Отец-одиночка

      Куроо тихо приоткрыл дверь комнаты Кенмы и шагнул внутрь. Он остановился так на пару мгновений, чтобы полюбоваться спящим омегой. Многие месяцы он наблюдал его почти всегда в одной и той же позе с безжизненным бледным лицом без движений. Теперь же волосы были раскиданы по подушке, одеяло сползло куда-то вбок, а лицо было таким милым и умиротворенным, а главное живым. Альфа подошел к кровати и опустил на нее малыша, который медленно стал ползком продвигаться к папе. Достигнув уровня его головы, он уселся, схватил прядь волос и потащил себе в рот. Кенма приоткрыл глаза и пару секунд непонимающе смотрел на сына, а потом расплылся в улыбке, позволяя делать со своими волосами что угодно.       — Доброе утро, — подал голос Куроо. — Вам на завтрак кашу или… кашу, Козуме-сан?       — Кашу, — сонно протянул Кенма, потирая глаза, разворачиваясь к Тео и придвигаясь поближе, чтобы его приобнять.       — Значит, я угадал. Вам завтрак в постель подать или…       — Да уж до кухни смогу дойти, — хмыкнул Кенма, покорно выдерживая очередной рывок волос.       — Кушать подано, — сказал Куроо, ставя тарелки с кашей перед Кенмой и Тео.       — Скукота полная — ваши эти каши, да, сынок? — буркнул тот, ковыряя ложкой в тарелке.       — Извините, это не мне назначили особую диету.       Кенме и правда выдали целый список продуктов, чем можно питаться, а чем нет, потому как его желудок еще не был готов к обычной пище, но его тут же прибрал себе Куроо, давая обещание, что все будет вкусно и в лучшем виде. Даже сейчас обычная каша была украшена ягодами и медом, а рядышком была нарезана груша и выложена в виде сердечка, которое Кенма как бы невзначай разрушил неловким движением руки. Тео потянулся к кусочкам груши, хватая один из них рукой и уверенно таща в рот.       — А ему можно? — спохватился вдруг омега взволнованно.       — Да, он уже много чего ест. Овощи, фрукты, мясо кусочками, кажется, на прошлой неделе даже был омлет. Хей, сынок, ты водички хочешь? — спросил Куроо, подавая бутылочку вдруг захныкавшему малышу, который схватил ее и жадно принялся пить.       — Как… Как ты понял, что он хочет воды? — ошарашенно спросил Козуме.       — Не знаю, интуитивно как-то… — почесал затылок Куроо. — Наверное, потому что я всегда ее даю за завтраком. Не волнуйся, ты привыкнешь! — добавил он, увидев шокированные глаза Кенмы.       Козуме тяжело вздохнул. Он чувствовал себя каким-то беспомощным, растерянным, будто его посадили сдавать экзамен по предмету, который он никогда в жизни не изучал. Зато Куроо все делал с такой легкостью, которая просто поражала, потому что у Кенмы, например, возникали вопросы просто на каждом шагу. Какой у сына распорядок дня? Как часто его нужно купать? А вдруг вода в глаза или в уши попадет? А на прогулку ему достаточно одного одеялка или нужно взять второе? А что он ест? Когда спит? А сколько? И если на все эти вопросы можно было получить ответы, спросив у Куроо или, например, гугла, чтобы не выглядеть нелепо, то оставался все же один вопрос, на который ответа не знал никто: когда Кенма сможет взять сына на руки. Да, именно наклониться, обхватить руками и поднять, удерживая на весу.       За месяц в больнице Кенму смогли поставить на ноги, но он все равно не до конца мог контролировать свое тело, а сил в руках просто не хватало для такого важного и нужного им обоим контакта. А ведь Тео очень любил сидеть на руках. Особенно по ночам, когда тот просыпался и капризничал, Тецуро брал его и укачивал. Именно поэтому сын спал в одной комнате с альфой, так как Кенма сам нуждался в долгом и качественном сне, да еще и два раза в день. Он уставал от рутинных действий, которые казались обычным делом для остальных людей, но только не для него. Однако Куроо всегда терпеливо останавливался около ближайшей лавочки во время прогулок и ждал, когда Кенма отдохнет и сможет продолжить, при этом каждый раз натягивая на него капюшон от худи и приговаривая «заболеешь еще».       