Божественный

Часть 1

      Правда или ложь? Сложный и никогда не очевидный выбор. Конечно, с детства нас учат, что говорить нужно правду и только правду. И если задать вопрос, что люди хотят от вас услышать, все поголовно скажут одно — правду. Вот только никто не признается, что слышать хочет именно то, что хочет, какой ответ придумал для себя, задав неудобный вопрос. И, естественно, все рассчитывают, что это окажется правдой, но ожидания с реальностью не разнятся разве что в книгах. На деле же выпаливаешь все как есть, ведь тебе разрешили, тебя убедили, что правда сейчас как нельзя кстати, а потом приходится сидеть с красным от стыда лицом, потупив вниз взгляд с непреодолимым желанием настучать самому себе по щекам за этакую глупость. Особенно в том случае, когда правда подозрительно сильно смахивает на бред.       О своем выборе в сторону правды Том жалел как никогда сильно. Это была самая длинная и напряженная поездка в такси на его памяти, а ведь все только начиналось. И хоть к концу поездки Роб успел поостыть, Синди же только глубже ушла в себя, неотрывно глядя на мелькающие огоньки за окном. При подъеме по парадной лестнице в этот раз она отказалась и от Роберта тоже, не пустив затем ни одного из друзей в лифт, и на девятый этаж парням пришлось карабкаться по пожарной лестнице.       До квартиры друзья добрались насквозь мокрые и выжатые как пара спелых лимонов, от алкоголя не осталось даже запаха. К моменту их возвращения Синди уже успела умыться, переодеться и лечь спать, не на какой-то раскладушке, разумеется, а в самом центре единственной кровати. Роберт, изрядно сдавший после нежданного фитнеса, приземлился на один из кухонных стульев и под желтым светом вытяжки принялся разглядывать измученные ходьбой раны. Девять пролетов неблагополучно сказались на разбитом колене и бедре, от чего пятна на его штанах снова заалели.       За стеной как всегда бормотал телевизор, по подъезду стучали спешащие домой каблуки. Роб, разложив на кухонном столе весь арсенал предложенной другом аптечки, поочередно бинтовал свежие раны, пытаясь высмотреть ссадины в полумраке. Его колено заметно припухло, на бедре расплылся темный синяк, он уже в красках представил, каково будет жить с такой красивой ногой ближайшие пару недель, но о случившемся Роберт вспоминал с гордостью, никак не сожалением. Как можно, ведь он спасал от неминуемой смерти не кого-то, а лучшего друга, который уже десять минут как неотрывно пялился на развороченное колено с ужасно виноватым видом. - Я уже и забыл, каково это — грохаться на голую землю с размаха, - Роб мягко усмехнулся, предприняв попытку снять затянувшееся напряжение. - Прости меня, - выдохнул Том. - Теперь я должен тебе новые штаны и новую ногу. - Штаны-то еще отстираются, - кивнул он, сворачивая остатки бинта. - А вот если у тебя все это время где-то была запасная нога, то я очень сильно обижусь, что мне никто не предложил ее раньше.       Том невольно усмехнулся, и, когда на губах его друга тоже расплылась улыбка, ему, наконец, стало легче. - Но, если серьезно, перед кем ты и должен извиниться, так это перед ней, - Роб кивком головы указал за свое плечо, не отрывая взгляда от затягивающих повязку рук. - Я ее такой никогда не видел. - Я тоже, - кивнул Том. - Извинюсь перед ней утром. - А я бы еще хотел услышать объяснения, - с небольшим напором высказал свои пожелания парень, и Том устало вздохнул. - Робби, это все.. - вымученым голосом простонал парень, отводя от друга взгляд, но Роб его перебил. - Не-не, - он затряс пальцем перед носом Тома. - Не сегодня — завтра. Сегодня я уже дерьма наелся.       Со свежей ногой, которая теперь не так назойливо пульсировала, Роб вышел из-за стола и направился прямиком к платяному шкафу в поисках хоть каких-нибудь шорт. Остаться в одних трусах в присутствии дамы, пусть и давно спящей, парню не позволяла совесть. Однако голый торс для него почему-то неприличным не считался, поэтому, прикрыв и без того закрытую часть тела, Роб оголил другую, скинув попугаечную рубашку на стул. Затем он подошел к раскладушке, со всех сторон ее осмотрел, ладонью понажимал на матрас, пару раз попав на поломанную ламель, и с озадаченным видом встал. - Незадача, - задумчиво пробурчал парень, после обратившись к другу. - На камень-ножницы-бумага кто спит на полу? - Ты ложись, я днем выспался, - махнул ему Том.       Они разошлись, пожелав друг другу спокойной ночи. Роб заснул, едва его голова коснулась подушки, а Том по привычке засел за ноутбук. Его пальцы забегали по клавиатуре, в строке поиска одно за другим вырисовывались отрывки слов, услышанных им в туалете. Даже сейчас эта песня все еще не давала парню покоя. Однако найти ее оказалось не так-то просто, по отдельности фразы были слишком популярны, и Тому пришлось изрядно попотеть, дополняя поисковую комбинацию, пока среди миллионов однообразных песен про любовь он не нашел ее.       Старая песня новозеландской музыкантки запала парню в душу. Он переслушивал ее несколько раз, с закрытыми глазами вспоминая о своих приключениях. Девушка была без сомнений очень талантлива, новое звучание настолько пришлось Тому по вкусу, что он переслушал все ее альбомы и синглы, ощутимо пополнив свой плейлист. Но, в конце концов, парень снова вернулся к той самой композиции, в буквальном смысле сорвавшей ему крышу в клубе. И только сейчас Том догадался, что перед отвергнутой брюнеткой все же стоило извиниться.        Случившимся ему почему-то ужасно захотелось поделиться с Биллом, он, кажется, был единственным во всем мире, кто бы отнесся к этому с улыбкой, а не желанием немедленно вызвать скорую. Но телефоном загадочного мсье Том, увы, так и не разжился. Да и будь он у него, стал бы парень тогда звонить? Вряд ли. Была бы у этого важного баристы хоть одна страница в соц сетях, и проблем бы никаких не было. И чем только ему так не мил интернет?       Забывшись в размышлениях, Том и сам не понял, как оказался в Инстаграм профиле захудалой кофейни. Это без сомнений была она: бетонная обувная коробка, плетеные столики, горчичная форма. Да и вряд ли Сеньора Паола было настолько популярным названием. На счастье Тома, Инстаграм велся активно. Тут и презентация новых пирожных, и путеводитель по сортам кофе, и анонс счастливого четверга с бесплатными десертами для детей. На каждом фото они старались поместить хотя бы одного сотрудника с дежурной широкой улыбочкой, и потому счастливый Том без промедления понесся в раздел с кофе, но там его ждали одни чертовы кофейные зерна, да чашки, никакого ослепительного баристы не было и в помине. Его не было ни в кругу отдыхающих сотрудников, ни на общем плане небольшого зала. Знакомого бледного лица Том не обнаружил ни на одной из сотен фотографий.       Его охватила досада. Неужели Билл был настолько проворным в отношении фотографии, что ему удалось провести не только Роба и Синди, но и собственного работодателя? Других объяснений для отсутствия француза у Тома не находилось. Разве что он и в самом деле был вампиром, и камера попросту не могла его захватить. В пользу этого также говорило его престранное жилище, куча старья, странная домашняя одежда, бледность и гипнотическая привлекательность, а также факт, что Том ни разу не заставал парня днем. Но все вроде бы логичные доводы намертво перерубала стойкая вера Тома в то, что никаких вампиров быть не может.       Настроение парня напрочь пропало, и даже полюбившаяся мелодия не спасала ситуацию. Взяв с полки начатую пачку сигарет, он выбрался проветриться на балкон. На небе как и прежде не было ни облачка, только россыпь ярких звезд. Окна плотно стоящих многоэтажек были погашены, впереди стелилась освещенная дорога, ведущая в неспящий центр. Когда-то этот вид служил для Тома вдохновением, вечерами он выходил на балкон насладиться чарующим городом, а не бесконечными елями и соснами, виднеющимися из окон его детской спальни. Но сейчас открывшаяся картина казалась ему плоской, лишенной какой-либо души, совершенно безликой и скучной. Будто раз заглянув за занавес простого мира, увидев его необычные изъяны, Том совсем потерял интерес к тому, каким он был постоянно.       Неспешно потягивая тлеющую сигарету, Том осматривал район, находящийся в полудреме, который теперь походил на сделанную из картона диораму. Он вглядывался в застывшие деревья, игрушечные скамейки и фонари, пытаясь найти среди них хоть что-нибудь исключительное. Что-нибудь, что заставило бы его сердце забиться быстрее, сдавило грудь тяжелым грузом, и вырвало из простого и спокойного бытия, о котором совсем недавно он был готов молить любых богов. Но больше не было слышно посторонних звуков, мелодий, ничего не сбоило, не появлялось, не исчезало, и только небо как и прежде сияло над головой, простираясь в невидимые дали. За разглядыванием скучного пейзажа Том постепенно заснул, развалившись в садовом кресле.       Его сон был недолгим, уже через пару часов начало светать. С соседних балконов доносился табачный дым, собаки лаяли на пешеходных дорожках. Последней каплей для дремлющего сознания стало заглянувшее на балкон солнце, которое теперь палило недовольно скривившееся лицо так и не отдохнувшего парня. Еле поднявшись с кресла, Том ощутил неприятную боль в спине, шее и коленях. Свой возраст нужно было как-то оправдывать, и теперь сон в неудачной позе не проходил бесследно.       Остальные обитатели студии уже давно не спали. Роберт, может, и выглядел слегка помятым, но Синди была уже причесанной и скромно накрашенной, хоть из одежды на ней все еще была только пижама. Друзья сидели за столом, на котором неизвестно откуда взялись свежие булочки, а за их спинами трудилась кофеварка, с шумом разливая готовый напиток в чашки. Зевая, Том сел напротив Синди, пока Роб занимался сварившимся кофе. Девушка скривилась, едва бросив на парня взгляд, затем, недолго поковырявшись в косметичке, которая так и стояла на столе со вчерашнего вечера, достала оттуда тюбик крема от синяков и без слов швырнула его Тому. Не до конца разобравшись в ситуации спросонья, парень повертел крем в руках, затем повернул к себе настольное зеркало и только после этого он обнаружил темные следы на шее, красноречиво повествующие о его вчерашнем приключении.       Роб поставил чашки с кофе на стол, не позабыв предоставить каждому по чайной ложке, а после сел рядом с девушкой. Он многозначительно глянул на Тома, затем указал взглядом на Синди, безмолвно намекая другу на вчерашний разговор. Деваться было некуда, и тогда Том с тяжестью вздохнув нарушил молчание. - Синди.. - начал он грубоватым заспанным голосом, после чего девушка подняла на него глаза. - Мне очень жаль, что я так вел себя вчера. Прости меня, сам не знаю, как я мог позволить себе такое.       Переведя взгляд на стол, Синди неторопливо отпила из полной кружки, удерживая ее двумя руками. Затем, поджав губы, она поставила чашку на стол, исподлобья глянув на Тома, застывшего в ожидании хоть какой-то реакции от подруги. - Ты вел себя как настоящий кретин. - Признаю, - покорно кивнул парень. - Эта выходка была за гранью всего, что ты когда-либо делал. - Мне очень-очень жаль, - он снова влез в ее речь, пытаясь вызвать хоть каплю снисхождения на сердитом лице. - Я и Роб.. - хотела было сказать Синди, но Роб перебил ее. - Я простил его еще вчера, - с набитым ртом отчитался парень, запивая булочку кофе с молоком.       Синди взглянула на парня, спокойно уплетающего завтрак. Это было совсем не то, о чем она хотела сказать, но ее желание быстро сошло на нет, когда девушка заметила, что, похоже, только она одна была настолько встревожена совершенно несвойственным для Тома поведением. Не найдя никакой поддержки в Робе, который почти не участвовал в разговоре, Синди снова посмотрела на Тома и, вздохнув, сказала. - Не знаю, какая муха тебя укусила, но я согласна буду простить тебя только если ты потрудишься объяснить, что же такого с тобой вчера случилось.       Едва взявшийся за еду, Том с трудом сглотнул. Потеряв остаток ночи в плейлистах и размышлениях о природе француза он совсем позабыл об этой неприятной части и никакого более-менее достойного оправдания для себя не нашел. Еще вчера парень был уверен в том, что правда сработает как нельзя лучше, ведь иначе вся его новая жизнь была не больше, чем бредом, однако его перформанс произвел совсем не то впечатление, которого Том ожидал, и теперь идея поделиться с друзьями правдой уже не казалась такой привлекательной. К тому же, сейчас они оба трезвы, а на трезвую голову речи о невидимых чужому глазу вещах и вырастающих из-под земли домах воспринимаются куда острее. Не долго думая, Том понял, что сейчас он просто не в силах раскрыть друзьям глаза на правду или на то, что для него являлось правдой. В любом случае, продолжать в том же духе было нельзя, и парень решил скрасить ожидание друзей ложечкой небольшой целительной лжи. - Ну.. - начал Том, оторвав глаза от кружки кофе. - Вы были правы, целиком и полностью. Та брюнетка.. дала мне марку. - Ох, да ты что! - всплеснул руками Роб, взявшись за голову. Синди же вовсе закатила глаза, спрятав в ладони лицо. - Не просто кретин, а натуральный идиот.. - бурчала девушка, от расстройства охая. - Знаю я, знаю, - кивал Том, стыдливо пряча взгляд в кружке. - Если тебе нужно было что-то, так ты бы мне сказал, ты же знаешь! - восклицал Роберт, зарываясь пальцами в волосы. Так он становился еще больше похожим на отца. - Ты же из нас самый аккуратный, - ворчала Синди, уставившись на Тома. - Ебучий привереда, который отказался от кокаина под предлогом, что со стола — это негигиенично. А теперь тащишь в рот что попало от туалетной шлюшки? - Да ладно вам, я же сказал, что мне жаль, - Том взвыл. От невозможности выдержать тяжесть обвиняющих взглядов он положил голову на стол. - Ты что, забыл, что с тобой было каких-то пару дней назад?! - девушка потянулась к развалившимся по плечам парня дредам и перебросила их на одну сторону в попытке найти бесстыжие глаза. - Этого больше не повторится, - заверил ее Том, но Синди только цокнула языком. - Свежо придание, - сказала она, откидываясь на спинку стула. - Теперь хотя бы понятно, чего она так быстро от тебя сбежала. - А ты, что же, следишь за тем, сколько я провожу с ними времени? - сощурившись, Том взглянул на девушку, но она вопрос проигнорировала, с безучастным видом продолжив пить кофе. - Ну, хорошо, что мы со всем разобрались, - подытожил Роб, разорвав затянувшуюся паузу. - И без всяких рассказов про несуществующие места, небеса и этого Билла. А теперь более приятные вопросы, ты сегодня с нами к Итану? Будем играть в настолки. - Надо бы, - кивнул Том. - Только напиши ему предварительно, а то, я уверена, ты до сих пор с ним так и не поговорил, я тебя знаю, - сказала девушка, поднимаясь из-за стола. - Много ты знаешь, - пробурчал Том, на что Синди лишь самодовольно улыбнулась.       