Коснуться радуги

Весь оставшийся день Джоанн ковырялась с телепортом, сделав перерыв только на то, чтобы что-нибудь приготовить. Алиса сегодня ушла к Вивальди (их ожидал шопинг или что-то там связанное с приготовлением к походу на представление) и за готовку пришлось взяться Сандерс. В принципе, для девушки не составляло труда что-то приготовить – всё-таки, когда мамы нет, а папа учёный и уйму времени проводит в лаборатории, хочешь-не хочешь сам научишься себе готовить. К тому же, после тяжёлого рабочего дня и отца надо было чем-то покормить. Ну, может её еда и не была на уровне Алисы, но готовила Джоанн тоже вполне съедобно. Девушка даже сбегала к Найтмэру – угостить того обедом, а то будет бедолага на одном какао сидеть. Через несколько периодов они с Джулиусом слегка занервничали – Алиса обычно не уходила так надолго. А если и уходила, то предупреждала заранее. Девушка порывалась даже сбегать узнать, что случилось, но Монрей категорически запретил ей шастать по лесу в темноте и Сандерс пришлось отложить эту затею, хотя бы до светлого периода. Ситуацию прояснил, как ни странно, Эйс. Джоанн, решившая на сегодня закончить с телепортом, слонялась по Башне клевера без дела – всё-таки удобно, что башни объединены: и никуда не выходил вроде, и смена обстановки. — Джоанн, — услышала она голос Грея, выдернувший её из потока мыслей, — Я планирую принести лорду Найтмэру какао. Не хочешь к нам присоединиться? Он как раз закончил работу и не прочь с тобой поболтать. — О, я с удов… — начала было девушка, но тут… — Мистер ящерка! — услышали они жизнерадостный голос. Грей едва успел среагировать, чтобы отбить меч рыцаря. — Я не намерен с тобой сражаться! — сурово ответил Рингмарк, с одной стороны пытаясь сохранять самообладание, а с другой, не забывая орудовать ножами, — Мне нужно отнести какао лорду Найтмэру. К тому же, ты можешь случайно задеть Джоанн. — Не-е, — в один голос заметили сама Джоанн и Эйс на последнее заявление. — Он меня не заденет, — покачала головой девушка, — У Эйса хорошая реакция, да и у меня вроде уже неплохая. — Брось, Грей! — широко улыбаясь, сказал рыцарь, — С Джо ничего не случится, а тебе нужно тренироваться, а то так и будешь погребён под горой документов. — Эйс, Эйс, слушай! — девушку совершенно не смущало, что она отвлекает рыцаря во время боя. Джоанн была абсолютно уверена, что тот даже сражаясь, способен вести беседу, — К вам Алиса не приходила? А то она давно уже ушла, мы волнуемся… — А то как же! — откликнулся парень, вовсю орудуя мечом, — У нас она. Алиса в лесу в обморок упала, её Питер нашёл и принёс. В итоге, мы её пока домой не отпустили. — Фух! Прям камень с души, — уворачиваясь от локтя Грея и переходя в другую часть помещения, сказала Джоанн, — Подождёшь меня? Я с тобой пойду, навещу Алису. — Без проблем, — улыбнулся Эйс, отбивая удар. Девушка сообщила Джулиусу, что произошло. Тот немного поворчал, когда узнал, что девушка собирается в замок, но узнав, что она идёт не в одиночку, а с Эйсом, отпустил. Джоанн по дороге, конечно, так и подмывало спросить рыцаря о роли палача, но она благоразумно промолчала. Тем более, что Эйс вёл себя как обычно: шутил, подкалывал и болтал без умолку. Джо даже порывалась пару раз столкнуть рыцаря в сугроб за его шуточки, но увы, хорошая реакция второго и разные весовые категории не позволили ей этого сделать. В итоге, рассказав Джокеру окончание сказки и сыграв с ним в игру, друзья благополучно добрались до Замка сердец. В комнате у Алисы уже были Питер и Вивальди. Лидделл очень обрадовалась приходу подруги. — Джо, как хорошо, что ты пришла! Я правда, уже хорошо себя чувствую, но мне даже не разрешают вставать с постели, — пожаловалась она. — Это потому, что мы беспокоимся о тебе, любовь моя! — тут же воскликнул