***
Единственным способом отвлечься была школа. Старательно выводя уравнения, можно было не думать ни о чем, кроме как об иксах и о том, чтобы не накапать чернил в тетрадь. Но как только заканчивались уроки, в сердце проникало нечто колючее, как бы говоря : "Что, учишься? Решаешь свои задачки, пишешь. Живёшь вне школы как обыкновенная девчонка твоих лет. А думаешь ли ты о том, что тот, в кого ты влюблена, бросил учёбу ещё три года назад, а все для того, чтобы прокормить семью? Думаешь ли о том, что пока ты бегаешь на танцы, разбивать мальчишеские сердца, он вкалывает как лошадь до темноты в глазах?" Тогда она пропускала дома обеды, собирая со стола все, что можно донести в корзинке или в руках и неслав уже совсем обветшалый без сильных мужских рук домик, прося детей и Пелагею Дмитриевну, мать его, не говорить о том, что она здесь была и в тайне надеясь, что когда-нибудь они проболтаются. - Кувшин молока, три пирожка и три кубика сахара. Вроде бы ничего не забыла, - бормотала она себе под нос, идя по изученной от самого большого дерева, до самого маленького камешка дороге. - И кому же Красная Шапочка несёт пирожки?, - услышала она ядовито усмехающийся голос. Подняв глаза, она увидела Гришкино лицо с препротивно растянутой улыбкой. Гришка был местным хулиганом, выходки которого обеспечивали ему некое подобие славы. Во всех окрестных деревнях о нем слышал едва не каждый. Привыкший к свободе и моментальному исполнению прихотей, он стрелял в птиц из настоящего ружья, залезал в чужие дома за сливами (хоть это, что уж греха таить, делал каждый) и однажды даже сжёг оба учебника математики. Будучи сыном председателя, он запросто получал прощение школьных учителей, пусть даже вместе с подзатыльками от отца. - Гриш, отойди по-хорошему. Молоко - детям. - Детям? Каким детям? И почему ты тогда идёшь из дома, а не домой?, - пригладив черные вихры, он наигранно огляделся по сторонам. - Домой иду и тебе советую!, - Маша раздражённо смотрела в прищуренные глаза местного хулигана. - А молочко-то вкусное!, - он, выхватив кувшин из её корзинки, выпил залпом половину того, что было. После, запустив в кувшин руку и брызнул ей в лицо, вручив ей остатки молока обратно, - А корзиночку не позвольте? А то я вижу, вы дева милосердная, а я, знаете ли, усталый, голодный и вообще заботы хочу!, - Гришка продолжал ломать комедию. - Позволю., - холодно ответила Маша,- Забирай хоть всё! - Хорошая девочка, Машка, правильно делаешь!, - его ядовитое выражение лица приобрело довольный вид и тут же изменилось, когда всё содержимое кувшина было вылито ему на голову. - Вкусное молочко, да, Гришенька?, - Машка стояла с горделивой полуулыбкой - Вот, стерва, я тебе все припомню, - прошипел он, противно скалясь, - ответишь ещё! Гришка швырнул корзинку ей под ноги. Естественно, ни пирожков, ни сахара там уже не было.***
"Что обо мне подумает Пелагея Дмитриевна? Что мне надоело? Что я наигралась с ними и бросила? Или что я о них попросту забыла?", - по белым щекам с лёгкой присыпью неярких веснушек, стекали горячие слезы. Девичья фигура шла в направлении ивы, чтобы свернувшись клубком под корнями, можно было в полной мере показать свои чувства. - Ненавижу! Сука паршивая! Пакость, которой все с рук сходит! Последняя чертова мразь!, - все равно никто не услышит. Лишь камыши, да зеркальная водная гладь, того же цвета, что и глаза того, кто с каждым днём врастал в девичье сердце все сильнее, становясь неотъемлемой его частью.***
- Так и думал, что тебя здесь найду. Машка приподнялась на локтях, осматриваясь по сторонам. Все тело ломило после сна на древесных корнях. - Мамка твоя говорит, что со вчерашнего дня тебя дома не видела, волнуется. - Ты ей сказал, что я здесь?, - обеспокоенно-жалобным тоном спросила она - Сказал только, что можешь быть здесь. Нехорошо это так пропадать. Вот представь: утро, мои спят ещё. Врывается твоя мать и говорит, что со вчерашнего дня тебя ищет. Очень приятные вести, очень доброе утро! - Оставь этот нравоучительный тон своим братьям, - она потянулась, зажмурв глаза. Он промолчал. - Кстати, все уже знают, что ты вчера сыну председателя на голову полкувшина молока вылила. - И что? Мораль мне читать начнёшь?, - чуть кокетливо спросила она - Мораль бы тебе за другое почитать хорошо будет,а тут ты молодец. Я бы сам ему вмазать хотел, да все повода не было. Ты вот что, сходи сначала матери покажись, во что превратилась, а после поговорим. Через час жду здесь же. - А как же работа? - А там с техникой что-то произошло, я в этом не разбираюсь. Вот выходной и дали. Домой она почти бежала, иногда кружась на ходу. Дождалась. Пусть малого и ненадолго, но этог было достаточно, чтобы внутри все заполнилось ярким светом. - О, пришла! Ну, рассказывай, где пропадала - Это все Гришка. Он ... корзинку...