Семь нот моей песни

Иногда Юнги-хён зависал на Хосоке. Не часто, не реже, например, чем его взгляд стекленеет на Тэхен-и, когда тот входит в раж или на Чимине, когда он репетирует перед зеркалом в тренировочной комнате пластичные связки в танце. Но сегодня был явно день Хоби. Рэпер был одет в черные обтягивающие джинсы, рваные на коленях, с кожаным ремнем на талии, обычную темную футболку с широким вырезом, открывающим вид на его тонкие острые ключицы. Серебряная цепь с плоским кулоном и тонкие кольца на пальцах дополняли образ. Ничего особенного, но взгляд всех ребят нет да нет, но задерживался на светлой гладкой коже шеи и плеч, цеплялся за худые руки и открытые предплечья, спускался на тонкую, затянутую ремнем талию и длинные прямые ноги. Интервью длилось уже почти два часа. Сначала не могли никак начать, после появились какие-то проблемы с техникой. Вопросы были немного нудными, и всю команду склонило в сон, потом разыгрался аппетит, а теперь было лишь одно желание – поскорее закончить и свались отсюда как можно дальше. Юнги и Хосок сидели с самого краю. Было видно, что Шуга на последнем своем «тридцать третьем» открывшемся дыхании, и далее будет уже даже не энергосберегающий режим, а взрыв с последующим отключением всех систем. Его взгляд был рассеян и направлен немного в себя. Хоби с Тэ рядом хоть и старались выглядеть бодрыми, шутить и кривляться, но тоже постепенно заметно уставали. Чонгуку было откровенно скучно. Он оглядывал сначала свои руки, потом думал о том, как хорошо было бы сегодня вечером еще успеть добраться до спорт зала и отработать пару заходов на спину и руки, поплавать хоть полчасика в бассейне, а потом закончить день, сидя в гостиной перед телевизором с приготовленной Джином еще вчера порцией говядины и овощей. Его взгляд скользил по согнутой спине Джина и нервно качающемуся мыску туфли Чимина, по дергающейся ручке в руках Намджун-хёна, и останавливается на пальцах Шуги, осторожно водящих по шее вдоль цепочки Хосока. Хоби смеется на камеру и, кажется, совсем не замечает прикосновений. Юнги улыбается, мягко и немного растерянно, перебирает звенья, проводит подушечками по напряженной боковой мышце вверх, по волосам, забирается пальцами в них, массирует, тянет. И смотрит на него, словно обволакивает взглядом, оглаживает. Это так нежно и хрупко. Все эти движения, неглубокое дыхание и улыбка на тонких бледных губах… Резкое движение ведущего, Хоби дергается, а рука Шуги застывает, так и не дойдя до цели, так и не прикоснувшись в затылку. Он хлопает глазами, будто просыпаюсь, быстро, встряхивает головой и убирает руку на колено. Момент упущен, дымка развеялась. Тэ немного поворачивает голову в сторону Юнги, почти не заметно хмыкает своей кривой улыбкой и прищуривает хитрые лисьи глаза, переводит взгляд на Джуна и Чонкука. Его забавляет ситуация, и Гук уверен, что он припомнит хёну этот эпизод еще не один раз, подтрунивая по-доброму над ним. В гримерке тихо. Все сидят, ждут машину, копаются в гаджетах. Хосок облокотился спиной о грудь Чимина, удобно устроившись между его разведенных ног. Рука Пака лежит на бедре Хоби, иногда спускаясь ниже по ноге и оглаживая открытую в разрезе голую коленку. Шуга сидит напротив них на стуле, подвернув одну ногу под себя и неотрывно смотрит на этих двоих, снова залипая. - Мне кажется, сегодня будет шумно, - Тэ подошел неслышно. Гук как раз начал стирать макияж с лица ватным диском. Идея о тренировке все еще не покидала его голову, даже не смотря на усталость. - Думаешь, будут делить, а не решат более мирно и… хм, дружественно? – кривые ухмылки симметрично расползаются на лицах обоих парней. Все же, за столько лет идентичными становятся даже подсознательные мысли. - Нее, - Тэ откусывает часть сэндвича, принесенного стаффом для парней в гримерку. – Ты видел, как Шуга залипал весь день на нашем солнечном ангелочке? Хочется, да колется. Поэтому, будет тащить за собой Чимина. Правда, у того, похоже, на сегодня совсем другие планы… - Ви покосился на парней на диване. Чимин-хён начинал ерзать и периодически дергаться, что говорило о его нетерпении и желании заняться чем-то явно другим, чем