Всё обязательно заживёт

Это был обычный майский день, выходной. Суббота, все гуляли, погода была хорошей, солнце светило ярко. Приближалось лето, и природа это охотно показывала. Цветущие деревья и кустарники украшали город и делали серые тоскливые улицы нежно-зелёными и живыми. В нос моментально ударял нежный, сладкий запах сирени, у кустов которой хотелось стоять вечность, лишь бы этот божественный аромат оставался рядом с тобой. У многих, даже у самых нелюдимых домоседов вся эта картина вызывала дикое желание взять с собой рюкзак и направиться гулять, прямиком на улицу. Теплолюбивые растения тянулись к солнцу и росли. Город наполнялся жизнью. Птицы начали активно прилетать с юга, строя гнёзда в голубятнях, на крышах многоэтажек, на высоких деревьях, чьи верхушки успели обрасти листвой. Запели соловьи, одаривая город приятными песнями и на ночь, и на утро — когда угодно. Всё расцветало и росло. В такой прекрасный день Союз решил выйти на прогулку с детьми. Да и сами дети просили Союза о прогулке, он не хотел отказывать. — Пап, смотри, воробей! — Казахстан показал пальцем на крохотную птичку, сидящую на дереве. — Довольно милый, правда? — Союз тепло улыбнулся детям, хотя на улыбку моральных сил не осталось и подавно. — Да! — отвечали дети, улыбаясь Совету в ответ. Рассматривая деревья, цветы, кусты, многоэтажные дома, дети и сами не заметили, как подошли к детской площадке. Там было тихо, свежо, спокойно, и точно никто не тронет. Совет обожал такую обстановку, особенно на улице. — Идите поиграйте пока. Вечером пойдем ужинать. — говорил Союз, указывая рукой на площадку, улыбаясь. — Хорошо, пап. — ответили дети, вчетвером крепко обняв родителя. — Мои любимые.. — Совет с улыбкой нагнулся к ним, поцеловав каждого своего сына в щёку. Семейная традиция. — Ну ладно, гуляйте, пока не стемнеет. — дети побежали на площадку, помахав отцу вслед. Найдя глазами ближайшую лавочку, Совет взял свой рюкзак и пошёл к ней. Уютно усевшись, Совет достал из рюкзака свою любимую книгу и не спеша начал читать, периодически посматривая на своих детишек. Он наивно думал, что вечер пройдёт без происшествий. *** Проходило время, на площадку приходили, а потом и уходили другие люди. Союз оторвался от прочтения романа, чтобы посмотреть на время — 20:30. Солнце, не торопясь, заходило за горизонт. — «Хм. Где-то через полчаса можно и домой собираться, дети уже, наверное, устали, да и поесть бы нам не помешало.» — Совет проговорил это у себя в мыслях, после чего подозвал детей к себе. - Так, давайте погуляйте ещё полчасика и домой, ладно? — Ладно. — хором сказали дети. — Вот и славно. Дети вновь побежали на площадку, а Союз вновь начал читать. Мимо него прошёл высокий альфа лет 35 с двумя сыновьями, он так же проводил их во двор, после чего те побежали к подъезду своего друга. А сам направился к лавочке, на которой находился наш Союз. Веснушчатый сидел к нему спиной с книгой в руках, поэтому он чисто физически не мог заметить нациста, тихо подходящего к его лавке. Мужчина в фуражке не терял надежды познакомиться с кучерявым папкой четверых детей. Ведь, почему бы и нет? Спустя 10 лет замкнутости и злобы на мир можно же попытать удачу, не так ли? Попытка нормально подойти и сесть на лавку не увенчалась успехом и с жутким грохотом провалилась. Небольшой камень, за который случайно запнулся немец лежал совсем неподалёку от скамьи, чем сильно помешал Рейху и его намерениям. Мужчина не смог удержать равновесие и упал прямо на русского, сваливая его с лавки. Книга в руках Совета тут же выпала и уже валялась рядом с ними обоими в раскрытом виде, вся в песке. СССР сначала не понял, что происходит, поэтому первое, что пришло ему на ум - на него нападают. Больно ударившись локтями о землю, успев ободрать кожу на ладонях, парень шикнул и упал на живот. Вещи обоих рассыпались, одежда была испачкана в песке и пыли. Рейх буквально придавливал Союза к земле своим телом, лишь слегка нависая над ним. Дышать под таким весом социалисту было очень тяжело. Пребывая в небольшой панике, Сов поспешно перевернулся на спину, дабы взглянуть на так называемого «маньяка». Поза у ребят была весьма интересная. И Рейх, и Союз были крайне смущены, заметив, в каком положении они находятся. Мужчина в чёрной немецкой форме, кожаных перчатках такого же оттенка, с голубыми, казалось, до жути злыми глазами и клыкастым оскалом сейчас нависал над испуганным Союзом, который уже представлял, как этот тип нещадно избивает его. Все, на первый взгляд, пугающие