После одной из таких прогулок Кенма помог сделать Тео ужин, но даже покормить его не смог, потому что сын прекрасно справлялся сам, держа кусочки в маленьких кулачках и разбрасывая все в радиусе метра вокруг себя.       — Пойду уложу его, — проговорил Куроо, удаляясь в комнату.       Кенма проводил их грустным взглядом, в очередной раз горько ухмыляясь своей беспомощности. Последние дни Тео плохо засыпал, так как у него снова резались зубки, поэтому приходилось долго качать его на руках. Омега подумал, что самое малое, чем он сейчас может помочь, это хотя бы немного прибрать беспорядок на кухне. Он принялся мыть посуду впервые с тех пор, как вернулся домой, и вдруг осознал, что даже это удавалось сделать с трудом. Пальцы были будто деревянные, но он все же осилил несколько тарелок, пока в какой-то момент в глазах вдруг не начало темнеть, а руки не задрожали. Кенма поспешил схватиться за край раковины, выронив чашку, которая тут же раскололась пополам.       — Хей, все хорошо, присядь, — раздалось над ухом, а Кенма даже не успел понять, как Куроо очутился на кухне так быстро, да еще и уже успел усадить его на стул. — Да ты поранился, — с тревогой в голосе проговорил альфа, заботливо перематывая кровоточащий палец Козуме. Хранить аптечку на кухне было хорошей идеей.       — Не надо смотреть на меня так, — фыркнул он и отвернулся.       — Как? — поднял бровь альфа.       — С жалостью во взгляде.       — Я не…       — Просто руки затекли, — буркнул Кенма, выдергивая руку и начиная ее массировать.       — Да, просто затекли, — повторил Куроо растерянно, не зная, как реагировать сейчас так, чтобы не расстроить Кенму еще больше.       Он видел, как тот каждый день борется с этой жизнью, чтобы вернуть все в привычное русло, как долго завязывает шнурки, как подолгу торчит у зеркала, пытаясь собрать волосы. Ему было больно смотреть на его грустные глаза, когда что-то не получалось, особенно покачать Тео перед сном. И он бы все отдал, чтобы Кенма наконец перестал терзаться, чтобы не расстраивался так и не испытывал этих трудностей. Делать вид, что ничего не происходит, и что все нормально, было тяжело, но он думал, что справляется и не показывает своих переживаний, но, видимо, что-то его выдало.       — Хочешь, массаж тебе сделаю? — не придумал ничего лучше Куроо.       — Ты? Массаж? А ты умеешь?       — Я часто делал массаж Тео, да и тебе когда-то… — альфа осекся и закусил губу, поспешив отвести глаза, но потом все же посмотрел на Козуме и увидел в его глазах блеск и легкую ухмылку. Это был недобрый блеск, замышляющий, хитрый, и Куроо не совсем понимал, в чем же его причина.       — А давай, — лукаво сказал он, скорее даже промурлыкал, чем ввел Куроо в полнейший ступор.       Кенма прошел в свою комнату и развернулся, резко снимая футболку.       — Ты чего? — непонимающе спросил альфа.       — А ты что, хотел делать мне массаж через одежду? — как ни в чем не бывало спросил тот, снимая шорты следом за футболкой.       Куроо нервно сглотнул. Кажется, он уловил, что сейчас происходило. Это была чистой воды провокация, проверка на прочность. Но он прекрасно помнил, что права на ошибку у него не было.       — Ложитесь, Козуме-сан, — спокойно проговорил Куроо, подходя к комоду и доставая оттуда масло для массажа.       Он долго растирал его в ладонях, чтобы те стали теплыми, а потом принялся медленно массировать Кенме спину, шею, руки, задерживаясь на кистях, массируя каждый палец, просто чтобы лишний раз подержать его за руку. Он принялся за поясницу, но вдруг застыл, когда из уст Кенмы вырвался стон удовольствия.       — Почему ты остановился? — раздался голос омеги, в котором читалось «Ты что, не возьмешь меня прямо здесь и сейчас?».       Куроо ухмыльнулся и, молча, продолжил массаж. Его забавляла эта ситуация. Действительно, еще пару лет назад такая вещь, как массаж, непременно бы кончилась горячим и страстным сексом. Обычно Куроо сносило башню уже минуты через три, а от массажа там было одно лишь название, но только не теперь. И дело состояло не только в том, что все это было устроено специально. Дело было в том, что ему нравилось просто касаться Кенмы, просто вот так проводить руками по его телу, которое эти самые руки уже стали забывать, но сейчас получили прекрасную возможность вспомнить, познакомиться заново, изучать без тени какой-либо пошлости.       