Уайт, — Шутка ли, потерять сознание посреди леса! — Да, Алиса, — впервые королева была согласна с мнением премьер-министра, — Тебе лучше ещё немного отдохнуть. — А нас тут не многовато? — высказал здравую мысль рыцарь сердец, оглядев помещение. — Действительно, — согласился с ним Питер, — Все лишние могут покинуть помещение и оставить нас с моей Алисочкой наедине. — Разбежался, — хмыкнула Джоанн, — Я только пришла вообще-то. — Да, если можно, я бы хотела поговорить с Джо, — попросила Алиса. Остальным нехотя пришлось удалиться, оставив подруг наедине. Джоанн проигнорировала сердитый взгляд Уайта, которым тот одарил её перед выходом и повернулась к подруге. — Ну и… как ты? — спросила она, — Мы с Джулиусом волновались за тебя. Что вообще произошло? — Ну… Я сама толком не поняла, — развела руками Лидделл, — Всё было как обычно, я дошла до Джокера и чувствовала себя вполне хорошо. Затем мы сыграли в Блэк Джек, Черный Джокер мне нагрубил, а Белый в качестве извинения угостил меня конфетами. Потом я её съела, упала в обморок и Питер принёс меня сюда. Ну а потом все здесь собрались и перевели меня на постельный режим. Вот и всё, — закончила девушка. — Эм-м, Алиса, тебя ничего не смущает? — Ты о чём? — удивилась та. Джоанн лишь покачала головой. Алиса, безусловно, была классной подругой, милой и доброй девушкой, но с логикой и ви́дением причинно-следственных связей у неё порой были проблемы. — Ну ты говоришь, что чувствовала себя прекрасно, пока не съела конфету, — резюмировала Сандерс сказанное, — Значит, дело в конфете. — Думаешь? — с сомнением отозвалась Алиса, — Но зачем Джокеру меня травить? — А с чего ты взяла, что он тебя травил? Если б конфета была отравлена, как я понимаю, ты бы сейчас со мной не разговаривала, — вздохнула Джоанн, — Возможно, цель была иной. Давай по-порядку, что ты почувствовала, когда съела конфету? Лидделл надолго задумалась, стараясь освежить в памяти впечатления. — Я сейчас почему-то плохо помню этот момент, — наконец сказала она, — Помню, что конфета сперва показалась мне безвкусной, а потом вроде бы горькой. И затем был очень странный сон. Там были чьи-то похороны. Питер сказал, что наверно, моей мамы. Она ведь умерла, когда я ещё была маленькой. И кажется, что на момент видения, я всё видела чётче, но сейчас уже не могу вспомнить. Как будто ко мне вернулось что-то важное и я это упустила… — Интересно… — протянула Джоанн, серьезно призадумавшись об услышанном. И тут ей в голову пришла мысль настолько безумная и рисковая, что девушка подумала: «Если Джулиус узнает, он меня точно убьёт. Да и Алиса тоже. Да и ещё половина ролевиков отругает…» Но другого выхода она не видела. Паззл так и останется несобранным, если она не узнает ответы. А идея, пришедшая девушке в голову состояла вот в чём: если эта странная конфетка обостряет воспоминания до предела, то возможно, она увидит, была ли записка от мамы или ей почудилось. А вдруг, даже поймет, что там было написано! Мечты конечно, но как говорится: «Кто не рискует, тот не пьёт шампанское». Ну да, «а кто рискует – пьёт валокордин»… — Алиса, — спросила Сандерс, — А где сейчас оставшиеся конфеты? — Не знаю, — честно призналась Лидделл, — Наверно, выронила, когда потеряла сознание или Питер приревновал к Джокеру и выбросил. — Ну да, он мог, — кивнула головой Джоанн. Значит, нужно просить у Джокеров. Иного варианта не было. — Что ж, рада была тебя повидать, — сказала Сандерс, вставая и уже загоревшись новой идеей, — Выздоравливай, возвращайся к нам и не ешь больше незнакомые конфеты! — Уже уходишь? — удивилась подруга, — Я думала, ты останешься со мной, пока другие не посчитают меня здоровой, а потом мы вместе пойдем в башню. — Я бы с радостью, — ответила та, на ходу придумывая отмазки, — Но Джулиус будет