Любовь зла — полюбишь и Кощея, или Как два Иванушки друга выручали

Кощей вернулся в свою опочивальню, вздохнул и сел на кровать. Да, украл он молодца определённо случайно, но от этого не легче. И чего с ним сейчас делать? Легко сказать — обязан жениться. А как на этом своенравном человечишке жениться? Какой от него прок? Ни детей родить, ни за хозяйством приглядеть, ни ему, Кощею, удобства создать. Во всех отношениях бесполезный тип, ещё и вредный. Хотя, конечно, храбрый: немногие Кощею могли перечить, а этот на каждое слово пять своих вставил. Либо не понял ещё, куда и к кому попал, поэтому хорохорится, либо умом совсем скуден, не представляет, к чему его храбрость привести может. Кощей снова вздохнул. Мелькнувшую мысль, что с молодцем-то и в постель ложиться придётся, он резко отогнал. Даже думать об этом не хотелось. Он и с женщинами не больно-то по постелям валялся, не до того было. Заглядывал только от случая к случаю к Шамаханской царице. Та его сама соблазнила, а поскольку ни он, ни она брачными узами себя обременять не собирались, обоих такие отношения вполне устраивали. Сейчас и про царицу забыть придётся, и с этим долговязым как быть — никаких идей. И Порча, как назло, куда-то запропастился, опять, наверное, в тот мир к брату сбежал. И чего его всё к людям тянет? А здесь теперь как хочешь, так и выкручивайся. Как будто услышав его мысли, в комнате появился человечек. Невысокий, Кощею чуть выше пояса. Короткие волосы на голове пришедшего стояли торчком, что совсем не вязалось с крестьянской одеждой. Впрочем, надетой очень небрежно, а один лапоть вообще развязался, и человечек шаркал по полу ногой, чтобы тот не свалился. — Ну, и что у нас приключилось, пока меня не было? — спросил он, уселся на низенькую лавочку возле постели и принялся завязывать тесёмки на лапте. — Больно уж вы, Ваше бессмертие, подавленный. Кощей пожал плечами и вдруг спросил: — Ты знаешь, что такое кроссы? — Знаю, — кивнул тот. Потом нахмурился, тут же забрался на кровать и потрогал у Кощея лоб. — Вы никак заболели? — Да почему заболел-то? Бессмертный я, чучело ты эдакое! — взъярился Кощей. — Что, спросить нельзя? Ведаешь, говори немедля! — А вы на меня, пожалуйста, не кричите, Ваше ужасное бессмертие, — ни капли не испугавшись, ответил человечек. — Сколько раз я уговаривал вас современную жизнь изучать? Время не стоит на месте, столько всего интересного в мире, а вы сидите тут, как пентюх замшелый. — Но-но, ты говори да не заговаривайся, — поднялся Кощей. — Не испытывай моё хорошее к тебе отношение. Выкладывай, что знаешь. — Так обувка это на ноги такая, — выпалил Порча. — Девицы и молодцы все в них ходят. Правильно произносить — кроссовки. У меня тоже есть, не удержался, приобрёл — больно уж они баскúе(1), а удобные какие, слов нет. — Покажи, — хмуро велел Кощей. — Да что ж вы всё приказываете, — сплюнул Порча, — неужто нормально попросить нельзя? Вот же ирод. — А чего вы все меня затыкаете? — буркнул Кощей. — Я поди в своём царстве, что хочу, то и делаю. Сошлю на каторгу, будешь знать. Он залез с ногами на кровать и насупился. — Совсем уже никакого страха нет, — проворчал, успокаиваясь. — Раньше пискнуть боялись, а сейчас каждый норовит характер показать. Ох, разбаловал я вас. Пора, наверное, показать, кто тут хозяин. — Да ладно вам, чего преувеличиваете-то, — двинул на попятную Порча. — Уважают вас и боятся, конечно. Не злитесь, Ваше бессмертие. А кроссовки я вам сейчас покажу. — Он метнулся в угол и пропал. — Вот же негодник мелкий, — ухмыльнулся