Вечер игр у Итана подвернулся как нельзя кстати. Выкладывать другу в переписке всю тягомотную историю о своем внезапном исчезновении Том не хотел, но и продолжать игнорировать Итана дальше было верхом неуважения. Он бы, конечно, мог заявиться к другу в квартиру как настоящий урод без звонка, без весточки, и вести себя так, будто этой сумасшедшей недели в их жизни не было, но совесть и хоть какое-то чувство меры у Тома определенно были.       Выпроводив друзей из квартиры, Том с наслаждением разлегся на раскладушке. После нескольких часов на жестком уличном кресле, поломанная шаткая лежанка была лучше самой мягкой перины. Пока сон не взял свое, парень заглянул в телефон и в диалоге с Итаном, где так и висели десятки непрочитанных сообщений, напечатал: «Прости. Объясню все при встрече.» Лучше ему все равно было не придумать, это не простыня для мамы после головокружительной экскурсии от Билла, тут слова приходилось выдавливать как зубную пасту из подошедшего к концу тюбика, еще и стараясь не смотреть на верхнюю половину экрана, чтобы совесть не сожрала до конца от лицезрения гневных сообщений.       Поздним вечером Том, одевшись поудобнее, в полном одиночестве выдвинулся в сторону Итана. Настроение у парня выдалось паршивым, друг никак не отреагировал на скомканное извинение, однако сообщение все же было прочитано. Синди так и не появилась, хотя парень ожидал, что девушка забежит в квартиру переодеться, и потому на встречу Том ехал напряженным, не представляя, к чему стоит готовиться. На всякий случай парень прихватил с собой ноутбук, посчитав, что небольшой успех в их общем деле сможет смягчить гнев Итана.       Когда Том прибыл, все друзья уже были в сборе, но привычной радости в их взглядах он не наблюдал. Итан, Сари и даже Синди смотрели на него с нескрываемым упреком. На неловкое приветствие девушки отреагировали кивком, но Итан продолжал молчать, от чего у Тома пересохло в горле. Один только Роб не участвовал в безмолвном противостоянии, сначала с улыбкой похлопав друга по плечу, а затем принявшись за расстановку фигурок из Монополии, похоже, совершенно не замечая напряженной обстановки в квартире. «Хотя бы не выставили,» - попытался приободрить себя Том. - Есть разговор, - вполголоса сказал он, слегка наклонившись в сторону Итана. - Я слушаю, - нарочито спокойно ответил друг, скрестив руки на груди. - Отойдем?       Рассчитывающий на громкие извинения, Итан все же не стал препираться. Вдвоем они отправились в единственное место крошечной студии, где было возможно уединиться — в ванную. Она вряд ли была рассчитана на двух человек за раз, Тому пришлось протиснутся в душевую, а Итан и вовсе сел на закрытую крышку унитаза, но теснота в данный момент была далеко не самой главной проблемой. - Я знаю, я идиот, кретин и все другие слова, которые приходили тебе на ум за последнюю неделю, и можешь сказать, что разочарован во мне, что это непрофессионально, что угодно. Но для начала выслушай меня, ладно? - Том взглянул на Итана, но друг смотреть на него не желал, бегая взглядом под раковиной. - Я слушаю, - повторил он с меньшим напором и ноткой равнодушия. - Ты знаешь, исчезать — это не про меня, - от этих слов Итан с недоумением во взгляде посмотрел на друга. Он понемногу начинал злиться. - Ну, да, было пару раз, но я тогда был еще совсем юным, с ветром в голове. Сейчас все совершенно иначе, - теперь парень вовсе скрестил руки на груди.       Ситуация начала выходить из-под контроля. Еще пара-тройка неверных выборов и друг оставит его, больше никогда в жизни не пустив на порог. Уже готовая ложь про подмешанные наркотики и головокружительные подарки от тусовщиц в туалете для Итана совсем не подходила. Этой ложью Том рисковал закопать себя по самую голову, но и выдумывать что-то новое особого смысла не имело. Рано или поздно это небольшое расхождение в оправданиях все равно всплывет наружу, и тогда он рискует лишиться всех друзей сразу.       Том оказался в тупике. Молча выйти из туалета было намного безопаснее, чем пересказывать тот же бред, в который сейчас верят Роб и Синди. Вдруг на секунду Том ощутил ту же уверенность, что прошлым вечером у клуба. Уверенность, что теперь-то правда позволит ему выкарабкаться. Не зря же были все те многочисленные вечера, проведенные за разговорами о внеземных цивилизациях, НЛО и заговорах. Если так подумать, Итан был единственным из его немногочисленных друзей, кто смог бы понять произошедшее или даже поверить в это. Его маниакальные идеи о зоне 51 были ничуть не лучше того, что с Томом действительно случилось. Может быть, парень даже сможет помочь ему в этой непростой ситуации. - В общем, - помявшись на холодном полу, Том приступил к своему рассказу. - В это будет сложно поверить, но со мной произошла невероятная вещь. Самая невероятная, какая могла бы случиться в жизни. Я бы сам ни за что не поверил, если бы увидел. Да если бы мне сказали неделю назад, что меня ожидает, я бы рассмеялся.       Итан злобно глянул на друга, но Том решительно продолжил: - Я увидел совсем другую сторону нашего мира, того самого, который мы часами обсуждали между парами, размышляя о том, что вся эта жизнь вообще значит. И, ты помнишь, мы говорили о будущих открытиях, исследованиях, результаты которых просто взорвут всем бошки? Кажется, я стал свидетелем одного из них.       И здесь Тома понесло. Он выпалил все от звуков из ниоткуда до проезжающей сквозь деревья машины. Эпизод с Биллом он решил опустить, все же не стоило вмешивать друга в это, мало ли чем обернется его чистосердечное признание, уже третье за неделю, да и с непредсказуемыми последствиями откровений проще разобраться, когда ты один такой сбрендивший шизофреник, а когда вас двое — дела принимают совсем другой оборот.       К концу воодушевленной тирады о граничащих с сумасшествием приключениях лицо Итана побагровело. Пытаясь переварить вываленную на него чушь, он медленно поднялся, становясь вплотную к растерявшемуся другу. Хоть он и едва доставал Тому до подбородка, его закипающая ярость возвышала Итана над другом, с каждой секундой все быстрее теряющего энтузиазм. - Ты окончательно спятил или просто издеваешься надо мной? - строгим отчитывающим тоном выпалил Итан. - Ты игнорируешь меня целую неделю, пропадаешь черт пойми где, даже игрой не занимаешься, хотя сам твердил, что сентябрь — край для релиза. А сейчас стоишь тут передо мной, несешь какую-то чушь с закосом под симуляцию и думаешь, что тебе это сойдет с рук? Что я растаю от пиздежа на любимую тему и забуду о том, как ты нагло кинул меня?       От услышанного на Тома в ту же секунду снизошло озарение. Симуляция, ну конечно, как же он мог забыть. Любимая тема Итана, которую парень мог мусолить часами. Он столько раз выслушивал распаления друга насчет суперкомпьютера, способного поддерживать имитацию целой вселенной, насчет псевдонаполненности мира и генерации событий вплоть до политических конфликтов, что идея сама собой засела и у него в мозгу. Но то ли замылившийся взгляд после недели бездарного лежания на полу, то ли простая недопустимость столкновения с доказательством кажущейся настолько нереалистичной теории не позволили Тому в первую же секунду сложить одно с другим. Теперь все казалось настолько понятным и логичным, что даже провалы в кровать и пол больше не претендовали на новость дня, да даже на колонку «Это интересно» в углу страницы. Это же было ничто иное как сбой привязки по координатам. - Как же я раньше не догадался? - с изумлением выдохнул Том. - Все это время ответы были у меня прямо перед носом, а я, дурак, посчитал, что схожу с ума. Ты представляешь? - он тряхнул друга за плечи. - Это же доказывает, что все вокруг — симуляция. Я и ты — программный код. Представляешь? Все это время ты был прав.       Итан его восторга не разделял. Он напротив с каждым словом закипал все больше, и этот блаженный взгляд Тома на пару с раздражающей улыбкой стал последней каплей. - Ебанный наркоман, - гневно рявкнул азиат. - На что ты подсел? ЛСД? Грибы? Что за химия сейчас в твоей башке, от чего ты решил, что я хоть слову из этого наркоманского бреда поверю?!       Том нахмурился. - Я сейчас честен с тобой как никогда, самым сокровенным делюсь, а ты собираешься списать это на наркотики? - Большей херни в жизни не слышал. Тебе сложно что ли хоть раз признаться, что ошибся? Сказал бы честно: да, я загулял, я развлекался и веселился, и я бы простил. Но это.. - он брезгливо скривился. - Я не ожидал такого от тебя.       С видом глубоко разочарованного в нашкодившем ребенке взрослого Итан вышел из ванной, но на этом Том заканчивать не собирался. - Не ожидал такого от меня? - на повышенных тонах Том вылетел за ним в комнату. - Ну, конечно, как выдумывать какую-то нелепую ебалу про вездесущих шпионов и засланцев, которые чуть ли не зонд тебе в жопу засунуть хотят, это ради бога, а как попытаться хотя бы услышать, что я тебе говорю, и, на минутку, я хочу заметить, что я, в отличие от тебя.., - он болезненно ткнул друга пальцем в плечо. - ..никогда не занимался подобной ебаторией, так сразу же начинается - «наркотики, наркотики». - Да потому что ты заебал! - вскричал Итан. - Похуй мне с кем ты и что там долбишь, имей совесть признаться в этом честно, а не пытаться сыграть на моих чувствах! - Эй-эй, вы чего? - попыталась пресечь перепалку Синди. Друзья кругом обступили пылающих от гнева парней, в полном непонимании наблюдая за стремительно разворачивающейся ссорой. - Не лезь! - хором пригрозили парни девушке. - Ничего я не долбил! - не церемонясь продолжил отбиваться Том. - Я тебе честно во всем признался, как все было, но ты как всегда навыдумывал себе претенциозной хуйни! - Ну так я тебя поздравляю! - всплеснул руками Итан с нервной натянутой улыбкой на лице. - Лучше бы уж это были тусовки, а не очередные накротические припадки! Ты только больше меня убедил, что ничерта ты не изменился! Ты просто богатенький ребенок, который привык, что все ему сходит с рук. Я считал, что со второго курса ты исправился, но ты все такой же безответственный торчок, - он выплюнул последнее слово в лицо свирепеющему другу. Не будь они вдвоем такими высоконравственными, насколько это было возможно, интеллектуалами, их словесная перепалка уже давно бы переросла в жестокую драку. - «Торчок», - с глумливым прищуром повторил за ним Том. - Я хотя бы не пытаюсь строить из себя черт пойми что. Вечно порядочный, такой правильный, «ах, мамочка и папочка будут ругаться», - сделав брови домиком и выкатив губу, парень карикатурно покрутил кулаками под глазами. - А стоит только остаться наедине, так «а не будет ли у вас гашиша, джентельмены?». Все время строишь из себя чистюлю, а сам закидываешь за шиворот побольше меня, ханжа ты ебаная!       Желая оставить последнее слово за собой, Том вышел из круга, не позабыв при этом пихнуть друга плечом. Он направился к выходу, пока за его спиной принялся заниматься новый скандал, отправной точкой для которого послужил слезливый вопрошающий голос Сари «что это все значит, Итан?». Роб так и остался пребывать в шоке, потягивая чипсы из чашки, а Синди кинулась вслед за Томом. Застав на лестничной площадке удаляющуюся фигуру друга, девушка крикнула ему в след: - Том, подожди. - Не сейчас, - отрезал парень, молниеносно сбегая по лестнице лишь бы скорее выбраться из этого балагана.       Он запрыгнул в машину и ударил по газам. В ярости Том накостылял ни в чем не повинному рулю, последние слова друга как топливо служили для нестихающего гнева. С целью сбавить напряжение, парень закурил, но привередливый организм в который раз потребовал тягучего вишневого вкуса, в конец выводя Тома из себя. Он смял так ненавистную теперь пачку Marlboro и бросил под ноги. Все шло из рук вон плохо.       Без разбора разъезжая по району, Том заехал в первую попавшую табачку. Он принялся выискивать на стендах сигариллы, но магазинчик оказался настолько маленьким, что в нем не было ничего, кроме старой доброй классики. От безысходности парню пришлось раскошелиться на еще одну пачку точно таких же сигарет, которые он только что переломал в машине, проклиная всех и каждого за дебильный закон о запрете продажи сигарет со вкусовыми добавками в Евросоюзе. Добраться до успокоительного вишневого вкуса ему было не суждено.       Том снова закурил, не торопясь возвращаться обратно в машину. Прохладный вечерний ветерок и никотин немного остудили его, и гнев постепенно сменился разочарованием. Но не столько недоверие друга расстроило его (подобная реакция не то, чтобы была такой уж неожиданной), сколько осознание, что сегодняшнюю жизнь ему было просто больше не с кем обсудить. Никто не желал верить в его сногсшибательные приключения, а уж слушать о них — и подавно. Круг любимых друзей, с которыми он мог поделиться всем от мелкой радости до кошмарного горя, теперь сплотился за его спиной, видя в нем лишь поехавшего от наркотиков недоумка. Он не сомневался, они наверняка сейчас сидят там и во всю обсуждают его состояние, попутно делясь нелепыми отмазками, которые он на скорую руку выдумывал, и единственной правдой, которую каждый из них расценивал как наркотический приход.       