бессмысленное ожидание. Ладони уже настойчиво проезжались по коленям Хосока, на что взгляд старшего становился с каждым движением все темнее и тяжелее. Атмосфера накалялась, но кроме Тэ и Гука, казалось, никто этого не замечал. - Так, что по сегодняшнему интервью… - Голос Намджуна был тихим и уставшим. – В целом неплохо вышло, если учесть, что это было не запланировано и не оговорено заранее… И, вообще, сказали нам об этом только вчера… Правда, вопросы порой даже меня выбивали из колеи. Вот скажите, какая им разница, сколько комплектов белья у меня лежит в ящике и какого они, преимущественно, цвета… - Сказал бы – фиолетовые. Мы – патриоты! – Чимин ржет и откидывает голову назад, упираясь в спинку дивана. - Я только надеюсь, они это не пустят в запись, - вздыхает Джин-хен, не отлипая от своего телефона. - Я тоже… Настолько глупо я себя давно не чувствовал, - лидер чешет подбородок, листая записи в смартфоне. - Один Гуки у нас молодец! – Чимин все еще смеется, отстукивая пальцами ритм по ноге Хоби. – И кавер записал, и селфи выложил, и картинку какую-то намалевал… - Э! Я вообще-то тут! – Гук оборачивается, сердито смотря на хёна. – И не «намалевал», а нарисовал… - уже тише. - Да ладно, чего уж, к тебе всегда меньше всего вопросов, чудо-мальчик, - Пак улыбается и резко замолкает, все таки натыкаясь на темный взгляд Шуги, постепенно понимая, в какой треугольник попал. Тэхен почти беззвучно ржет рядом, сотрясая плечи, тоже проследив за изменениями в троице. - Да, Гук у нас вытянет всех и вся, золотой макне… - в голосе Намджуна сквозят нотки гордости, только вот Гуку почему-то становится совсем не радостно. Чимин наклоняется к Хоби и, утыкаясь носов в шею, что-то быстро шепчет тому на ухо, из-за чего улыбка на лице Хосока превращается почти в чеширскую, а потом ловко спрыгивает с дивана, направляясь к столу с едой. Теперь Чон напрямую глядит на Юнги, крутя в руках откуда-то вытащенную конфету, и мысли в его голове, явно не об закончившемся интервью. - Ну, все, Шуга попался… - Голос Тэхена доходит, как через вату. Гук погружается в себя, зацикливаясь на последних словах Намджун-хёна. А правда ли, что у Чонгука получится все, и он весь такой из себя замечательный? И ведь так все считают?.. - Так, что по поводу завтра… - лидер устало трет глаза, вчитываясь в ежедневник. – С утра тренировка до часов пяти, потом мы с Юнги идем в студию, осталось добить тот трек… - Шуга рассеянно кивает, все так же не отрывая взгляд от Хосока, который шире развел ноги и с улыбкой на губах посасывает чупа-чупс. – А потом – вечер в вашем распоряжении… Все выдыхают и начинают расползаться по помещению, собирая свои вещи и готовясь к отъезду и радуясь, что это день скоро закончились. Все же, соответствовать статусу айдола - это очень сильно изматывает. *** Чонгук все же решил пойти в зал, что располагался этажом ниже в их офисном здании. Равномерное дыхание, глубоких вдох, плавный выдох, поддерживая ритм. Бег на дорожке для разогрева, комплекс упражнений на руки и грудину. Пять подходов с небольшими перерывами, связки и комбинации с задействованием мышц спины. Не сильно забивать, просто держать в тонусе. В это время помещения были пусты. Кто в здравом уме будет тренироваться почти в двенадцать ночи. Да, идея. Мягко скажем, не слишком здравая, да и пользы не будет почти никакой, но сидеть в четырех стенах, снова, сил больше нет. Надо направить все свою накопившуюся негативную энергию, непонятные мысли, сомнения, переживания и все то, что так мешает жить легко и разъедает мозг в то правильное русло, что ближе всего по духу. Уже на протяжении многих лет этой отдушиной стал для Чонгука спорт. Сначала это было скорее поводом доказать и показать, что мальчик вырос, чтобы его видели и называли мужчиной. В первую очередь, чтобы его считали мужчиной мемберы. Сейчас он, конечно, понимает, что, скорее всего, навсегда для них останется младшим, как для родителей их дети навсегда останутся маленькими. Но тогда это казалось отличной идеей. Он так увлекся этой мыслью, что Джин за руку вытаскивал его порой их качалки, чтобы тот хоть как-то пришел в себя и дал отдых явно перетруженным мышцам. Меры