Кощей. — Ишь, как сквозь стены наловчился шастать. Домового Порчу Кощей подобрал совсем малышом. Горыныч, собака бешеная, лет триста назад что-то не поделил с государем из Тридвенадцатого царства. Разъярился сильно — да и спалил всё там дотла. Порча с родственниками во дворце обитал, только он чудом выжил, да ещё брат его семиюродный, Карма. Тот в сказке оставаться не захотел, в город Петербург подался, а Порча попросился у Кощея жить. Не смог он мальку отказать. Он, конечно, Кощей и все дела, но не злыдень же какой. Приютил бедолагу. А Порча со временем помощником стал, советчиком, правой рукой и даже другом. — Во! — вернулся запыхавшийся домовой. — Глядите, красота какая. На нём и вправду была чудная обувь. Странные кожаные башмаки белого цвета, и верёвочки на каждом тоже белые в дырки продеты, а с каждого боку слово мудрёное написано: «Reebok», явно заморское. Кощей внимательно их рассматривал, снять велел, в руках подержал и даже понюхал. Понравились ему эти «кроссы», но виду он не подал. Вернул Порче его имущество и только сейчас заметил, что тот и одежду сменил. Синие с карманами штаны, правда рваные сильно, будто собаки дворовые подрали, а вместо рубахи-косоворотки непонятно что с короткими рукавами и странным рисунком во всю грудь. Он такое уже видел, когда за невестой летал. — Крос-сов-ки и странная рубаха, — старательно выговорил Кощей, — и впрямь хороши, такие же хочу. А рваные штаны срам один. Ты где их так подрал, охламон? — Ничего-то вы не понимаете, Ваше бессмертие, — отмахнулся Порча. — Это джинсы, ща так модно ходить. — Нет, — замотал головой Кощей, — рваньё не надо, мне по статусу в обносках ходить не полагается. Порча переодеваться больше не пошёл, забрался к нему на постель. Уселся рядом и свесил ножки. — Задурили вы мне голову этими кроссовками, — пробухтел тихо. — Лучше расскажите, похитили себе невесту? Кощей в третий раз тяжело вздохнул, пошкрябал пальцами бритый налысо затылок и смущённо кивнул. — Похитил. — Ну, слава тебе, сподобились! — обрадовался Порча. — Наконец-то во дворце хозяйка будет, хватит уже бобылём жить! — Тут это... — поджал губы Кощей. — Промашка вышла, я не девицу выкрал, а молодца. Порчи разинул рот и уставился на него, как на умалишённого. — На какой хрен вам молодец-то? — он прикрыл глаза ладонью и покачал головой. — На извращения потянуло? — Никуда меня не потянуло, — буркнул тот. — Сказал же, ошибся чутка. — Ладно, — смягчился Порча, — где он? — В гостевой опочивальне. Я его усыпил, а то он шибко злой был. Незнакомыми бранными словами ругался. — Ещё бы не ругался, — кивнул домовой. — И вот же, зараза, не вернуть теперь обратно. — А я о чём, — пихнул домового Кощей. — Весь день голову ломаю. Пользы от жениха — как от быка молока, а проблем, чувствую, слишком много будет. — Знаете, — задумчиво сообщил Порча, — оказывается, бессмертный — не значит умный. Простите, конечно, но чем вы думали? — Ты опять за своё, паршивец! — в очередной раз начал злиться Кощей. — Я ведь сдержу обещание! Ишь, моду взял хозяина оскорблять. Ты меня ещё Ивашкой-дурачком назови. — Ванька далеко не глупый, — не моргнув глазом ляпнул Порча. — Намного смышлёней некоторых, жалко, к людям подался. Тут Порча замер, как будто что-то смекнув, подозрительно скосился на Кощея и выдал: — Ваше бессмертие, часом не ваше ли зрение всему виной? Кощей только рукой махнул. — Понятно с вами всё, — пробормотал домовой. — А посмотреть-то на суженного можно? — Пошли, — кивнул Кощей и вышел в коридор. * * * — Н-да, — протянул