***
Когда Алатусу наскучило «собрание», он обежал дом с задней стороны и бросился в чащу. Здесь бамбук рос ещё гуще, так что солнечный свет сюда почти совсем не проникал. Мальчик быстро шёл по лесной тропинке, изгибавшейся то влево, то вправо, поднимавшейся вверх по влажным утёсам и вновь спускавшейся к покрытой мхами брусчатой дороге, на которой стояли статуи разных зверей. Иногда он прыгал по солнечным кружочкам, оставленными дробящим светом бамбуковых листьев. Очень скоро он уже шёл по природным каменным ступеням в глубине рощи, где шуршали изумрудно-зелёные стены бамбука, где земноводное кваканье сливалось с пением цикад. Вдалеке послышался шлепок, это встревоженная человеческими шагами лягушка прыгнула с берега в пруд и затаилась среди тины. Вокруг не было ни души, ни людей, ни собак, только серые силуэты бамбуковых куропаток перелетали с ветки на ветку. Негромко жужжали насекомые, в небе говорило несколько жаворонок, где-то в отдалении булькали остальные лягушки, – словом, жизнь дикой природы вокруг кипела во всём своём многообразии. Мальчик уставился на воду, которая блестела своей голубой гладью. В деревне Цинцэ ходили легенды о чудовищах и лисах-оборотнях, называемых кицунэ, обитающих в этом лесу, и мальчику были очень интересны вымышленные существа. Ему хотелось узнать, правда ли это. Он долго бродил по лабиринту из стеблей, пока лесной хор вызывал у него ощущение умиротворённости. Он знал, что бамбук, по преданию, обязательно защитит его от нечистых сил и злых духов. Властелин Камня учил людей пользоваться таким быстрорастущим растением, показывая, как из него делают корзины, коробки и даже различную посуду. Он всегда проводил время вместе с близким ему взрослым. Алатус понял; хоть и научившись ходить, бегать и сражаться, проявлять самостоятельность, он по-прежнему был тесно привязан к своему наставнику и маленькому дому. Он испытал сильный страх разлуки. Что если он совсем потерялся? Что будет с Мораксом, когда он не сможет найти его? Что будет с ним? Как он будет жить дальше без него? Вокруг неожиданно наступила тишина. Глаза мальчика наполнились слезами, он закрыл лицо маленькими ручками и разрыдался. – Маленький Адепт, гуляющий в одиночку по лесу, далеко от деревни Гео Архонта... – до мальчика донесся звонкий певучий голос, но слова этого голоса звучали насмешливо. Он вдруг вздрогнул, резко обернулся назад и даже слегка разинул рот от увиденного. – Почему ты плачешь? – озадаченно почесал затылок парень. Перед ним в воздухе парил Архонт, выглядевший как юноша со светлой кожей, чёрными волосами и косичками по бокам. Он действительно летал! На нём было надето белое одеяние, напоминающее ленты и бинты. Взмахнулись два огромных белых крыла, соединенные с капюшоном, золотые круглые элементы, а на руках – съёмные белые рукава. Также по всему телу струились татуировки, светящиеся голубым цветом. Только на правой ноге был надет белый чулок, и это немного позабавило малыша. – Я заблудился... Но, эй, постой-ка, откуда ты меня знаешь? – мальчик был испуган, но старался не показывать этого и украдкой вытирал слёзы. Алатус вгляделся в ангельское беззаботное лицо, в бирюзовые искрящиеся глаза доброго и чувственного незнакомца. – Ну как же, я просто не мог не знать, – ответил бард, игривисто улыбаясь. – Ты паришь высоко над землёй! – изумился мальчик. Его чёлка грустно кивнула вслед движению головы и съехала на глаза. – Ага. Может, вместо того, чтобы болтаться по лесу и заливаться слезами, присядешь отдохнуть и насладишься моей игрой? Веришь или нет, но я знаю все песни Тейвата. Что ты хочешь послушать? – и чтобы приободрить, Архонт вынул из футляра странную маленькую флейту, на вид сделанную из бамбука. – Прямо все-все?! Невероятно! Я-я не могу определиться... – растерялся Алатус, любопытно рассматривая инструмент в тонких руках юноши. Алатус опустился на траву, стрестив ноги и устремил заинтересованный, но всё ещё грустный взгляд перед собой. Взяв флейту горизонтально в направлении правой руки и приложив её к губам, незнакомец сделал глубокий вдох и выдох с ощущением лёгкой улыбки. Он извлёк странную, заунывную и в то же время завораживающую мелодию, похожую на колокольчики. Ветер затрепал его две лёгкие синие косички, а вдалеке снова закричали птицы и