Всё обязательно заживёт

Дома Союз, уложив самого младшего ребёнка спать, направился к себе в комнату, чтобы наконец-то хоть немного отдохнуть от бытовухи и расслабиться. Распланировав завтрашний день, СССР вдруг вспомнил о сегодняшней встрече. О том, как они с Рейхом общались. Союз воспринимал это, наверное, как что-то новое, необычное, но в то же время прекрасное. Замечтавшись совсем, Совет вспомнил о том, что ему надо бы уже пойти принять водные процедуры и ложиться спать. Ведь так и до недосыпа недалеко. Русский не спеша встал с кресла, надел домашние тапки и тихо, дабы не разбудить своих чад, пошёл в ванную комнату. Тихо прикрыв за собой дверь, Совет начал стягивать с себя тёмно-зелёный пушистый халат, оголяя торс. Вдруг социалист посмотрел на своё отражение в зеркале. Подойдя к нему ближе, Союз стал вновь разглядывать на себе гематомы, шрамы и порезы, оставленные мужем несколько лет назад. Вдруг, веснушчатый сильно задрожал, вспомнив ужас тех дней, в глазах всё расплывалось из-за навернувшихся слёз, которые тяжёлыми каплями падали на кафельный пол. СССР тихо, но очень горько всхлипывал, перенести такой ужас для него в то время было очень тяжело. Да и сейчас эти плохие чувства контролировать почти не получается. Столько стресса, истрёпанных нервов, слёз за 3 года проживания с ним. Для психики омеги это было сильнейшим ударом, наверное, за всю его жизнь. Человек, который неделями клялся Совету в вечной любви, просил у него руки и сердца, целовал его в щёку, наверное, каждый день, спустя полтора года совместной жизни уже был готов воткнуть нож прямо СССР в сердце и душить его, пока тот не перестанет дёргаться. Союз по началу верил громким признаниям своего мужа, искренне любил его и детей, которых вскоре родил от него. Но в какой-то момент муж Совета озверел без веских на то причин, вдруг резко поменялся в характере и просто стал держать в страхе своего супруга и детей. Истинное лицо данного «человека» наконец раскрылось перед и так запуганным социалистом. Русскому было не столько больно из-за испорченного детства детей и своей психики, сколько из-за лживой натуры бывшего мужа. Осознание того, что Союз с самого начала их отношений был ему не нужен, не любим, просто само наворачивало новую волну слёз и заставляло прожигать огромные кровоточащие дыры в сердце. Социалист его любил, а тот просто испортил большую часть его жизни, даже не думая раскаиваться. Веснушчатый был готов кричать в голос от душевных терзаний, настолько ему было горько после всего случившегося. Как Совет всё это перенёс, при этом не сорвавшись на детей — загадка. Видимо, он был и правда морально сильным человеком, раз он мог контролировать свои эмоции даже во время нервных срывов. Омега сдерживал себя ради них, и мальчики понимали его состояние, ведь в своё время тиран срывался и на них, за что СССР винил себя ещё больше. Старшие дети не хотели и слова больше слышать о своём биологическом отце, в то время как Россия своего отца не знал вообще и не видел его в лицо ни разу в жизни. Что ж, России повезло больше остальных — он не видел всего того ужаса, что происходил в стенах другой квартиры, где раньше жила вся его семья. Но сейчас всё хорошо, к счастью. Союз старается не вспоминать о прошлом, но иногда чувства берут над родителем верх, и противиться столь сильным позывам грусти просто не было смысла, всё равно ничего не получалось и приступы истерик накрывали Союза с головой. Социалист тщательно скрывал те самые гематомы и шрамы за одеждой и повязками, дабы больше никогда не напоминать детям о тех страшных временах. Когда волна ужасных воспоминаний наконец спала, СССР пришёл в себя. Паническая атака отступила. — Мх, что это я в самом деле.. — одноглазый резко включил тёплую воду в душе, еле-еле направив струю душевой лейки себе на плечи. Пару капель крови стекло с его повязки, окрашивая воду в ванной в нежно-розовый цвет. Он с пустым взглядом стоял в скользкой холодной ванне, замерев, кажется, надолго. Почему-то не было сил даже поднять руку. *** Выключая светильник на столе, Союз, сонно потирая веки, присел на кровать, чуть сгорбившись. Парень незамедлительно лёг на чисто-белую простыню, закутавшись в одеяло. — Надеюсь, в моей жизни произойдёт что-нибудь хорошее. Быть может, у меня когда-нибудь будет хороший приятель, как у всех остальных. — прошептал Совет и, прикрыв глаза, сразу заснул. Больно осознавать, что, возможно, ты до конца жизни останешься несчастным одиноким человеком. Да, Союз по-прежнему чувствовал себя таким. Сейчас горькие воспоминания притупили и затуманили хорошие мысли о сегодняшнем вечере. Он искренне хотел начать всё с чистого листа, забыть прошлое, как страшный сон, зажить счастливо и впустить в свою жизнь новых людей. Но он не мог. Не мог, потому что его паранойя, называющая себя «интуицией», просто не позволяла этого сделать. Воспоминания после накопленного горького опыта постоянно одёргивали его, словно били электрошокером при каждой попытке как-то открыться собеседнику при разговоре и стать хоть немного мягче. Нет, Союз не простил бы себе повторение прошлого, точно. Парень больше не мог никому довериться. Абсолютно все, с которыми общался социалист просто кинули его, унизили, использовали, осквернили, предали. Он пока не встретил того человека, который бы отнёсся к ему с большим искренним уважением. Зеленоглазый уже давно смирился с тем, что таких людей не существует. СССР прекрасно знал, что если он ещё хоть раз впустит в свою душу какого-то левого человека - то в этой ситуации будет хуже ему и только ему. Не хотелось снова открывать душу нараспашку, а потом вновь получать ведро сажи на и так разбитое сердце. Раньше, в молодости, даже в подростковом возрасте Союз был открыт всем, всем до единого. Совет хотел бесконечно любить и принимать любовь. Он верил в это прекрасное чувство, верил в судьбу, с каждым годом в его голове вырисовывались самые наипрекраснейшие мечты о любви и счастливой семье. Но в какой-то момент всё разрушилось — эти мечты о любви испарились, словно облака пара. Первое предательство, второе, третье, пятое, десятое, двадцатое. Каждый раз социалист хотел просто любить и быть счастливым, и каждый раз его макали лицом в грязь. Сколько слёз было пролито в те времена, сколько нервов истрёпано. Точкой невозврата стал тиран, который окончательно подорвал ментальное здоровье зеленоглазого, навсегда покалечив его психику. В один момент СССР надоело это терпеть, он устал плакать каждый вечер в полном одиночестве. Он устал огорчаться в людях, устал переносить на своей шкуре все самые негативные эмоции. Ему надоело так жить. И Совет отгородился от людей, вырастил в своём сердце ограду из терновых кустов с острыми шипами. Он больше не подпустит кого-то к себе и на шаг. Лишь бы повторения прошлого не произошло снова. Союз всё ещё наивно думал, что в этой жизни ничего не меняется. Абсолютно. Он думал, что всё останется, как есть. Как же наивно.