Глаз бури

      До рассвета она проворочалась с боку на бок и все утро провела в своей спальне, прячась от любых посторонних глаз — ей казалось, что ее эмоциональное состояние слишком легко читается по ее лицу и каждый встречный при первом же взгляде на Элиссу тотчас поймет, что произошло прошлой ночью. Из комнаты она рискнула выйти только в районе полудня, когда людей в штаб-квартире всегда находилось немного, и тихо, практически крадучись, отправилась на кухню.       По пути ей никто не встретился, что было даже странно, но Элисса была так полна своими мыслями и переживаниями, что толком не задумалась, в чем причина этого запустения. Зато когда она очутилась на пороге кухни, то обнаружила сразу целое собрание аж во главе с Дамблдором. Алекс, Бенджи, Грюм, миссис Уизли, Сириус Блэк, Римус Люпин, Сирано, Герберт Фоули и еще двое волшебников, которых Элисса мельком видела в доме раньше. До появления Элиссы они вполголоса о чем-то переговаривались, лица у всех были угрюмые, замкнутые; у Молли глаза покраснели и опухли от слез. Герберт и Алекс были бледнее простыни, из-за чего сейчас в их чертах впервые обозначилось семейное сходство. Но больше всего ее поразил сам Дамблдор — он был мрачнее тучи, вид у него был суровый и печальный одновременно.       Сердце кольнуло очень дурное предчувствие.       При появлении Элиссы голоса стихли; все присутствующие посмотрели на нее. Она сообразила, что людей, по-хорошему, должно было быть еще больше — но в разгар буднего дня многие находились на работе.       И хотя она намеревалась вообще никак не встревать в жизнь Ордена и просто использовать их убежище в личных целях, сейчас Элисса не сдержалась. Атмосфера так давила, что не оставалось сомнений — произошло что-то плохое. Элисса спросила напрямик:       — Что случилось?       Бенджи левитировал ей свежий выпуск «Ежедневного Пророка», который лежал на кухонной стойке. Всю передовицу занимал портрет с черной каймой, и Элисса слегка вздрогнула, когда узнала это лицо — Амелия Боунс, та самая тучная дама с пенсне, которую она видела в Министерстве, член Визенгамота.       «…была убита прошлой ночью в своем доме; перед смертью, предположительно, подвергалась заклятию «Круциатус»…».       Ее замутило. Значит, этой ночью, пока они… пока он… пока они выясняли отношения и целовались, мадам Боунс либо пытали, либо она уже стала трупом, и Волдеморт все это время знал, что происходит…       Твою мать. Столкнуться с таким лицом к лицу оказалось куда более мерзко, чем Элисса предполагала.       — Ее пытали? Почему? — она смалодушничала и читать статью не стала, отложила газету в сторону — так, чтобы не видеть лица Амелии. — Хотели получить какую-то информацию?       — Она была главой Отдела магического правопорядка и на многое влияла, так что причин можно найти достаточно. А также… Есть вероятность, что хотели узнать обо мне и об Алексе, — ответил Герберт Фоули надтреснутым голосом. — Амелия много лет была другом нашей семьи, она была в курсе… разных обстоятельств.       — О вас имело смысл спрашивать год назад, — сухо возразила Элисса. — У Волдеморта, — на этом имени сразу несколько человек вздрогнули и посмотрели на нее кто с негодованием, кто испуганно, но Элисса не остановилась, — было полно времени и возможностей этим заняться. И то, что Пожиратели нагрянули именно сейчас…       — Не Пожиратели, — возразил Сирано негромко. Вид у толстячка был насупленный.       — Сирано! — аж подскочил Грюм; его искусственный глаз бешено вращался в глазнице. — Ну правильно, давай еще потенциальной агентке Того-Кого-Нельзя-Называть все расскажи!       — Ничего, Аластор, — заметил Дамблдор миролюбиво, и Грюм тут же умолк. Авторитет Дамблдора для него был совершенно неоспорим. — Мисс Каройи не слепая и не глухая, сама бы в скором времени все узнала.       — Дом Амелии Боунс был защищен многими охранными чарами, — продолжил Сирано как ни в чем не бывало. — Еще после массового побега Пожирателей из Азкабана. Снять их и беспрепятственно попасть внутрь мог только очень могущественный волшебник. Конечно, теоретически среди Пожирателей мог найтись кто-то такой одаренный… Но куда более простым было бы другое объяснение.       — Он начал играть всерьез. Это как раз то, о чем предупреждал Трой, — пробормотала Элисса. Алекс и Бенджи переглянулись, потом дружно посмотрели на нее — с тревогой, чувствуя, что Элиссе известно что-то, что могло бы сделать картину более полной.       — Но едва ли это убийство несло в себе хоть какую-то пользу, — процедил Герберт. — Я знаю Амелию. Она упрямая и очень… верная своим взглядам. Не думаю, что она хоть что-то сказала. Не только о тайнах Министерства, но и о нас. И уж точно она ничего не знала о нашем местонахождении или о том, чем я сейчас занимаюсь. Если ее убили, то убили… напрасно.       — Устрашение, — коротко бросил Бенджи, обращаясь исключительно к Элиссе. — Как всего магического населения, так членов Ордена. Интересно знать, кто будет третьим?..       Элисса встрепенулась.       — Что значит «третьим»?       — Мадам Боунс не единственная жертва лорда Волдеморта этим утром, — это ей ответил Люпин. — Есть еще одна, хотя выбор довольно странный, мы не вполне поняли… Вы бы увидели, если бы пролистали газету дальше. Убита Аврора Синистра.       На этот раз сдержать эмоции ей не удалось, и Элисса резко и громко переспросила:       — Что?!       На нее тут же устремили глаза все орденцы — уж слишком было заметно, насколько Элиссу данное известие не оставило равнодушной. Удивились даже Алекс и Бенджи.       — Да… — после небольшой паузы подтвердил Люпин и взглянул на Дамблдора. Лицо того стало куда более жестким, холодным, в синих глазах светилось что-то такое, с чем Элисса предпочла бы никогда не сталкиваться. Тем не менее, не зная, как справиться с нахлынувшим чувством вины, горечи, ярости, она требовательно спросила:       — А вы-то как это допустили?! Как она вообще оказалась вне Хогвартса, когда еще учебный год не завершен?!       — Мисс Каройи! — гаркнул Грюм гневно, однако Дамблдор снова его остановил. Голос директора звучал спокойно, сдержанно, но Элисса чувствовала, что ситуация с погибшей преподавательницей затронула его лично.       — Вчера было воскресенье, мисс Каройи. У профессоров есть право свободного выхода из замка в любое время, а на выходных многие из них посещают Хогсмид — более часто, чем студенты. Тело Авроры нашла Вильгельмина Граббли-Дерг, когда сегодня ранним утром отправилась в Запретный лес за молодыми единорогами для занятий. Вы догадаетесь, где именно лежало тело?       Элисса несколько секунд смотрела ему в лицо. Остальные присутствующие недоуменно переглядывались между собой.       — Вероятно, за теплицами? У кромки леса? — в тишине кухни ее голос прозвучал особенно четко и ясно.       Дамблдор кивнул, и после этого Элиссу затошнило уже по-настоящему. Вероятно, испугавшись ее бледности, миссис Уизли взмахом палочки придвинула к ней стул, и Элисса обессиленно плюхнулась на него.       Ладно мадам Боунс, она в самом деле могла обладать какой-то ценной информацией, тут можно обмануть саму себя и все списать на развязанную Волдемортом войну в целом, не подводя никаких личных мотивов. Но Синистра… Которая ничего такого не знала, никаких высоких постов не занимала, которая вообще ничего не сделала… И ее все равно схватили. А он ее убил. Вероятно, сразу, как после того бешеного поцелуя отпустил Элиссу восвояси. И тело выбросили в том самом месте, где они встречались в начале декабря, когда Элисса была в Хогвартсе…       — Я не думаю, что вы должны винить себя в этой смерти, Элисса, — заметил Дамблдор спокойно. — Убивать людей для того, чтобы причинить боль их близким или отомстить — давняя излюбленная тактика лорда Волдеморта. И поскольку сейчас мы все оказались под гнетом обстоятельств, я должен спросить вас напрямую: у этого поступка лорда Волдеморта были причины? За что он хотел вас наказать?       — Вы не верите, что все дело в моем побеге двухнедельной давности?       — Разумеется, и в нем тоже, — безо всяких сомнений изрек Дамблдор. — Тем не менее, действовать он начал именно сейчас. У вас есть своя версия, почему?       