а я ему молоко на голову. Потом я к иве ушла и уснула. - Эта нагля харя должна была рано или поздно по заслугам получить, но не от тебя же! Девочка из приличной семьи... - А что ты хочешь? Чтобы он и дальше думал, что ему все дозволено? - Иди отмывайся, борец. Высечь бы тебя по-хорошему. Благодари бога, что ты не маленькая уже, а у меня сердце доброе слишком. - А гулять потом можно? - Ишь ты, на что у нас наглости хватает! - Мам, у Федьки выходной раз в жизни бывает... пожалуйста! - Иди. Чтобы до темноты дома была. И Иван чай собери, нечего без дела шататься. - Спасибо!, - тонкие девичьи руки обвили материнскую шею.***
- Вот и разгадана загадка о том, кто же эта соседка, которая подкармливает мою семью пирожками. Зачем? Вот скажи , зачем тебе это надо? - Просто тебя нет целыми днями, ты в работе уже попросту живёшь,это неправильно. И мне так жалко вас стало. Хотелось помочь, а это единственный способ, Федь... - Жалеть меня не надо!, - резко ответил он., - жалеть тебя надо, вся одежда висит, смотреть страшно! - А на тебе висит семья! Кому хуже? Просто ты признавать не хочешь, что устаешь и что была бы возможность, ты бы жил по-другому - Но нет её, этой возможности, нету, понимаешь?! Она мягко приобняла его, стараясь вложить в объятие всю нежность и сочувствие. - Ты вырастешь и всё изменится, вот увидишь!, - она мягко провела по сильной спине и на лице её расцвела улыбка, - я тебе обещаю! - Ну раз обещаешь, поверю. - Как думаешь, столько иван чая достаточно? - Наверное - Тогда держи. А я пока васильков нарву. Посмотри, сколько их тут, отцветут ведь. Не пропадать же добру? Солнце уже начинало заходить. Как в тот вечер, пять лет назад, все вокруг сделалось золотым. Солнце будто бы говорило : "остановись, посмотри на эту тихую красоту. Удели минутку и сам все поймёшь" Он сидел посреди поля с букетом Иван чая в руках, пока она собирала васильки, которые и вправду были достойны того, чтобы не отцвести ненужными никому. - Собрала, - она торжественно несла большой букет, - правда, красивые? - Правда. Я тут тебе вот...ещё собрал., - он протянул всего три цветка, зато они были намного красивее всех цветов в её букете и уж точно намного дороже сердцу. - Может, дойдём до леса, а я тебе расскажу одну легенду. - Пошли. Они стояли на опушке леса, блестевшей первозданной красотой. Папоротники, ягоды и дикие кусты. Над всем этим возвышались величественные сосны, а вокруг слышались звуки, которые ни в одном другом месте не соберёшь воедино. Пение птиц, стрекот сверчков и цикад, царапание сосновых стволов беличьими лапками - все это образовывало нежнейшую песню, которую не под силу сыграть никому, кроме самой природы. - Послушай...это поёт русский лес. Русский лес - это не просто деревья, это душа самой природы. Он живой, слышишь? Говорят, что человек, потерявший отца или мать, может прийти в лес и попроситься стать его сыном. Тогда русский лес будет защищать и оберегать тебя. Став сыном русского леса, ты уже никогда не сможешь заблудиться, лес обязательно тебя выведет. В лесу ты сможешь найти ответы на вопросы или утишение в трудную минуту. Главное, попросить - и душу твою приласкают еловые лапы и удача поселится в твоём сердце. Главное, попросить! - А как? - Повторяй : Будь мне отец, -Будь мне отец -Большой русский лес. -Большой русский лес. -Дай мне ответ, - Дай мне ответ, -Укрой от всех бед. -Укрой от всех бед. -Пред лапой еловой тебе я склонюсь -Пред лапой еловой тебе я склонюсь -И сыном я верным быть поклянусь. -И сыном я верным быть поклянусь. А лес все так же пел свою песню, покачивая сосновыми кронами. - Теперь ты его сын. Гордись этим, - прошептала Маша, - А теперь пошли, поздно уже. Шли они почти молча, осознавая, что увидятся они совсем не скоро. Только теперь девичье сердце согревали три василька в нагрудном кармане. "Я обязательно их засушу", - подумала она перед тем, как они попрощались.