Порча, внимательно разглядывая спящего долговязого парня. — Одного не понимаю, в каком месте он на красну девицу похож? — И ты туда же, — закатил глаза Кощей. — Не знаю я. Сверху показался девицей. Это всё зрение виновато. А кот учёный отказался мне его поправить. — А не надо было с ним драться. Григорий кот приличный, а вы сразу ему угрожать начали, железками своими брякать, меч этот дурацкий вытащили. Вот и вернулись домой несолоно хлебавши, да ещё и исцарапанный весь. Ладно, я ему сметанку снесу, авось и посмотрит он ваши глазищи. Лучше скажите — с «невестой»-то что делать будем? Кощей, который сейчас сам начал удивляться, как мог он эту версту коломенскую, несуразную и во всех смыслах мужскую за девушку принять, опять вздохнул. — Не могу я его вернуть. Не положено. — Он удручённо взмахнул рукой. — Вот чего ты ко мне пристал, не хуже меня знаешь, что жениться я теперь на нём должен, и всё тут. — Знаю я, знаю. — Порча наклонился совсем низко над парнем, будто надеялся все ответы на многочисленные вопросы на лице жениха прочитать. — Кто только правила такие идиотские придумал, что Кощей всего один раз может себе невесту из другого мира выбрать? Опять же, у нас-то в Лукоморье вам позволено хоть каждый день новую жену заводить. — Толку-то, — отмахнулся Кощей. — Василиса Премудрая к людям сбежала и носа сюда не кажет, да ещё и Ивашку, брата своего, прихватила. И чего им в сказочном государстве не жилось. — Так и другие красотки у нас есть, — не унимался Порча. — Марья Моревна, например. — Тьфу, тьфу, — пару раз плюнул через левое плечо Кощей. — Чур меня, чур. Совсем, что ли, из ума выжил, башка твоя соломенная! Да я лучше останусь холостяком, чем с ней свяжусь. Она, змея подколодная, меня раньше времени в гроб вгонит. — Вы же бессмертный, эй, алё! — А она вгонит, — упёрся Кощей. — Мамаша её, баба Яга, на что проклятущая баба, но и та ей в подмётки не годится. Так что нет уж, не дождутся они от меня, лучше я на этом женюсь, которого украл, чем на той язве. — Ага, — согласился Порча. — Яга меня опять к себе на блины зазывала. Она всё умасливает, чтобы я на вас повлиял. Уж больно шибко она хочет красотку свою за вас выдать. — Не бывать этому! — отрезал Кощей. — И вообще, пошли отсюда, чего ты его разглядываешь, молодец как молодец. Две руки, две ноги, голова, всё как у всех, только язык больно болтливый. — Пошли, — снова согласился Порча. — Но сначала вы ему стол накройте и чары с него снимите, поест, авось посговорчивее станет. Кощей кивнул и махнул рукой. На дубовом столе тут же появилась красивая скатерть, а на ней чего только ни стояло: и молочный поросёнок прямо с вертела, и рябчики в собственном соку, вино в глиняном кувшине, свежеиспечённый хлеб и краснобокие яблоки. Прежде чем выйти за дверь, Кощей ещё раз посмотрел на спящего гостя и щёлкнул пальцами. Может, Порча и прав. Хорошая еда всегда на пользу. * * * На следующий день Ваня на встречу едва не опоздал. Вернувшись накануне домой, он, несмотря на усталость, от стресса снова не мог уснуть почти до утра, зато потом отрубился до самого вечера, хорошо хоть будильник догадался поставить и еле смог подняться на ноги. Выхлестал две кружки кофе, который и вправду не очень любил, и поплёлся к метро, кляня на чём свет стоит и дурацкое детективное агентство, и его владельца. Как можно в повседневной жизни обходиться без телефона? Это же пиздец. Тревога за Славу нарастала — тот по-прежнему не отвечал на звонки. По идее, если верить этому загадочному Ивану Евстигнееву, он