Некоторое время Элисса колебалась. Но убийство Синистры продолжало болезненно жечь и давить виной — эта женщина не должна была погибнуть, она не имела никакого отношения к Элиссиным делам и погибла только за то, что Элиссе нравится астрономия! Даже Иштван и Кристин до подобного никогда не опускались! И тогда она решилась.       — Он связался со мной вчера вечером, — выговорила она, и по кухне будто порыв воздуха пронесся. Алекс и Бенджи смотрели на нее совершенно одинаковыми круглыми глазами. — Требовал вернуться. Сначала — по-хорошему. Потом — с угрозами. Но общими, без уточнений, и шантажа чьей-то конкретной жизнью не было. Я отказалась. Это все.       — Вы же не покидали вчера дом, — удивленно сказал Сириус.       Элисса вежливо кивнула:       — Верно. Не покидала.       О способе их коммуникации Дамблдор почему-то спрашивать не стал, хотя к такому вопросу Элисса внутренне была готова.       — Если он решил взяться за каких-то ваших близких…       — У меня почти нет близких, — с досадой возразила Элисса. — А те, что есть, более или менее в безопасности, я следила за этим с самого начала, потому что знала, на что подписываюсь.       — Допустим, — не стал спорить Дамблдор. — Тем не менее, не имея возможности добраться до тех, кто вам по-настоящему дорог, Волдеморт решил начать издалека и на достигнутом не остановится — как справедливо предположил мистер Гордон. Тогда скажите, есть ли кто-нибудь еще, кто сейчас мог бы очутиться под ударом? Не из вашей команды, но с кем вы более или менее хорошо общались и Волдеморт об этом знал?       Долго думать не пришлось, догадка появилась мгновенно. Стараясь не смотреть в сторону миссис Уизли, Элисса вынужденно кивнула.       — Да, профессор. К сожалению, есть.

***

      Две недели пролетели вроде бы быстро, но Элиссу не покидало ощущение какой-то духоты, тяжести — будто она оказалась заперта в тесной каморке без окон. Это все было ей в новинку — и острое, всепоглощающее, подчас необъяснимое чувство вины перед погибшей Синистрой, и громадное, всеобъемлющее смятение вкупе с опустошенностью. Прагматичной, рациональной, отстраненной Элиссе было пугающе и незнакомо испытывать столько сильных эмоций сразу, да еще именно такого оттенка, и в эти дни она попросту не находила себе места и не знала, куда девать самое себя.       Забавно. Кажется, еще года полтора назад она сетовала на собственную бесчувственность и отсутствие эмпатии — нанесенное Иштваном увечье, уродство, из-за которого она не была нормальным человеком. Сейчас Элисса вдруг задалась вопросом, не было бы ей лучше и впредь оставаться бесчувственным бревном. Душевное спокойствие точно было бы сохраннее.       Проходили дни, но новых легилиментивных снов не было, хотя впервые за все время Элисса ждала их — с нетерпением, страхом и яростью. Снотворное было убрано в нижний ящик комода. Она должна была снова его увидеть. Посмотреть в глаза. Понять, какими чувствами, помыслами он руководствовался, когда поступил так. Зачем целовал ее, если все было предрешено заранее и он в любом случае намеревался нанести по ней этот удар. Как он смел так трогать ее, касаться, возбуждаться об нее, черт возьми, если все это время у него был план по тому, как уязвить ее, выбить почву из-под ног! И когда она в этом всем разберется — решить уже, как жить дальше. Составить некую новую картину мира, с которой она пойдет вперед. И больше никогда, никогда не позволит ни ему, ни кому бы то ни было еще подобраться к ней настолько близко.       Сумбурнее всего на душе было от смутного понимания, что все, что произошло в легилиментивном сне, не являлось ни игрой, ни какой-то тонко спланированной интригой. Убийство мадам Боунс и Синистры он задумывал с самого начала, это ясно. Но и ей самой удалось выбить его из равновесия, и он поддался эмоциям — которые, видимо, были такой мощи, что Волдеморт утратил над ними контроль. И тогда можно догадаться, почему он больше не затаскивал ее в сон: вероятно, он сам пока слабо понимал, как должен вести себя с ней дальше. И его собственная растерянность оказалась так сильна, что даже задвинула на дальний план желание позлорадствовать и продемонстрировать, кто тут самый могущественный и контролирует ситуацию лучше всего.       