Он снова вспомнил о французе и его последнем наставлении, которое Том проигнорировал и уже дважды ступил на одни и те же грабли. Интересно, где он сейчас? Сколько уже прошло времени с тех пор, как они наведывались к нему в кафе? Наверняка он на смене или же зачитывается пыльной литературой в своем замке, других развлечений для старомодного мсье Том выдумать не мог. Он-то бы его уж точно поддержал, и может даже посмеялся над курьезной ситуацией с той девицей в туалете. Постепенно Том осознал, что общества сдержанного баристы ему сейчас очень не хватает.       Погрузившись в раздумья, Том не сразу заметил, какой темной и побитой была улочка, на которую ему случилось завернуть. Более того, взглянув на старые покосившиеся вывески и совершенно лишенные света закоулки, он ощутил странное дежавю. Будто совсем недавно он уже бывал здесь или в очень похожем месте, будто кое-что из его недавних мыслей как нельзя кстати пришлось бы в этом занюханном квартале.       Растоптав едва выкуренную наполовину сигарету, Том метнулся к машине. Он с любопытством принялся продвигаться вглубь района, находя попадающиеся по пути здания пугающе знакомыми. Кажется, сейчас должна заиграть Wouldn’t it be nice, а впереди, хотя куда уж дальше, начаться толкотня с привычным выяснением отношений. И здесь, прямо за поворотом налево на пустынной улице должна появиться.. она. Дорогая Сеньора Паола, женщина, которую он совершенно не знал, но которая успела запасть ему в душу за последние пару дней. Она светилась как причудливый старомодный фонарь, сквозь панорамные окна озаряя своим светом засыпающую улицу.       «Ну, раз уж я здесь..,» - оправдывал себя парень, неспешно заворачивая в сторону кафе. Изобилие пустых парковочных мест и отсутствие плетеных стульев и столиков, которые, по-видимому, убирали на ночь, позволили Тому припарковаться прямо напротив гигантского окна. Он вышел из машины и, опершись на капот, закурил очередную сигарету, наблюдая за происходящим в помещении как на большом телеэкране: прежде семенившие меж очередей официанты теперь неспешно протирали столы, за ними хлопотала уборщица, переворачивая стулья и ловкими движениями намывая пол шваброй, за кассой миниатюрная девушка производила какие-то подсчеты, а позади нее постоянно хлопала дверь с надписью «Персонал» - кофейня готовилась к закрытию.       Том уже успел расстроиться, не заметив среди тружеников своего любимого баристу, как вдруг в очередной раз распахнувшаяся за кассой дверь выпустила его сиятельство. Его сдержанность, манеры, аристократичная осанка выделяли парня из общей массы работников. В то время, как другие сдергивали с себя бежевые фартучки и небрежно бросали их смятыми в пакеты, француз с грацией викторианской леди снимал с шеи бретель, придерживая собранные в хвост волосы, а затем аккуратно складывал вещь, поправляя по уголкам появляющиеся складки. В то время, как другие сотрудники были растрепанными, с замученными угрюмыми лицами, он продолжал выглядеть свежо с выпущенными вперед двумя прядями волос и все той же сдержанной улыбкой на бледном алебастровом лице. Может макияж так умело скрывал его усталость, может быть бессмертие дарило ему бесконечные силы, Том не знал. Он продолжал с интересом наблюдать за загадочным мсье, пока тот с видом английского дворецкого прибирал свое рабочее место.       Билл походил на главного героя в повседневной сцене. Однообразные работники в однообразной форме и он, носящий черный тонкий бадлон с высоким воротником вместо горчичной рубашки. К бадлону были идеально подобраны темно-серые брюки, плотно сидящие на ноге, и простые черные ботинки со скругленными носами. Фартук же эту композицию только дополнял, добавляя домашнего уюта и приземляя строгий образ.       В очередной раз позволив Биллу занять все его мысли, Том не заметил, как сам стал объектом наблюдения. Из кафе на него пялились два суровых глаза, тонущих в темных впадинах на блеклом лице. Наполовину бритая голова, серая кожа, болезненный вид — несомненно, это был покупатель его друзей-барыг. Как же его звали.. Кристиан? Кристофор? Том не мог вспомнить. Похоже, парнишка пытался урвать любую смену, чтобы рассчитаться с долгами.       Как только бариста закончил с уборкой и откланялся перед коллегами, он направился к выходу, где его перехватил Крис.. Крис. Все еще буравя Тома угрожающим взглядом, он прошептал что-то французу на ухо — парню пришлось встать на цыпочки, а Биллу — наклониться, чтобы губы Криса хоть немного сравнялись с ухом баристы. На лице Билла на секунду промелькнуло сомнение, он выпрямился и, сощурившись, выглянул в окно, а, когда его взгляд встретился с едва виднеющимися в темноте глазами Тома, мсье приветственно улыбнулся. Он также улыбнулся и Крису, что-то сказав в ответ и похлопав парня по плечу.       Билл финально со всеми попрощался и ускоренным шагом двинулся к двери, однако, когда парень, наконец, оказался на улице, он сбавил темп, неспешно подходя ко все еще наблюдающему за ним Тому. - Здравствуй, - негромко поприветствовал его Билл. - Мы уже закрылись. - Как жаль, - без доли сожаления в голосе ответил Том, носком растаптывая окурок. - Подвезти тебя? - Если тебе не сложно.       Жестом Том пригласил его в машину и, ехидно подмигнув все еще наблюдающему за ними парню, сел за руль, желая как можно скорее вывезти божественного господина из этих трущоб. В салоне поднялся запах сливочного кофе. Его одежда, волосы, кожа — казалось, все было пропитано крепким напитком. - Какими судьбами? Я раньше тебя здесь не видел. - Да вот, решил взять кофе по дороге домой, но мне повезло урвать целого баристу, - с ухмылкой выдал Том и только под конец фразы поперхнулся ею как скользнувшим в горло орешком.       То, что задумывалось как безобидная шутка, резко обратилось в нечто с двойным смыслом, чего парень совсем не ожидал. В другое время он бы даже не заметил этой маленькой детали, а если бы и заметил, то посмеялся б и над ней, но то ли их маленький общий секрет в виде одноразовой связи, то ли божественность сидящего рядом господина заставляли его смутиться и даже испугаться безобидной фразочки, внезапно ушедшей не в то русло. - Вообще я жутко разосрался с друзьями, - резко вывернулся парень, решив перевести тему. - И, пока пытался остыть, по чистой случайности попал сюда. - Что же послужило поводом, если не секрет? - поинтересовался француз, из вежливости не зацепившись за неловко брошенную фразу, только в улыбке оставив упоминание о ней. - Даже стыдно признаться, - глубоко вздохнул Том. - Я нарушил слово, которое дал тебе - все растрепал друзьям. Я даже не представлял, во что это может вылиться. Мне пришлось буквально сбегать от них, иначе не скажешь. Теперь они считают меня каким-то накроманом, который долбит черт пойми что и даже не стыдится. - А я ведь предупреждал тебя, - мягко усмехнулся Билл, прикладываясь к подголовнику. - Теперь-то я понял, о чем ты. Черт, ну чего меня только дернуло.. - Том сконфуженно нахмурился, все яснее видя, насколько глупыми были его ожидания. - Нужно было тебя послушаться, ты-то в этом побольше меня варишься. Точно идиот.. - Могу утешить тебя, я оступился куда серьезнее. - В смысле? - Из-за своих попыток донести до людей, что со мной, я два раза попадал в психушку — на полгода и на десять месяцев. После этого желание делиться с кем-то моим проклятием намертво отпало. - Ты шутишь, - ошеломленно выдохнул Том. - И как ты выпутался? - Скажем так, мое проклятие меня и защитило. Они забыли обо мне как и все остальные и я просто продолжил свое существование как ни в чем не бывало. Так что ты еще легко отделался. - То ли еще будет.. - буркнул парень. - Ладно бы, если просто рассказал, но вчера.. Вчера у меня пропал потолок, просто взял и исчез, - от той серьезности, с какой Том рассказывал про свое приключение, Билл невольно прыснул. - Это еще не все. Я как чокнутый доказывал какой-то девчонке в клубе, что вижу звезды над собой. А потом, когда друзья выдернули меня оттуда и начали спрашивать, что за дрянь со мной случилась, я сначала пробил руку осколком от бутылки, а затем прыгнул под такси.       На этой ноте Билл рассмеялся. - Ты, конечно, очень целеустремленный. - Да я на сто процентов был уверен, что все выгорит, - оправдывался Том. - Не знаю, что со мной было вчера, но я вообще не ожидал, что они так расстроятся из-за моего поведения. - Вспомни, каким ты был, когда впервые пришел ко мне домой. Они сейчас ощущают примерно то же. - Знаю-знаю.. Вот бы вернуть время вспять и ни за что не упоминать об этом, - Том тяжело вздохнул, и в очередной раз глянув на Билла вдруг обнаружил, что тот снова проигнорировал ремень безопасности. - Ты из принципа не пристегиваешься? - Не имею привычки. - Билл застенчиво улыбнулся, тут же принимаясь за ремень. - Кстати, из этой идиотской ссоры я все же вынес кое-что действительно очень ценное. Пока мы обменивались оскорблениями, Итан подкинул мне блестящую идею насчет того, что с нами происходит. Ты когда-нибудь слышал о гипотезе симуляции?       Билл отрицательно мотнул головой. - Согласно этой гипотезе мир, в котором мы живем, может быть полностью созданным на компьютере. Как бы.. - рассказывая, Том принялся что-то вырисовывать в воздухе руками. - Не то, чтобы он напечатан или что-то в этом роде, речь идет о всем мире целиком. Вот, предположим, эта машина, дорога, деревья, я и ты — все это нули и единицы, программный код, написанный кем-то в мире над нами. Когда мы не можем взять какой-то предмет или он пропадает, как ты сказал, или проваливаемся в пол — это можно объяснить ошибкой в координатах. Ведь.. Смоделированный на компьютере предмет не имеет жесткости, не имеет ничего, кроме оболочки. Поэтому я оказался внутри кровати и даже не понял этого. А те квартиры.. Подумай, ведь, к примеру, в компьютерной игре никто же не заселяет дома, декорации. Они ведь все пустые и в них просто расставлены звуки, чтобы было реалистичнее. Шторы — тоже часть реализма. С улицы ведь больше ничего не видно.. То же с людьми, о том, что они могут быть похожи, помнишь, ты говорил? - Билл неуверенно кивнул, желая принять хоть какое-то участие в разговоре. - Я думаю, они не просто похожи, они являются сгенерированными оболочками, которые просто есть, чтобы мир не казался пустым. У них схожие анимации, может даже вид, но сами по себе они пустышки. Я не говорю, что все такие, нет. Вот я и ты — мы прописаны. У меня есть семья, учеба, друзья. Я не хожу целыми днями по одним и тем же маршрутам, каждый раз я выполняю разные действия. И мы все должны видеть мир реальным, то есть, мы вообще не должны задаваться вопросом реален он или нет. Но по какой-то причине ты видишь, когда он багует или когда что-то не прогружается, ты как бы заглядываешь за занавес, понимаешь? - Признаться, я совершенно ничего не понимаю, - растерянно помотал головой Билл. - Блин, - Том обреченно вздохнул. Его надежда на то, что монолог хоть немного расставит все на свои места и внесет понимание и для Билла тоже, напрочь улетучилась.       Незаметно за разговором дорога подошла к концу. В этот раз особняк не пришлось дожидаться, тыкаясь то к камушку, то к кусту. С тех пор, как он внезапно вырос из-под земли, он стал постоянным участником пейзажа Розенвальдштрассе, и даже издали его можно было заметить как одиноко растущий дуб посреди безжизненного поля.       Заезжая на подъездную дорогу, Том ненавязчиво, насколько это было возможно, предложил: - Я бы мог зайти и показать тебе подробнее на примере моей игры, - он тут же спешно добавил. - Если ты не против, конечно. Может, так стало бы понятнее, что я имею в виду. - Разумеется, - закивал Билл. - Я и сам собирался пригласить тебя. Я буду только рад.       Они вдвоем вышли из машины и направились в сторону дома. По бокам от двери уже горели фонари, из окон гостиной и коридора тоже лился свет, дом будто ждал возвращения своего единственного хозяина. Билл легко толкнул дверь, и она тут же отворилась, без замков, без ключей, без каких-либо защелок. - Ты не запираешься? - из праздного любопытства поинтересовался Том. - А зачем? - он улыбнулся. - Располагайся в гостиной. Можешь взять что-нибудь из домашней обуви на свой вкус, - Билл указал на небольшую обувную полку прямо под ключницей с деревянными птичками. Сам же он в этот раз выбрал скромные черные туфли с едва заметным орнаментом. - Ты будешь чай? - Да, только.. - Том помялся. - Только не такой крепки, как в прошлый раз.       В ответ Билл только с улыбкой кивнул, скрываясь в дверном проеме слева. Том же, выбрав самые невзрачные тапочки, прошел направо в уже ставшую ему привычной гостиную. Он вытащил из рюкзака прихваченный с собой ноутбук и разместил его на кофейном столике. В этот раз на нем не было ни книги, ни шкатулки с конфетами. Однако вскоре ноутбук пришлось переместить на колени, потому что небольшой столик постепенно оказался заставлен разными вазочками с печеньем, конфетами, засахаренными фруктами, сухарями, нарезанными рулетами и даже венскими вафлями. Похоже, со времен его последнего визита Билл ощутимо пополнил продовольственные запасы. В завершение ко всему француз снова вынес поднос все с тем же расписанным сервизом и едва смог разместить его на заставленном столике.       Он уже хотел по привычке сесть в кресло, когда Том подвинулся и пригласил его присоединиться к нему на диване. - Тебе лучше сесть со мной, иначе мне сложно будет показать, - объяснился Том, но Билл и без того не собирался с ним спорить. - Вот, возьми.       Он осторожно поместил ноутбук на узкие колени баристы. Для мышки места не нашлось, поэтому Том разместил ее на краю деревянного подлокотника, понимая, что управлять камерой с тачпада — то еще испытание. Однако Билл браться за управление не спешил. - Ходить по классике на WASD, - пояснил Том, и тогда француз положил руки на клавиатуру, проигнорировав мышку. Том недоуменно на него взглянул. - А поворачивать камеру — мышкой.       Когда с горем пополам Билл все же занял нужную позицию, Том вернулся к своему разъяснению. - Представь, что мы — этот парень. У нас есть своя история, голос, вещи. Вот, зайди сюда, - Том указал на экране, но этого баристе было недостаточно. - Нет, вот сюда.. - Я не понимаю.. - с досадой выдохнул Билл, и тогда Том завел руку ему за спину и осторожно разместил поверх его ладони, взяв под свой контроль управление мышкой. - Вот сюда.       