо, а Господин одной рукой поглаживал её по спине, другой рукой придерживал снизу, чтобы не уронить. Он уткнулся носом в её волосы, сделав слабый вдох. Пахнет так же, как и раньше. Сладко и невинно.
— Я скучал по тебе, — тихо произнёс Господин, не намереваясь отпускать её. По крайней мере, сейчас. Не хватало, чтобы он ещё раз потерял её! Ему не хотелось снова позориться перед Элоиз, от которой и след простыл. Её не было нигде поблизости. Арес больше не чувствовал её притягательную ауру. Видимо, она всё же соизволила оставить их наедине.
Агнес подняла голову, устремила взгляд на Ареса, продолжая широко улыбаться.
— Как же я давно тебя не видела, милый мой! — звонкий, приятный смех. Господин слабо улыбнулся. — Где же ты был всё это время? — одной рукой она держалась за его шею, обнимая, а другую аккуратно высвободила, чтобы погладить мужчину по волосам. Ей всегда нравилось играться с его локонами. Волосы такие же длинные, как и раньше, такие же белые, как и всегда. Прямо так, как она запомнила его. Он совсем не изменился. В отличие от Агнес.
— Заблудился. Видимо, очень сильно, — усмехнулся Господин. — Но я рад, что смог найти тебя.
— Я тоже рада видеть тебя. И слышать, и ощущать. Как раньше, — она как-то странно заглянула в его тёмно-алые глаза. Цвет её же глаз совсем не изменился. Ярко-алый, насыщенный, как у Элоиз.
Вдруг Агнес уткнула руку в его плечо, желая отпрянуть. Хотела разорвать объятия. Господин неохотно отпустил её, поставив на землю. Девушка была без обуви. Ей не холодно?
— Я так скучала… По всему тебе, — ласково произнесла она. Именно та ласка, которую Господин мог спокойно слушать, не морщась. Её ладонь мягко легла на плечо мужчины, надавливая, как бы говоря: «Присядь». Непроизвольно Арес послушался.
Агнес нагло, словно привыкла так делать, присела ему на колени. Она хотела вспомнить их «детские игры». Но Господин не сразу понял, к чему вела девушка. Они слишком давно не виделись, да, безусловно, у него хорошая память, но за всё это время у Агнес могли измениться взгляды. Ему хотелось верить в это. Одной рукой приобняла его за шею, а другая потянулась… К его паху.
— Я скучала, так скучала… — продолжала шептать она, склонившись. Так близко, что Господин чувствовал её горячее дыхание. Девушка приоткрыла губы.
Стоило ей оставить лёгкий поцелуй на сухих губах, как Господин резко схватил её руку, которая поглаживала пах. Агнес с некоторым непониманием посмотрела на Ареса.
— Мы уже не дети, Агнес.
— Тебе ведь так нравились наши игры, братик, — пошло улыбнулась Агнес. В её глазах можно было прочитать желание, которое застряло в голове.
Похоть.
— Они нравились тебе. А я не хотел тебя расстраивать. Тебе было одиноко без меня, — большим пальцем он поглаживал её кожу на руке. Аккуратно, почти нежно, он отодвинул её вторую руку от паха.
— Мне всё ещё одиноко. Знаешь, я так сильно плакала, когда попала к плохим людям… Они делали то, что бы я хотела сделать с тобой. Мне было так грустно, когда видела их лица вместо твоего… — Агнес говорила, как в бреду. Несмотря на то, что Господин был против, она всё равно умудрилась склониться ближе к его лицу.
Арес не хотел делать ей больно, потому сильно не торопился. Резкие движения всегда пугали её. Он помнил это.
Сестра совсем… изменилась. Как внешне, так характером. Мужчина запомнил её совсем другой: яркой и прекрасной девочкой, которая пыталась быть сильной для брата, ведь она старшая в их маленькой семье; а теперь она будто не желала быть такой — не хотела быть сильной, ведь её кровь, казалось бы, уже кипела от переизбытка
ужасающей силы. Единственное, что осталось неизменным — её длинные светлые волосы и ярко-алые глаза. Но взгляд такой пугающий, такой страшный — сплошная жажда. Интересно, чего?.. Крови? Убийства? Чего Агнес так сильно желала сейчас?