Правда, отсюда следовал куда новый вывод, более пугающий, — что это двойное убийство было только цветочками. Он сделал первый ход, как верно заметил Бенджи, — начал издалека, по порядку. Каким будет его следующий шаг — представить было откровенно жутко.       В том, что этот шаг будет, Элисса нисколько не сомневалась.       Незаметно началось лето и подошло второе июня — очередное полнолуние. Вот уже почти месяц, как она прячется на площади Гриммо, а за этот период как будто особо ничего и не произошло — время точно застыло, пока Элисса сидела с пустым лицом то в библиотеке, то в своей комнате и предавалась страданиям и самоедству. А меж тем это было крайне опасной иллюзией — и ее враги точно не сидели сложа руки и не ждали, пока ее раненые высокие чувства придут в норму. Чем она вообще занималась в этот месяц, чего полезного сделала или успела придумать? Как собирается выпутываться из той каши, которую сама же и заварила?       Как следует осознав эту мысль, Элисса очень сильно разозлилась на саму себя. Дура, идиотка! Нашла время расклеиться и распустить нюни! Что это вообще за нежности пошли?! Всегда была собранной, точно знающей, что должна делать — и тут на тебе! Поцеловали ее, видите ли! Это что, повод терять всякую связь с реальностью?       Тем временем, пока она сидела на диване, почитывала книжечки и упивалась страданиями, жизнь не стояла на месте. Убийство Амелии Боунс вызвало широкий резонанс и недовольство английских магов — настолько сильные, что случилось невероятное: Министерство Магии впервые публично допустило осторожную мысль о возвращении самого известного темного волшебника. «Ежедневный Пророк» и прочие газеты теперь из номера в номер перепечатывали интервью с Фаджем, где он обтекаемо и не делая никаких официальных заявлений, предположил, что за случившимся мог бы стоять Тот-Кого-Нельзя-Называть. Расследование продолжается, мракоборцы работают день и ночь, следите за новостями.       Тем не менее, даже такое осторожное объявление получило широкую огласку и буквально-таки взрыв — страха, всеобщей нервозности. Дамблдор, вероятно, был доволен — наконец-то дело сдвинулось с мертвой точки и Ордену Феникса жить станет чуть попроще. Его в штаб-квартире в эти дни она почти не видела — насколько Элисса поняла, Дамблдор теперь активно общался с Министерством, с мракоборцами, и они все пытались прийти к какому-то общему знаменателю. Несмотря на то, что такой поворот был точно не на руку Волдеморту (уж очень удобная дымовая завеса была — полное отсутствие определенности насчет его возвращения), Элисса же испытывала только нарастающую тревогу.       Ему больше не нужно таиться и соблюдать осторожность. В каком-то смысле руки у него теперь развязаны еще больше, чем до убийства мадам Боунс.       Вечер второго дня лета начинался как обычно. Народу на площади Гриммо было совсем мало — орденцев после объявления Фаджа Элисса в принципе стала видеть реже; видимо, Дамблдор задействовал их на каких-то миссиях. Бенджи еще пару часов назад трансгрессировал в Глазго, чтобы переждать полнолуние. Люпина Элисса тоже не видела с самого утра. В штаб-квартире остались только она, Сириус, Молли Уизли и Сирано. По неведомой причине Молли сменила гнев на милость и пригласила Элиссу к столу на ужин. Та не стала отказываться.       Угощение, как всегда, было невероятно вкусным, однако на кухне царила тишина, и в воздухе ощутимо потрескивало электричество. Бледная Молли ковырялась вилкой в тарелке и Элиссу даже не замечала. Сириус сидел с замкнутым, отчужденным лицом, и взгляд его был устремлен словно в никуда. Это выражение лица Элисса у него уже видела — и появлялось оно обычно в те моменты, когда Блэку было особенно невыносимо сидеть взаперти. Один Сирано не обращал ни на кого внимания. Его ужин стоял нетронутый, а сам он только без конца что-то мысленно надиктовывал перу, которое скользило туда-сюда по пергаменту. Миссис Уизли время от времени посматривала в его сторону с укоризной, однако сделать замечание не пыталась — у толстячка был такой отсутствующий вид, что как-то сразу становилось ясно, что Молли он даже не услышит.       