Сборник зарисовок (Haikyuu!!)

      Снег медленными хлопьями кружится в воздухе и оседает на уже давно выросшие за зиму сугробы.       Тишина парка оглушает.       Людей здесь совсем мало, разве что лыжники мелькают между деревьев время от времени чёрными пятнами на фоне белых сугробов. Иваизуми смахивает большую снежинку с волос Акааши и кивает в сторону запорошенной снегом карусели.       — Прости, что не позвал тебя в место потеплее, — чешет затылок оглядываясь, пока они усаживаются на холодные седушки, подложив на них рюкзаки.       — Да ничего, мне нравится на самом деле, — Акааши искренне улыбается. Он правда рад и Хаджиме выдыхает наконец, понимая, что зря себя накручивал.       — Блин, таким дураком с тобой себя чувствую, — смущается от своих слов, но все равно взгляд не отводит, следит за реакцией. Как Кейджи медленно касается губами стаканчика с, ещё не успевшим остыть, кофе. Как в глазах его чертята плясать начинают, только заслышав нелепую фразу.       — Почему?       — Ты тоже дурак такие вопросы задавать? — Ива его в плечо толкает, совсем легонько и тут же обратно к себе прижимает, так крепко, будто боится что тот исчезнет. Но Акааши и не думает о таком, голову ему на плечо кладёт, и у обоих дыхание перехватывает от одного этого маленького жеста. От осознания, что они могут прикасаться друг к другу на улице, вот так вот просто. Что нет вокруг осуждения, попыток скрываться, что нет вокруг ничего и никого, что помешать им может. Только тишина и где-то вдалеке шум машин, если слышный. Тихим шлейфом напоминающий о той самой реальности, что лежит за пределами этого места.       Сидеть вдвоём, разглядывая пустоту парка перед собой, оказывается какой-то особой магией, не смотря на холод. Своего рода медитация для двоих. Время замирает.       Кейджи усмехается еле слышно, сам себе и Иваизуми отстраняется, чтобы посмотреть на его лицо.       — Ты чего?       Акааши улыбается широко-широко.       — Подумал, насколько с тобой тихо и спокойно, — замолкает резко, взглядом цепляясь за движение неподалеку, — смотри, вон там белка скачет, — показывает рукой и действительно, по огромным сугробам, утопая в снегу пятнышко рыжее двигается от одного дерева к другому, — Бокуто бы наверняка сейчас с места сорвался, побежал бы ее кормить чем нибудь. А то и на дерево залез…       — Ооо, — Хаджиме тоже улыбается, — понимаю… Иногда, хочется просто побыть в тишине. Послушать тишину. Стать ей… Ну, что-то типа того, — тушуется немного от своих слов.       — Дада, именно, — Акааши замолкает ненадолго, снова разглядывая как снежинки медленно падают на железные перила, цепляясь друга за друга, — Знаешь, Хаджиме…       — М? — их голоса тихие-тихие словно сливаются с самой природой.       — Ты — моё спокойствие, — парень поднимает взгляд и правда поверить не может, что ему повезло так.       Разглядывает как каждый раз глядя на Акааши, у Ивы морщинка меж бровями разглаживается, как перед ним новый человек появляется. Беззащитный, влюбленный, е г о человек. Таким его вообще мало кто видит и от осознания этого Кейджи в жар бросает.       Хаджиме ничего не отвечает, только в объятиях стискивает ещё сильнее, утыкаясь в шею и они смеются вместе, так звонко, что эхо парка возвращает им этот смех трехкратно.       Это их первая зима вместе. Первый снег вместе. Им не важно что впереди будет, когда университет кончится, когда работу нужно будет искать.       Они знают, что будет сложно. Рассказать о себе друзьям, родителям.       Но сейчас, когда горячие поцелуи обжигают губы сильнее самого горячего кофе — нет ничего важнее этого момента.       Все остальное — будет завтра.