сейчас должен был найти пропажу, раз обещал, но тогда почему Славка ещё не отзвонился? Может, зарядка села? На крыльце офиса его встретил неожиданно мрачный Евстигнеев — стоял и курил, вглядываясь в спешащих мимо по своим делам прохожих. Увидел Ваню, посмотрел непонятно и молча кивнул головой, предлагая войти. Тот напрягся, подозревая, что ничего хорошего ему сейчас не скажут. И как в воду глядел. — Понимаешь, — начал Евстигнеев, усаживаясь на своё привычное место за столом, — всё оказалось не так просто. Не получится твоего друга вернуть. — Это ещё почему? — Ну, так вышло, — пространно выдал тот, избегая смотреть в глаза. — То есть, ты его не нашёл? — уточнил Ваня разочарованно. Тот замялся. — Не совсем так. — Значит, нашёл? Тогда в чём проблема? Давай адрес, я сам его заберу. Что с ним, где он? — Подожди, Ваня, не суетись. — Евстигнеев наконец сел прямо, кинул на Ваню странный взгляд. Устало потёр переносицу, мотнул головой. — Я не то чтобы это... нашёл его. В смысле, нашёл, но вернуть его сюда невозможно, он слишком далеко. Забудь о нём. — В смысле? — обалдел Ваня. — Как это — забудь? Где он, говори быстро! В другой город смотался? Страну? Континент? — Ну, типа того, — слабо улыбаясь, кивнул тот. — Он не вернётся сюда, поверь. Поэтому брось, не ищи. — Харэ темнить, дядь! — разозлился Ваня. Вскочил на ноги и навис над столом, сверля собеседника уничтожающим взглядом. Евстигнеев поёрзал, будто ему стул жгло, поднял руки, глядя с сочувствием. — Вань, я правда не... — В общем, так, — перебил его тот. — Или ты немедленно говоришь мне, где Славян, получаешь свой гонорар за работу и мы мирно расходимся, или, — он запнулся, перевёл дух, пытаясь унять мандраж от злости. — Или я иду к ментам и пишу заяву как положено. На пропажу человека, а также то, что ты скрываешь данные. Ясно? — Ты не докажешь, Ванечка, — как-то грустно и обречённо ответил Евстигнеев. — Я официально дело о пропаже не заводил, данных нет. — Докажу, — злорадно хмыкнул Ваня, доставая телефон. — Вот они, блага цивилизации. Пока вы тут со своими «методами» чахнете без телефонов, человечество давно всякие приблуды придумало. Я записал наш разговор на диктофон, дядь. Так что доказательства есть. — Ну Вань... — К большой досаде Вани, его оппонент не выглядел слишком испуганным, скорее обеспокоенным и виноватым. Снова потёр переносицу — видимо, он всегда так неосознанно делал, когда волновался. — Ну пойми ты, всё зря! Я... — Ты будешь помогать или нет? — Не могу, — беспомощно развёл тот руками. — Я п-правда не могу. И тебе не советую. Прости, что так получилось. Чаю хочешь? — Да пошёл ты со своим чаем! — психанул Ваня. — У меня друг пропал, ты что-то знаешь, но скрываешь, козлина! Что мне теперь делать, что я Славкиной маме скажу! — Мне очень жаль, — насупленно пробубнил Евстигнеев. — Кто же знал, что... ну... — он окончательно стушевался и тяжело замолчал, глядя в сторону. Ваня в бешенстве пристукнул кулаком по столешнице. — Ну всё, дядь, ты меня достал! Со Славкой точно что-то случилось, жопой чую. Я иду к ментам, пусть они его найдут! — Он решительно направился к выходу. — Не помогут менты, — прошелестел ему вслед тихий голос, но Ваня предпочёл проигнорировать и громко хлопнул дверью. На улице он слегка поостыл. Он не блефовал насчёт диктофона, вот только как бы ему ни хотелось верить, однако этот гад скорее всего был прав, и Ваня сильно сомневался, что полиция реально поможет. Наверняка пошлют куда подальше. Во-первых, прошло мало времени, скажут, загулял ваш