волноваться. Ты же знаешь, последнее время от меня одни хлопоты. Не хочу лишний раз доставлять ему беспокойства. Да и Найтмэру обещала помочь с речью на зимней ассамблее, — Джоанн благоразумно не упомянула о том, что тот даже не начал ещё её готовить. — А, ну раз так, тогда ладно, — вздохнула Алиса, — Спасибо, что пришла! Подавив уколы совести, Джоанн двинулась в обратный путь. Для неё крайне важно было сейчас действовать быстро и без помех – встреться ей кто-нибудь на пути, осуществить задуманное было бы проблематично. Но сегодня жизнь была к ней благосклонна – кроме слуг по дороге из замка ей никто не попался и до Джокера она добралась благополучно. — Что-то случилось? — спросил тот, раскладывая карты, — Ты явно нервничаешь. Джоанн осмотрелась по сторонам, чтобы убедиться, что непрошенных свидетелей нет и сразу же потребовала: — Мне нужна такая же конфета, какую ты дал Алисе. Повисло молчание. Видимо, с такой прямолинейностью Джокеры до этого не сталкивались. — Что, прости? — Белый Джокер было решил, что ослышался. — Оглох что ли? Конфета ей нужна! — ожила маска. — Значит, я не один это слышал, — пробормотал парень, — Итак, Джоанн, зачем тебе нужна эта конфета? — Насколько я понимаю, она обостряет воспоминания, — объяснила девушка как есть, — Мне нужны четкие воспоминания об одном событии. Или я неверно поняла роль конфеты? — Да нет, — протянул Джокер, — Суть ты в общем-то уловила. Но есть одно «но»: все люди разные и воспоминания у них различны. А значит, и действие конфеты может быть разным. Кому-то она покажется горькой, кому-то сладкой, кому-то безвкусной. Невозможно предугадать, что почувствуешь ты. — И? — непоняла Джоанн. — Он спрашивает, готова ли ты к последствиям, а то вдруг коньки отбросишь, — пояснил Черный Джокер. — Именно, — кивнул Белый, — Воспоминания могут быть очень болезненными и если ты это понимаешь, готова ли рискнуть и принять последствия? Джоанн почувствовала сомнения. Когда вопрос вот так вставал ребром, решиться на что-то было сложнее. Гораздо сложнее. Но… — Но ведь не узнаешь, пока не попробуешь, верно? — спросила она, — Не знаю, что со мной случиться, если я съем конфету, но я точно буду жалеть, если даже не попытаюсь узнать правду. — Что ж, — сдался Джокер, доставая конфету, — Одной будет достаточно. Я надеюсь, что ты ещё придёшь и расскажешь новую сказку. — Ты глупая, — откликнулась маска, — Но храбрая. Говорят «дуракам везёт», авось и впрямь вернёшься. — Не слишком-то вы меня приободрили, — вздохнула Джоанн, — Нет у меня другого выбора, нет... Понимаете? Я должна узнать! Джокер молча кивнул. — Ну что за идиотка, — вздохнула маска, когда Джоанн, сжимавшая в руке конфету, скрылась из виду — Будешь скучать по ней? — спросил Белый Джокер, — Ты любишь тех, кто ищет правду. — Возможно… То есть с чего бы это мне скучать по этой безмозглой идиотке без малейших инстинктов самосохранения?! — разозлился Чёрный и сказал уже тише, — Может, и впрямь обойдется… *** Больше всего Джоанн боялась столкнуться с Найтмэром – тем, для кого прочитать её мысли было раз плюнуть. Узнай он, что задумала девушка, точно бы постарался её отговорить, а она и так не была уверена в том, что сейчас собиралась сделать. Но проходя через широкий вестибюль, Джоанн столкнулась лишь с Греем. А он, к её счастью, телепатией похвастаться не мог. — Привет, Грей! — поздоровалась она, — Как дела? Удалось ли заставить Найтмэра работать? — Как ни странно, — вздохнул тот, — Он сейчас занят составлением речи. Ух ты! А она, оказывается, даже не соврала Алисе – и впрямь Найтмэр к ассамблее готовиться. — А ну ладно, не буду ему мешать, — постаралась скрыть радость от возможности избежать встречи с Готтшалком Джоанн, — Пойду Джулиусу компанию составлю. — Разве ты с ним не столкнулась? — удивился