Тома обдало жаром. Сквозь тонкую ткань бадлона он чувствовал каждый позвонок согнувшейся над ноутбуком спины. Он был так близко к божественному мсье, что слышал, как из его ноздрей тихо вырывается воздух, пока прохладная рука пытается приноровиться к управлению мышкой. От его шеи одурманивающе пахло теплым деревом, нагретым на солнце, горячим маслом и сливочным кофе. Этот запах, тихое сосредоточенное дыхание и легко подрагивающие при перещелкивании кнопки пальцы заставили сердце Тома потяжелеть. Оно, будто залитое густым медом, стучало где-то под горлом до испарины на похолодевших руках.       Он отдернул руку, испугавшись знакомого чувства. Вернув свободу полностью поглощенному процессом французу, Том обнял себя руками, покрепче схватившись за толстовку. Но оторвать глаз от Билла он не мог. Как он прикусывал губу, соображая, что ему делать дальше, как дергались утяжеленные тушью ресницы от бегающего по экрану взгляда, Том, кажется, совсем забыл, зачем вообще здесь оказался.       Взгляд карих глаз вдруг встретился с его, и он с болью сглотнул, оказавшись пойманным. Губы мсье пошевелились. - Что? - как в тумане переспросил Том. - Так и что дальше? - повторил Билл, показывая на экран.       Он уже давно был в доме, куда Том его и тащил. - Так, о чем это я.. - присобрался парень, выпрямляясь. - У него есть дом, как и у нас.. И.. Извини, - он немного потеснил Билла, намереваясь нажать пару клавиш на клавиатуре. Том посчитал, что парень поймет его и даст ему полный доступ к ноутбуку, но француз не улавливал подтекст, потому его руки до сих пор лежали на клавиатуре. И Том в очередной раз коснулся холодной кожи, переключаясь между игровым режимом и режимом редактирования. - Видишь, - он прокашлялся. - Если мы переместимся в другие квартиры в режиме редактирования, в них ничего нет. Просто декорации. И шум, который ты слышал, когда сюда зашел, это просто вставленный звук.       В подтверждение Билл кивнул, все еще с вопросом глядя на Тома, который, кажется, был тут самым потерянным. - Я хочу сказать, что, если представить, восемь миллиардов человек для одной симуляции это, скажем так, перебор. И чтобы у живущих в симуляции не возникало ощущения пустоты, в многоэтажках везде расставлены соответствующие звуки. Обычно это звуки стройки, телевизора или детского плача. Именно поэтому, когда ты переезжаешь, - он задумчиво глянул на Билла. - Ладно, когда я переезжаю или в гости хожу, то я везде неизбежно найду этот бесконечный звук ремонта. И, например, мой сосед, которого, как я выяснил, не существует. Там на протяжении четырех лет шел ремонт. Но ведь ничего нельзя ремонтировать четыре года подряд. И оказалось, что там просто настроенный звук.       Том снова переключился на игровой режим и быстрым нажатием пары клавиш переместил персонажа из квартиры на улицу. - Вот, взгляни, эти люди — неигровые, и соответственно они не имеют каких-то особых отличительных черт. Я их вообще из нескольких заготовок для лиц, волос и одежды собирал с помощью рандомайзера. И анимации у них всех общие, у некоторых даже голоса. А если сделать так, - он снова переключился на режим редактирования и обратно. - Крыша исчезнет. Но только для тебя, для меня. Неигровые персонажи вообще этого не заметят. - Кажется, я начинаю понимать, - вдумчиво закивал Билл, продолжая гонять персонажа по городу. - Но почему я все это вижу? - Тут мне нечего сказать, - Том виновато пожал плечами. - Возможно тебя забыли прописать, а, когда симуляция запустилась, она сама дала тебе какие-то значения, которые забаговались и ты тоже забаговался. А потом каким-то образом передал этот бракованный код мне. Я такое уже видел в играх. Моя сестра как-то играла в симулятор жизни и там были полупрописанные персонажи, которые сначала сами начинали выдавать дичь, когда ты с ними играл, а потом заражали всех подряд и игра ломалась. Это потом экстренным патчем фиксили. - Значит.. из-за меня тоже наш мир сломается? - он бросил на Тома поникший взгляд. - Нет-нет, конечно не сломается, - поспешил его успокоить парень. - Тебе сколько? Двадцать пять? Двадцать семь? Будь ты стихийным бедствием, все давно бы уже переломалось. Я же первый, кто стал видеть то же, что и ты, верно? - Билл кивнул. - Значит мы с тобой вызвали какое-то исключение. Примерно такое же, как когда система обрабатывала тебя. И твой код стал частью моего кода. - Когда ты говоришь, все кажется очень логичным, - сказал Билл, устало отклоняясь на спинку дивана. - Хотя я до сих пор не понимаю этого до конца. Мне даже немного стыдно. - Да брось, это же не твоя тема, - махнул Том и взялся за чай, о котором все благополучно позабыли. - Ты зато горазд в языках, литературе и кофе. А я довольствуюсь только программированием. - Да нет, я не об этом, - Билл вздохнул, повернув голову в сторону Тома, и как обожженный подскочил. - Ты что, давай я налью! Ты же у меня в гостях, а я тут расселся! - Сиди-сиди, - принялся успокаивать его Том и для большей уверенности вдавил колено мсье в диван, чтобы тот не смог подняться, о чем моментально пожалел, отдернув руку, но цель уже была достигнута. - Играй. Ты сегодня работал, трудился, а я весь день спал. Я и тебе налью, - он отчитался, продолжая как ни в чем не бывало наливать себе чай. - Так почему же тебе стыдно? - Мне стыдно, что я за столько лет ни на шаг не приблизился к истине, - ответил Билл, неохотно, но все же возвращаясь к ноутбуку. - А ты за пару дней нашел ключ к моему сломанному миру. - Тебе просто не повезло не познакомиться с Итаном, - Том попытался его приободрить, делая глоток из маленькой чашки. В этот раз чай вышел в разы лучше, его вкус хотя бы можно было распробовать, а не давиться все перекрывающей горечью. - Если бы вы встретились раньше, ты бы уже давно знал все ответы. - У тебя хорошие друзья, - констатировал француз, снова занимаясь беготней по выдуманному Томом миру. - Даже несмотря на то, что они подсыпают незнакомцам таблетки в бокалы. - И я очень-очень прошу за это прощения, - сказал Том, положив свободную ладонь на сердце, будто это должно было придать его словам больший вес. - Он на самом деле не такой, каким кажется с первого взгляда. Просто немного легкомысленный. В школе ты бы его не узнал, Роб был тем еще спортсменом и ЗОЖником. Звезда юношеской футбольной лиги. - Как он сумел из заядлого футболиста превратиться в наркоторговца? - Травма. У него был.. - набрав в легкие воздух, Том выпалил на одном дыхании. - Разрыв мениска по типу ручки лейки, - затем он в том же тоне продолжил. - Но он поступил в своем духе, вот я до сих пор не могу понять. У него нога болела адски, он еле ходил, не то, чтобы бегать. Я сто раз ему сказал: нужно показаться врачу. И ведь он все равно дотянул до последнего и как итог больное колено, травма на всю жизнь и никакого спорта. А потом началась эта его гидрокодоновая зависимость прямо как у доктора Хауса, он решил слезть, «перебившись чем-то полегче». И потом пошли экстази, марки, грибы, кокаин. Сначала он просто сам принимал, но однажды в клубе его перехватил в туалете парень и за одно колесо предложил в два раза больше, чем Роб заплатил. Тут-то и началась его барыжная деятельность. - Ох.. - виновато закусив губу, Билл вздохнул. - Да простит он меня, я был о нем худшего мнения. Парень просто попал в жернова. - У тебя веские причины его недолюбливать, но ты хотя бы теперь знаешь об обеих сторонах медали.       Попивая чай за столиком, Том невольно зацепился взглядом за руку француза, которую тот держал на клавиатуре. Ее положение было не просто непривычным, оно было неудобным. Вместо того, чтобы поместить средний палец на W, указательный на D и безымянный на A, он почему-то почти всегда нажимал требуемую клавишу указательным пальцем, лишь иногда помогая себе средним. Припомнив начало их игровой сессии, Том подозрительно покосился на увлеченного процессом баристу. - Ты раньше никогда не играл? - Не приходилось. - На компьютере или на консоли тоже? - На чем? - переспросил Билл, не отрываясь от экрана. - Ты же шутишь, да? - усмехнулся Том, но Билл на это ничего не ответил. - А телефон у тебя с кнопками или там только экран? - Какое это имеет значение? - француз непонимающе взглянул на Тома.       Но ответить Том не успел. Высветившееся на экране сообщение о низком уровне заряда отвлекло парня от допроса бедного мсье. - Черт, надо зарядку подключить, а то он сейчас вырубится, - он достал из рюкзака кабель, подключил его к разъему ноутбука, а конец с вилкой вручил Клеберу, который так и продолжал сидеть с ноутбуком на коленях. - Я тебя разочарую, ничего не выйдет, - Билл вложил кабель обратно в руки растерянного гостя. - То есть как? Он сейчас выключится, - Том ткнул в ноутбук, будто бы это баристе больше всех нужно, чтобы тот оставался включенным. - Ну, если ты сумеешь найти хоть одну розетку.. - он улыбнулся, обводя комнату рукой, но Том, похоже, не понимал причины его приподнятого настроения, и тогда парень решил сказать прямо. - В этом доме розеток нет. - Ну да, - Том усмехнулся. - Нет розеток. - Ни одной, - подтвердил Билл. - То есть если я сейчас пойду и проверю.. - То ничего не найдешь, - подытожил француз.       Том посмеялся, готовясь, что сейчас Билл объявит свое представление шуткой и все же приведет его к розетке, но парень продолжал сохранять привычное спокойствие. Улыбка на лице гостя сменилась негодованием. Соскочив с дивана, Том отправился прямиком в библиотеку, которая находилась за музыкальной комнатой. Именно там он видел торшер, он точно это знал. Билл же неспешно пошел за ним. - Вот он, - довольно отозвался парень, добравшись до библиотеки. Он принялся ходить кругами рядом с торшером, выискивая кабель, но к собственному удивлению, добравшись до подставки на ножках, он не нашел ничего. - Что за чушь.. - выругался Том, взявшись за исследование стеклянного абажура. Он был уверен, что в сердце замысловатой конструкции ему непременно попадется простая лампочка, однако разочарование поджидало его и здесь. Вместо привычной лампы в голове торшера он обнаружил только керосиновую горелку. - Не может быть..       Быстрым шагом Том вернулся в гостиную. Теперь он взялся за разглядывание потолочной люстры, которой повезло висеть достаточно высоко, чтобы цепкие пальцы не могли до нее дотянуться. И только сейчас парень заметил, что за стеклом плафонов сияет маленький живой огонек. Медленно и недоверчиво он перевел взгляд на Билла, который наблюдал за действом с трудно скрываемой улыбкой. - Ладно, пусть лампы.. - под нос бубнил Том. - Но это, - он взглянул на стол, на котором все еще стоял чайный сервиз. - Здесь точно не обошлось без розеток.       Вихрем он вылетел из гостиной в коридор, затем в проем напротив, за которым его ждала столовая. Том мигом преодолел длинный стол на десять гостей, продвигаясь к двустворчатым дверям, за которыми его ждала кухня. Но, только распахнув двери, он тут же ахнул: - Это что еще, черт возьми, такое??       Он ожидал увидеть самую обычную кухню. Может, чуть-чуть состаренную, чтобы подходить под антураж всего дома. Том ожидал увидеть электрическую плиту, холодильник, кофемашину в конце концов, он же бариста. Но кухня оказалась ничуть не моложе самого дома. - Это печь, - игриво ответил ему Билл, ужасно повеселевший от сложившейся ситуации. - Здесь дрова, здесь еда, - он поочередно открыл каждую из массивных чугунных дверок. - А это холодильник, - как в рекламе взмахнув руками он показал на железный шкаф на ножках, едва достающий до его груди. - Сюда кладешь лед, - приложив силу, он выдвинул широкий ящик, наполовину заполненный льдом. - Сюда еду, - затем он открыл такую же тугую дверцу, за которой оказались вполне обычные продукты — молоко, сливки, йогурты, рыба, несколько овощей. - И ты каждый день готовишь вот на этом?? - неверяще Том покрутил какие-то ручки, для вида потрогал дверцы, и после каждого его действия Билл возвращал переключатели в нужное, только ему известное положение. - Я всегда готовил только на ней, - с любовью он огладил блестящую черную варочную поверхность. - На работе мне нелегко приходится по этой причине. - Но почему не пригласить рабочих, не попытаться провести электричество? Так же намного проще, чем постоянно рубить дрова и покупать лед. - Этот дом такой же, как я, Том. Его нельзя разрушить, но и изменить тоже нельзя. Смотри, - Билл достал из навесного шкафа стеклянный стакан и с размаха бросил его на пол. Инстинктивно Том зажмурился и отпрыгнул назад, но стакан лишь отскочил от пола и встал, пошатываясь, без единой царапинки. - Да и к тому же этот дом никто, кроме нас не видит. Никто сюда не приедет. - Чудо за чудом, - сам себе под нос пробормотал Том, разглядывая старинную плиту. - Значит этот дом тоже забагованный. Или он стал таким, потому что ты тут живешь, - Билл в очередной раз только пожал плечами, убирая стакан на место. - Ты всю жизнь жил здесь? - в ответ парень коротко кивнул. - Но.. Ты ведь сказал, что сюда никто не может зайти, и ты живешь здесь в полном одиночестве. Кто присматривал за тобой, когда ты был ребенком? Он ведь должен был жить здесь, так ведь?       На этой ноте Билл замолчал. Опираясь о столешницу поясницей, он неуверенно взглянул на Тома. - Все несколько сложнее, чем тебе кажется.       Он немного помялся на месте, так и не зная, как ему продолжить, с чего начать. Том же терпеливо ждал, в тишине наблюдая за юношей, бегающим взглядом по полу. - Ладно, - вдруг выдохнул Билл, становясь на ноги. - Идем. Мне есть, что тебе показать.       Француз отправился в коридор, но Том не спешил идти за ним. Помнится, не очень-то хорошо все закончилось в последний раз, когда бариста завлек его этой фразой в гараж. Заметив замешательство гостя, Билл обернулся и, увидев нерешительного и даже немного испуганного Тома, улыбнулся. Подняв вверх ладонь в клятве, он мягко сказал: - В этот раз без машины, обещаю.