дружок, а вы панику зря наводите, гражданин. Во-вторых, официально Славка Ване не родственник, его и слушать не захотят. И диктофон им не аргумент. Ваня нервно достал из пачки сигарету, прикурил, жадно затянулся дымом. Вспомнился невменяемый и совершенно чудной вид недоделанного детектива, его беспомощный лепет и при этом цепкий взгляд. И навороченный комп, куда тот пялился вчера, прежде чем слить Ване секретные сведения о нём самом. «Вот где надо копать!» — осенило его. Евстигнеев сильно темнил, не договаривал, и раз не захотел поделиться информацией, Ваня поделится ей с собой сам. Через тот самый комп. Программер он, в конце концов, или где? Он приободрился, впервые чувствуя, как на душе становится легче. Он ненавидел, когда вокруг начинала твориться неведомая ёбань, а он никак не мог на неё повлиять, его бесило чувство бессилия и невозможности взять всё под контроль. Теперь, когда созрел план, он успокоился. Вечером, попозже, чтобы быть уверенным, что детективное агентство опустело, он удалённо влезет в их комп и нароет по Славкиному исчезновению всё, что сможет. По-любому что-то там есть, вряд ли Евстигнеев удалил свои наработки, обычно так никто не делает, наоборот, люди годами хранят всякий хлам, и уж тем более ненужные файлы, ведь они не занимают места в реале и особо не мешают. Ваня довольно потёр руки. Настроение улучшилось, и, чтобы скоротать время до вечера, он решил завернуть в кафе, побаловать себя чем-нибудь вкусненьким. Ночью опять спать не доведётся, нужно набраться сил. * * * Проснулся Славка как-то разом, словно кто пихнул в плечо. Потянулся, мысленно удивляясь: приснится же такое — сказочный дворец и Кощей в начищенных латах. Но потом быстро огляделся и с ужасом понял, что никакой это не сон и всё по-настоящему. Захотелось завыть и разнести всё в мелкие клочья. Славка с трудом заставил себя успокоиться: нечего истерики закатывать, он ведь не девчонка, взрослый мужик, учёный. Перед самим собой вдруг стало стыдно. И только потом он увидел накрытый стол. — Наконец-то додумался еду оставить, жестянка пустоголовая, — проворчал, усаживаясь на широкую скамью. Надо отдать должное — кормили в Кощеевых чертогах великолепно. Почувствовав, что больше просто не в силах впихнуть в себя ни кусочка, Славка сыто вздохнул, снова потянулся и несильно хлопнул в ладоши. — Вот теперь можно и с новоявленным женишком разобраться, — пробормотал он. Вся еда волшебным образом исчезла, как только он хлопнул, а скатерть аккуратно свернулась и легла на край стола. — Хуя себе сервис! — присвистнул Славка. — А у нас с голоду окочуришься, пока дождёшься. Он вдруг поймал себя на том, что почему-то уже не удивляется происходящим с ним вещам. Как будто поверил, что его выкрал Кощей Бессмертный и что он, самый заурядный парень, вдруг оказался в сказке. Хотя в этом он немного лукавил, смириться с таким было непросто. Как физик, он привык все парадоксы и загадки решать научными методами, а какой метод применишь к скатерти-самобранке? Ни хуя не действуют в этом случае общепринятые законы. Поэтому Славка решил спокойно, без нервов и истерик оглядеться, подумать и, главное, найти этот раритет в латах. Что он там ему про женитьбу втирал? Может, получится договориться и разойтись миром или уболтать и запудрить мозги недоделанному жениху. Он решительно распахнул створки дверей и, придав голосу командный тон, велел: — Так, чайники ржавые, ведите меня к хозяину! Охранники, видимо, по привычке, брякнули своим доисторическим оружием, преграждая ему дорогу, но