***
Игорь прикуривает у Олега и прислоняется спиной к прохладной кирпичной стене. Бред, конечно. Пока ты ученик, бегаешь курить на задний двор школы, чтобы учителя не спалили. Когда ты сам учитель, бегаешь курить на задний двор школы, чтобы не спалили ученики. Замкнутый круг. — Объясни ещё раз, что ты там утром писал? — Можешь пробить по своим связям, где достать нормальный пневмат, чтобы не засветиться? — Без проблем, — кивает Игорь. — Не хочешь рассказать, что всё-таки случилось? — Слышу что-то ночью. В лесу. Вчера было совсем близко, вот как отсюда до той берёзы. Хотел пойти посмотреть, но Разумовский устроил сцену. — Так он с тобой был? — Окрестности ему показывал, пока ждали доставку. Да нормальный он, Гром. Со своими тараканами, конечно. Но кто сейчас без них? — Олег усмехается, услышав короткий монофонический сигнал. — Это пейджер? — Калькулятор. — Игорь вытряхивает из бессменной кожаной куртки такой же бессменный телефон и открывает входящее сообщение. — Тут какая-то ссылка. У тебя тоже, кстати, пищало. — Да кто мне писать будет? Оператор? — Всё равно проверь. Может, рассылка для персонала? У меня ни хрена не открывается. — Если пожарная тревога — поздравляю, мы выбрались. — Олег протягивает Игорю свой телефон. — Держи. — Так, сейчас. Что за... — Гром выпускает сигарету изо рта и подносит экран ближе к глазам. — Дерьмо. Вот дерьмо! Да у вас проблемы. — У кого? — У вас с твоим нормальным Разумовским! Олег хмурится, забирает телефон. Пробежав глазами публикацию, натыкается на зацикленный фрагмент видео и физически ощущает, как кровь отхлынула от лица. Наверное, сейчас он бледнее Разумовского, а ведь тот — почти бумага. Даже Гром удерживается от остроумной шуточки, которая сама просится на язык. — Слушай, кто бы это ни сделал... — Я знаю, кто. Гречкин. Больше некому, — Олег так разнервничался, что его голос становится ещё более низким и хриплым. — Вчера мы машину ему попортили, хотели осадить за издевательства над Макаровым. Вот он и мстит. — Допустим. А ты точно уверен, что именно он тебя подставляет? — Да хрен со мной, Игорь. Мне хуже уже не будет. Я разберусь. Ты понимаешь, что он Серому будущее перечеркнёт? У парня же вся жизнь впереди. Рубинштейн обязан отреагировать на сигнал, как бы он им ни дорожил. Наверняка предложит уйти по собственному, чтобы без шумихи. А рыжий удавится, но не подпишет. На принцип пойдёт, ты же его знаешь. Сам не уволится, уволят по статье. Хрен он потом куда устроится, — он быстро тушит сигарету, которая прогорела до фильтра и опалила его пальцы, и решительно шагает вперёд. — Куда ты? — К директору.***
В кабинете Вениамина Рубинштейна всегда пахнет какими-то химикатами. Будто он ведёт уроки прямо здесь, а не в классе. Интересно, чем он занимается в свободное от занятий время? Читает что-то из личной библиотеки, частично перевезённой сюда и нашедшей пристанище в убогом школьном шкафу? Может, проводит опыты? Не зря же он организовал своё рабочее место в помещении с маленькой лаборантской. — Значит, вы утверждаете, что такого разговора не было? — директор сидит за столом, чересчур шикарным для этой школы, и размеренно барабанит по нему пальцами. — Не было. — Олег старается придать голосу максимально спокойный и уверенный тон. — То есть… Был, конечно. Но мы обсуждали компьютерные вирусы, а не какие-то... человеческие заболевания. Разумовский хотел провести практические занятия и показать ученикам, как компьютеры подвергаются вирусной атаке. Спросил, можно ли заразить вирусом