Грей, — Он пошёл в город, купить детали для часов. Хотя, ему же необязательно проходить через Джокера... Неудивительно, что вы не встретились. Джоанн, ты куда? — Вспомнила об одном важном деле, — махнула рукой девушка, спеша в Часовую башню. Пока Джулиуса нет, ей никто не помешает. Прям комбо! Найтмэр занят, Джулиус ушёл – вряд ли обстоятельства сложатся для неё более удачно, чем сейчас. Что ж, выходит, пути назад у неё и впрямь нет! Джоанн предусмотрительно закрыла дверь своей комнаты на замок-вертушку и, не давая себе времени передумать, быстро развернула фантик и закинула конфету в рот. Сперва она и впрямь не почувствовала никакого вкуса, но затем ощутила на языке холодок, какой бывает, если съесть мятную конфетку. Ощущение холода усиливалось, Джоанн неосознанно приложила руку ко рту, пытаясь вскрикнуть, но язык, казалось, онемел и не слушался девушку. Вслед за этим ощущение жгучего холода перешло и на всё тело. Девушке казалось, что в её венах сейчас течет не кровь, а жидкий азот – всё её тело сковывала ледяная, прозрачная боль, поднимавшаяся откуда-то из глубины. Грудь же щемило так, что дышать она могла через раз, а в сердце словно воткнули до упора острый кинжал и начали медленно поворачивать. Понимая, что теряет связь с действительностью, Джоанн сделала пару неверных шажков в сторону кровати, но так и не дойдя, упала ничком рядом с ней. Очнулась она от ощущения резкого холода, как будто её из теплого помещения неожиданно выставили на мороз. Благодаря этому, чувства обострились до предела, а картинка стала яркой и чёткой. Джоанн осмотрелась: та самая комната, мамина комната. Кто-то стучится в дверь – колотит настойчиво, до истерики. А здесь мама, её мама стоит на подоконнике. Дверь открывается, в комнату врываются её отец и она сама, ещё школьница. Хотя «врываются» это не то слово – всё сейчас происходит как в замедленной съёмке. Джоанн отчётливо видит всё: застывшие слезинки в глазах девочки, капелька пота, готовая сорваться с папиного лба, блёстки на мамином платье и… записку на столе, написанную определённо маминым подчерком. Увы, листок лежит так, что кроме обращения ей ничего не видно. Джоанн смотрит отстраненно – она не участница, она наблюдатель. Да и пожелай девушка что-то сделать, она просто этого не сможет – неземной холод сковал всё её тело. Ей только и остаётся стоять и оставаться безучастным свидетелем событий, а ещё вбирать в себя обжигающий морозный воздух. События всё равно уже подходили к своему печальному финалу. Вот женщина обернулась к мужу и дочери, улыбнулась им яркой и в то же время грустной улыбкой, а затем сказала всего два слова. Только два слова, но Джоанн теперь их услышала настолько отчётливо, как будто за окном не было проезжающих машин, а стояла звенящая тишина. Казалось, они сорвались с губ женщины и свинцовыми шариками покатились по полу. От осознания услышанного, Джоанн вся похолодела, хотя казалось бы, куда ещё больше-то. Тело закололо тысячью морозных игл, тончайших и острых. Её обманули, жестоко обманули. А мама уже сделала шаг с подоконника. Джоанн стояла и отчужденно смотрела на своё прошлое и ей сейчас казалось, что скоро она превратится в ледяное изваяние. Ужасно хотелось в тепло, но девушка не могла пошевелиться. Неужели теперь, наконец-то узнав правду, она обречена остаться в этом холодном, ледяном мире, пока не замёрзнет окончательно и не перестанет биться её, пока ещё горячее, сердце? Застыть в бескрайней вечной мерзлоте, вне пространства и времени. Времени… — Джулиус… — отчаянно прошептала она окоченевшими от холода губами, хотя и понимала, что его здесь нет и вряд ли кто-то вообще её услышит в этом иллюзорном мире. Облачко пара вырвалось изо рта девушки и взметнувшись, растворилось в морозном воздухе, — Помоги…