заквакали лягушки, готовясь ко сну, однако это не мешало слушать успокаивающую и очищающую сознание песню, которая так ужасно сочеталась с «мелодией» раскачивающихся стеблей бамбука. Он едва мог видеть этого парня от слёз, затуманивших ему глаза. Его мастерство! Он никогда не слышал подобного! Сначала песня была очень тихой, с глубокими, ласкающими нотами, которые как будто сами входили в ухо слушателя, потом она стала громче... Архонт Ветра ступил на землю, и музыка зазвучала ближе, словно волшебный инструмент исполнял фантастическую мелодию из другого мира. Она передалась глазам Барбатоса, которые отразили его сиянием, потом закрылись на мгновение, словно для того, чтобы скрыть свою тайну. Тут он опустил флейту и медленно – очень медленно повернулся к мальчику. – В будущем я сложу громкие песни о твоих славных подвигах! – глаза барда засияли. – Подвиги? О чём ты? – Всему своё время, – подмигнул музыкант. – Как у тебя получается так красиво играть? Малыш беспрестанно задавал вопросы, свойственные ребёнку в этом возрасте. Барбатос с радостью на них отвечал. – Ну, это проще простого, – смеясь, ответил Архонт, не вдаваясь в подробности. – Ещё! – попросил малыш. – Ещё, пожалуйста! – Не пора ли тебе баиньки? Ладно, я сыграю тебе ещё одну песню, но в следующий раз с тебя яблоко! – Договорились. Алатус заметил, что именно от этой музыки он получил духовное спокойствие, все его плохие мысли уходили, оставляя только лёгкость и беззаботность. Он никогда прежде не испытывал таких чувств от музыки, а ему было с чем сравнивать, ведь он слушал фестивальные песни в городе, песни, которые пели дети за играми и люди, работавшие в поле. Если честно, он вообще никогда не испытывал никаких чувств до сего момента, не смотря на то, что его жизнь не была озабочена скукой и мутной бессмысленностью, скорее неизвестностью. Спустя ещё несколько песен, они грустно сели на землю, глядя друг на друга уставшими глазами. – Ох, ты больше не хочешь? А я только разыгрался. Они любовались закатом вечернего солнца, золотые лучи которого сменились сначала багровостью, а затем сгущающимся мраком. Отблески заката догорели на небе, и в тёплом, напоенном осенними ароматами воздухе уже ощущалась ночная прохлада. – Будет печально, если мне нечего станет предложить, кроме своих баллад. В музыке есть прекрасная вещь — когда ты слушаешь её, то не чувствуешь боли. Ты Адепт, а значит рожден для испытаний... Всё, что будет отнимать у тебя жизнь, вернёт музыка, я верю в это, и ты верь. Пусть будет боль, пусть будут страдания... Пройди через тёмную ночь, и ты достигнешь восхода солнца. Быть может, эта печальная и вместе с тем утешительная мысль несколько успокоила бедного мальчика, которые не раз задумывался над своим существованием и предназначением. – Ли Юэ ждёт... – Барбатос собрался продолжить говорить, но что-то во взгляде мальчишки заставило его остановиться. Вдруг он увидел в далеке свет большого китайского фонаря с мощной фарой и очень высокую тень мужчины в капюшоне, с копьём за спиной. То, что он не растворил своё оружие, означало, что он был готов к защите или нападению. От мысли, что через минуту он увидит своего друга, да еще и такого важного, встретится с тем, с кем встречи не ждал, у него свело челюсть. Он вскочил на ноги, взял флейту и размял крылья. Ничего не заметивший ребенок бросился к юноше и обнял его обеими руками, уткнувшись носом. Их прощание было трогательным и нежным. Барбатос похлопал его по плечу и отступил. – Мне пора! Был рад лично познакомиться с тобой. Хах! Мы ещё обязательно увидимся, и, поверь, я совсем не изменюсь, так что ты меня непременно узнаешь. Если тебе вновь станет грустно, вспомни меня, мою музыку и улыбнись. С этими словами непредставившийся парень снова поднёс флейту к бледным весёлым губам и зашагал прочь, унося с собой причудливый тихий еле слышный мотив и свет перламутра. – Ой! А... А как тебя зовут? – крикнул вслед мальчик, но ответа так и не услышал. Он продолжал повторять про себя его слова о музыке, а солнце стремительно опускалось за горный хребет, и отсветы уходящего светила вспыхивали в тёмно-синем воздухе. Моракс снял капюшон, испуганно подбежал к ребёнку, сел на корточки до его уровня. Его взгляд быстро заскользил по нему, отмечая наличие ран и