черты лица вдруг исчезли в один миг, когда социалист испуганно ахнул. — Что Вы делаете?? — в панике в полголоса бормотал Совет, не замечая, как его щёки начинали гореть то ли от паники, то ли от стыда. Веснушчатая щека была в песке, во время падения СССР уже успел провезтись лицом по асфальту, чуть присыпанному землёй. Было больно. — Вообще-то ничего. Я, между прочим, случайно на Вас упал. Так что не надо тут меня обвинять. - довольно низким голосом проворчал ариец, фыркнув. — «Чт.. Что у него с глазом? Что за повязка у него на лице? Странно.» — Рейх только сейчас заметил чёрную повязку на лице парня, но спрашивать не стал, решив повременить с вопросами и подумать о том, как он будет отстирывать свою форму от грязи. Рейх поспешил встать с земли и отряхнуться, уже успев нахамить парню. Он поднял свои вещи с земли, и развернулся к русскому спиной, оттирая свои перчатки от пыли. — «Даже встать не помог. Что ж, ожидаемо..» — обиженно подумал Союз, пытаясь приподняться на локтях самостоятельно. Если бы он озвучил свои мысли вслух, то в словах одноглазого отчётливо бы звучали ирония вперемежку с сарказмом, вызванные обидой. Немцу тут же стало стыдно за себя — сам он встал, а Совету не помог, только нагрубил, не более. При том, у парня после его неуклюжего падения теперь точно останется ссадина на лице и синяки на коленях. — Кхм.. Простите. Неудобно как-то получилось. Давайте я Вам помогу. — альфа развернулся к Союзу, потянул к пострадавшему сильные руки, взял подмышки и аккуратно посадил на скамью. Социалист слегка удивился. Рейх поспешно стал поднимать рюкзак и книгу парня с земли, попутно отряхивая всё от пыли. Закончив с вещами «страдальца», нацист немедленно достал из своей сумки крохотную аптечку, в которой было множество полезных препаратов, бинтов и пластырей. Голубоглазый быстро положил аптечку рядом с собой и, присаживаясь рядом, начал отряхивать медно-коричневое весеннее пальто Союза от песка и пыли. Придерживая одной рукой плечо, а другой отряхивая одежду, Рейх помогал Совету очистить его одежду от грязи. — Ох.. Да я и сам мог бы.. — неуверенно начал Союз. — Не скромничайте. Позвольте мне извиниться перед Вами в немного другой форме. Gut? — продолжая отточенными движениями вытирать пыль с рукава, говорил Рейх. — Оу.. Хорошо. — робко ответил СССР и отвёл взгляд в сторону. Щека всё ещё болела, ссадина предательски ныла и не давала даже нормально моргнуть. Пальто и чёрные брюки Союза стали чистыми через некоторое время, и нацист решил перейти к обработке ран. Заметив, как ловко Рейх достаёт ватку с перекисью водорода и парочкой пластырей из аптечки, Сов немного напрягся и уже собирался что-то сказать, но его опередили: — Садитесь поближе, я сейчас только раны обработаю. — немец похлопал по месту рядом с собой, приглашая сесть поближе. — Н-не надо, спасибо, я сам всё сделаю.. — голос дрожал от волнения и нарастающего испуга, и социалист неуверенно потянул руку к ватке, смоченной перекисью. Он немного боялся этого немца, ведь они знают друг друга всего-то 8-10 минут, а нацист уже пристаёт со своими ватками. Конечно, такому параноику, как Советский Союз, было страшно в такой ситуации. — Давайте лучше я сам Вам всё обработаю. — Рейх намеренно убрал руку с ваткой за спину, чтобы Совет не дотянулся до неё. Тишина — знак согласия. Сов выдохнул и ничего не ответил. Стоило Рейху прикоснуться к его щеке, как Союз испуганно дёрнулся и почти неслышно ойкнул. — Вы меня боитесь? — нацист убрал руку от веснушчатого лица и выгнул густую бровь. — Н-нет.. Не б-боюсь. — запинался русский, изрядно нервничая. — Ну что ж Вы так. Аж побледнели.. Не стоит ведь так волноваться. Если хотите — я могу уйти сразу после этой процедуры. — отшутился немец и на секунду улыбнулся. Понимая, что это никакой не маньяк, Союз промолчал и стыдливо опустил голову, уставившись на свои кожаные берцы. Давно ему так никто не помогал. — Ох.. Делайте, что собирались, пожалуйста. — слегка хмуря бровки, попросил Совет и уже специально подсел ближе, подставляя щёку. Рейх осторожно обхватил затылок парня пальцами одной руки, приподнимая его голову, немного разворачивая на себя, а другой бережно начал прикладывать мокрую ватку к щёчке. Нацист стал аккуратно обрабатывать ссадину, но как только ватка коснулась лица веснушчатого, тот зажмурился и зашипел. — Жжёт? Ничего, это пройдёт. — «Хм. Такие мягкие щёки. И такая нежная кожа.» — нацист вмиг удивился своим же мыслям и поспешил тут же не думать об этом. Обработав после