на тот момент юный спортсмен явно не знал. Так всегда – если во что-то новое, то с головой, целиком себя. А потом мысли - что быть взрослым это же не только сильное тело. И тогда хотелки пустились во все тяжкие. Взрослеть – это крепкое спиртное – только залпом у себя в комнате, заедая чипсами, вертолеты в голове, обожженное крепостью горло, кашель на следующий день и боль в пищеводе еще два дня от стопок виски, текилы и чистого рома случайно завалявшегося в шкафчике на кухне. Соджу показалась даже какой-то пресноватой на их фоне. На утро был настороженный взгляд Шуги исподлобья и смачный подзатыльник от Джун-хёна. Взрослеть – это три выкуренные сигареты втихаря в открытое окно друг за дружкой, и снова кашель в осипшем горле, головокружение и прожженный плед на кровати, когда в комнату заглянул Джин. Это ругань Ви, за украденную пачку. И смачный подзатыльник от Джун-хёна. Взрослеть – это сбежать ночью с Чимин-хёном в клуб в район Каннама, черные очки на лицах, порванные на коленях джинсы и черные длинные рубашки, кепка с тремя колечками на козырьке. Девушки, парни, алкоголь и сорванное горло от подпеваний на танцполе. Яркие вспышки софитов и музыка басами по ушам. Чужие руки по талии, бедрам и заднице, смелые взгляды и пьяные поцелуи в кабинке туалета, пока Чимин не найдет и не утащит за шкирку на улицу. Цветные огни фонарей, шумные улицы, горящие буквы на рекламных вывесках, горячие манду со свининой и имбирем в ладонях, капли масла по пальцам и ударяющий в нос газ от бутылки кока-колы. Смех Чимина, уставшие ноги и рассвет на берегу реки Ханган. Встревоженное не выспавшееся лицо Джин-хёна на кухне и смачный подзатыльник, как и Чимину, от Джун-хёна. Взрослеть – это набить тату втайне от мемберов. Бояться и ждать их одобрения. Наплевать на контракт, на мнение других и штрафы. Гладить пальцами костяшки правой руки, обводя пока только несколько символов из запланированных, наклеивать пластыри и улыбаться во всю ширь. Слушать нотацию Юнги-хёна, получить подзатыльник от Джун-хёна и кривую ухмылку от Тэхёна. Взрослеть – это сидеть возле кровати Ви и держать его за руку, пережидая приступ его панической атаки. Видеть, как бледнеет лицо, а распахнутые глаза неотрывно смотрят в одну точку, пытаясь сфокусироваться на чем-то одном и собрать разбредающиеся мысли и эмоции в кучу, в хоть какой то смысловой комок. Взрослеть, это тащить на себе еле дышащего Чимин-хёна после его неудачного прыжка на тренировке и видеть слишком серьезное и непривычно суровое лицо Хоби-хена, отчитывающего своего тонсена. Взрослеть – это слышать как плачет Джин… Это видеть злость в глазах Намджун-хёна. Это слышать арми на концерте. Это быть ответственным за все свои косяки и огрехи. Взрослеть, это впервые получить оргазм от рук другого человека. Это поцелуи на темных улицах без фонарей и привкус вишневого мороженого на губах… Взрослеть – это металлический привкус во рту от разбитой губы, рассеченная бровь и содранные костяшки на руке Тэхён-хёна, злые карие глаза и упрямо сжатые губы, краснота на темной медовой коже скулы. Это сломанные столик в гостиной и разбитая ваза осколками по полу. Это тихое «прости» в отросшие светлые волосы и смазанный поцелуй в шею сзади. Темная комната, тихое, прерывистое дыхание и горько-соленые поцелуи, и красный мазок крови на ключице, потому что по коже близко-близко и так легко, почти невесомо, но так сильно, что почти больно… Взрослеть – это слышать хлопки арми на концертах, все увеличивающихся в размерах фанатов. Это смотреть в блестящие от невыплаканных слез глаза своих братьев, видеть их улыбки на лицах и безмерное желание в тот момент обнять их всех разом и никогда не отпускать. Ведь мы же вместе, навсегда, как иначе. Взрослеть – это сидеть, заперевшись в ванне, и слушать тихий голос Хосок-хёна с другой стороны двери, говорящий, что если так пойдет дальше, то группу придется расформировывать, потому что «уже не сможем вытянуть». Это злые жгучие слезы на глазах и разбитые костяшки пальцев об стену от обиды на себя и на весь мир. Взрослеть – это валиться от усталости после марафона съемок, примерок, фото, репетиций. Это теряться в днях