Двенадцать

— Паладин уже изъявил желание биться вместо тебя? Надеюсь, ты согласилась? Единственное, чего не сделал Сэнд, так это не открыл дверь храма Тира с ноги. Нистра была в одиночестве, как и полагалось, — ютилась на пятой лавке справа от алтаря. Будто в попытке оказаться подальше и от выхода, где ничего хорошего её не ждало, и от статуи бога правосудия. Кто из нас не без греха? — Касавир сказал тебе? Или как ты узнал? Посетитель осмотрелся, затем уселся рядом. — Тебя окружают личности весьма разнообразные, но наш благочестивый друг — самый предсказуемый из них. — Сэнд двигался и говорил стремительно, но ничто в нём не выдавало нервозности. — Так что, да-нет? Я должен понимать, к чему готовиться. Лгать ему не хотелось. — Не знаю, — прозвучал ответ. — В таком случае предлагаю решать быстрее. Речь не о светской прогулке по Чёрному Озеру. Видишь ли, ещё есть время внести коррективы в нашу стратегию и... Нистра сгорбилась, цепляясь за собственные плечи. Уже громче повторила: — Я не знаю, Сэнд. — Что ж, как я и думал. Но сейчас твоя позиция малозначима — пусть на поединок выходит паладин. Шансов у него поболее твоего. А с моей и Элани поддержкой он почти гарантированно уделает этого Лорна. — Что ты имеешь ввиду? — рассеянно спросила Нистра. — Магия, Фарлонг, — эльф картинно закатил глаза, — и если ты думаешь, что этот переросток тоже не обмажется ею по самое небалуй, то решительно заблуждаешься. Ставлю свой магазин на то, что над ним уже поработали и волшебники, и жрецы. И умоляю тебя, не делай такое лицо! Если я хоть на миг представлю, что ты похеришь мою рекомендацию, — мне станет дурно. Сэнда она не ждала, но всё же надеялась на его компанию. Желала утешения и совета от единственного, чьи таланты не вызывали ни малейших сомнений. И вот теперь волшебник просто приходит и предлагает... сдаться? Если до этого что-то и представлялось ей неизвестным и скрытым, то сейчас неказистую правду выволокли наружу. Она задыхалась, как рыба, выброшенная на берег. Нистра сцепила зубы — иногда они стукались друг об друга. — Не уверена, что мне стоит отдавать свою судьбу в чьи-то руки. И нет, — она посмотрела на Сэнда затравленно и горько, — вопрос не в том, что он может погибнуть из-за меня, как ты мог бы предположить. Если Касавир проиграет, то я умру дважды: сначала на трибуне со скрещенными пальцами и мольбами к богу, которому никогда не служила, потом — в лусканских казематах. Если до них доберусь. — Если сама выйдешь на бой и проиграешь — Лорн убьёт тебя, — отмахнулся эльф. — Но это к лучшему: угодить в лусканский плен я не пожелал бы и врагу. Подопечная пуще прежнего посерела лицом, хотя казалось бы, куда уж больше? И что-то пробубнила себе под нос. — Будь добра, говори внятно. — Вый-ду са-ма, — выдавила она. — Ох, Мистра, — Сэнд удручённо выдохнул, но тут же зацепился за другое: — Кстати о ней. Ты отдаёшь ей дань уважения? Хотя бы по праздникам? Владычица магии довольно отзывчива и порой испытывает редкую сентиментальность к тем, кто отмечен её даром. Не в обиду сказано, — он искоса зыркнул на монумент Тира, — однако если есть желание уповать на богов, то я советую ставить на неё. И опять мимо. — Мой покровитель — Огма. Нистра почти предвидела, как строгие брови Сэнда поползут вверх да так фальшиво и застынут, покуда он о них не вспомнит. Так и произошло. — А-а. Ясно, понятно. Вопросов больше не имею. Хотя нет, один всё-таки задам: куда, чёрт побери, смотрел твой отец? Упоминание Дейгуна неожиданно тесно сдавило виски. Нистра словила себя на том, что, должно быть, впервые в жизни абсолютно забыла о его существовании, а теперь один лишь его образ нарушил и раздавил сложившуюся картину мира. Здесь, внутри холодного чужого храма, тускло освещённого дюжиной казённых свечек, существовать без него было обыденностью и нормой. Ей стоило думать о своём решении, о предстоящем бое и тактике... ей следовало смириться с возможным поражением и заранее принять смерть (к ней всегда лучше готовиться заблаговременно, а то потом, ха-ха, будет поздно). Умирать не хотелось. Мысли, — оборванные, пульсирующие, — бились о рёбра и стучали в горле, вызывая удушье. Голова же была пуста. Жалкое подобие связных образов, зацикленных в панике, не предполагало наличия Дейгуна в обозримой Вселенной. Но в то же время он в ней существовал. И даже когда её, Нистры, не станет — продолжит это делать. Будь сегодня отец в этом зале, предложил бы он свою защиту? Или подобно Сэнду — одни только наставления, радуя дочурку привычно-отсутствующим выражением лица? Сэнду можно было доверить любые чары, выпытать пару-тройку припрятанных по рукавам тузов — эта истина не подлежала сомнению. Однако Нистра сидела перед ним согбенная, не способная скрыть, как отнюдь не от холода трясутся плечи, а он обсуждал её казнь, будто партейку в шахматы. В вечно недовольном прищуре волшебника она находит лишь собственное отражение. А его длинные, костлявые ладони равнодушно и легко покоятся на