мой компьютер для наглядности. Я отказал. Может, на повышенных тонах, потому что... Кто мне потом эти камеры настроит? В любом случае, орал и жестикулировал только я, так как мне сложно кого-то перекричать. — И Сергей не виноват? — Нет. Не виноват. — А что скажете по поводу визуальной части? — Рубинштейн разворачивает монитор компьютера так, чтобы Волков видел его, и запускает анимацию. — Как вы это объясните? — Монтаж, — он пожимает плечами. — Дети сейчас и не такое вытворяют. Голову пингвина к плечам так приделают, что все подумают, будто так и было. — Думаете, Сергею мстит кто-то из учеников? — Думаю, мстят мне. Шугаю, курево отбираю, не даю слинять из школы. Грублю. Шишками как-то бросался. Не любят они меня. — А его, значит, любят? — Мне откуда знать? Уроки его, вроде, не пропускают. — Я вас услышал. Хорошо. Можете идти, — потеряв к охраннику всякий интерес, директор связывается с секретарём и куда более нежным голосом просит: — Софочка, пригласите Сергея Разумовского, пожалуйста. Олег выходит из кабинета Рубинштейна и едва не сталкивается с Сергеем, который, кажется, всё это время был здесь. Подслушивал под дверью? Да нет. Не такой же он отбитый. — Просто со всем соглашайся, — подсказывает Олег и, невозмутимо убрав руки в карманы, идёт на своё рабочее место.***
— А я тебя везде ищу. — Сергей садится на перила и, поморщившись от яркого полуденного солнца, прячет глаза за стёклами очков. — Здесь нельзя сидеть, — мрачно откликается Олег, пустым взглядом изучая рельеф крыльца и заранее просчитывая варианты аварийного трудоустройства. — Ученикам нельзя. — Всем нельзя. Что хотел? — Хотел сказать, что поговорил с директором. — И как успехи? — без особого участия бросает Волков. — Что сказал? — Сказал правду. Объяснил, что мы испортили машину Гречкину, и он так мстит. Пообещал, что возместим ущерб. А ещё напомнил, что в начале учебного года некоторые ученики не умели компьютер включать. Сейчас они уже уверенные пользователи. Двоих готовлю к олимпиаде по информатике. Он тысячу раз подумает, прежде чем подыскать мне замену. Сам знает, что не найдёт. Я же лучший. — И скромный. А насчёт... выяснения отношений и той анимации? — Я сказал, что мы разговаривали на перемене в пустом классе. В пустом, потому что Гречкин — пустое место, он не считается. Видео вообще было снято вне школы. А всё, чем я занимаюсь вне школы — это моя личная жизнь, которая к профессиональной деятельности никакого отношения не имеет. Вмешиваться в неё никто не имеет права. Как завещал Бакунин, свобода одного человека заканчивается там, где начинается свобода другого. — Подожди, я не понял. Опустим пока то, что ты вписал меня и клей «Момент» в свою личную жизнь, — нахмуривается Олег. — Так ты всё разрулил? — Ну... да, — пожимает плечами Сергей, удивляясь, что у Олега вообще могли возникнуть сомнения на этот счёт. — Тогда какого хрена я надрывался перед Рубинштейном из-за тебя?! — Да, я слышал. Это было очень благородно, правда. Я оценил. — Пошёл ты, Разумовский! — Ну чего ты? — В задницу, говорю, иди. — Молодые люди, вы полегче с такими предложениями, а то эти дети такого намонтируют... — вмешивается уборщица и стучит шваброй по ступеньке. — Олеж, я у тебя окно помою? А то мутное, как в бомжатне. — Да, спасибо, — вздыхает он и, дождавшись, когда они с Сергеем останутся одни, снова обращается к нему. — Так что с тем постом? — С каким постом? — подмигивает Разумовский. — Да ладно. Серьёзно? — Напоминаю, я программист. Ну что, куда идём сегодня?