Напиши мне новую жизнь

      Поскольку Динин дом был теперь недоступен для встреч с Михал Михалычем, проводить их пришлось в его квартире, чему Сергей рад не был по ряду причин, главной из которых было нежелание беспокоить психолога, однако похоже, что самому ему такой формат был вполне комфортен. Так что пришлось смириться с этой переменой, и, кроме всего прочего, прийти без Дины. Её отсутствие сильно действовало на Сергея, пока он поднимался по потертым ступенькам на третий этаж, где жил Михал Михалыч, однако выбора у него пока не было. И вообще, Дина в метафорическом смысле была с ним всегда. По большей части, он занимался этим всем ради неё, даже несмотря на то, что Михал Михалыч вполне резонно советовал работать над собой ради самого себя.       Квартира Михала Михалыча оказалась маленькой и уютной — две комнаты и кухня, ничего особенного, но приветливо. Ее можно даже было бы назвать аккуратной, если бы не тонны книг, которыми было завалено все, от обеденного стола до стиральной машины. Михал Михалыч, извиняясь, пояснил, что на днях жена должна привезти большой шкаф для всего этого добра, аж румынский, но пока что они стоят на него в очереди. Сергей про себя ухмыльнулся тому, что и здесь ценят какого-то румына. Чрезмерное количество книг его нисколько не тревожило и он сел в специально расчищенное кресло в ожидании Михала Михалыча, который отошёл на минутку. От нечего делать принялся рассматривать названия на корешках и обложках книг. Большинство из них было о психологии, нейробиологии или являлось чем-то вроде профессионального справочника, но попадались и труды отечественных классиков, и альбомы с фотографиями, и даже… книги по садоводству? — Неожиданно, м? — усмехнулся Михал Михалыч, зайдя в комнату, и увидев, как Сергей листает руководство по выращиванию бобовых. — Ой, простите… интересно стало просто, — Сергей закрыл книгу и поспешил поставить её на место. — Ничего, Серёж, — сказал Михал Михалыч. — Читай на здоровье. Это я вот недавно увлёкся растениями всякими, думаю что-то и себе вырастить, если время будет… ну да ладно. Садись, будем тебя расколдовывать. Сергей снова плюхнулся в кресло, и внезапно почувствовал странное дежавю. Место казалось знакомым. Но он не понимал, откуда, ведь он ещё здесь, вроде, не был… — Так мы начинаем? — неуверенно предложил Сергей, отвлекая сознание от неясных ощущений. Надо было как пластырь — сразу и резко. — Конечно. Итак, я думаю, что сегодня пора нам уже начать главную стадию операции по изгнанию демонов, то есть, как ты уже догадался, гипноз. Ты согласен, или стоит ещё подождать, как ты считаешь? — Вам виднее, — промямлил Сергей, которого такой поворот событий застал в расплох. — Мне не может быть виднее, когда это касается твоего тела и мозга, — возразил Михал Михалыч, — Но на твоём месте я бы начал работать сегодня. — Значит, начинаем… Что для этого надо? Мне… нужно выпить какую-то таблетку? Нет?.. Михал Михалыч пододвинул стул, предварительно убрав с него книги, и поставил перед креслом. — Ничего такого. Я так понимаю, прописанный мной порошок ты уже принимаешь. — Как вы догадались? — опешил Сергей. — Просто вижу, — усмехнулся врач, — Сядь, Серёж, расслабься. Телом, для начала. Попробуй сначала напрячь все мышцы тела, а потом, одну за другой, отпускай их. Сергей последовал указаниям, но расслабить мышцы почему-то не вышло. Они упорно сжимались, словно не хотели выводить тело из напряжения, в котором всё ещё, сам того не осознавая, пребывал Сергей. От орлиного глаза Михал Михалыча это не ускользнуло. — Не выходит? — Нет… — Хм. Тогда начнём с малого. Покажи мне своё радостное лицо. Сергей криво улыбнулся. — А давай как ты Дине улыбаешься. Вот смотри на меня: я вовсе не бородатый странный дядька, я рыжеволосая кудрявая девушка… Сергей прыснул от смеха и, хоть и быстро подавил смешок, нужная Михал Михалычу улыбка осталась. — Вот так. А теперь — нейтральное лицо. Как по улице ходишь. Выражение лица Сергея сменилось на отстраненное, безразличное, даже раздражённое. — Ладно, не как по улице ходишь, я понял, это плохой пример. Давай… ты просыпаешься. Я не верю, что ты, открывая глаза по утрам, сразу же корчишь рожицы и всё тебя бесит. — Смотря какое утро, — буркнул парень, но представил, как он просыпается с Диной рядом. Её умиротворённость. Покой. Безмятежная страсть, духом которой веет от каждой пылинки. Он мысленно тонул в этом чувстве. Его лицо расслабилось, глаза закрылись. Михал Михалыч решил, что стоит использовать это состояние, и перешёл сразу к гипнозу. Его голос звучал ровно, даже тембр, казалось, стал пониже и как будто убаюкивал. — Твоя душа спокойна и свободна… она дышит вместе с тобой… вдох… — от самого тона сказанного Сергею захотелось вздохнуть. — Вы-ыдох. — Выдохнуть. — Вдох. Вы-ыдох. Ты погружаешься в своё сознание. Ты не можешь вынырнуть без ничего. Ты что-то ищешь. Ты знаешь, что хочешь это найти. Ты медленно дышишь. Твой пульс замедляется, сердце тоже. Ты куда-то идёшь. Ты слеп и ты глух ко всему, чьи истоки снаружи… ты слушаешь только себя и меня, мой голос есть часть тебя. Это как медитация: чем меньше ты знаешь, тем больше ты можешь узнать.       