этого ещё и ссадины на ладонях, Рейх осмотрел коленки с локтями и завершил занимательный лечебный процесс. — Ох.. Спасибо. — Совет смущённо поправил ушанку и инстинктивно потрогал щёку. Рейх чуть добро усмехнулся и застегнул молнию на сумке, после поворачиваясь лицом к собеседнику. — Вас как зовут-то? — первый проявил инициативу нацист. Походу у него и правда было желание познакомиться с ним. — Советский Союз, СССР, можно просто Совет — как Вам будет удобнее. — Очень приятно. Третий Рейх, Нацистская Германия, просто Рейх — можете выбрать любую кличку на Ваше усмотрение. — он снова хрипло хихикнул. — Мне тоже очень приятно. — милая улыбка вмиг украсила лицо Совета, и красноволосые пожали друг другу руки в знак нового удачного знакомства. — Давай на ты? — спросил Рейх и снова изогнул бровь. — Почему бы и нет? — Совет тут же удивлённо развёл руками. — Кстати.. Ты иногда произносишь немецкие слова. Ты немец? — поинтересовался Союз. — Да, всё верно. Я чистокровный немец, несколько лет назад приехал сюда из Берлина. — Это очень здорово. Что ж, хочу сказать, ты очень хорошо разговариваешь на русском. Даже лучше наших некоторых, из России. — и снова эта лучезарная улыбка. — Danke. (Спасибо.) — чуть встрепенулся немец, слабо улыбаясь в ответ от приятных слов. Ему редко такое говорили. СССР и Рейх начали долго разговаривать о повседневных вещах в своей жизни. Кто где работает, у кого какое хобби, кто на кого учился. Список безграничен. Оказывается, Рейх и Совет были практически соседями, жили на одной улице, но в разных дворах. Нацист видел омегу пару раз, когда тот гулял с детской коляской и грустно улыбался. Но это было ещё очень давно, поэтому голубоглазый мало что запомнил. Союз же видел Рейха несколько раз в магазине до этой встречи, но не обращал внимания. Ну сосед и сосед, чего такого-то? Парни так разговорились, что даже не заметили, как прошло полчаса. Им было так интересно друг с другом, что время пролетело с бешеной скоростью, и вот, на улице уже стемнело, лишь уличные фонари освещали тропинки, дороги, дома и площадки. — Ой, мне уже домой надо идти. Вечер, поздно всё-таки. — сказал Союз, смотря сначала на время, потом на своих детей. — Ja, я всё понимаю. Я тоже скоро домой. — Рейх отвёл взгляд в сторону, разглядывая пышные кроны деревьев. — Хорошо, я тогда пойду, хорошего вечера. — Союз закинул рюкзак на плечо и уже собирался уходить. — Постой! Я хотел кое-что спросить. — Рейх мигом взял русского за плечо и слабо улыбнулся. — М..? — одноглазый вопросительно выгнул бровь, смотря на Рейха. — Сегодня мы очень хорошо поговорили, правда? — еле-различимая улыбка не спадала с его лица. Союз положительно кивнул. — Я хотел бы попросить твой номер, чтобы встретиться в следующий раз, ты не против? — уже как-то неуверенно произнёс Третий Рейх, на секунду боясь отказа. — Номер..? Да, конечно, сейчас только ручку достану. — Совет начал копошиться у себя в рюкзаке, выискивая авторучку. — А, вот, нашёл. Секунду.. — Союз аккуратно взял немца за запястье и начал выводить ручкой цифры своего номера. Рейх сразу как-то успокоился, но.. Что-то столь радостно затрепетало внутри него, но это что-то лишь очень осторожно, незаметно и совсем тихонечко давало о себе знать. Голубоглазый даже сначала этого не заметил. Но когда он начнёт прокручивать у себя в голове воспоминания с этого дня, это чувство вновь настигнет его само, и Рейх его вспомнит. Ариец, не отрывая глаз, смотрел на то, как Совет аккуратным подчерком выводил символы на его левой руке. Дописывая последнюю цифру своего номера, Союз выдохнул: — Всё готово. — он заботливо спустил рукав немца, закутывая сильную руку в тёплую ткань немецкой формы. Весенние вечера иногда бывают особенно прохладными, и этот не являлся исключением. — Danke (Спасибо), Союз. Я обязательно тебе позвоню. — Рейх поправил фуражку за козырёк и расплылся в улыбке. — Хорошо, я буду с нетерпением ждать. — СССР улыбнулся в ответ и засунул левую руку в карман, второй поправляя шапку. — Надеюсь, что мы очень скоро увидимся. Хорошего вечера. — кинул Рейх напоследок и направился домой, где его уже ждали ГДР и Германия, успевшие за полчаса немного поболтать с их другом и прийти домой. — Спасибо, тебе тоже. До встречи. — Союз посмотрел на Тройку украдкой, тут же подозвав детей к себе. Они разошлись по домам со спокойной душой, ни о чём не думая, радостные, и даже чуть счастливые. Но красноволосые просто не осознавали, что именно эта встреча кардинально изменит их жизнь. Навсегда.