Полицейское управление

      Обиталище Файтира Канваля – главы детективного отдела – представляло собой образец интерьерного минимализма: светло-серые пустые стены без единой картины, наградных листов или благодарственных писем (их начальник предпочитал вешать в коридорах на всеобщее обозрение), подоконник без цветов, из темной мебели два стола, два кресла, шкафы. Из иных предметов – компьютер, карта города, бумаги и папки, которым еще не нашлось места в шкафах, телефон, настольная лампа.       Начальник не любил отвлекаться на всякие приятные вещи, даже портрета семьи в рамке не было. О личной жизни глава не распространялся, быть может, дома тоже царила спартанская обстановка, а может, наоборот, присутствовал уют и засилье милых сердцу безделушек.       – В тупике на Березовой найден истерзанный труп, – сообщил здоровенный оборотень, сидевший за столом и все равно казавшийся мощным и огромным, словно он пребывал в звериной ипостаси. – Буквально пять минут назад найден прохожей, которая тут же сказала об этом проезжавшему патрулю. Выдвигайся.       – Да, сэр, – кивнул Делар, в который раз удивляясь манере Канваля говорить о грядущем деле лично. Все это Файтир мог сказать и по сотовому, сэкономил бы время. В отделе ходили слухи, что начальник в молодости работал в ФСБ, и однажды гениальный хакер взломал телефонную сеть и слил все записанные переговоры в интернет. С тех пор Канваль стал подозрительным и крайне предусмотрительным. Но, как бы цинично это ни звучало, труп – привычное явление для детективов. Что в этом секретного?       – Тебе выделили напарника. Вы встретитесь на месте преступления, – вдруг проговорил Файтир, когда Эжен закрывал за собой дверь.       – Понял, сэр.