Часть 2

      По лестнице они поднялись на второй этаж. Вблизи деревянные перила оказались еще красивее, с тонкими листьями и стебельками, вырезанными в массиве. По таким Том и не подумал бы скатиться, как бесконечно делал в подростковом возрасте, спускаясь из спальни на первый этаж. Вдоль лестницы на стене висели небольшие портреты, нарисованные маслом. Многочисленные дамы и господа с хмурыми или напряженными лицами провожали гостей стеклянными взглядами, того и гляди следящими за вами, стоит к ним повернуться спиной. К слову, с людьми на развешанных по всему дому портретах у Билла не было ничего общего: ни формы лица, носа или хотя бы глаз, ни цвета волос или схожего взгляда. Они будто вообще не имели к французу никакого отношения.       На втором этаже стены были украшены теми же ткаными обоями красного цвета, что и на первом, изукрашенными россыпью мелких позолоченных цветков. Из небольшого коридора, в который ковровая дорожка с лестницы заползала как змея, вели пять массивных двустворчатых дверей винного цвета, по бокам от них висели позолоченные бра — застывшие в причудливом положении цветы с танцующим огоньком в сердце мутного стеклянного бутона. «И не заебывается же он это все поджигать,» - мелькнуло в мыслях у Тома, в то время как мсье двинулся ко второй паре дверей справа и нажимом на длинную изогнутую ручку распахнул одну из ее створок.       За дверями находилась спальня и, судя по тому, насколько она была обжита, его спальня. Ее стены были красными, но уже с другим, более сдержанным рисунком, вышитым коричневыми нитями. Пол из натурального дерева тоже был почти что красным, но к счастью больше, чем наполовину, его закрывал огромный черный ковер с узором из объемных цветов. Только потолок, покрытый лепниной, не был красным. На окнах висели плотные кремовые шторы, расшитые по краям красной бахромой, со сложными ламбрекенами ей под стать, куда же без них. Между окон стояла широкая двуспальная кровать, тоже красная, с многослойным плотным балдахином на каркасной раме, тоже красным. Но хотя бы поверх него из той же ткани, что и шторы, были сделаны декоративные волны и полосы, чтобы хоть как-то разбавить вездесущий красный цвет. С обеих сторон прямо из потолка к кровати свешивались широкие расшитые ленты с небольшими колокольчиками на концах. А в изножье высокой постели расположилась длинная кушетка, к сожалению, тоже самого красного цвета. Обилие красного и цветов постепенно начинало угнетать.       Почти всю левую стену занимал высокий платяной шкаф из темно-красного дерева и угадайте с какими-какими мотивами? Его ручки были выполнены в виде маленьких бронзовых листочков, рядом с ним стояла ширма гармошка, обтянутая плотным гобеленом с вышитыми на нем бутонами цветов. У противоположной стены стоял туалетный столик из того же дерева и, да-да, тоже в цветах и зелени, заставленный разными баночками, пузырьками, бутыльками и чем только не заставленный. На краю его лежала довольно крупная расческа старомодного вида с щетиной вместо редких длинных зубьев.       Прикроватные столики тоже были из темно-красного дерева, на каждом из них стояла подготовленная керосиновая лампа, и возле той, что была справа, Том узнал небольшую безликую книжку, которая прежде попадалась ему в гостиной. «Так он ее еще и перед сном читает, чудесно,» - подумал Том. С этой книжечкой все было точно не так-то просто, иначе не быть ей его единственной спутницей в постели(других книг поблизости Том так и не нашел).       И, в конце концов, слева от туалетного столика, в самом углу стоял закрытый секретер, расписанный под хохлому(нет, он тоже был темно-красным с кучей деревянных стебельков и бутонов, ползущих по ножкам и ручкам). Что у секретера, что у трюмо стояло по одному низкому стулу с мягкой сидушкой и длинной узкой полоской вместо спинки, плавно переходящей в небольшие декоративные подлокотники. В трех словах, его спальня была шумной и очень красной. К счастью освещение, сводящееся только к двум парам бра, расположенных на противоположных стенах, приглушало кричащие краски старинной спальни. Будь здесь свет хоть на пару десятков люменов поярче, эту комнату можно было бы использовать как оружие массового поражения против современных дизайнеров и слабонервных любителей минимализма.       Билл подвел гостя к секретеру, над которым висело нечто странное, прибитое к стене. Оно походило на лоскутное одеяло и только подойдя ближе Том заметил, что вместо цветастых картинок в полотне были выемки, заполненные разными фотографиями. Они были расставлены в определенном порядке. В самом верхнем ряду фото были довольно старыми, сделанными, наверное, в самом начале прошлого века, а уже ближе к низу их сменяли яркие полароидные снимки. - Это то, что ты хотел мне показать? Твоя коллекция фотографий? - спросил Том для подтверждения своей догадки. - Присмотрись к снимкам, - посоветовал ему мсье.       В таких потемках на фото было сложно увидеть что-либо четко, и тогда заботливый Клебер что-то там подкрутил у одной из голов бра, после чего его свет стал значительно ярче. Почти на всех снимках было по два человека, в подавляющем большинстве это были женщины самого разного вида в нарядной одежде, а рядом с ними неизменно стоял, сидел или обнимался многоуважаемый француз. Его было легко узнать по свойственной только ему манере держаться на людях. - Ага, понятно. Ты, значит, один из этих любителей исторической реконструкции, - закивал Том, изучая наряды разных эпох что на дамах, что на баристе, запечатленных на фотографиях. - Ну, это многое объясняет из твоего образа жизни. Только я не совсем пойму, как это к делу относится.       Он продолжал внимательно изучать фотографии, про себя отмечая, насколько искусная это была работа. Парень мог бы поклясться, что некоторым снимкам точно больше сотни лет, если бы не его хороший знакомый, мелькавший на каждом из них. Должно быть, он вместе с этими увлеченными дамочками откуда-то вытащил старую камеру(для такого щепетильного любителя старья это не должно было составить большого труда), а потом они устроили фотосессии, повторяя моду отдельных эпох.       Том уже собирался похвалить внимательного француза за такую поразительную подделку, как вдруг одна из фотографий, висящих в первом ряду, приковала к себе его взгляд. - Погоди-ка.., - Том с подозрительным прищуром нагнулся к снимку. - Можно вытащить?       Билл одобрительно кивнул. Отогнув подшитый край, Том осторожно вытащил маленькую фотографию из полотна. У нее была шершавая поверхность, совсем не похожая на липкие глянцевые снимки полароидов, и узором подрезанные края. Том пригляделся, на черно-белом фото Билл стоял под руку с какой-то щуплой леди в асимметричной шляпе с широкими полями. За ними черными пятнами виднелись люди, но важной частью фона были отнюдь не дамы и господа, прогуливающиеся по улице, а возвышающийся над ними Берлинский кафедральный собор. И все бы ничего, если бы не маленькая деталь, которой быть на этом фото никак не могло. - Башенки.., - едва слышно выдохнул Том. - Почему.. почему на нем есть башенки?? Как вы их туда добавили?? - он вертел в руках фото, присматриваясь к деталям в попытке обнаружить хоть что-то, выдающее монтаж. - Их же не стали восстанавливать, они же были разрушены.. еще в годы войны.       Он взглянул на Билла, затем на фото, затем снова на Билла, который сохранял все то же невозмутимое выражение на лице, без доли иронии или улыбки. Медленно, словно боясь, Том повернул руку с фотографией, разворачивая ее к себе задней стороной. Аккуратным почерком, не тем, что в книге, но тем, что в журнале учета сотрудников, было выведено «Леди Лилиана, Берлин, 1910». Фото вылетело из ослабших пальцев, упав на крышку секретера. Ноги Тома подкосились, и он рухнул на стул, с трудом дыша. Мсье же как тень выплыл из неосвещенной зоны спальни, еще и в своей черной одежде, и вставил упавшее фото обратно в полотно. - Что.. что все это значит?? - шокированно бормотал Том, принявшись кусать ногти. - Не может.. не может же быть, чтобы.. - Мы познакомились с леди Лилианой близ Адлона, - спокойно заговорил француз. - Она похоронила мужа и возвращалась в Англию домой. Она таскала с собой чемодан, в котором была камера ее покойного супруга. В день отъезда она пожелала сделать фото на память о нашей встрече.       Том отрицательно помотал головой, красноречиво тряся пальцем в воздухе с просьбой притормозть. Фантомные здания, мнимые кровати, звуки без источника, а теперь еще и это. Если с той долей информации, что приходилась на гипотезу симуляции, Том еще был согласен мириться и даже принимать ее, то это переходило все возможные границы для юношеского мозга. Он был согласен принять, что Билл, да и он теперь, могли видеть реальность совершенно иначе, чем другие, и что их роль расположилась где-то между кодописцами-богами и простыми обывателями, но что стоящий перед ним молодой юноша перешагнул столетний рубеж, а то и не один, он не мог принять ни коим образом.       Заметив непроясняющийся ступор на лице гостя, мсье отлучился, зашел за ширму у шкафа и откуда-то вытащил знакомую связку ключей. Одним из них, довольно маленьким, но превышающим размер ключа для аптечки, он отпер секретер, и крышка тут же упала почти Тому на ноги, открывая вид на еще большее количество разных выемок и ящичков. Тот же ключ Билл вставил в замочную скважину длинной створки с правого края секретера, но использовал его больше как дополнительную ручку, нежели ключ.       В выехавшем из глубины секретера отделении заискрился прозрачный хрустальный графин, наполненный чем-то янтарным. Из того же отделения Билл достал две крупные рюмки и наполнил каждую из них напитком на треть. Он молча предложил рюмку совершенно невменяемому гостю, и Том так же молча принял ее из длинных пальцев. На трезвую голову с этим точно было не разобраться.       Он опорожнил три рюмки подряд, хотя мсье не расквитался еще и с первой, и, только после того, как жгучий напиток согрел его горло, Том смог немного прийти в себя. - Так тебе, что.. лет 140-150? - все еще не веря в то, что срывается с его губ, Том взглянул на Билла, опирающегося на секретер и болтающего алкоголь на дне рюмки. - Я не знаю, но думаю, что намного, намного больше, - он обошел Тома, как подсолнух за солнцем с раскрытым ртом поворачивающегося за ним, и сел на кровать. - Когда — я сам не знаю — я оказался здесь, в этом доме такой же, каким ты видишь меня сейчас. Я не знал ничего ни о мире, ни о людях, только знал, что я Вильгельм Клебер, что это.., - он засунул руку за ворот бадлона и пальцем за цепочку вытащил наверх увесистый овальный медальон с буквой К. - ..мой медальон, а это.., - Билл указал в сторону книги, лежащей на прикроватном столике. - ..моя книга. Не спрашивай, как я это понял, я не могу объяснить. Я просто знал это как непреложную истину.       Билл отпил из рюмки, потупив взгляд в плещущейся на дне жидкости, затем, облизнув губы, продолжил: - У меня был какой-то базовый набор навыков, но что это были за навыки сейчас я уже не припомню, слишком многому я научился за жизнь здесь. О вещах, которые люди узнают в раннем детстве, я как вчера вылупившийся птенец узнавал из книг в библиотеке. Я был удивлен, что люди рождаются, а не появляются из ниоткуда, что они бывают маленькими, помещающимися в двух ладонях, что дети наивны и беззаботны и многие вещи им неизвестны. Тогда же мне стало известно о смерти, что люди с каждым годом все больше стареют, меняются, усыхают, а затем жизнь покидает их.       Сделав паузу, француз наполнил опустевшие рюмки теперь наполовину. Том же продолжал неподвижно сидеть на стуле, широко распахнутыми глазами он пялился на мсье, а его челюсть вот-вот грозилась отвалиться от тяжести тех невероятных событий, что описывал Клебер. - Из книг я узнал о животных, диких и домашних, о разных странах и континентах, языках и религиях. До того, как первая книга раскрылась в моих руках, я не представлял, что за стенами этого дома есть целый мир. Я хорошо помню день, когда впервые вышел в город. Было шумно, повсюду ходили люди, смеялись дети, разъезжали машины, мне даже стало не по себе. Я упал на скамью и в тот же миг ко мне подошли дамы, они переживали о моем самочувствии, заказали мне воды. Это был год накануне нового, двадцатого столетия, тогда-то я и узнал, что книги в моей библиотеке опаздывают почти на сорок лет.       Вздохнув, Билл взглянул в снова опустевшую рюмку. Этот напиток уже давно не пьянил его. - В обществе я довольно быстро узнал о документах, деньгах, работе. Ничего из этого у меня не было, а без первого, не будет и второго, и третьего. К моей истории о том, что я никогда не рождался, все относились как к затянувшейся шутке, и тогда я понял, что со мной было что-то не так. Но события приняли куда более пугающий оборот, когда одним из дней я наведался к своим новым знакомым, а они заявили, что впервые видят меня. Я мотался от одних господ к другим, и все они как один твердили, что не знают меня. Никто обо мне не помнил.       Он выпрямился на кровати и вытащил из кармана брюк портсигар с уже знакомой Тому старинной зажигалкой. В первую очередь француз предложил сигариллы гостю, и уже потом прикурил сам, зажав деревянный мундштук между губ. Они оба глубоко затянулись, и Билл смог продолжить свой рассказ: - В тот год в конце зимы я впервые угодил в лечебницу или, как ее тогда называли, дом для умалишенных. Меня лечили словом и таблетками, к счастью обошлось без шоковой терапии и лоботомии. Все доктора считали, что у меня помешательство, и через пару месяцев я снова смогу стать здоровым. Но шли недели, а я все еще не помнил, кто моя семья и откуда я родом. А в ночь на первое сентября произошло немыслимое — утром я очнулся в своей постели, прямо здесь, - он похлопал кровать под собой. - Сказать, что я был ошеломлен — ничего не сказать. Тогда я как дурак снова поплелся в больницу, но там меня снова никто не помнил. Только через два месяца меня упекли обратно, но все закончилось тем же магическим возвращением домой. После этого начались мои попытки выяснить, что происходит со мной, с моей жизнью. Я много разъезжал по разным странам, забирался в такие немыслимые места, уезжал так далеко от дома, насколько позволяло время, но, будь я хоть на вершине Эвереста, хоть в грязной яме в Китае, утром первого сентября я каждый раз просыпался в своей постели дома, напрочь забытый всеми, с кем мне посчастливилось столкнуться, в том же самом виде, в каком ты видишь меня сейчас.       Билл замолчал. В пепельнице секретера уже давно лежало два мундштука и еще по одному было в руках у сидящих напротив юношей. Выжидающе француз смотрел на Тома, который безостановочно посасывал сигариллу, будто за ним гналась свора собак. Когда последняя горстка пепла отвалилась от мундштука, Том еще несколько раз попытался затянуться, пялясь в одну точку на красном покрывале, и только не ощутив на языке любимого горьковато-вишневого вкуса, он остановился. Парень шумно выдохнул, вытирая лицо ладонями, а затем перевел ошалевший взгляд на преспокойного француза и выпалил на одном дыхании: - Тебе 150 лет?!       Билл засмеялся. - И это все, что ты услышал? - Нет, но.. 150 лет, - Том завел руки в дреды, опуская голову. - Я думал, что в этой жизни меня уже больше ничего не удивит, но это.. Подожди, нет документов? - Клебер отрицательно мотнул головой. - А как же права, документы на машину, карты, сим-карта в конце концов? - Ни водительских прав, ни документов на машину, ни карт, ни соц.