Славка так громко гаркнул на них: — Быстро, блядь!!! — что те не посмели ослушаться и, чеканя шаг, двинули по коридору. Он озирался по сторонам, неприлично глазея на убранство дворца. Что уж говорить, богатая хата, сделал вывод, только ему до этого богатства дела не было. Домой вдруг захотелось, в свою неказистую питерскую однушку с разномастной мебелью и пылью на всех поверхностях. Славка опять невесело вздохнул, но в этот момент перед ними распахнулись огромные двустворчатые двери, охрана расступилась, пропуская его вперёд. Большущий зал ослепил сотнями свечей, день явно клонился к ночи. Кощей сидел на богато украшенном троне и пристально на него смотрел. — Рад приветствовать тебя... — начал он торжественно, но охуевший от такого приёма Славка забыл обо всех своих решениях вести себя как здравомыслящий и взрослый человек. — Ебана сука! — рявкнул он. — Что за цирк тут происходит! Без лат и шлема Кощей выглядел обычным мужиком, даже не старым совсем, практически Славкиным ровесником. Правда одет был уж очень вычурно и старомодно, как в исторических фильмах. Тёмный камзол, белая шёлковая рубаха с дурацким жабо и штаны, похожие на бриджи до колен, даже шли хозяину дворца, но при этом только сильнее создавали впечатление происходящего абсурда. — Ты как с самим Кощеем Бессмертным разговариваешь, голь перекатная? — совсем другим тоном, усталым и обречённым, спросил Кощей. — Нет у нынешней молодёжи уважения к старшим. — Ага, — кивнул Славка, соглашаясь и подходя ближе, — уважение в наше время заслужить надо. Оно по должности и наследству не передаётся. А ты припёр меня хуй знает в какую пизду, без личного моего согласия, поебень всякую пугающую про жениха нёс, а теперь надеешься, что я перед тобой ниц брякнусь. Так я тебя сразу предупрежу, чтоб, значит, «вашему раритетному бессмертию» не так обидно было: заебёшься ждать. Сказать, что Кощей от такой яростной речи обалдел малость — не сказать ничего. Глаза его, и так немного навыкате, округлились ещё больше. Он пытался то ли поглубже вздохнуть, то ли высказать Славке всю степень своего возмущения, но только ловил воздух, открывал и закрывал рот, вероятно не находя подходящих слов для отповеди. Вообще-то такое состояние Кощея Славке оказалось очень даже знакомо. Его научный руководитель или, например, директор НИИ, в котором он работал, выдавали в точности такую же реакцию. Непонятно, чем бы закончилась перепалка, но из-за трона вдруг, быстро перебирая короткими ножками, появился человечек. Увидев его, Славка чуть на жопу не присел, даже ноги подкосились, и он, пялясь на коротышку, сделал несколько шагов назад. — Пиздец, — шёпотом выдохнул он. — Ты кто? — Порча я, — улыбнулся мелкий. — Домовой, значит. Живу у Кощея, уют ему домашний создаю. А то давно бы уже зачах на своём золотом запасе. Славка опустился перед ним на корточки, не обращая внимания на обиженного и возмущённого Кощея. — Здорово, — протянул он Порче руку. — Здоров, — ответил тот, отбив пятюню. Ещё не до конца пришедший в себя Славка улыбнулся. Маленький человечек почему-то сразу ему понравился, хотя ни в каких домовых он не верил. Но в жизни же бывали лилипуты, и в их существовании не было ничего мистического или сказочного. А назваться можно хоть кем. Славка вот тоже иногда фантазировал, и вместе с Ванькой они придумывали себе разные прозвища. Особенно удавалось это Славке, он часто говорил, что если бы не подался в науку, стал бы рэпером, участвовал в баттл-турнирах, разъёбывая всех направо и налево под псевдонимом «Гнойный». Ванька угорело ржал. — Гнойный — потому что вонял бы отвратно? — уточнял он. — Нет, конечно! — возмущался Славка и шутливо лупил его книжкой по спине. — Потому что въедливый и дотошный. Также он придумал себе ещё с десяток различных прозвищ, например, Птичий Пепел. Говорил, что этот чел — романтик и мечтатель, но без розовых очков на глазах, и он писал бы стихи или треки. Так что прозвище «Домовой» ничем не хуже тех, что придумывал он. Впервые с того момента, как он оказался в этом странном месте, у него появилась хоть какая-то связь с реальностью, а то грешным делом уже подумывал, что собственная кукуха улетела к ебеням. — Слушай, — начал Славка, обращаясь к Порче, — ты вроде нормальный. Где я вообще? Чё этому лысому от меня надо? У меня дома работа, да и Ванька, друган мой, потеряет. И не нравится мне тут у вас. А этот носатый всё дичь какую-то несёт, ни хуя не понимаю. Кощей на это высказывание громко фыркнул и раздражённо закатил глаза, но промолчал, только ещё выше задрал подбородок. — Ну, что тебе сказать, — покачал головой Порча. — Понятно дело, удивлён ты и с толку сбит. А кто бы себя в такой ситуации по-другому чувствовал? Да никто, ясень пень. Только так уж вышло, что в сказке ты, Слава, в самой настоящей русской народной сказке. Хошь верь, хошь нет. Славке опять резко поплохело. И этот туда же. Сказка, Кощей, ну точно он с Ванькой чем-то упоролся, вот и прут галюны один за другим. — Пиздец вы обдолбыши, — выдал он. — Эй, братва, на чём сидите? — Нет, Слава, мы наркотики не употребляем, — отозвался Порча. — Нам здесь и так всякой напасти хватает, с ней бы разобраться. То Горыныч начудит и пару деревень пожгёт, а нам с Кощеем обездоленный люд потом пристраивать куда-то. То Водяной баб, стирающих в речке бельё, к себе в сине море утащит. Султана, придурок, из себя строит: видите ли, наложницы ему нужны, гондон престарелый. А мы, как самые крайние, лезем в пучину этих тёток из рабынь вытаскивать. То Кикимора, шмара та ещё, скот домашний тырить начнёт: как оккультизмом занялась, спасу от неё нет. Крестьяне жалуются, по десятку кур да свиней на свои ритуалы поганые изводит. Не знает никакой меры, зараза. Приходится нам двоим её к разуму призывать, я уговорами, Кощей угрозами — редко подзатыльник выпишет, если уж совсем борзеть начинает. Но он у нас принципиальный, женщин со свету не сживает, даже если они страхолюдины-страхолюдинами. Так что чистые мы, а Кощей вообще про наркотики ни хрена не знает. Не больно-то он любит в вашу жизнь соваться. Славка аж подскочил. — Ага, вижу, как не любит! Меня на какой хер спиздил? — Обстоятельства непреодолимой силы, — из-за Славкиной спины ответил Кощей менторским тоном. — Да пошёл ты, — съязвил Славка. — Не с тобой разговариваю. Кощей в гневе сорвался было со своего трона, но Порча резво подскочил к нему и что-то тихо забормотал на ухо, усадил героя-любовника обратно. — Держите себя в руках, Ваше бессмертие, — с трудом разобрал Славка, — расстроен юноша, испуган, ему помочь надо, а вы сразу в позу. Мы же договорились, я ему всё расскажу, а вы не вмешиваетесь. — Чего он меня какими-то ругательствами странными обзывает? — успокаиваясь, проворчал Кощей. — Я ему не деревенский дурачок, вес всё же имею. И уважают меня, и боятся, а этот наглец только зубоскалит. — Дайте ему время, пообвыкнется, пообтешется, авось и сладится у вас, — похлопал его по плечу Порча и вернулся к Славке. Тот уселся на лавку возле окна: от всего пережитого уже ноги не держали. Порча подошёл и