— Агнес, успокойся. Я теперь рядом. Но мы уже выросли из того возраста, когда друг у друга были только мы, — осторожно произнёс Арес.
— Поэтому я и завелась, стоило лишь тебя увидеть… — томно прошептала она, после чего поцеловала Господина, явно намереваясь утянуть его в долгий поцелуй.
Господин замер. Он на секунду прикрыл глаза, но рот не открывал. Агнес упорно пыталась проникнуть языком в его рот, шевелила руками, как могла, но Арес крепко держал.
Вдруг Арес прикусил её нижнюю губу, заставив девушку поморщиться и прервать поцелуй. Это был единственный способ её остановить.
— Что такое, милый? Не хочешь целоваться? — спросила она, словно не понимала все намёки своего брата. — Мы можем и без этого приступить…
— Агнес, — отрезал он. — Мы уже не дети, — повторил, — мы не должны
этим заниматься.
Только сейчас до девушки дошли его слова. Она дёрнула руками, Господин тут же ослабил хватку, позволяя Агнес спокойно подняться на ноги. Он встал следом, смотря на неё сверху вниз.
— Кто она? — тут же задала вопросом девушка.
— Он, — поправил Арес. — Адэр. Мой милый мальчик ждёт меня дома.
— С каких пор, милый? С каких пор ты решил взять его к себе? Разве ты не пытался найти меня? — в голосе не было грусти, нет… Агнес была зла.
— Я искал тебя. Все эти годы. А пока искал — нашёл его, спас и привязался, как к бездомному котёнку. Он любит меня, а я — его, — Господин спокойно говорил. Её настроение всегда зависело от Ареса. Если он спокоен, то и она тоже.
Но утекло уже много воды. Многое поменялось.
— Я убью его, — резко выплюнула Агнес.
Арес тут же изменился в лице. Сочувствующая улыбка исчезла с его лица. Он сильно нахмурился, схватив её за плечо, больно сжав пальцы. Агнес злобно посмотрела на него.
Адэр — единственный, кто показал мужчине, что такое
настоящая любовь. Он первый, кто показал что-то по-детски необычное, непорочное, то, чего Господин, возможно, сам и хотел. Да, он потакал желаниям Агнес, да, он не стеснялся этого. Даже сейчас. Но Арес делал это, скорее, из-за
обычной любви к сестре, не желая огорчать и без того расстроенную душу. С появлением Адэра в его жизни всё заметно изменилось. Он больше не тот мальчик, который потакает чужим желаниям, лишь бы кто-то, а не он сам, был счастлив. Разве что, иногда можно было побаловать юношу, но, наверное, это и называется любовью. Когда сам желаешь сделать что-то приятное любимому, не осознавая это. Господин обязательно подумает об этом на досуге — хорошая тема для размышления.
— Только попробуй. Я никогда не прощу, если ты посмеешь хоть пальцем его тронуть, — он слегка наклонился. Чем тише говорил Арес, тем грознее казался. — Я пожертвовал многим, чтобы поднять его на ноги, чтобы найти тебя. И ты хочешь отплатить мне этим?
Агнес металась. Она уже привыкла убивать… Всех тех, кто стоял на её пути. Арес, безусловно, был младше неё. Потому он всегда старался подстроиться под желания старшей сестры, лишь бы та была счастлива в то нелёгкое для них время. Видимо, настал её черед радовать брата.
— Ладно, — сдалась. — Пусть живёт, раз ты его любишь, — она кивнула. — Но! Пусть попробует только расстроить тебя — тут же лишу его головы, — звучало, как угроза, но Арес больше воспринял это, как некую заботу. Он слабо улыбнулся.
— Спасибо. Я рад, что ты поняла меня, — Арес отпустил её плечо. — Он ведь был тем, кто заставил меня перейти грань — я её перешёл, но… Зато нашёл тебя. Если бы не Адэр, то, наверное, я бы никогда не пошёл против своих принципов.
— Ты, как и всегда, очень категоричен.
Они не виделись многие десятилетия, но говорили так, будто виделись только вчера. Ареса, похоже, никак не смутило, что Агнес сильно изменилась в характере. Это и неважно. Главное, что она в порядке. Главное, что ему удалось найти её. Он так давно ждал этой встречи!
— Как видишь, я не меняюсь.