страхования, ни дипломов, ни аттестатов, - француз качал головой, подсчитывая. - Сим-карта — куплена с рук. Блокируют — покупаю новую, ничего особенного. - А деньги? - все не унимался Том. - Я, конечно, понимаю, ты работаешь, но твоя одежда, обувь, машина в конце концов, это все намного дороже, чем может себе позволить нелегально устроившийся бариста, ведь так?       Оставив рюмку на постели, Билл поднялся и жестом позвал гостя за собой. Том покорно последовал за господином к платяному шкафу. Француз открыл створки, на длинной перекладине висело множество костюмов, рубах, кофт и разного вида аксессуаров, под ними на полке лежали целые блоки с пачками сигарилл старомодного вида. Раздвинув одежду, Билл ногтями поддел заднюю стенку шкафа и, взявшись за нее пальцами, отодвинул в сторону, открывая вид на красную стену и встроенный в нее сейф, тоже довольно старый на вид. Одним из ключей в связке мсье до двух щелчков провернул в замочной скважине и, прокрутив вытянутую двустороннюю ручку, открыл толстую скрипучую дверцу сейфа.       За металлической дверцей друг на друге лежали пачки купюр, почти до самого верха наполняя глубокий сейф. Взяв одну из них, Клебер вложил ее в неуверенные руки Тома. Купюры захрустели под пальцами, каждая из них была номиналом в 200 евро, как и любая другая, продолжающая лежать в сейфе. - Здесь 28 миллионов, - отчитался Билл, наблюдая за тем, как парень перелистывает пачку в руках. - И каждое первое сентября, если в нем окажется меньше 15 миллионов, он снова становится полным. Опережу твой вопрос, если выгрести абсолютно все деньги, то первого сентября в нем снова появятся 15 миллионов, а вынутые купюры так и останутся у тебя. Собственно, именно поэтому здесь сейчас 28 миллионов, а не 15, как было изначально. И это касается абсолютно всего растрачиваемого имущества в доме от зубного порошка до пачки сигарилл. Единственное, что не входит в перечень возобновляемых ресурсов, это одежда, лекарства и еда. С ними мне приходится справляться самостоятельно. Ну, а машина — хочешь — верь, хочешь — нет, однажды просто появилась на моем участке вместе с гаражом, как и несколько других вещей в доме. - Чушь какая-то, - нахмурившись, изрек Том, кладя пачку банкнот обратно в сейф. - Если у тебя столько денег, зачем ты продолжаешь работать в той забегаловке за гроши? Ты же можешь жить и ни в чем себе не отказывать. Да с этой лазейкой ты за пару десятков лет смог бы стать богатейшим человеком в мире. - Я работаю там, чтобы не потерять контакт с людьми, - просто ответил француз, закрывая сейф. - Это проще, чем каждый раз заводить знакомства на год. Я получаю необходимую мне долю общения, при этом не связывая себя ни с кем из них никакими обязательствами, - он закрыл за собой шкаф, поворачиваясь ко все еще неудовлетворенному ответом гостю. - Сидеть здесь в полном одиночестве годами сравнимо с адом. Я готов хоть бесплатно впахивать на бесполезной работе, если передо мной будут меняться живые лица, а не одни и те же мертвые лики со столетних портретов. - Нет, я тебя совершенно не понимаю, - Том поднял в воздух ладони, сдаваясь. Он отошел от мсье, скрестившего руки на груди, и принялся расхаживать по спальне, рассуждая. - У тебя же есть все, что нужно. Деньги, дом, время. Ты не стареешь, не забываешь. Такой простор для возможностей. Да я завидую тебе, если честно, - признался парень, садясь в этот раз на кушетку. - Мне приходится спешить, изворачиваться, чтобы обмануть время. У меня столько идей, что мне приходится выбирать, потому что всей жизни не хватит, чтобы все это воплотить в жизнь. - Ты говоришь так, потому что смотришь на это со стороны, - француз прошел мимо гостя к секретеру и вытащил из глубины открытой боковины небольшой серебристый поднос. Он поставил на него рюмку Тома и графин, затем присел на кровать, разместив поднос на покрывале между собой и гостем. - У тебя есть семья, друзья, которые помнят о твоем существовании, с которыми ты можешь в любой момент поговорить, а у меня нет никого. Сколько бы я ни пытался, сколько бы ни искал выход, люди один за другим забывали меня, и я снова и снова оставался в этом доме в полном одиночестве, - Билл осушил почти пустую рюмку, в очередной раз принявшись разливать напиток. - Я бы отдал все, все, что у меня есть, чтобы хоть кто-то меня помнил. - Может быть.., - задумался Том, отпивая из новой рюмки. - ..может быть я тебя не забуду, раз уж я здесь. Смог попасть в дом, и запомнить тебя смогу. - Лишь бы только никто не забыл тебя, в таком случае, - горько усмехнулся бариста. - Не такими жертвами я хотел заполучить себе друга.       Они разделили еще по две рюмки напитка, в воздухе расплылся запах новой подожженной сигариллы. Захмелев, Том разлегся на кушетке, рассматривая лепнину в темени. Он все пытался сложить в голове одно с другим, бессмертие с написанным на компьютере миром, и как в этой всей каше мог оказаться бедный французский кофевар, без рода и племени, с книжкой и медальоном в руках. В это время Билл, подперев голову рукой, лежал на кровати и думал о чем-то своем. - Так, попробуем представить.., - начал свои рассуждения Том языком, вдруг ставшим таким неповоротливым. - 150 лет и первое сентября.. Забывчивые люди и перемещения в пространстве.. В пространстве.., - он задумался. С последним ему будет намного сложнее справиться. - Первое сентября это скорее всего день твоего рождения. - Я тоже об этом думал, - кивнул Билл. - Хорошо, хоть в чем-то мы договорились, - Том одобрительно махнул рукой в воздухе, продолжая что-то выписывать в голове. - Если представить, что жизненный цикл — это переменная, и у тебя вместо нее прописали константу.. Нет-нет, так не получается. Если представить, что ты не перемещаешься.. Нет, так тоже какая-то хуйня, - парень нахмурился, его взгляд забегал по комнате в размышлениях. Билл же молча наблюдал за ним, выжидая, что на этот раз предположит его выдумщик-гость. - Если представить, что каждый год, когда твой день рождения, обнуляется предыдущий год, но не совсем, то есть.. Если представить, что переписывается год рождения и.. О-о, я понял! - Том подскочил на кушетке, хлопая в ладоши. - Каждый год твой год рождения меняется, к нему прибавляется прожитый год. Это как-то влияет на построенные цепочки взаимодействий тебя и всех остальных, и они стираются. И документов поэтому нет, они, наверное, тоже стерлись, как только год впервые изменился. Вот только.. Если тебя забыли прописать и машина написала тебя самостоятельно, как это вообще связано с тем, что год меняется, не могу понять.. Может это теперь динамическая переменная, но, если ты был изначально задан как обычный человек, у тебя должна быть для года рождения точно такая же константа, как у всех, и ее нельзя было бы просто так динамической сделать.., - заметив, как невпопад и безучастно мсье кивает головой на каждое его слово, Том вздохнул. - Ты же ничего из того, что я тебе про симуляцию рассказывал, не понял, да?       Какое-то время он продолжал кивать, но затем, поджав губы, отрицательно мотнул головой. - Прости меня, Том, - стыдливо выдохнул француз. - Наверное, я слишком стар, чтобы это понять. - Нет, о чем ты, - парень брезгливо махнул рукой. Его всегда раздражало, когда люди начинали оправдывать неудачи в каком-либо вопросе возрастом. - Это просто не твоя тема и все. Будь ты более технически подкован, тебе бы было значительно легче. Столько языков же тебе возраст не помешал выучить, - Билл согласно кивнул, все же пожав плечами вдобавок. - А дом этот, он, получается не твой, раз ты просто появился из ниоткуда? Тут же чьи-то портреты висят, и детей, и стариков. - Думаю, мой, раз я уже столько времени прожил здесь, но, в целом, да, может быть он кому-то и принадлежал раньше. Я пытался пару раз выяснить о нем что-нибудь, надеялся, что это поможет мне вернуть мое несуществующее прошлое, врачи упорно вкладывали мне мысль, что я, вероятно, просто по какой-то причине забыл свои ранние годы жизни, да и после визитов репортеров у меня закрались сомнения, но в доступе к архивным данным мне каждый раз отказывали, требуя специальное разрешение или удостоверение журналиста. - Подожди-подожди, - спохватился Том. - Какие визиты репортеров? - Там, на самом деле, ничего интересного. В пятидесятых годах сюда наведывались представители из газеты, что-то без конца фотографировали возле моего дома, снимали, потом приезжали геодезисты со своими теодолитами. Я к ним выйти не рискнул, не хотел проверять, как поведет себя дом, да и люди. Потом то же и самое повторилось в середине семидесятых. - И это не вызвало у тебя никаких вопросов? - недоверчиво свел брови парень. - Вызвало. Но, я тебе повторяю, с меня требовали.. - А ты не пробовал в газетах поискать? - перебил его Том, и парень опешил. - Знаешь.. стыдно признаться, но я об этом даже не думал. - И кому здесь после этого 150? - усмехнулся Том, кладя руки под голову. - Хотя моя прабабушка тоже часто очевидного не замечает. - Эй, - француз пихнул его в плечо. - Пусть я прожил хоть сто лет, хоть двести, я все еще молод и полон сил, с какой стороны ни посмотри. - И все же иногда глупишь как моя бабуля.       Он взглянул на баристу, мир слегка кружил перед его глазами от подскочившего градуса в крови. Бледная кожа француза ярким пятном выделялась на фоне красного балдахина. Теперь его аристократичные старомодные повадки не казались такими уж странными, его история, тянувшаяся с конца предыдущего столетия, служила логичным объяснением для каждого его жеста, детали. То, как он под ноль избавлялся от растительности на лице, как ухаживал за длинными ногтями, какой неизменной была его идеальная осанка, все это выдавало в нем представителя далеко не этого века. - Не думал, что Синди сможет познакомить меня с кем-то, кто настолько сильно изменит мою жизнь, - заключил Том, уже неприлично пялясь на лицо напротив. Он потянулся к французу, обуреваемый желанием прикоснуться к алебастровой коже, но вовремя одернул себя и вместо этого поднял с подноса свою рюмку. - Я очень рад, что смог познакомиться с тобой, Билл, - еле произнося слова, как тост изрек Том, опрокидывая очередную рюмку. - Как бы это знакомство не послужило для тебя петлей, - грустно усмехнулся Билл, тоже опорожняя свой бокал. Он поднял взгляд на Тома, его рука, в которой все еще была зажата рюмка, безвольно лежала на покрывале, а сам юноша находился в глубоком сне. Улыбнувшись, француз вытащил из податливых пальцев бокал и, вздохнув, все же добавил. - Я тоже очень рад, что ты появился в моем одиночестве, Том.       Том пришел в себя только утром следующего дня. Он обнаружил себя лежащим на кушетке под плотным красным покрывалом, совершенно не припоминая, когда успел уснуть. Француза поблизости не оказалось, кровать перед ним была застелена, однако в доносившемся снизу голосе Том с легкостью узнал баристу. После кушетки спина болела значительно меньше, чем после садового стула, но все же этот элемент мебели меньше подходил для долгого сна, чем раскладушка Синди, пусть и был в разы мягче и безусловно дороже.       Сунувшись в первую наугад дверь, Том смог попасть в ванную. Она, к счастью, не была красной и в ее декоративных элементах не было того обилия цветов, что в остальном доме. По белой стене тянулись одноцветные декоративные панели, похожие на лепнину в спальне, пол был, как и во всем доме, деревянный, устланный цветастым ковром. Глубокая белая ванна на ножках с подголовником располагалась прямо напротив большого светлого окна. По бокам от него висели плотные бордовые шторы, но больше бордовым не было ничего. Маховики, смесители, трубы под раковиной и ванной — все было выкрашено золотой краской. Даже трубы странного вида унитаза с высоко подвешенным баком для воды.       Ни на раковине, ни в шкафчике за зеркалом Том не обнаружил привычной для него зубной пасты, и потому зубы пришлось чистить с помощью зубного порошка и пальца. У парня скверно выходило, он не совсем понимал принцип использования порошка, от крупных комочков создавалось впечатление, будто эмаль начинает крошиться, но все было лучше, чем спуститься вниз с таким запахом изо рта, что им можно было бы казнить небольшую деревеньку.       Покончив с водными процедурами, Том отправился на поиски француза и довольно быстро нашел его в кухне беседующим с кем-то по телефону. Он был одет в тонкие брюки и домашний халат темно-синего цвета, более скромный, чем в прошлый раз. На плите стоял закипающий кофейник, а с другой стороны — сковорода с блинчиками. Бариста довольно ловко управлялся с готовкой двух блюд одновременно, параллельно удерживая плечом телефон у уха. Увидев Тома в дверном проеме, мсье жестом попросил его присесть в столовой, где уже был накрыт стол на двух человек.       На столе лежали салфетки с вышитыми на них птичками, поверх стояли фарфоровые тарелки и чашки в мелкий цветочек, рядом с ними располагались вилки и ножи, украшенные серебряными стебельками и листочками. Тарелкам под стать на столе присутствовали несколько одинаковых соусников с индивидуальными ложечками, каждый из них был заполнен разного цвета и вида жидкостями. В одной из них Том узнал густую карамель, в другой — ягодный джем, в третьей — мед, четвертая же была наполнена сиропом непонятного происхождения. - У меня правда, - Билл сделал акцент на последнем слове. - ..правда все в порядке. Я возьму отгул на сегодня, - последовала пауза. - Нет, не потому, что что-то случилось. Я просто хочу сегодня побыть дома, не нужно обо мне беспокоиться. И ни в чем ты не виноват, он мой друг, ничего дурного не случилось.       Завершив звонок формальными фразами, француз вышел в столовую с большим подносом, на котором стояли небывалых размеров тарелка с горой дымящихся блинчиков, небольшой фарфоровый чайничек, молочник и сахарница. Все представленные предметы имели тот же рисунок, что и посуда на столе, и вероятно принадлежали к одному сервизу. Бариста выставил на стол посуду и, избавившись от подноса, сел перед пустой тарелкой рядом с гостем. - Прошу меня просить, - улыбнулся мсье, расстилая на коленях тканевую салфетку. - Доброе утро. - Доброе. Все хорошо? - вежливо поинтересовался Том, уже предполагая, кто бы мог звонить французу в такую рань. - Да, разумеется. Дело в том, что я не имею привычки опаздывать, а сегодня, так уж вышло, я проспал свою смену, что само собой заставило моих коллег забеспокоиться, - придержав крышку чайника изящной рукой, Билл налил себе ароматный кофе, а затем, взглянув на гостя, спросил. - Кофе?       Парень кивнул, принявшись самостоятельно накладывать в свою тарелку блинчики. Поблизости от него в воздухе постепенно расплылся горячий запах сливок и кофе. - Это же был тот парень, что пялился на меня вчера? - Да, - с любопытством француз искоса взглянул на Тома. - Кристофер, - конечно же, Кристофер. Теперь Том вспомнил его имя. - Вчера он был особенно взволнован. Сказал мне, что очень виноват передо мной и хочет мне помочь. Предложил избить тебя вместе. - Не слушай его, - Том рассерженно махнул рукой. Да от этого парня одни проблемы. - Он чушь несет. - Я и не подумал бы поверить в то, что ты — жестокий костолом, который не оставит на мне живого места, - Билл обворожительно улыбнулся, поливая блинчики в своей тарелке карамелью. - Но теперь мне хотя бы понятно, как мой адрес смог оказаться у тебя в руках. - Я ему не угрожал, - сам не понимая зачем вдруг начал оправдываться Том. - Не сомневаюсь. Я видел, как твоя подруга общалась с ним, каким он стал, когда она ушла. Собственно, потому я и согласился на встречу с ней, мне стало ясно, она либо сама имеет доступ к наркотикам, либо знает того, кто их продает.       