ссадин, затем его глаза стали совсем узкими. Мальчик был помят и взъерошен, на рубашке и брюках висели кусочки бамбуковых побегов, в спутанных сине-бирюзовых волосах торчали мелкие листики и обрывки травы. Но он нашёлся! Он посмотрел прямо в маленькие янтарные глаза. – Так вот, где ты был всё это время. Ты же пообещал, что не уйдёшь. Когда мальчик так пристально и доверчиво глянул на него, Моракс ощутил, что его гнев быстро утихает. – Ах да, контракт был до моего прихода. Ты меня перехитрил. Ну, рассказывай, что видел. – Я видел лягушек, – сказал он, решив не упоминать странного юношу, играющего на флейте, ведь тот так быстро ушёл, заметив в далеке его наставника. – Лягушек? – переспросил Бог Контрактов, всматриваясь вдаль. Алатус усмехнулся и, вдруг, почувствовал, что его ноги отрываются от земли. Две гигантские руки высоко подкинули ребёнка и поймали его. Они перекинули малыша за спину. За такое длительное путешествие мальчик оказался переполнен впечатлениями, нервными ожиданиями и незаметной для него самой усталостью. Холодные пальчики пробежались по шее Моракса. Бог Контрактов взял его раскинувшиеся руки, скрестил их перед собой и начал прислушиваться к спокойному дыханию ребёнка.***
Моракс натянул на себя капюшон, скрывая свои глаза, взял ребёнка вперёд и обнял обеими руками. Успокоившись, малыш положил свою головку на его широкое мощное плечо и стал сонно смотреть на летающий позади гео элемент. Властелин Камня затих, а девушка, умиляясь, приблизилась к нему. Она прикрыла рот ладонями и тихо хихикнула, посмотрев на властного мужчину, держащего столь хрупкое создание. Тем временем солнце зашло. Небо стало бледно-синим, листья песочного деревца под окном теперь казались совсем чёрными, комната стала погружаться во тьму. – Вы выглядите уставшим... – сказала Гуй Чжун, следуя за мужчиной. – Всё в порядке. Впрочем, сейчас не усну. Однако благодарю. – Это означает, что я смею ещё занять Ваше время. На улице не холодно, так что я подожду Вас снаружи. – Я скоро вернусь. Лёгкий ветерок качнул ветви, вливая в аромат ночных цветов свежесть воды. – Пока приберусь в саду, – улыбнулась она и скрылась, закрывая за собой дверь. Гео Архонт сразу стал стелить постель. Алатус умылся, почистил зубки, сам расчесал волосы... –Моракс. –Да? – Я хочу, чтобы Вы почитали мне. Мужчина считал, что ребёнка больше интересовал горячий ужин и мягкая постель, а не его коллекция старого хлама, вроде книг и записей, однако Алатус оказался любознательным. – Конечно. Какую историю ты хотел бы услышать? Мальчик встал и рысью побежал к книжному шкафу. Он указал на книгу в твёрдом переплёте на верхней полке. Моракс взял книгу и пошёл в противоположную сторону, держа Алатуса за руку. Бросал по сторонам приглушённый свет светильник, белела свежим бельём постель, и они уютно и тепло устроились на кровати. Малыш с блаженством растянулся на ней, но сразу собрался и прильнул под бок к своему опекуну. Властелин Камня открыл книгу и перешёл на страницу, рассказывающую одну занимательную историю. Он долго читал эту чудесную древнюю басню мягким и элегантным голосом. Мужчина просто читал сказку, но в то же время он как будто передавал скрытую истину между богами. Весёлая книжка о приключениях становилась печальной книжкой о жестоком мире лжи и притворства... Усталость и мягкая чистая кровать вскоре убаюкали их, Алатус погрузился в прекрасный сон, а мужчина находился в полудрёме, позабыв о гостье. Взявшись за дверной косяк и вполоборота осматривая двор, Гуй Чжун произнесла: – Властелин Камня, всё же мне пора возвращаться. До свидания. Однако не услышав ответ, она, приподнимая платье, переступила через порог и аккуратно, не задевая валяющиеся на полу игрушки, прошла вперёд. – Властелин Камня... Ой... Девушка увидела мирно спящих вымотавшихся мужчин. Она погладила Алатуса по голове, задержалась взглядом на Мораксе и его груди, затушила фонарь, укрыла их одеялом и направилась к двери. Уходя, тоненьким голоском она запела колыбельную: – Шёлк, нефрит, зелёный блеск. Флейта леса – исполина, в такт качается бамбук. Солнце скрылось на покой, засыпают камни гор и рек. Цвет струится аромат, порождают тени лунный свет. Осень сонная чиста, чуть подрагивают веки, Цинь гудит, как ветра свист. Не расстанемся и мы...