Похоже, Орден сегодня занят чем-то серьезным — раз народу никого, а те, кто есть, места себе не находят от беспокойства и волнения.       Общая нервозность будто передалась и ей — по крайней мере, после ужина Элисса не смогла заставить себя лечь спать, а вместо этого сидела в гостиной на втором этаже и прислушивалась к звукам в доме. Пыталась читать, но слова на страницах упорно не желали складываться в предложения.       Уже ближе к полуночи внизу раздались шум, топот сразу множества ног, голоса на повышенных тонах. Элисса, точно только того и дожидалась все это время, отбросила в сторону книгу и подошла к двустворчатым дверям. Но выбегать в коридор не стала, застыла в проеме и прислушалась — по-детски собираясь при чьем-либо появлении немедленно вернуться к чтению и сделать вид, будто ничего не слышала.       Со стороны лестницы на первый этаж доносились громкие звуки, встревоженные восклицания, ругань. Прогрохотали и смолкли шаги — это Сириус бегом спустился вниз. Но в той части дома, где находилась Элисса, по-прежнему было тихо. Наверх тоже никто не поднимался.       Помедлив, она осторожно двинулась к лестнице. Тут же раздался громкий женский крик, и Элисса, махнув рукой на конспирацию, прибавила шаг.       На первом этаже царила очень знакомая картина — Элисса уже неоднократно наблюдала ее в поместье Малфоев после пожирательских операций. Раненые, запах крови и пота, безумно горящие глаза, стоны, громкие голоса, алые потеки, звон стекла, травянистый аромат лечебных настоек, мягкое свечение целительских заклинаний…       В гостиной оказалось очень много народу. Миссис Уизли рыдала, Сириус и Сирано с деловым видом сновали туда-сюда с флаконами и оказывали первую помощь тем, кому могли. Почти тут же Элиссино внимание привлекло окровавленное тело на диване — не тело, а одна сплошная рана, так что невозможно было определить, кто это. Рядом с миссис Уизли стоял ее муж — пепельно-серый, не сводивший с тела на диване расширенных глаз. Над телом же склонился Снейп и с сосредоточенным видом водил над ним волшебной палочкой — на конце которой истерически трясся и дрожал серебристый огонек. Девица с розовыми волосами — с расцарапанным лицом — болезненно морщилась и неловко левой рукой накладывала чары на правую. Кингсли Бруствер осушил склянку, которую ему вручил Сириус. Еще один волшебник (кажется, его звали Элфиас Дож) был вроде бы цел, однако его беспрерывно била крупная дрожь, из-за которой он не мог толком глотнуть из пузырька. Не пойми откуда возникла белая как смерть, но все такая же прекрасная Флер Делакур, которая решительно отпихнула со своего пути Элиссу и рванулась вперед — однако остановилась возле четы Уизли, не сводя расширенных в ужасе глаз с тела на диване и со Снейпа и его работы. Не переставая, лилась кровь — прямо на пол.       — Они устроили засаду, — донесся до Элиссы глухой голос. Она повернула голову — у стены сидел Грюм, лишившийся своей деревянной ноги, а на испещренном шрамами лице должна была теперь добавиться еще парочка. Рядом стоял Дамблдор — который явно возник посреди комнаты только что, даже после появления Элиссы. — Их было много, почти все… Долохов, Лестрейнджи, Мальсибер, Селвин, Трэверс, Макнейр… И другие, из-за масок не всех узнал. По счастью, Беллатриса больше небоеспособна, ее не было, а то могло бы быть еще хуже. Скримджер ранен — его явно пытались прикончить, как Боунс, но он выкарабкается. Робардс отделался легким испугом. Совсем плохо стало, когда появился Сивый…       Элисса в каком-то оцепенении машинально поглядела в окно. За закрытыми шторами ничего не было видно, но она знала, что снаружи сияет полная луна. Почему-то ей стало очень холодно — так, что сами собой начали клацать зубы.       — Ну да вы и так видите. Парнишка явно не выкарабкается, — бросил Грюм сумрачно и кивком указал на бледного Снейпа, который распрямился, нашел глазами Дамблдора и покачал головой. Миссис Уизли, близкая к истерике, зарыдала еще горше, ее муж окончательно утратил сходство с живым человеком. На Флер смотреть стало попросту страшно.       — Билл! О, Билл… — донеслись до Элиссы сдавленные всхлипывания.       