коленях. Шах. — Эй-эй, перестань! Он пытается вырвать свои руки из её, но недостаточно сильно, чтобы это переросло в борьбу. Сэнд строит гримасу и почти отворачивается, когда его ладони с силой прижимают к чужому лицу. Он старается не смотреть, брезгливо отходя от привычной линии — называть вещи своими именами. Называть слабость слабостью, страх страхом, а мокроту на щеках Нистры — тем, чем она является на самом деле. — Сэнд, мне страшно. Такой же, как тот, другой. Который всегда не рядом, даже если схватить его и сдавливать в объятиях из последних сил. — Так, давай с этим заканчивать, ты меня смущаешь, — и это первые действительно искренние его слова. — Нужно завершить подготовку. На вот, вытрись. Ему удаётся высвободить одну руку и достать из кармана носовой платок. Эльф заметно вздрагивает, когда прежде, чем отпустить насовсем, его ладонь смазано трогают губами. Задетая лаской кожа почти пылает. В буквальном смысле. Сэнд инстинктивно дёргается. Нистра впивается в платок. — Ты уже научилась изрыгать пламя? — уточнил он под аккомпанемент сморкания. Подопечная глянула на него, будто на прокажённого. — Как ты понял?.. — Знаешь что, Фарлонг, если б я... короче, у тебя драконьи крылья со стороны спины, это очевидно. Умеешь или нет? — Иногда получается, иногда не очень. — Отлично. Рассчитывать на метаморфозы я бы не стал, против защищённого оппонента это имеет скорее психический эффект, чем практический. Но я не думаю, что Лорн испугается, пыхни ты ему в лицо. Почувствуешь вдруг, что в форме, — прибереги это напоследок. Волшебник постучал себя по носу, собираясь с мыслями. — Хорошо, далее. Это, — пронизывающий взгляд прошёлся с ног до головы, — то, в чём ты будешь? — А что не так? Я не привыкла носить доспехи, у меня их нет. — Всё так, не волнуйся. — показалось даже, что его голос слегка смягчился. — Мы, адепты Плетения, не обязаны использовать их, а желающих подставляться и махать дрыном без нас хватает за глаза. Так что давай, снимай верхнее. Нистра без тени сомнения расстегнула мантию и, неловко вывернувшись, стащила её с себя. Делать это было как всегда неудобно — отросшие крылья с трудом проходили в положенные им отверстия. Она методично развернулась к эльфу лицом — с прорех на рубашке, проделанных вручную, вечно свисали нитки. Рукоделие было сильной стороной Дейгуна, а не её. Что же было её преимуществом, она так пока и не выяснила, искренне надеясь, что уж Сэнд-то наверняка нароет что-нибудь в эту сторону. Он не предлагал решить проблему собственноручно, но, в конце концов, продолжал с ней возиться. Возможно... надеялся на успех? Вещь перешла к нему. ...Вязь защитных заклятий живо просачивалась прямо в ткань. Сэнд нашёптывал их еле слышно; любовно, будто струны изысканного инструмента, перебирал Плетение. Заметить переливы оказалось довольно просто, однако смысл, рисунок творимого колдовства неуловимо ускользал. Очень тонкий. И при этом прочный. Нистра наблюдала, как зачарованная, и лишь когда медитативный шёпот стих, легонько погладила ткань. Теперь сердцевина чар стала доступней: магия змеилась и щекоталась на кончиках пальцев, тёплая и прохладная одновременно. Она не только гасила силы извне, но и придавала подвижности, некоторой пластики и свободы. Нистра густо покраснела, когда ей пришлось натягивать накидку обратно: крылья снова запутались. Их было трудно складывать, не делая зацепок на подкладке. Сэнд тактично молчал, но под конец не выдержал: — Сведу тебя со своим портным. Видел у него выкройки на таких, как ты. — Спасибо, — сказала Нистра. И глухо добавила: — Но оно мне не пригодится, если завтра мы провалимся. — Всё неверно, — между делом возразили ей. — Во-первых, не “мы”, а “ты” — это тебя и только тебя намерены откровенно слить. Хотелось бы мне, конечно, обломать это шапито с конями, но правда в том, что если победишь ты, — представление потешит публику не меньше, а кое-кого и побольше. Во-вторых, это было бы слишком жестоко — до самой кончины дырявить одежду шилом. Я бы сказал, жалко. — Ты очень щедр, — улыбку Нистра растянула дёрганую, но широкую. — Не я, а Ниваль. С Нашером заодно. Как тебе уже известно, у меня есть обязательства перед Невервинтером. — Сэнд поморщился, даже не удосужившись это скрыть. — От меня здесь разве что вот это. Извлечённые откуда-то из недр мантии, узрели свет несколько мелких цветных пузырьков. Один из них, кажется, даже источал сияние (хотя его можно было списать на отражённое в полумраке пламя). — Итак, первое, оно же главное: постарайся ничего не есть накануне. ...Разумеется, Лорн будет убит, — не по злобе или мести, но чтобы безвозвратно обрубить вопрос. Его обгорелая голова упокоится на песке арены, отнятая его собственным мечом. А когда это произойдёт, последним и единственным оружием подсудимой останется хрустящий, во вчерашних соплях, платок. Сэнд был предельно честен — её вывернуло прямо возле трупа, а рвота отдавала горечью его зелий. Впрочем пёструю публику это заботило меньше всего. Толпа ликовала.