Пианист

      Погано было не только на душе: он второй день с трудом переставлял ноги, хорошо ощущая под самыми ребрами разгорающийся пламень боли. Еще и скулу гадко тянуло. И вроде как даже простудился: хрипло кашлял, хотя тут сложно — возможно, это просто последствие ночной драки.       Гааре казалось, что он целую вечность спускался с третьего этажа Академии, чтобы попасть сюда в столовую. До следующих занятий было много времени: можно было передохнýть. Или же передóхнуть. Кому как нравится.       В голове, помимо огромного желания перевести дух, была потребность в том, чтобы окружающие люди так не пялились: как бы Гаара не прикладывал дома лед и не мазал лечебными мазями, уже фиолетовую щеку все-таки раздуло от удара. Уродливо.       Конечно, это же безумно интересная новость — главного информатора Академии избили! А еще и где? Да в гей-клубе!       И как об этом еще не написала «Сеть»? Шисуи вполне мог скомпоновать об этом пост. Вернее, в сознании Гаары, Учиха просто был обязан так поступить.       Но ничего не было. Тишина.       Красноволосой потратил почти всю ночь, чтобы найти то древнее сообщение, в котором Итачи бросил Темари: под этой небольшой новостью — кодовое имя информатора — «Черная вдова». Такое бабское. Но, скорее всего, именно это предвзятое отношение читателей и позволяет Шисуи оставаться вне всяких подозрений: парень, превосходный музыкант, лауреат престижных скрипичных конкурсов, человек, ведущий активную гастрольную деятельность. Кто вообще заподозрит в нем «Черную вдову»?       Глаза Гаары тогда скользнули по нескольким другим никнеймам «Сети» —       «Тарантул»       «Крестовик»       «Каракурт»       «Вдова Бишопа»...       Последняя. Тоже Вдова.       Возможно, подвижник Шисуи, его друг. Напарник, у которого есть на Гаару компромат. Наверняка, именно об этом человеке и говорил скрипач...       Интересно, а этот друг...

Итачи?..

      — Э, Учиха, оборзел?! — злой знакомый голос, словно ледяным водопадом ударил по голове, вырывая из размышлений — «Канкуро». — Давно в больнице не был, Итачи? Что, соскучился по холодной койке?       Гаара видит Учиху и брата. Дальше видит, как от кассы к ним уже стремительно идет Саске, хмурясь и сжимая в руках какие-то шоколадки.

«А если и он — "Паук"?»

      Пожалуй, эта мысль и те роковые последствия, какие могут быть, заблокировали боль в теле — ибо неформал со всей дури ломанулся вперед, стараясь обогнать шедшего пианиста.       — Канкуро! — зло рявкнул журналист, понимая, что любая стычка с хранителями «Сети» ни к чему хорошему не приведет. Особенно для него — ведь его тайна слишком яркая. Третьекурсник закашлялся, согнувшись и тяжело опершись в стол за которым сидел Итачи. — Свалил отсюда, Канкуро! Сейчас же! — несколько задыхаясь: не то от боли, внезапной асфиксии или просто злости.       — Гаара? — посмотрев на своего младшего брата, струнник опешил: они жили отдельно, чтобы вообще была возможность немного заранее заметить потрепанный вид родственничка. — Это... что с тобой?.. Кто тебя так... отделал?       — Я сказал: проваливай отсюда, — тяжело прохрипел неформал, понимая, что боль в теле возвращается еще большей агонией.       Рядом молчаливо остановился Саске, недовольно окидывая взглядом место, где почти что разгорелся скандал — видимо, сам был заинтересован тем, что происходит и... неожиданной позицией журналиста, которую он очевидно слышал.       Итачи же молчал, несколько напряженно наблюдая за происходящим.       — Надеюсь, ты все мне объяснишь, — глухо и как-то недоверчиво отозвался Канкуро, все так же непонимающе глядя на своего младшего брата и отходя от старшего Учихи в сторону. Напоследок кольнув двух пианистов недоверчивым взглядом, все-таки удалился, придерживая рукой футляр со скрипкой на своем плече.       — Я... — хрипнул Гаара, когда его родственник отошел на достаточное расстояние, — извиняюсь перед тобой, Итачи, за своего брата: он... действовал... неразумно, — сложно подбирать слова, когда не знаешь, что произошло. Сложно переступать через свою гордость. Зеленые глаза журналиста уловили удивление и непонимание старшего Учихи. — И за сестру свою я тоже извиняюсь... если она когда-то в прошлом тебя сильно... огорчила.       Красноволосый удалился так же быстро, как и появился. Уходил он спешно. Чувствуя на себе непонимающие взгляды двух оставшихся Учих. Пауков?