и неделях, засыпать на диване в обнимку с Чимин-хёном. Пусть, что неудобно, главное – хоть на миг почувствовать тепло около себя и окунуться в спокойствие, отдавшись заботливым крепким рукам. Это остывший кофе в пластиковых стаканчиках, рамен в чашке и шоколадный батончик контрабандой из кармана толстовки. Это вспышки камер и сведенные мышцы лица от улыбок. Это заканчивающиеся капли и пальцы на вечно красных глазах от ношения линз. Взрослеть – это пить виски с Юнги-хёном в студии, переписывая в сотый раз кусок из нового трека, а потом догоняться с Чимином и Техен-и соджу в своей комнате. Смотреть на целующихся хёнов и впервые открыто дрочить на такую манящую картинку. А потом прятать голову под одеялом и безбожно краснеть от распирающих чувств и содеянного. Слышать тихий смех Ви и чувствовать мягкие поглаживания в своих волосах Пака. Взрослеть – это дурачится с Сокджином, сходить с ума и носиться по всей общаге в растянутых шортах и старой футболке, кидаться друг в друга салфетками и горлопанить песни. Это слышать ворчание Намджун-хёна, а после вытащить его на середину комнаты и повиснуть на спине, как коала. Слышать его смех и ощущать широкую ладонь на макушке. Взрослеть – это спать втроём на одном диване между съёмками с Хоби и Юнги-хёном. Греть ступни и ладони под футболками старших, прижиматься носом к шее, вдыхать такой родной запах и чувствовать крепкие мозолистые руки на своей спине. Взрослеть – это звонить маме и папе вечерами из общаги и таксофонов около агенства, плакать и стирать рукавом длинной толстовки злые обидные слезы. Дико скучать и, закутавшись в одеяло по ночам, представлять встречу с семьей, объятья и поцелуи в щёки… Взрослеть – это влюбиться… Взрослеть, это плакать без слез и смеяться над собой. Это радоваться за других и принимать такими, какие есть. Это уважать мнение и сочувствовать. Понимать и любить. Взрослеть – это становиться тем, кто ты есть сейчас. *** После тренировки все разбрелись по своим делам, и в общежитии стало тихо. Чонгуку хотелось пива и сесть. И все… Чимин сидел на высоком барном стуле, подложив под себя левую ногу. Правая качалась из стороны в сторону, удерживая на кончике пальцев темные шлепанцы. - О чем ты думаешь? – его тихий голос вывел Гука из раздумий. - Снова копаюсь в себе, - банка пива приятно охлаждала руки. Смешок был ожидаем. - Ничего нового, правда? - На самом деле, тема стара как мир и очень заезжена. - Но все еще актуальна? - Как никогда, - холодит теперь еще и горло, затем глоток попадает в желудок. - Ты после интервью сам не свой. Весь в своих мыслях. - Они всегда со мной. Надо же мне думать, в отличие от некоторых. - Эй! – кусок печенья пролетает мимо, с тихим шлепком приземляясь возле мойки. - Я тоже тебя люблю, хён… - Так о чём? – Чимин смотрит в окно и зажмуривается, отламывая дольки печенья и кладя их в рот. - Что Чонгук из БТС сияет, а Чон Чонгук – нет… - Я, кажется, уже это слышал когда-то. И не только от тебя, - он задумывается на минуту, а потом кивает сам себе. – Намджун-хён тоже всегда заморачивается на этот счет. Но на самом деле это не так. - Почему? - Потому что это – ты. Да, мы все носим маски. Это хорошо заметно по Хоби-хёну и Тэтэ. Но ведь внутри это все равно мы, такие, какие есть. А то, что снаружи – лишь оболочка. Главное – чтобы сияло твое сердце и душа. А они прекрасны, поверь мне, Гуки… - он улыбается, делая глаза похожими на щелочки. - А что… - вздыхает. – Что если на самом деле я не способен на что-то… Все эти мои таланты… поверхностные. - Вот уж не думаю! - Нет, серьезно. Я берусь за многое, получается, да. Но ты же знаешь, большинство… оно перегорает, быстро. И в итоге, я лишь знакомлюсь с этим, но не проживаю, не чувствую. - Ты – самый гениальный ребенок в мире, Гуки. Ты серьезно думаешь, что у тебя не получится сделать что угодно, чтобы ни захотелось, если бы это было необходимо? – он качает головой. – Да, возможно, ты бы понял через некоторое время, что это не твое, и ты ни на что не годный в этом. Но ведь не значит, что тебя за это будут меньше любить. Что мы тебя будем меньше любить… Чонгук снова вздыхает и делает несколько быстрых глотков пива. Хотелось