После этого вся картина наконец-то сложилась воедино, и Элисса даже слегка пошатнулась, уставившись на тело на диване с почти мистическим ужасом. Билл? Билл Уизли? Это он… там? На него напал Сивый? Нет, судя по тому, как его обступили родные и девушка, — да, именно он… Но у Элиссы в голове не укладывалось происходящее. Изодранный в клочья кусок мяса не может быть не то что Биллом — он не может быть человеком в принципе! Человек не должен быть в таком виде, это неестественно, неправильно…       Не думая ни о чем, она призвала «Сердце Исиды» и не сдержала громкого вздоха. Элисса разом ощутила травмы и раны всех присутствующих в комнате — их было куда больше, чем она поначалу подумала, но все это не имело вообще никакого смысла по сравнению с Биллом. Ни о какой борьбе за жизнь речи там даже не шло. Элисса очень отчетливо ощущала, как вместе с кровью из него вытекают последние капли жизни. Сивый разодрал зубами и когтями горло, внутренние органы, повредил крупные сосуды. Даже если бы Билл сразу очутился в больнице Святого Мунго — шансов на спасение почти не было бы. А уж сейчас, когда упущено драгоценное время…       — Это ужасно и трагично, — негромко произнес голос рядом. Элисса шевельнула одеревеневший шеей — чтобы увидеть совсем близко Дамблдора, который отошел от Грюма. — Северус превосходно разбирается в черной магии и знает множество контрзаклятий. К сожалению, это не поможет против оборотня…       — Я предупреждала вас насчет угрозы ему, — выговорила Элисса глухо. Голова была странно пустая, все творящееся вокруг воспринималось как-то заторможенно. — Как вы могли отправить его на эту операцию?       — Я не предполагал такого исхода, — сказал Дамблдор серьезно. — Лорда Волдеморта там не было. Жилище Уизли сейчас защищено лучше, чем дом любого другого члена Ордена. Мракоборцы явились почти полным составом, мы действовали все заодно. Но предугадать все события мы не можем. Как и отогнать смерть, когда она уже явилась забрать свое.       Элисса неподвижным, тяжелым взглядом посмотрела на него. Дамблдор встретил его открыто, прямо. В его синих глазах не было ни угрозы, ни принуждения, только терпеливое ожидание ее решения.       Он знал. Прекрасно знал, кто она такая на самом деле и на что способна. И при этом не пытался ее заставить, лишь спокойно позволял сделать ее собственный выбор и был готов принять его без возражений.       Черт бы его побрал.       На мгновение она зажмурилась. Времени почти не осталось. Еще пара минут — и помочь Биллу не сможет даже она.       — Уведите отсюда всех, — отрывисто распорядилась она. — И сами придумайте им объяснение.       И устремилась вперед, не взглянув, как Дамблдор воспринял ее приказ. Приблизившись к дивану, она крепко взяла Флер за талию и отодвинула ее в сторону, после чего заняла освободившееся место и склонилась над телом. Теперь она могла рассмотреть вымазанные в крови рыжие волосы. Некогда привлекательное лицо из-за ран было почти не узнать.       Снейп уже успел разрезать мантию и рубашку, так что Элисса глубоко вздохнула, обращаясь к живительной магии, и устремила пальцы прямо в разорванную грудину, где слабо трепыхалось и уже было готово совсем остановиться человеческое сердце. После чего прикрыла глаза, не слыша изумленных и испуганных восклицаний вокруг, и сосредоточилась на ощущении чужой жизни в своих руках. «Сердце Исиды» засияло яркой белой звездой в ее мозгу, готовое служить и исцелять.       Это было долго. И трудно. Элисса даже не была уверена, что когда-либо сталкивалась с настолько тяжелым случаем. Оборотень буквально растерзал Билла на куски, не оставил живого места, множество жизненно важных систем оказалось повреждено и разодрано. Элисса направила всю имеющуюся у нее живительную магию в искалеченное тело — и какое-то время все равно было впечатление, что и этого окажется недостаточно. Артерии и вены протягивались заново, сердце восстановило целостность, внутренние органы выращивались почти с нуля, опустевшие сосуды снова нужно было наполнить кровью, и при этом следить, чтобы мозг не отключался и продолжал жить — каждая из этих задач требовала немедленного и большого количества магии, а разорваться на части Элисса физически не могла.       «Давай, — мысленно обратилась она к Биллу. — Ты сильный. Должен выжить. Не сдавайся. Я тяну тебя изо всех сил, но без твоей помощи мне не справиться».       Страшные, нечеловеческие повреждения понемногу уходили — и вот тогда Элиссе стало по-настоящему жутко: потому что искореженное тело наконец-то начало приобретать сходство с тем Биллом, которого Элисса знала. Это пугающее осознание придало ей на какое-то время сил, и она продолжала настойчиво вливать в него магию, латая раны; все руки, майка и джинсы Элиссы были залиты подсыхающей кровью, но она ничего не замечала и упорно продолжала работать. Она понятия не имела, сколько времени прошло, она не видела, что творится вокруг. В какой-то момент она приподняла руку, чтобы отереть пот со лба и откинуть слипнувшиеся волосы, и обнаружила, что комната пуста. Неизвестно, каким образом, однако Дамблдору удалось выставить всех вон.       Голова кружилась, в горле было сухо. Элисса поняла, что это — подступало магическое истощение, коего у нее не было очень давно, с момента, когда она в последний раз воскрешала из мертвых. Впрочем, то, что она делала сейчас, оказалось в разы сложнее и хуже воскрешения. Картер в свое время погиб от простой «Авады Кедавры», которая ничего не повредила в нем физически. Бенджи разорвал горло Обезумевший — нанеся смертельную рану, но это была очень локальная травма, которую ей удалось залатать и снова вдохнуть жизнь в тело. Алекса иссушила болезнь Дюра, но там было достаточно влить в него какое-то количество целебной магии, чтобы выиграть ему еще немного времени — и продолжать исцеление в спокойном темпе. У Билла же оказалось уничтожено сразу столько элементов, отвечающих за жизнеспособность организма, что не удели внимания одному — и Билл не выдержит и умрет. И Элисса сильно сомневалась, что сможет воскресить его обратно. Организм слишком долго боролся с подступающей смертью, слишком много ресурсов израсходовал. Был большой риск, что на возвращение с того света сил уже попросту не хватит ни у Билла, ни у самой Элиссы.       И когда в какой-то момент сердце Билла дрогнуло — будто примериваясь, чтобы остановиться, — Элисса этого вытерпеть не смогла. С яростью и отчаянием, крепко сжав зубы, призвав на помощь всю доступную магию, которая в тот момент была у нее в распоряжении, собрав весь этот заряд, она со стоном отпустила ее вокруг себя — будто волну цунами, которую больше ничего не сдерживало.       Кажется, тот прокатившийся по всему дому поток должны были ощутить абсолютно все, кто находился внутри. На несколько мгновений Элисса почувствовала всех живых, кто оставался в штаб-квартире. Почти все сидели в музыкальном салоне по соседству, несколько человек — на кухне. Многие из них ранены, но по сравнению с травмами Билла — сущая мелочь. На третьем этаже дома скучал гиппогриф. Во многих комнатах на всех трех этажах ютилась какая-то мелочь, вроде домашних паразитов. В кладовке на втором этаже прятался боггарт. Где-то возле кухни шнырял престарелый домовой эльф. А еще…       Смутно знакомое биение. Что-то, с чем она уже сталкивалась. Не полноценная жизнь, а так, небольшой ее осколок…       Нет.       Не может такого быть.       Перед глазами уже вовсю мельтешили разноцветные мушки, яркая картинка в голове развеялась. В ушах звенело так, что она даже слегка удивилась — кто это трезвонит в дверь так громко и так настойчиво? Элисса убрала руку и медленно опустилась на пол возле дивана. Она тяжело дышала, ее тошнило. Билл все еще выглядел жутко — из-за толстой корки засохшей крови, но теперь это была лишь страшная картинка. Вылеченное и восстановленное сердце билось ровно и сильно, качало кровь. Рваные раны пропали почти полностью, остались только красные следы на тех местах, где раньше кожа превратилась в лохмотья. Грудина заживала, из нее больше не торчали белые ребра.       Элисса приподняла голову и заглянула Биллу в лицо. Глаз она ему сохранила. Хромоты не будет, скорость и подвижность со временем восстановятся целиком — даже в дуэлях можно будет участвовать совсем как раньше. Но шрамы убрать уже не получится, с ними теперь ему ходить всю жизнь.       