плюхнулся рядом. — Видишь ли, Слава. — Он задумчиво посмотрел на него. — Кощею пора жениться. Вернее, срок давно пришёл, да он всё изворачивался да отказывался. Не нравятся ему наши местные красотки. Крестьянские девки ладные, складные, кровь с молоком и плодовиты к тому же, но грамоте, как правило, не обучены, неинтересно ему с ними, скучно, он же парень у нас начитанный, образованный. О чём ему с такой супружницей разговаривать? О пелёнках и пирожках только. — А куда у вас родовитые и грамотные делись? — не удержался Славка. — Царевны, там, всякие или принцессы? — Царица давно замужем, муж у неё тоже из ваших, Ресторатором кличут. Там у вас питейные заведения держит, а здесь, значит, как положено — царь Александр. Норм мужик, Кощей с ним дружит. — Порча вдруг вздохнул и пожал плечами. — Царевна у них мала ещё, десять годков недавно отметила, царевичу и того меньше, младенчество едва миновал. Василиса Премудрая к вам подалась, у неё и жених в том мире есть. У Спящей Красавицы Елисей всем голову открутит, кто на жену позарится. Осталась только Марья-Моревна, бабы Яги дочка, да больно злющая стерва. Мне кажется, Кощей ее сам боится, какое уж тут замуж брать. — Последнюю фразу Порча ему еле слышно прошептал на ухо. Наверное, чтобы Кощей опять не взбрыкнул. — Не на ком ему у нас жениться-то. Но по сказочным законам он единожды может невесту из людей выбрать. Менять нельзя, и если уж на такое решился, то обязательно должен с ней семью и создать. Тут совсем без вариантов, иначе так бобылём и останется, — закончил Порча. — Так девчонок у нас пруд пруди, чё он ко мне-то пристал, гад! — всплеснул руками Славка. — Осечка вышла, видит он плоховато, — разъяснил Порча. — Ты не думай, не от старости. Ему триста шестьдесят, молод совсем, как раз личную жизнь устраивать. Это его в детстве мамаша Кощеиха случайно уронила, вот зрение и повредилось. С малолетства этим мучается. А с Григорием, котом нашим учёным, который ему изъян выправить может, у них классовые разногласия. То поругаются, то подерутся, сущие дети. Так-то Кощей у нас хоть и грозный, и сердитый, но справедливый. И боятся его, но и уважают. Только Григорию никто не указ. Он один такой кот на все сказки, вот и нашла коса на камень. Всё спорят, у кого авторитет выше. — А мне-то что сейчас делать? — приуныл Славка. — Я замуж за этого идти не намерен, даже не надейтесь. Нашли, блядь, пидораса. Мне девчонки нравятся, а не какие-то лысые, ещё и слепые придурки. Порча хотел что-то ответить, но Кощей, видимо уставший от того, что его не только игнорируют, но и опять обзывают, величественно поднялся и провозгласил: — Значит, так! Порча, отправляйся к Лешему, у него там проблемы с Емелей. Этот дурень решил себе большую избу строить, а Леший жалуется, что тот скоро весь лес вырубит. Разберись как положено. А ты, жених мой названный, возвращайся в свои покои и готовься к свадьбе. И на этом всё! Как я сказал, так и будет. Порча досадливо рубанул воздух рукой, а разозлившийся Славка сжал кулаки и прошипел: — Ну ладно, голова чугунная, смотри, как бы тебе пожалеть не пришлось. Я... — Но договорить он не успел. Кощей прищурился и щёлкнул пальцами. Славку тут же подхватил из ниоткуда появившийся вихрь, и он глазом моргнуть не успел, как снова оказался в своей спальне. — Сука лысая! — стукнул он в сердцах кулаком по спинке кровати. — Ну что ж, сам, падла, напросился. Я тебе, уёбок, устрою сказочную жизнь. Сам меня добровольно домой вернёшь, козлина! __________ (1) Баскóй — красивый, приятный глазу.