Темнота. Размытые узоры перед закрытыми глазами, какие видишь, если надавить на глазные яблоки. Вспышки воспоминаний, случайные факты из курса биологии за седьмой класс — всё лезло в голову, но каким-то образом не задерживалось, чтобы Сергей мог это анализировать, а проплывало мимо, словно по медленной реке, давая о себе знать лишь слабой рябью на водной глади.       Голос. Что-то говорит. Отдалённый, словно крик его души. Достижимый, как морской горизонт. — Слушай меня и иди за моим голосом. Ты должен посмотреть на свои страхи, должен их разглядеть как следует, чтобы найти там слабое место и ударить именно в него. Только так ты победишь мрак… скажи мне… что ты видишь?       Тишина. Отдалённый Голос стих. Ему нужно ответить. Ему нужно посмотреть. Он не должен и не может выдумывать или лгать… пролить Свет честности на своё подсознание… Тьма не устоит… даже самая слабая свеча… — …рассекает мрак, — он еле мог отличить свои мысли от Голоса, если вообще это было возможно. Вглядеться. Страхи. Где-то вокруг него разлилась невесомая и неосязаемая аура напряжения. Вода. Холодная вода. Дина. Её любовь. Её отсутствие. Отсутствие любви. Её любви.       Зеркало. Не обычное зеркало. Его душа. Он не был материален в этой отстранённости. Его душа отражалась в странном Зеркале без формы. Ни белая, ни чёрная — это был один из тех цветов, которые он не мог бы увидеть в реальной жизни, как лошадь не могла видеть красного. — Я… — его голос. Он сказал это. Правильно. Хорошо. Одобрение. — Себя… страх… душа… — Правильно, ты боишься самого себя, Серёжа… — больше одобрения. Всё тот же Голос. Голос… чей. М-Ми… Миха… это не тот мир. Здесь это не имеет значения. — Ты не можешь сражаться сам с собой, это тебя разрушит изнутри, ведь всё плохое и хорошее, что в тебе есть, принадлежит тому же тебе. Нужно сделать так, чтобы эта демоническая часть сдалась сама, покажи ей своё превосходство и превосходство Света над Тьмой… Показать ей своё превосходство… свеча… рассекает… мрак… боится себя… своей души… не такого уж и плохого цвета… интересно, а какой был бы Динин цвет души? Наверняка, светлее. Так она же рыжая! Огненная! Огонь, он светит, согревает! Надо к нему, надо туда! И его душа станет светлее, ведь свеча… даже самая маленькая свеча с лёгкостью рассекает мрак… — Мысли путаются, короче говоря. Абстракция какая-то сплошная. Я тебе толком и не расскажу ничего. — Интересно… — Всё-то тебе интересно… — Особенно, когда касается тебя. Они сидели на скамейке все в том же Тимирязевском лесопарке. Сергей курил и смотрел себе под ноги. Дина сидела, уперевшись руками в край скамейки, и смотрела куда-то вдаль, не фокусируя взгляд ни на чём. На последней её фразе парень с неким скепсисом глянул в её сторону. Расстёгнутая олимпийка съехала и оголила уже побледневший загар на плече. Сергей натянул курточку Динке обратно на плечо. — А? А, спасибо, — она как будто вернулась на землю со своих облаков. Сергей молча кивнул в ответ, — Ну так… ты продолжишь? — Ну раз уж начал… — пространно отозвался он. Дина улыбнулась и погладила его по бедру. Сергей ничего не ответил, только глянул на неё искоса. — Только знаешь, Дин… — он выбросил бычок, взял девушку за руку и посмотрел ей в глаза, — мне, наверное, надо будет одному побыть. — В смысле? — Дина боялась услышать что-нибудь из серии про расставание, у неё даже как будто сердце замерло. — Ну я должен через это один пройти, считай так, — он отвернулся. — Ты… — Нет, я тебя не бросаю, — Сергей угадал, что хочет сказать Дина. У неё в голосе это слышалось и читалось в глазах. — Я тебе мешаю? — Нет. Не сочти за оскорбление, но ты… ты отвлекаешь, — он снова повернул голову к Дине. Та сжала его руку, которой он её держал, — Нет, не так… ну как тебе объяснить… — Сергей потёр лоб свободной рукой, — Ты очень помогаешь, когда я о тебе думаю. Но я… ну вроде как… — Вроде как меня слишком много? И там, и тут? — предположила Дина. — Ну вроде того. — Ладно, — вздохнула девушка, пытаясь убрать руку из его ладони, — не буду отвлекать. Отпусти. — Обиделась? — скорее констатировал Сергей. Ей даже отвечать было не нужно: по её поджатым губам и чуть сдвинутым бровям Сергей и так всё понял. Он встал, поднял Дину, потянув за руку, крепко-крепко её обнял и заговорил: — Дин, не обижайся. Что за мода у тебя такая — чуть что в обиды? Это моя фишка, ну-ка не тырь! Ну а если серьёзно… — Сергей прижал девушку к себе ещё плотнее, — если серьёзно, то я вообще не знаю, как тебе объяснить, что со мной и что происходит. И почему ты отвлекаешь. Я слов не могу подобрать просто, пойми. Я остро чувствую, что я сейчас должен быть один. Ну считай, что моего внутреннего ресурса не хватает и на решение проблем, и на то чтобы с тобой взаимодействовать. Я не хочу поверхностно с тобой разговаривать, мне интересно по-другому. А сейчас я так не смогу, — тут он отстранил от себя Дину и заглянул ей в лицо, обняв его ладонью. Дине очень хотелось и обидеться, и простить, и понять. Но она ограничилась простым: — Я люблю тебя, Серый. Просто вернись поскорее, — и она сама обхватила его за пояс что было сил. Серый же сомкнул руки у неё на талии и чмокнул её в макушку. — Обязательно.