Добро пожаловать в Хэллоуинлэнд

      Экзорцизм — это не всегда молитва, кресты и святая вода. На начальных этапах, когда зараза еще не успела укорениться в теле и пожрать душу, это, может быть, поможет. Если же этот этап упустить, то путь для одержимого один - смерть. Искореженные тела и души, которые практически невозможно спасти, демоны меняют под себя: сдирают кожу, вырывают глаза, ломают и сращивают кости под невообразимыми углами, развращают душу, вынимая самые яркие человеческие грехи и пороки и постепенно пожирая ее. Все, что могут сделать экзорцисты в этом случае - закончить мучения несчастного.       Но что может быть страшнее, чем одержимость обычных людей? Только одержимость экзорцистов.       Нильс Морган считал, что дикая охота достаточно закалила его: он видел и боролся с существами настолько омерзительными и ужасными, что, увидев их обычные люди, они бы умерли на месте. Но к тому, во что превращаются одержимые экзорцисты, вряд ли кто-то мог быть готов. К тому же, если им был Мюрей.       Мюрей был опытным охотником, старшим Нильса, тем, кто обучал его в начале и наставлял в последующих охотах. Нельзя сказать, что он заменил Моргану отца, но последний легко мог назвать его братом. Его, а не то мерзкое, разваливающееся существо, что стоит перед ним. Демон, поселившийся в теле Мюрея, словно в насмешку оставил нетронутым исказившееся в агонии лицо охотника. Нильса передернуло. Он достал из-за спины сложенную косу и прочел короткую молитву за душу охотника. Демон зарычал, каменная плита под когтистыми лапами треснула. — Maledicte Diabole, exi ab eo! — крикнул Морган и ринулся вперед.       Говорят, что ученики превосходят своих учителей… Но так ли это? Как можно победить, одолеть того, кто обучал тебя, кто знает тебя, твои мысли, твои движения, каждый твой шаг? Морган отступал под натиском знакомых и одновременно незнакомых ударов, падал, отскакивал. И смотрел. Серое неживое лицо, но глаза… Они горели яростью. Гневом, что при жизни был направлен на демонов, колдунов, нежить. Гнев, которому Мюрей учил Нильса, когда сил у того не оставалось, освобождал инстинкты, спрятанные глубоко в его подсознании.       Иногда, чтобы одолеть чудовище, нужно самому стать чудовищем.       Нильс медлил, сомневался, тянул время, но понимал, что вечно это продолжаться не может. Сколько бы не изнурял себя человек тренировками и сражениями, он все же оставался человеком — его силы не вечны. — Убей или будешь убить, — сказал ему Мюрей после первой охоты.       И только сейчас Нильс осознал, что за этой фразой скрывался более глубокий смысл, чем он представлял, ведь Мюрей наверняка знал о таких случаях. Знал, что самыми опасными монстрами являются те, кто на этих монстров охотится. Те, кто, вкусив крови, не могут остановиться на чудовищах. Те, кто, попав в плен иллюзий тёмных тварей, становятся их хранителями. Те, кто, не сумев провести ритуал по изгнанию, становятся сами одержимыми... Разумеется, Мюрей знал это и, ни слова не говоря, готовил к этому Нильса.       Коса взметнулась вверх и отсекла одну из лап монстра. Тот закричал голосом Мюрея, но единственной эмоцией, которой Морган позволил взять вверх, был гнев. Гнев за смерть собрата, за издевательство над его телом, за насмешку над ним самим. Рубящие удары косы проходились по неожиданным и слабым местам, разрубая когти, пальцы, лапы, части тела…. Когда Нильс пришел в себя, он обнаружил, что стоит над обезображенным телом чудовища, чье сознание и сущность уже покинули его. — Requiem æternam dona ei, Domine. Et lux perpetua luceat ei. Requiescat in pace. Amen.       Экзорцизм — это не всегда молитва, кресты и святая вода. Порой это тяжелое решение, изнурительное сражение и вечное сожаление.