Куроо так задумался, что не заметил, как Кенма сладко уснул в его руках, неожиданно дернувшись во сне. Альфа улыбнулся и уже хотел было чмокнуть его в щеку, но… завис над ним, убирая прядку волос с лица, заботливо укрывая одеялом, а затем уходя в свою комнату.       От звука закрывающейся двери Кенма вздрогнул, открыл глаза и приподнялся, не сразу ориентируясь в темноте. Когда он понял, что Тецуро только что ушел, глаза его округлились. Это был не его Куроо. Точнее его, но не тот прежний, а другой. Прошлый Куроо бы не упустил возможности продолжить вечер несколько по-другому, а не просто пойти спать. Козуме не мог не отметить изменений в нем и не только в этом моменте с массажем. Он чувствовал его заботу, переживания, видел страх в его глазах сделать что-то не так, спугнуть, обидеть. Это не шло ни в какое сравнение с Куроо перед аварией.       Кенма не верил, что так можно было играть, но и не верил, что можно было настолько измениться. Он очень долго не мог уснуть, предаваясь воспоминаниям, которые почему-то никак не отпускали, напоминая лишний раз о том, что когда-то ему сделали больно, и не один раз. С этими не самыми приятными мыслями и с тревожной головой он погрузился в сон.       Куроо подскочил на диване от криков, исходящих из комнаты Кенмы. Спина сразу похолодела, сердце ушло в пятки, и он бросился на источник звука, находя Кенму всего в слезах. Он кричал и плакал во сне.       — Кенма, проснись! Проснись, это всего лишь сон! — говорил он и тряс парня за плечо.       Когда Козуме открыл глаза и наконец увидел, кто перед ним, он оттолкнул альфу, насколько хватило сил и после резкого рывка оказался у стены, смотря глазами, полными страха. В свете фонарей улицы, который пробивался сквозь окно, Куроо четко увидел этот ужас.       — Что случилось? Что тебе снилось? — мягко спросил Куроо делая шаг навстречу, но встал как вкопанный.       — Не подходи ко мне! — крикнул он, выставляя руку вперед. — Мне приснилось, что ты ударил меня. Не подходи!       Альфа несколько секунд переваривал услышанное, и не мог в это поверить, однако бешеный взгляд Кенмы, и то как он обнимал себя за плечи, говорили сами за себя.       — Ладно, — проговорил тот с горечью в голосе, поднимая руки и пятясь назад. Он вышел из комнаты и закрыл дверь, прислоняясь к ней лбом и не выпуская ручку из рук.       — Почему… — шептал он. — Я ведь никогда не поднимал на него руку.       Куроо долго не мог уснуть. Эта сцена и испуганное лицо Кенмы никак не выходили из головы. Ему казалось, что жили они вполне неплохо эти недели дома. Да, омега был достаточно холодным, но Куроо казалось, что его сердце начинало потихоньку оттаивать. И непонятно, с чего вдруг мозг Козуме нарисовал такую картинку, где Куроо его бьет. Наверное, он подсознательно все еще воспринимал его как источник боли. Рано, значит, он расслабился, рано решил, что все налаживается. Правильно, ведь чтобы самому осознать свои ошибки и измениться, ему понадобились месяцы, так с чего он решил, что этим изменениям поверят за пару недель? Однако чувство было крайне неприятное, саднящее, которое не получалось проглотить.       Куроо вышел на балкон и прикурил сигарету, делая глубокую затяжку, пытаясь растворить обиду в никотине и настраивая себя на то, что Кенма был просто под эмоциями от сна, а завтра когда они встретятся, все станет так, как и было. Вот только встреча их состоялась чуть раньше, чем он думал.       — Ты чего здесь? — спросил он Кенму, неожиданно появившегося в одеяле на балконе.       — Дай сигарету.       — Не дури, — усмехнулся альфа, не сдвинувшись с места.       — Ты что, мне запрещаешь? — повысил голос тот.       — Да кто я такой, чтобы тебе запрещать? — нахмурился Куроо, двигаясь к балконной двери, но задержавшись около Кенмы. — Просто ты еще недавно лежал с трубкой в горле, которая дышала за тебя, поэтому я не уверен, что твои легкие готовы к такому удару. А еще никотин повышает давление, которое до сих пор не пришло в норму, и которое ты каждый день сбиваешь таблетками. Прошу, не нужно вредить себе. Подумай еще раз, пожалуйста, — проговорил он, вкладывая пачку сигарет Кенме в руку, пронзительно посмотрел ему в глаза и вышел с балкона.       Куроо прилег на диван и прислушался. Поведение Кенмы казалось странным, но парень даже не пытался его анализировать, чтобы не накрутить себя еще больше.       Вдруг в комнате появился омега. По тому, как быстро он вернулся, Куроо понял, что тот курить все же не стал, радуясь маленькой победе в душе и еще не зная, какая награда за это ждет его впереди.       — Можно я полежу с тобой? — робко спросил Козуме.       — Конечно! — тут же выпалил тот, двигаясь ближе к стене.       Тецуро вытянулся столбиком, боясь пошевелиться, но в следующую секунду почувствовал, как чужие пальцы коснулись его ладони, сжимая, а тело в ответ тут же взорвалось от мурашек. Да, Куроо не понимал поведение Козуме, да и зачем понимать, если он сейчас лежит с ним рядом, обнимая за руку, а большего ему и не надо.       Однако, в непонимании пребывал сейчас не один только он.       «Что я делаю?» — все крутилось в мыслях Козуме бегущей строкой, а руки сами цеплялись за парня, лежащего рядом. Через пару минут он уже пожалел, что поддался чувствам и позволил себе эту слабость, ведь в его планы не входило делать вид, что все нормально. В глубине души он был все еще очень сильно обижен, ведь даже его кошмар был тому подтверждением. Все страхи и тревоги всплывали на поверхность из самых темных уголков подсознания, напоминая, что обида не взялась на пустом месте. И он прекрасно понимал это головой, но был не в силах противостоять той незримой связи, той нити, которая тянула к альфе именно сейчас. Он чувствовал, что этот Куроо защитит, позаботится о нем и о его чувствах, что этот Куроо не такой, как во сне, не такой, как в прошлом. Но не слишком ли рано начать доверять ему полностью? Омеге осталось решить это до конца ночи.       Куроо открыл глаза, когда Тео в своей кроватке завозился, требуя к себе внимания, однако первое, что сделал тот, — проверил вторую половину своего ложа, которая, к сожалению, пустовала. Альфа ожидал чего-то подобного, хотя в глубине души все равно надеялся увидеть там Кенму.       Они не обсуждали события прошедшей ночи, продолжив жить привычной жизнью, а точнее той привычной, какой она успела стать за эти несколько недель, проведенных почти бок о бок, разделенными одной лишь стеной квартиры. Каждую ночь альфа надеялся, что Кенма придет к нему и ляжет рядом, но этого не происходило, а сам предложить он не решался.       Он вообще чувствовал себя как-то слишком неуверенно, как будто они с Кенмой сейчас в старшей школе, а Куроо влюблен в него с самого детства, но боится разрушить их крепкую дружбу своими чувствами и признанием. Хотя в прошлый раз он все-таки решился на это, создав нечто новое и большее под названием любовь.       Альфа никак не мог предположить, что в двадцать четыре сможет испытать подобные чувства во второй раз, но не верил, что ему повезет дважды. Он пообещал себе, что попробует, только позже, когда наберется смелости, и когда Кенма перестанет смотреть на него с осторожностью. Нужно было завоевать его доверие, а пока не время для признаний. Теперь он не торопился, не бежал, как делал это раньше. Он просто был рад тому, что Кенма жив, что он снова улыбается, отвечает ему, пусть и нехотя иногда, но все же он рядом.       Когда Куроо как-то раз вернулся домой из магазина, то застал Кенму спящим за руку с Тео, который лежал рядом под милым плюшевым пледом небесного цвета. Почему-то именно в этот момент альфа испытал чувство неимоверного счастья, внутри все трепетало, а глаза наполнились слезами радости от того, что его семья теперь вместе, что они вот тут рядышком лежат вдвоем, такие родные, такие его. Хотелось остановить время, сохраниться в этом моменте, ведь еще некоторое время назад эта картинка была его мечтой и самым заветным желанием, а теперь он видит это наяву, а оттого было так тепло внутри.       