бы и себя убедить в этом, но пока выходит их рук вон плохо. Мысли роятся, мешая жить легко и просто. Гуки чувствует движение сбоку, и теплые руки хёна обхватывают его плечи, горячее дыхание опаляет шею. - Родной, не надо думать о таком, прошу. Это не стоит твоих переживаний, – его запах окутывает. – Так, тебе срочно необходима порция живительных обнимашек. А лучше всего для этого подойдет Хоби-хён! - Кто-то меня звал? – раздается бодрый голос Хосока от двери. - Господи боже! – Чимин дергается и прижимается вплотную к Гуку. – Ты как чёрт из табакерки! - Всегда к вашим услугам! – он смеется и проходит к холодильнику, доставая из него бутылку минералки. - Зачем же так пугать, хён? – Чонгук тянет Чимина на себя и усаживает на свои колени боком, утыкаясь носом в шею, где начинается линия роста волос и где до сих пор пахнет цитрусовым шампунем. – Мне хватит твоих обнимашек, хён. - Всё только для тебя, малыш. Чимин держит ладонями щеки, гладит осторожно большими пальцами. Поцелуй выходит нежным и мокрым, ленивым. Губы хёна пухлые и горячие, упругие. Их приятно покусывать. Пальцы зарываются в волосы, перебирают, массируют. Глаза прикрыты, дыхание спокойное. - Предохраняйтесь, мальчики! – Хоби хихикает, проведя рукой по волосам Чимина и выходя из кухни. - Дурак… - Минни смеется, показывая фак хёну, а потом обнимая сильнее. – Весь настрой испортил. - А он был? – Чонгук улыбается и целует снова. - Конечно, у меня были большие планы на тебя и сегодняшний остаток вечера. Ты против? - Я – за! Чонгук в три глотка допивает пиво, подхватывает Чимина под задницу и несет в свою комнату. - У, наш перекаченный кролик решил дорваться до морковки? - А что, у тебя размер с морковку, хён? – Чон смеется, уворачиваясь от укуса. – Эй, не кусайся! Снова вся шея в твоих следах от укусов будет. Скажи, кто у кого понабрался? То ты обгладываешь мою шею, то Тэ пожирает меня целиком. Я похож на сэндвич или курочку? - Чимин кучей валится на кровать и тянет свою футболку вверх, снимая и откидывая. - Ты похож на того, кото хочется съесть. Перед этим, желательно, основательно вылизав. Гуки отводит глаза и чувствует, как начинает краснеть. Боже, мог бы уже привыкнуть за столько лет к бесконтрольной речи Чимина, да и Тэхёна тоже. Слова, что порой вылетают из их рта заставит покраснеть даже самого отбитого извращенца. Но к такому привыкнуть невозможно… - Иди ко мне, малыш, - Чимин машет рукой, попутно двигаясь к изголовью кровати и начиная стягивать спортивки. – Тебя ждет порция любви и ласки. Доктор Пак готов избавить вас от любой хвори. - Оу, у нас ролевые игры? – Чонгук тоже снимает футболку и подползает ближе. - Как пожелаешь. Сегодня всё – как ты пожелаешь… Чимин более страстный. Эмоционально запитанный и зависимый, отдается сильнее, требует больше. Ему всегда надо на максимум. Если поцелуи – то по всему телу, так, чтобы оставались укусы; если руками по телу – до синяков, сжать, почувствовать и на себе, если толчки – то мощные с оттяжкой, на всю длину, переходящие в быстрые; если оргазм – то яркий и вышибающий дух. Немного скромный и чуточку тихий, серьезный и сдержанный, забивающий себя в рамки и правила в повседневной жизни, в образе артиста и в сексе у Чимина нет тормозов, ручник сломан, передача скоростей не работает, а права… да кому они нужны! У такого Чимина в голове ветер, эйфория и целая тонна нерастраченного одуряющего эротизма, который льется из всех щелей. Чимина хорошо трахать сзади, когда он упирается руками в стену или спинку кровати, голова мотается, а в ушах стоят стоны на высоких нотах. Хён не умеет быть тихим. А еще он гибкий, и может, стоя на одной ноге, другую закинуть тебе на плечо. Угол входа становится тогда совсем крышесносным и ощущения просто невероятные. Главное всю эту конструкцию удержать. Но обычно, после таких вывертов ни он, ни Гук не могут еще час встать с кровати – мышцы превращаются в желе. Наверное, это как раз то, что сейчас нужно Чонгуку: чтобы физическое вытеснило все эмоциональное. Очистить могз, выдохнуть и потом взглянуть на все с другой точки зрения. Это должно сработать. Ведь всегда срабатывает. Сработает и сейчас. Он верит.