Том с трудом сглотнул вставший поперек горла комок пережеванной еды. Вкуса он почти не почувствовал, только боль от натужного действия, а француз все продолжал непринужденно улыбаться, будто бы говоря о самых простых повседневных вещах. - И часто ты так выбирал людей? - Время от времени. Когда одиночество слишком давило на меня, только наркотики как-то помогали ситуации. В 78-ом я даже угодил в морг после того, как выкурил странного вида сигаретку, которую мне подарила незнакомка на музыкальном фестивале, - он усмехнулся, делая глоток из чашки, а затем продолжил. - Но не будем о грустном. Порой беседа может задать тон для остатка дня, а наш день едва начался. Лучше расскажи мне о своем самочувствии. Вчера ты довольно быстро меня покинул. - Черт, я даже не помню, как это случилось. Помню, что мы говорили, а потом, - Том демонстративно щелкнул пальцами. - И все. И страннее всего, что голова совсем не болит, будто и не пил вовсе. - Хороший алкоголь не только способствует диалогу, но и не дает вспомнить о себе с утра. - Верно.., - парень закивал, задумчиво нанизывая пышный блин на вилку. - Для меня весь вчерашний разговор как сон, до сих пор не могу переварить. - Ничего, тебе нужно время, я понимаю. - Знаешь, если и это не все.., - нахмурившись словно в его глотке снова застрял кусок блина, Том посмотрел на баристу. - Если у тебя в рукаве окажется еще пара карт, то я даже не знаю, к чему мне стоит готовить себя. Каждый раз я думаю, что круче быть просто не может, а потом ты снова что-то мне показываешь и это «что-то» сопровождается настолько невероятным рассказом, что у меня, без шуток, взрывается голова. - Нет, - француз затряс головой, широко улыбаясь гостю. - К счастью, это все. Больше ничего выходящего за рамки нашего понимания. Может, какие-то детали еще и остались, каких я попросту не вспомню вот так, но в целом теперь тебе известно все.       По окончании завтрака Том засобирался домой. Ему и без того было неловко, что его компания выбивала Клебера из колеи, а уж забирать без спроса еще один день из жизни мсье своим присутствием было бы совсем свинством. Перед уходом парень снова взглянул на блестящих деревянных птичек и в этот раз не забыл все же попросить у француза номер телефона, как-никак теперь их объединяло нечто большее, чем формальная односторонняя нужда. Том обещал непременно позвонить в следующий раз прежде, чем так внезапно заявляться, но Билл только улыбнулся, заверив его, что в этом нет необходимости, двери его призрачного дома всегда будут открыты для единственно возможного гостя.       Всю дорогу до дома Том не прекращал обдумывать вчерашнюю беседу с мсье Клебером, постепенно выныривающую из тумана сна. 150 лет, надо же. В его голове никак не укладывалось, что он сидел за одним столом, ел, пил, да даже спал с человеком, который застал целых три столетия. Отец с детства твердил, что им с сестрой несказанно повезло знать их собственную прабабушку, женщину, рожденную в начале прошлого века, пережившую две войны, в добром здравии и ясном уме. Но теперь у нее появился куда более серьезный соперник, который, конечно, не мог похвастаться воспоминаниями о далеких предках, но мог в деталях рассказать, с какими дамами ему посчастливилось столкнуться в довоенной Германии, и ведь это только крупица того необъятного жизненного опыта, таящегося за молчаливой сдержанной улыбкой.       Чего только стоил рассказ Клебера о его «появлении». Том никак не мог представить себе, как это вообще возможно — ничего не помнить и не знать. Каким Билл видел мир до того, как прочел хотя бы одну книгу из библиотеки? Как он знал свое имя? Свои вещи? Знание не может взяться из ниоткуда, к нему всегда ведет непрерывная цепочка событий, но Клебер, он нарушал все возможные законы, выходил за все возможные рамки. Его персона, само существо были куда более мистическими, чем Том себе воображал. Даже бессмертие теперь отходило на второй план после вскрывшихся подробностей его непростой жизни.       Однако смерть или же ее отсутствие все же оставили за собой один очень беспокоящий его вопрос. Если с детством все было понятно — Билл его не помнил, а потому и не имел. Если с взрослением все было понятно — Клебер был таким всегда, а потому и не взрослел. Если со старением все было понятно — его друзья с каждым годом лишь увядали, а он цвел и пах как молодой луговой цветок. То со смертью все обстояло иначе. Что же должно было случиться в размеренной жизни таинственного господина, не знавшего никаких печалей, помимо одиночества, что ему стала известна непростая истина — он единственный на всем белом свете не способен умереть?       Голова Тома гудела ворохом разноперых мыслей. Дорога прошла для него незаметно, как и путь от парковки до дома, потому парень не сразу заметил, что что-то в привычной картине наскучившего за четыре года двора вдруг изменилось. Густая пелена заслоняющих взгляд мыслей развеялась только тогда, когда его блуждающая рука никак не могла найти прохладную металлическую ручку входной двери. Том недоуменно взглянул перед собой — ручки не оказалось на привычном месте, но и сама дверь едва ли имела что-то общее с ранней версией себя. Вместо стеклянного прозрачного полотна теперь она представляла собой нечто мутное, глухое, только цветом похожее на старую добрую парадную дверь.       Опешив, парень поднял голову вверх — весь дом неестественно дергался от первого до последнего этажа. Он был плоский и размытый как попавший под воду рисунок, весь фасад многоэтажки был поделен едва заметными тонкими линиями на квадраты и некоторые из них то исчезали, то снова появлялись, открывая вид на пустые белые комнаты с зависшим в воздухе окном. Неужели с его домом теперь происходят те же метаморфозы, что когда-то сделали дом Билла таким, каким он был сейчас?       Дверь перед его носом распахнулась. От рябящих и дергающихся полигонов ее края выглядели острыми и грубыми, покрытыми кучей мелких зазубрин. Из подъезда вышла соседка, ее рука держалась за что-то невидимое в воздухе, на том же месте, где должна была бы быть пропавшая ручка. - Добрый день, - вежливо поздоровалась девушка. - Добрый день, - машинально ответил Том, проследив за ней взглядом.       После этого голова девушки дернулась, возвращаясь в изначальное положение, а с лица резко исчезла улыбка, без плавного перехода, будто одна картинка просто сменилась другой. Все еще не отрывая взгляда от стана соседки, парень прошмыгнул в подъезд, пока сломанная дверь снова не захлопнулась.       В холле, на удивление, ничего не сбоило, не дрожало и не растекалось, превращаясь в плоскую заблюренную картинку. И даже входная дверь снова была прозрачной — сквозь нее легко можно было разглядеть улицу. Или.. Нет, дверь не приходила в норму, как Тому изначально показалось, она просто исчезла, как и ручки, и теперь в стене зиял пустой прямоугольник, через который однако так и не пробивались солнечные лучи как подобает. Они отпечатывались на полу холла, по привычке повторяя узор стеклянной вставки входной двери, словно для солнца все было как прежде.       В такой неспокойной обстановке лезть в лифт Том не решился, опять прошагав девять этажей до квартиры по пожарной лестнице. Как же он был благодарен застройщику, не установившему ни одной двери ни у входа на лестницу, ни у выхода на этаж. Однако счастье его продлилось ровно до того момента, как его взгляд уперся в пустующий дверной проем на входе в его собственную квартиру. Дверей не было и у соседей, их место заняли невидимые призраки, заглушающие звуки и не пропускающие в коридоры свет из холла.       Том неуверенно подошел к «двери» и на удачу сделал шаг в помещение — как и ожидалось, его нога уперлась в невидимое полотно. Похоже, двери утратили только свой вид, в остальном их функции были в полном порядке. Вот только как теперь открыть замок, когда вместо него — пустота, это был вопрос. И как взяться за ручку, если даже примерно не представляешь, где ее хитбокс?       «Так, ладно, без паники,» - попытался успокоить себя парень, выдыхая через рот. Он вытащил из кармана ключи, хотя бы они были видимыми, и на том спасибо. Вытянутым острием ключа Том уперся в полотно «двери» примерно в том месте, где обычно был замок, и принялся скрести им по сопротивляющейся пустоте. По холлу эхом заскакал тихий скрежет, звуки это «ничего» тоже издавало. Том не спеша вел ключом в надежде уткнуться в металлическую рамку замочной скважины. Что-то мелькнуло перед ним в коридоре, парень машинально поднял голову и его удивленный взор тут же уперся в фигуру подруги. Она смотрела прямо на него, но взгляд ее был невидящим.       Ключ был убран. Том сделал шаг влево, чтобы рассмотреть гостиную — в квартире помимо Синди находились также Итан и Роб, больше ничего из такого положения было не разглядеть. А он-то еще наивно полагал, что багующий дом — его главная проблема. Друзья пришли устроить над ним суд, раз и навсегда разобраться с его нелепыми россказнями. Хотя бы родителей и доктора Лурию с собой не притащили, хватило ума поговорить сначала с ним.       Синди подошла к нему вплотную, только толщина невидимой двери отделяла их друг от друга. Она повернула незримый замок, захватившись за пустоту как мим нажала на «ручку», по полу в коридоре пополз треугольник света, увеличивающийся по мере того, как рука девушки выплывала из квартиры. Встретив за дверью друга, Синди обеспокоенно взглянула на его неприветливое лицо. - Где ты всю ночь пропадал? - с порога спросила она. - Тебе какое дело? - не удержался от грубости Том, тут же мимо девушки проходя в квартиру, пока и эта дверь перед ним не закрылась.       Парни дружно обернулись на его голос. К счастью, кроме Итана и Роба в комнате никого не оказалось. На сердце стало значительно легче, еще не все потеряно, но теперь этот шанс был явно последним без всяких «но» и «если». Том молча прошел мимо парней, за неимением дивана и лишних стульев уселся на край кровати. На него столько всего свалилось в рамках одного дня, что он даже не вспомнил о своем опасении насчет собственной постели. Опершись руками на колени, парень поочередно взглянул сначала на раздраженного Итана, затем на печального как подбитый щенок Роба, а после и на Синди, опустившуюся рядом с ними на пустующий стул.       Разведя руками, Том сказал: - Ну, начинайте. - Что с тобой происходит? - негромко спросила девушка, не позабыв напустить в голос сочувственного тона закоренелого психолога. - Так сразу, без прелюдий? - ехидно спросил Том, оглядев лица друзей. - Я же сказал, бесполезно с ним говорить, - проворчал Итан, уже готовый сорваться с места. - Подожди, не спеши, - Синди выставила перед другом руку ладонью вниз. - Это все из-за ЛСД у тебя, да? - виновато пробубнил Роб. - Я просто слышал, что после них сознание.. - Да какое ЛСД, он же просто издевается, - азиат закатил глаза. - Он же никогда так не поступал, - отметила девушка. - Значит начал, - буркнул Итан. - … и может казаться, что все это — реально, но оно нереально, это только в голове… - Роб, я тебя умоляю, - с напором простонала Синди. - Он просто лживый сукин сын, - сквозь зубы прорычал азиат. - Он наш друг! - запротестовал Роб. - Друзья так не поступают, - Итан переключился на него. - Блять, мы же поговорить пришли, а не посраться, - зарычала девушка, на минуту сбрасывая маску понимающего доктора.       Том наблюдал за беспорядочными разговорами друзей, сцепив руки в замок. Все произошло, как он и ожидал — они обменялись его правдами и неправдами и теперь коллективно записали его в наркоманы. Или психи. Или не коллективно. Он не совсем понимал смысл своего присутствия, они и без него отлично ругались и спорили — а что же все-таки случилось — и, похоже, каждый уже придумал себе ответ на этот пресловутый вопрос, от которого и не подумает отказаться.       В очередной раз парень ощутил, как сильно ему не хватает баристы, а ведь они расстались всего каких-то пару часов назад. Теперь каждая встреча с друзьями начиналась с ругани, идти на встречу не хотелось совершенно, их осуждающие взгляды были хуже прямого оскорбления. А мсье кормил его печеньем и блинчиками, попутно рассказывая, как клеил дам больше ста лет назад. Тяжело вздохнув, Том опустил голову, подперев ее руками. Если они вздумают упечь его в психушку, он просто спрячется у дорогого господина Клебера, он ведь не будет против выделить одну из многочисленных спален под нового отвергнутого обществом сумасшедшего? - Я понимаю, ты его очень любишь и давно знаешь, но это не повод.. - звучал вкрадчивый голос Синди. - Я больше вас с психами общался и знаю, как они себя ведут. Том не.. - Роб, блять, ты в наркоклинике лежал, какие психи?! - Итан брызгал слюной, в злости размахивая руками. - Ты просто не лежал. - Он прав, ты просто с наркоманами не общался, - девушка закивала, поддакивая Робу. - Ну, извините, что у меня нет такого количества маргиналов в друзьях, - азиат наигранно поклонился. - Мне и одного хватает. - А я ведь рядом сижу и все прекрасно слышу, - спокойно напомнил о своем присутствии Том, мгновенно обращая к себе взоры ругающихся друзей. - Что на самом деле произошло, Том? - спросила его Синди, будто этой долгой перепалки и не было вовсе. - Так он тебе и сказал, - цокнул Итан. - Про девчонку, это же правда, да, Том? - подключился к допросу Роб. - Нет, - честно ответил парень. - Ну да, - с издевкой усмехнулась Синди. - Почему еще бы она так быстро оттуда вышла? Тебе минимум минут двадцать надо.       Роб и Итан дружно взглянули на девушку с недоуменно-подозрительным выражением на вытянутых лицах. - Она сбежала, потому что ее напугало то, что я сказал, - в той же спокойной манере продолжил отвечать обвиняемый.       Роб перевел на друга взгляд и, наклонившись к Тому, шепотом спросил: - У тебя ЗППП? - он пытался быть тихим, но в пустоте крошечной студии его шепот был подобен крику. Синди закатила глаза. - Нет, - тем же громким шепотом ответил другу Том, затем продолжил в полный голос. - Я сказал ей, что потолок пропал и теперь я вижу звезды. И это была правда.       Ошарашенное выражение отпечаталось на каждом из лиц затихших друзей. С приоткрытыми ртами, нахмурив брови, они пялились на невозмутимого Тома, впервые настолько серьезного, без тени усмешки на проколотых губах. - Ебнулся, - заключил Итан. - То есть, ты хочешь сказать, правда то, что ты Итану рассказал? - попыталась разобраться Синди. - Да, - ответил обвиняемый. - Я же говорил, он ебнулся. - По-моему ты сказал, что он издевается, - поправил его Роб. - А до этого — что ебнулся, - рыкнул на него азиат. - Может, у него как у мужика в том фильме про виртуальную реальность? - девушка повернулась к друзьям. - Ну, где Сальма Хайек бомжа играла. - Вот в это я охотно верю, - вытаращив глаза, Итан приложил руку к сердцу. - Эй, ты, между прочим, больше всех орал, что там все не так однозначно! - вдруг вспылил Том. - А у нас — однозначно, - снова зарычал азиат, теперь направив свой свирепый взгляд на обвиняемого.       Том наклонился к Итану. - Я тебе всю правду сказал, - он пытался сохранить голос спокойным, насколько мог. - Мне такая правда не нужна, - в том же тоне ответил азиат, подмешав в свой голос яда. - Ну, охуеть! А мне-то что делать прикажешь?! - Том взорвался, подскакивая на месте. - Прекратить долбить всякую херню и на звонки отвечать! И уметь свои ошибки признавать! - Знаешь, что?! - заорал обвиняемый, взмывая на ноги. - Удиви меня! - тоже перешел на крик азиат, резко поднимаясь со стула.       