Тецуро так засмотрелся, что не заметил, как Кенма проснулся и уже некоторое время наблюдал за ним с улыбкой.       — Ты чего так смотришь? — прошептал он, заставив Куроо вздрогнуть.       — Да так, любуюсь, — улыбнулся он, присаживаясь на край кровати. — Откуда этот плед? Я не помню, чтобы покупал его.       — А это… Я связал, — робко проговорил Кенма, отчего-то смущаясь.       — Ты? — открыл рот от удивления Куроо. — Как? Когда?       — Очень просто. Нашел обучающее видео, заказал материалы и связал. Мне ведь нужно моторику развивать, вот я и подумал, что вязание руками — хороший вариант. Да и это самое малое, что я могу сделать для него, — улыбнулся Кенма, поглаживая животик сына. — Кстати, я тут обнаружил, что мой счет почти опустел, — добавил он, метая вопросительный взгляд на альфу.       — Я у тебя одолжил немного, чтобы оплатить счет, выставленный больницей, — виновато потупил взгляд Куроо. — Я все верну.       — Не нужно, — нахмурился Кенма. — И речи быть не может.       — И тем не менее денег и правда остается не много. Я подумал, может, мне выйти в офис на работу? Хотя бы раза три в неделю на неполный день. Ты…       — Я справлюсь! — выпалил Кенма, а глаза его засияли. Он так ждал этой возможности провести, наконец, время с Тео наедине и проявить себя в роли отца уже полноценно.       — Я не сомневаюсь, — проговорил Куроо, накрывая руку Кенмы своей. — Я верю в тебя.       — Звони, если что, — улыбнулся Куроо, пытаясь скрыть волнение от предстоящего дня, и вышел из квартиры. Он искренне верил, что омега сможет провести день с малышом без особых проблем, но было все же немного тревожно, особенно когда он вспоминал себя в первые недели дома после выписки.       — Ну, чем займемся? — радостно проговорил Кенма, пытаясь приободрить себя самого, усаживаясь на пол к сыну, перебиравшему какие-то игрушки на детском коврике, которые очень быстро надоели, а настроение мальчика стало портиться с каждой секундой все больше.       — Может, пить хочешь? — спросил Кенма, давая бутылочку, но она тут же была откинута в сторону. — Ладно, может кушать? — не сдавался тот, доставая заранее заготовленный банан, но и он полетел вслед за бутылкой.       Омега еще раз перебрал все игрушки, попытался включить какой-то мультик, даже проверил, нет ли у сына температуры, но причину истерики выяснить так и не удалось. Кенму охватывала паника. Прошел всего лишь час, как Куроо вышел из дома, а он уже не понимал, что ему делать, и нуждался в помощи. Козуме в отчаянии склонил голову, делая глубокий вдох, а одна прядка выпала из пучка, и тут же была захвачена маленькой ручкой.       — Тебе так нравятся мои волосы, — проговорил Кенма, выдыхая с облегчением.       Все еще сидя на полу, он затащил к себе на колени Тео, который резко успокоился, переключив внимание на локоны. Это был единственный способ, как Кенма мог взять малыша, но раньше он не осилил бы даже этого. Он покрепче прижал Тео, покрывая его шею и щёчки поцелуями, отчего тот звонко засмеялся. Кенма не мог насытиться им и так не хотел выпускать из рук, но любопытный мальчик рвался с его колен на пол к какой-то игрушке, поэтому пришлось отпустить его на волю. Когда Кенма повторно предложил ему еду, Тео принял ее, опустошив бутылочку смеси полностью.       — Ну вот, а ты капризничал, — выдохнул Кенма, думая, что наверное все не так уж плохо.       Он убедился, что сын занят какой-то машинкой, и поспешил на кухню, чтобы быстро вымыть посуду, но когда вернулся, обнаружил, что Тео благополучно спит с игрушкой в руке.       — Отлично, мой сын уснул на полу, — хлопнул по лбу себя Кенма, присаживаясь рядом и думая, как бы переложить его в кроватку или хотя бы на диван.       