***

      Захватив со спинки рабочего кресла пиджак на всякий случай – октябрь, будучи осенним месяцем, не оправдывал себя, подняв температуру до шестнадцати градусов – Делар направился в гараж за рабочей машиной.       Накануне, обедая в кафе, Эжен услышал беседу двух женщин, болтавших о книжке, где описывалась полицейская история, и там главному герою в помощницы определили красивую девушку. О дальнейшем развитии событий Делар не узнал, поскольку настала пора уезжать. Но он был уверен, что книга предназначена чисто для женской аудитории и, соответственно, имела романтический уклон.       По закону жанра или подлости детектив ожидал увидеть в тупике стройную красавицу с большими глазами, таким же бюстом и роскошными волосами. Словом, дриаду. Однако он быстро понял, что ошибся, ибо за заградительной лентой вместе с патрульным стоял гном. А поскольку свидетелей и зевак на место преступления не пускают, значит, это напарник Эжена.       Поздоровавшись со вторым патрульным, дежурившим у ленты, детектив приподнял ее и пошел к коллегам.       На хруст мелких камешков под кроссовками гном обернулся, блеснув полицейским значком, висевшем на цепочке на шее.       – Здравствуйте, – произнес Делар и отпустил патрульного на его службу.       – Здорово. Похож, – отметил гном.       – На кого? – уточнил Эжен. Его как-то сравнили с молодым Аленом Делоном, будь у того синие глаза и длинноватые для человека верхние клыки.       – На себя. Мне твою фотку показали, чтоб я тебя узнал, – пояснил гном и протянул ладонь: – Арбус Ворсвейт. Для друзей и коллег Арби.       Делар ответил на рукопожатие, в свою очередь изучая внешность напарника, которая была самой что ни на есть гномьей. Рост не выше метра шестидесяти, густые медово-русые волосы, стянутые в низкий хвост, борода до ключиц, штаны, заправленные в высокие ботинки на толстой подошве, клетчатая теплая рубашка, поверх нее кожаный жилет. Глаза у Арби смотрели внимательно, с интересом, выдавая возраст – не мальчишка, но и не зрелый гном. По людским меркам Ворсвейту могло быть лет тридцать восемь. Но гномы в среднем жили немного дольше, и Эжен остановился на сорока пяти.       – Осмотрел труп? – спросил детектив, тоже переходя на «ты».       – Нет, прибыл перед тобой. Патрульный докладывал, кто его нашел. Во-он, видишь, стоит девушка. Вся сжалась в комок, бедняжка…       Делар глянул в сторону, куда показывал Арби – у стены дома криминалистка, присланная за Эженом, что-то говорила несчастной ссутулившейся прохожей, которой угораздило наткнуться на труп.       – Капец! – воскликнул Арби. – Его косами полоснули, что ли?!       С косами детектив бы поспорил, иначе бы на жертве, мужчине-оборотне с частичной трансформацией, были разрезы от головы до пят. Эти раны были короче, но не менее жуткими и глубокими: от левого глаза до груди, от правой подмышки до пупка, от горла до нижней части живота. Оборотень, вероятно, пытавшийся перекинуться, чтобы отбиться от убийцы, не успел и был растерзан. Кровь растеклась по асфальту и земле, местами подсохла и впиталась. Получается, преступление произошло ночью.       Вот еще почему Канваль был сосредоточен и его волосы находились в полном беспорядке, словно он взъерошил свою серо-седую шерсть: убили его сородича.       – Скорее, серпами, – поправил Эжен напарника.       – Или когтищами полуметровой длины.       – Привет, ребята, – к детективам приблизилась криминалистка, передавшая заботу о прохожей приехавшим медикам, – извините, что я никак не займусь трупом. Пришлось худо-бедно утешить ее, пока не подкатят врачи. А до этого мчалась с другого убийства. Уф, ну и утро… Ты ведь новенький? – обратилась к Арби она. – Я Мария Гонсалес, будем знакомы!       Фамилия, черные волосы и большие карие глаза миниатюрной худенькой криминалистке достались от отца-испанца, а также южная живость и энтузиазм. Возможно, и бескрайнее дружелюбие.       Арби ответил, что рад знакомству и быстро пожал девушке руку, ибо она спешила натянуть на нее перчатку, чтобы провести быстрый осмотр трупа.       – Такое же убийство, Мари? – спросил Эжен.       – Нет. Муж с женой ругались, и он хотел пригрозить ей пистолетом: спустить курок. Но забыл, что в нем патроны, и выстрелил. Увы, рана оказалась несовместимой с жизнью. Жень, подай, пожалуйста, фотоаппарат из моей сумки.       Гонсалес переиначила имя Делара на русский лад, а он называл ее на французский манер ни в коем случае не из вредности – «Женя» ему ничуть не претил. Поначалу с момента знакомства с Машей обращение резало слух, но потом детектив привык. А «Мари» Гонсалес очень нравилось.       Пока она щелкала затвором, напарники изучили тупик. Никаких улик, как и мусора, в котором можно покопаться на предмет поиска оставленных убийцей следов. Либо возможные улики сдуло ветром, либо от них кто-то избавился.       – Ну все, я закончила, – Маша поднялась с корточек, стянула перчатки и крикнула двум мужчинам в куртках с надписью «СМЭ», какую носила и она: – Забирайте!       – Что нашла? – поинтересовался Арби.       – По предварительному заключению его порезали изогнутыми лезвиями, очень острыми! Хоть внутренние органы и сильно задеты, этот оборотень после ран некоторое время жил. Однако от обильной кровопотери скончался. Может, и при своевременной помощи его бы не спасли, – печально подытожила криминалистка.       – Его убили здесь, – произнес Эжен, до этого смотревший на стены высоких домов – ни одного окна. А если жертву сбросили с крыши, то были бы заметны переломы.       – Да-а, не притащили, – Ворсвейт тоже отметил, что следов волочения тела нет.       – Ладно, мы помчались в отдел. Вы еще тут потусуетесь, да? Я скину свои наработки Рольфу, а вы уж с него все спрашивайте. До встречи!       Мария устремилась к машине криминалистов, в которую уже загрузили труп для доставки в полицейский морг.       Арби изъявил желание еще раз осмотреть место преступления: вдруг под телом оборотня все-таки завалялись улики, а Делар направился к врачам, не увозивших прохожую без ведома детективов.       Получившая успокоительное человеческая женщина выглядела, словно ее не укололи лекарством: нервно дрожала, комкала в ладонях ручку сумки и не обращала внимания, что ее легкий длинный шарфик вот-вот коснется асфальта.       Эжен, стараясь не двигаться резко, осторожно потянул шарфик вниз, отчего тот соскользнул с шеи женщины, и положил ей в карман плаща, чтобы не потерялся.       – Расскажете, как вы обнаружили тело? – мягко спросил детектив. – Или вам тяжело говорить об этом?       – Я… Н-не знаю… – пролепетала она. – П-постараюсь…       – Мы поговорим в больнице или в полиции?       Женщина не ответила, беззвучно заплакала и прижала ладони к лицу.       – Я бы отвез ее в больницу, – произнес врач. – Ее состояние близко к истерике.       – Хорошо. Скажите адрес клиники, и я отправлю туда нашего штатного психолога. А когда женщине станет полегче, мы приедем, чтобы задать ей вопросы.