Они смотрели друг на друга, тяжело дыша через нос как разъяренные быки. Не будь они такими порядочными и хорошо воспитанными, не миновать было бы уже второго побоища. Но вместо того Том ощутимо толкнул друга в грудь, выталкивая его из комнаты в коридор. - Ты что делаешь?! - встрепенулся Итан. - Иди! - в приказном тоне вскричал Том. - Давай! - Я тебе говорил, - причитал азиат, через плечо обращаясь к Синди, пока друг толкал его в сторону входной двери. - Я говорил, что так и будет! - Том, это проблему не решит, - пыталась поговорить с ним девушка голосом заправского психолога. - Если он уйдет, может, мы сможем все нормально обсудить, - пожал плечами Роб. - Все заткнитесь! - заревел Том во весь голос. - Замолчите!       Он схватил азиата за грудки и как куклу повернул к себе. - Я не вру тебе, хочешь ты верить или нет, - твердо заявил Том, вглядываясь в обозленное и малость испуганное лицо. Затем он обратился ко всем друзьям. - И вы, я говорю правду. Я стал видеть все как в компьютерной игре. Я вижу, как люди одинаково двигаются, я вижу, как плывут текстуры и не успевает прогружаться мир, - от монолога азиату стало тошно, и он предпринял попытку отвернуться, в очередной раз закатив глаза, но Том настырно повернул его лицо к себе, встряхнув почти что болтающееся в воздухе тело. - И прямо сейчас я не вижу дверей, вместо них — пустота, хочешь ты верить или нет. Я вижу, что творится в чужих квартирах, я вижу, что происходит в холле, хотя дверь закрыта. Она ведь закрыта, так?       Парень снова обратился ко всем присутствующим, друзья синхронно кивнули, но на их лицах читалась паника, недоверие. Так смотрят на выжившего из ума больного, на бредящего в последних часах агонии. Так смотрят на психа, прячущего таблетки в наволочке вот уже как неделю. - Иди, - в более спокойном тоне Том толкнул друга к двери. - Давай, проверь меня. С осколком и такси хуево вышло, признаю, - он обернулся к стоящим позади Робу и Синди, повинно кивнув. -Но здесь, тут никак не объяснишь иначе, - парень вернулся к замершему в его руках азиату. - Встань за дверью и покажи мне хоть пальцы, хоть рисунок, хоть текст напиши и стой с транспарантом — плевать. - Том, это ведь.. - тем же вкрадчивым тоном заговорила девушка, но Том ее прервал, выставив перед ней поднятую руку. - Я не знаю, как вам еще доказать, - процедил парень. - Если ничего не выйдет, можешь сразу после этого позвонить моему отцу и пусть кидают меня в психушку. - Ладно, - прошипел Итан, вытаскивая скомканную ткань толстовки из крепкой хватки друга. - Но если.. - Иди, - не дал ему договорить Том, подталкивая к двери.       Итан вышел за дверь и по просьбе обвиняемого сам же ее и закрыл. Он помялся на месте, оглядел пустой холл, из приоткрытого окна дул легкий летний ветерок. - Слышно меня? - чуть прикрикнул он на закрытую дверь. - Да можешь не кричать, - вздохнула Синди, подпирая плечом одну из стен. - Тут слышимость, будто что двери, что стены из бумаги сделаны. - Хорошо, - уже тише сказал Итан, потирая ладони от волнения. - Только смотрите за ним, чтобы он не мухлевал, ладно? - Как тут можно смухлевать? - цыкнул Том, скрещивая руки на груди. - Ладно, начнем, - азиат облизнул губы, сцепив плетьми висящие руки в замок. - Блять, чувствую себя просто идиотом.. - Не ты один, - кивнула девушка. - Что он там показывает? - Ничего, - просто ответил Том, смотря сквозь «дверь» на друга. - Стоит и перемещает вес с одной ноги на другую.       Услышав это Итан поджался, оглянулся вокруг себя, затем подошел ближе к двери и присмотрелся к глазку. - Да я не смотрю в него, успокойся, - устало протянул парень, и Итан тут же отпрянул от двери как обожженный. - Синди, скажи ему, что я не смотрю в глазок. - Он даже с места не сдвинулся, - подтвердила девушка, принявшись скучающе рассматривать свои выкрашенные в красный ногти.       Шумно выдохнув, азиат поднял перед собой обе руки. Он смотрел на них как на инородное тело, никак к нему не относящееся, и все пытался придумать, что же слепить из этих покрытых мышцами и нервами костей, чтобы уличить друга в обмане. Примеряясь, поднятыми над головой руками Итан сложил из пальцев треугольник, получившийся не с первого раза. - Что.. что я показываю? - дрогнувшим голосом спросил он у обвиняемого. - Треугольник, - без промедления ответил Том. - Я даже больше скажу, ты на хитрость пошел. У тебя основание не из больших пальцев сделано, как обычно, а из средних. - Синди, - из-за двери раздался скулеж. - Он что, подсматривает как-то?       Девушка озадаченно взглянула на так и стоящего возле нее парня. - Нет, - неуверенно ответила она. - А он что, все правильно отвечает?       Ответа не последовало. Вместо этого азиат достал из бокового кармана джинс телефон и принялся судорожно что-то выискивать на экране. Нужная фотография не сразу обнаружилась в галере среди сотен скриншотов научных статей и игрового процесса их разрабатываемой игры. Он боязливо повернул телефон экраном к двери, разместив его почти что на уровне колен, вне поля зрения глазка. - А теперь? - сглотнув, спросил Итан. - Теперь что я показываю?       Том присмотрелся, с такого расстояния сложно было детально рассмотреть открытую фотографию. Но детали ему не требовались, чтобы понять — на снимке была изображена Сари, причем в очень пикантной позе. На ней не было ничего, только тонкое кружевное белье черного цвета. Сквозь ажурный лифчик легко просматривались небольшие темно-коричневые соски, сетчатая ткань никак не поддерживала аккуратную грудь, выступая скорее в роли ее украшения. Плоский как доска живот изгибался в неудобной позе, под ним виднелась узкая дорожка черных не менее прозрачных трусов. Закусив губу, девушка придерживала свои короткие волосы руками, высоко подняв над головой локти.       Парень смотрел то на фото, то на покрывшееся испариной лицо друга, нервно покусывающего губу. Насколько же Итан хотел, чтобы все это оказалось не больше, чем просто фарсом, что даже пошел на подобную уступку, лишь бы оказаться правым? - Ты действительно хочешь, чтобы я озвучил, что за фото ты мне сейчас показываешь? - Что там за фото? - с любопытством вытянулся Роб из-за его плеча, и Синди вместе с ним выжидающе уставилась на обвиняемого.       Экран погас, от давления палец азиата слетел с кнопки блокировки и телефон чуть не выпал из его рук. Скрипя зубами, Итан резко дернул за ручку, Тому даже пришлось сделать шаг назад, получить по лицу невидимой дверью было бы просто смешно. Азиат ворвался в квартиру, гневно сверкая глазами. - Синди, иди! - прикрикнул он, не спуская глаз с обвиняемого. - Я? - переспросила девушка, тыча себе в грудь наманикюренным ногтем. - Я хочу увидеть, хочу понять, как он это делает! - хрипло дышал Итан, снизу вверх пялясь на преспокойное лицо Тома. - Хорошо-хорошо, только не подеритесь.       Синди протиснулась между парней в узком коридоре, ей пришлось идти боком, повернувшись лицом к Тому и спиной к Итану. Она вышла в холл и встала напротив квартиры, в этот раз закрытием двери вновь занялся Итан, уже никому не доверявший. - Показывай, - скомандовал азиат, пристально наблюдая за обвиняемым. - Что показывать-то? - Придумай.       Боковым зрением Том уловил движение. Он на секунду отвел взгляд от друга, за «дверью» стояла недовольная Синди с поджатыми губами и показывала глухому полотну средний палец. Обвиняемый снова посмотрел на азиата, демонстрируя транспарентность их небольшого эксперимента. - Это даже не смешно, Синди, - оскалился Том. - Не нужно видеть, чтобы знать, что ты там показываешь.       Роб захихикал, от чего обвиняемый только шире улыбнулся. У Итана заканчивалось терпение. Он вышел из коридора в кухню, сделав всего пару шагов. Поковырявшись в куче хлама в углу стола, примыкающем к кухонному гарнитуру, парень вытащил оттуда маленький блокнот и ручку с потрескавшимся верхом. Грозно прошагав мимо посмеивающихся парней, он выдал девушке свою находку и снова запер дверь, становясь на свой пост. - Напиши, нарисуй что-то, чего он от тебя не ожидает, слышишь, Синди? - громко потребовал Итан, прожигая в обвиняемом дыру.       Том видел, как Синди, скривив губы, почесывает голову концом ручки, задумавшись над блокнотом. Она качнула бедрами, переступая на другую ногу, затем постучала ручкой по выпяченной губе, все еще размышляя. В следующую минуту девушка уже что-то активно рисовала в блокноте, используя вторую руку как миниатюрный стол. Усердно чиркая ручкой, она вдруг вырвала листок и смяла его, отправляя в урну возле лифта, затем девушка снова встала перед дверью. Сделав пару размашистых линий, очертив несколько кружков, Синди довольно улыбнулась своему рисунку и, наконец, повернула блокнот лицом к двери. - Готово! - воскликнула девушка. - Что там? - спросил Итан, но прежде, чем Том успел взглянуть на «дверь», парень сам посмотрел в полумрак коридора, однако не увидел там ничего, кроме спрессованной пластины с имитацией дерева и металлической продолговатой ручки, поблескивающей в пробивающемся из комнаты свете. - Там.., - протянул обвиняемый, сведя брови к переносице. - Там какой-то ребенок.. Круглая детская голова с ростком на макушке.       Звонко цокнув языком, Итан нетерпеливо распахнул дверь и буквально вырвал блокнот из рук остолбеневшей девушки. Он взглянул на раскрытый листок, на нем была изображена круглая голова с низко расположенными топорщащимися ушами, глаза и нос представляли собой три шарика поменьше, расположенные на разном уровне по отношению друг к другу. Рот — перевернутая улыбка с забором торчащих зубов, брови — две толстые заштрихованные линии, вместо волос — маленький двулистный росток на макушке. - Это что? - бесцельно спросил Итан, не отрывая глаз от рисунка. - Атама-яма, - не своим тихим голосом ответила девушка. - Что? - хором переспросили парни. - Неважно, - выдохнула Синди, закрывая за собой дверь. - Ты.. на самом деле видишь? - Теперь вы мне верите? - ответил вопросом на вопрос обвиняемый. - Блин, я тоже хочу, - простонал Роб, расталкивая друзей.       Они в третий раз провели эксперимент, но теперь никто не пялился на него как не обвиняемого, друзья смотрели на Тома скорее с потрясением. Он снова в точности назвал все, до чего додумался его друг, никто, кроме него, не видел творящегося в холле. Для чистоты эксперимента они даже поочередно взглянули в глазок, когда Роберт показывал новое число. После его возвращения, все трое судей с одинаково пораженными лицами сели в ряд на кровати, больше никто из них не смел в чем-то упрекнуть виновника торжества. Каждый из них пытался придумать причину, по которой это было возможно, найти разумное объяснение, которое обязательно должно было идти вразрез с рассказом Тома, но ни у кого не получалось выдать хоть что-то минимально адекватное. - Может, он телепат.., - нарушила тишину Синди неуверенным голосом. - Не заставляй меня сомневаться в твоих умственных способностях, - съязвил Итан, на что получил сердитую гримасу от соседки. - Значит, это все правда.. Значит, мы как.. в матрице? - Роб поднял взгляд на Тома, подпирающего стену возле телевизора. - Я не знаю, - честно признался парень. - Я уже сказал все, что смог придумать на этот счет. По-другому объяснить то, что со мной происходит, я не могу. - Разве мы можем быть компьютерной программой? Мы ведь из плоти и крови, так? Мы же.. дышим, живем.. - неверяще пялясь на друзей говорила Синди. - Так? - Это не взаимоисключающие вещи, - просто ответил Том. - Суть в том, что мы не можем это ощутить, - пояснил азиат. - По задумке, мы не должны иметь возможности вообще такое предположить, выходя за рамки теории. Это как если бы твои игрушечные куколки вдруг заметили, что их держат гигантские руки и говорит за них здоровая голова. - Ну спасибо, - совсем обиделась девушка. - Только «куколки» не живые. - Для них, я думаю, мы тоже не живые, - Итан поднялся со своего места, больше не в силах выносить этот разговор. Сунув руки в карманы, он спросил: - Будет у кого-нибудь покурить?       Он разжился сигаретами Тома и вышел на балкон. Сам же Том попытался утешить оставшихся в комнате, что это знание не повлияет на их жизни ни коим образом, и вывод, что он не наркоман и не шизик — единственное, ради чего разговор вообще состоялся. Роб и Синди разделили круглые таблетки размером с головку булавки, которые первый назвал «успокоительным», но только вряд ли какое успокоительное стало бы лежать в маленьком зип-локе в подкладке бумажника. На их плечи пала обязанность обеспечить компанию обедом, способным приглушить разыгравшиеся нервы, а Том в это время присоединился к третьему другу, раскуривающему уже вторую сигарету. - Ты же понимаешь, что это значит? - нервно спросил его Итан, выпуская дым в сторону. - Что ты был прав, признаю, - кивнул Том, поджигая сигарету в зубах. - Не-ет, - покачал головой азиат, посмеиваясь. - Годами люди пытались узнать о происхождении нашего мира. Они выдумывали невероятные вещи, предполагали, искали ответы. Как бы мне ни хотелось, я всегда знал, что за всю мою жизнь никто ничего не откроет, не найдет ответ на вопросы: кто мы, откуда, как здесь появились. Я был готов умереть, не зная, почему был когда-то рожден, почему я мыслю, почему могу об этом думать. Я смирился с неизвестностью, а теперь, когда ответ прямо передо мной, я не знаю, зачем он мне нужен. Что он мне дал? Что моя жизнь наверняка не имеет смысла и мы все — большой виртуальный проект с какой-то только им известной целью? Что мы не привезены инопланетянами, что мы, возможно, существуем только в этом урезанном куске памяти, а все наши находки, наши телескопы, наши исследования — это все фальшивка, посланная извне, чтобы создать иллюзию безграничного неисследованного пространства? - Эй-эй, притормози, - парень похлопал его по плечу. - Не нужно так загоняться. Жизнь и раньше не имела смысла. Ничто не имеет смысл, пока ты его туда не вложишь. - А-ха-ха-ха-ха, - картонно рассмеялся Итан, проговаривая каждый слог. - Только давай без философствований. Я и так чувствую себя как крыса в клетке. - Почему ты настолько уверен, что весь этот мир создан только ради экспериментов? - А для чего еще? - цыкнул друг, сбрасывая пепел прямо с балкона. - И почему вообще ты стал вдруг видеть? Почему ты, а не я, не кто-то другой? - Я не знаю, - пожал плечами Том. - Я думаю, что это результат какой-то фатальной ошибки. Или я как-то вызвал, или сам стал частью исключения. - Или это часть эксперимента, - кивнул азиат.       Том мог ему возразить, но идея рассказать другу о Билле все еще казалась непривлекательной. Что это за эксперимент такой, где человека изолируют, дают ему видеть шероховатости мира, дают друзей сроком на год, которые напрочь забывают о нем каждое первое сентября? Посмотреть, что он будет делать с бессмертием? Как потихоньку сойдет с ума от одиночества? Какие придумает пути, чтобы вернуться в социум снова и снова? Как будет уживаться со своим «проклятием»? Да даже если так, к чему им держать его полтора столетия? К чему дарить вечную молодость и способность к запоминанию, обучению? Хватило бы и десятка лет, чтобы увидеть результат. А при таком раскладе никакие данные не были бы достоверными, он ведь с каждым годом бы все меньше походил на объект исследования. И теперь, в том виде, в каком Том сумел его застать, Билл мало имел общего с другими жителями симуляции, что делало его случай неприменимым к большинству.       А самое главное, как они могли допустить, что это «проклятие», «эксперимент» стал вдруг «заразным»? Какую ошибку должны были совершить кодописцы-боги, чтобы способность видеть их подопытного кролика передалась другому подопечному? Или, что, объект себя исчерпал и он, Том, теперь станет новым подопытным их бессмысленного эксперимента? - Думаешь, они знают о том, что со мной происходит? - Конечно, - с уверенностью заявил Итан. - А даже если не знают, то это вопрос времени. Рано или поздно они непременно заметят, что одна из их слепых серых мышек вдруг стала зрячей.