Предприняв несколько попыток, которые кончились лишь кряхтением сына и болью в мышцах, Кенма решил больше не тревожить его, подкладывая подушку ему под голову и укрывая пледом. Он запустил стирку, достал размораживаться мясо на ужин и вернулся к сыну, ложась рядом. Глаза слипались, но Кенма изо всех сил пытался не спать. Он включил какой-то фильм, пару раз щипал себя, потом даже решил сесть, но через пару минут, не в силах совладать со слабостью организма, он так и уснул, откинув голову на диван.       — Я дома, — послышалось в коридоре.       Козуме вздрогнул, разлепляя глаза и оглядывая комнату, судорожно вспоминая, почему он сидит на полу. То, что он увидел, прогнало все остатки дремы прочь, сменяя сонливость тревогой и ужасом. Тео нигде не было. Кенма еще раз оглядел всю комнату, позвал сына по имени, проверил за диваном, под столом, но там никого не оказалось. Он подскочил, выбегая в коридор с бешеными глазами.       — Как вы тут? — спросил Куроо с улыбкой, за секунду становясь серьезным, как только увидел лицо Кенмы. — Что-то случилось?       — Тео… — проговорил Козуме не своим голосом. — Его нет, его нигде нет! Тео, где ты? — кричал он и бросился на кухню, мечась из угла в угол.       Куроо нахмурился, прислушиваясь, и уловил звуки стиральной машинки из ванной, так как дверь была не закрыта полностью. Он спокойно подошел к двери, потянул ручку и тут же рассмеялся подтверждению своей догадки.       — Вот ты где, — сказал он, присаживаясь на корточки рядом с сыном, который наблюдал за стиркой как загипнотизированный. — И чего там такого интересного, что ты каждый раз сюда уползаешь?       Омега, увидев, наконец, малыша, встал как вкопанный, а потом сполз на пол, притягивая сына к себе и начиная плакать.       — Господи, я так испугался. Ты не поранился? — отчаянно лепетал он, осматривая ручки сына, который смотрел на него с непониманием, а его глаза вдруг постепенно стали наполняться слезами.       — Успокойся, он просто очень любит смотреть на стиральную машинку, уже не раз замечал, что к ней ползет.       Кажется, остановить слезы было уже невозможно никакими словами, а вслед за Кенмой захныкал и Тео.       — Почему он плачет? — не унимался омега.       — Потому что ты напугал его своей реакцией, — проговорил Куроо, успокаивая малыша.       — Я просто ужасный папа, — прошептал тот, закрывая лицо руками. Было так стыдно перед Куроо, перед Тео, перед собой в конце концов, ведь он не справился со своей такой простой задачей — следить за спящим сыном.       — Не говори так, — повысил голос Куроо. Ему были так знакомы эти чувства. Терзания и самобичевание за то, что где-то не доглядел, где-то не был слишком внимателен. Он ведь тоже когда-то прошел через это. В этот момент так захотелось обнять Кенму, чтобы утешить, поддержать хоть как-то. Он приобнял его свободной рукой в следующую секунду, наплевав на все обиды и осторожности. Он чувствовал, что так было нужно. — Все наладится, все ведь кончилось хорошо.       — Тебе легко говорить! — крикнул омега, скидывая его руку. — Ты ведь идеальный… У тебя все получается. У тебя с ним связь, которую мне не понять.       — Никто не идеален, все ошибаются, и я в том числе, — усмехнулся Куроо, вспоминая историю с дверью, с тем, как не распознал температуру у сына, как проспал кормление. — Вставай, — вдруг резко сказал тот, подскакивая на ноги от внезапно озарившей мысли и проходя в комнату омеги.       Альфа жестом попросил Кенму лечь на кровать, а Тео уложил сверху тому прямо на грудь, накрывая одеялом. Омега нежно обвил мальчика руками, поглаживая по голове. На удивление, тот сразу притих, а глаза начали слипаться, не смотря на то, что он проснулся не так давно.       — У тебя с ним тоже связь, — прошептал Тецуро. — Пока он был у тебя в животе, он слушал биение твоего сердца. И он до сих пор его помнит.       Кенма на секунду забыл как дышать, а в глазах защипало. Все это время ему казалось, что мальчик воспринимает его как белый шум, просто как человека, который находится где-то в поле зрения, иногда дает игрушки, иногда дотрагивается, но не более. Но слова Куроо попали в самое сердце, заставляя трепетать каждую клеточку тела.       — Спасибо, — сказал он с улыбкой, смотря на Куроо взглядом, ради которого тот был готов на все.