Всю жизнь. А сегодня полнолуние.       Она в изнеможении прикрыла глаза.       Мерлин.       Что-то щекотало кожу над губами и подбородок. Элисса рассеянно провела рукой под носом и очень удивилась, обнаружив там кровь.       Покачиваясь, с трудом сохраняя вертикальное положение, Элисса поднялась и, в последний раз бросив взгляд на дело своих рук, вошла в соседнюю комнату. При ее появлении внутри стало тихо. Миссис Уизли прекратила раскачиваться туда-сюда, Флер, завидев Элиссу, слегка выступила вперед, взгляд у нее был немного сумасшедший. Дамблдор стоял у дальней стены, разговаривал со Снейпом, а теперь оба молча посмотрели на нее. Остальных Элисса едва видела.       — Жить будет, — сказала она, поскольку все явно ждали от нее каких-то слов. Руки у нее были по локоть в чужой крови, да и футболку с джинсами будет проще выбросить, чем отстирать. — Прямая опасность миновала. В ближайшие дни буду следить за выздоровлением. Очень много повреждений было. Нужен присмотр.       Кажется, она в один момент переняла манеру Троя разговаривать.       Флер без слов устремилась в гостиную. Она пролетела совсем близко от Элиссы — так, что та, обессилевшая и истощенная, пошатнулась и едва не упала. Кто-то поддержал ее. Она посмотрела — это был Сирано.       — Есть еще кое-что, — добавила она. Теперь Элисса обращалась исключительно к Молли и Артуру. Те, застыв, не сводили с нее огромных глаз. — На Билла напал оборотень. Я залечила раны. Но я не умею бороться с проклятиями. А поскольку сегодня полнолуние…       Молли ахнула и поспешила за Флер. Ее муж ненадолго замешкался.       — Спасибо, — с признательностью сказал он Элиссе.       Та неопределенно пожала плечами, и Артур скрылся следом за женой. Элисса без малейшего интереса обвела взглядом собрание в музыкальном салоне, после чего все в той же тишине развернулась и вышла в коридор.       Через пару шагов, почувствовав позади чужое присутствие, обернулась — и увидела все того же Сирано. Тот без слов предложил ей руку — видимо, чтобы проводить ее до спальни. Его лоб блестел от пережитого волнения, курительная трубка, торчащая из кармана мантии, выглядела совсем изжеванной.       — Я не даю интервью, — предупредила Элисса заплетающимся языком.       Сирано посмотрел на нее укоризненно — очевидно, не оценив юмора, — и без слов повел ее на третий этаж.       Но когда Элисса очутилась в комнате, а журналист ушел, в одиночестве она пробыла совсем недолго. Она только успела оценить свой внешний вид в зеркале (страшный — жуть: белое осунувшееся лицо, кожа туго облепила череп, глаза запали, губы посерели и растрескались, еще и все лицо, руки и одежда в засохшей крови), когда в дверь деликатно постучали.       На пороге показался Дамблдор. Элисса вздрогнула.       — Спасибо, мисс Каройи, — чрезвычайно серьезно произнес он. Элисса в ответ на это только морщилась, будто он говорил что-то крайне неприятное. — Я вполне могу представить, какой для вас это был серьезный и тяжелый шаг. Вы спасли жизнь человеку. Это очень дорогого стоит.       — Не нужна мне ваша благодарность, — угрюмо отозвалась она, после чего решительно ушла в ванную, где принялась смывать с себя засохшую кровь. По желтоватому кафелю побежали грязно-красные ручьи.       Дамблдора, однако, ее уход не смутил, и он направился следом. Остановился в дверях ванной, наблюдая за тем, как Элисса остервенело дерет кожу на руках. Ну раз ему так хочется общения…       — Как вы вообще допустили, чтобы Билл там очутился? Я не спрашиваю, что у вас там было за предприятие с мракоборцами и Пожирателями. Но вы же знали, что Билл может оказаться под ударом, вы же сами спрашивали меня об этом!       — Нет, — произнес Дамблдор внезапно. Элисса искоса взглянула на него и начала умываться. — Собственно, именно об этом я и хотел с вами поговорить. Уверяю вас, я предпринял все меры для того, чтобы не рисковать жизнью мистера Уизли сверх необходимого. Он находился в стороне от основных событий, его роль была вспомогательная. Вы же обратили внимание, что жертвой Сивого стал только он? Прочие члены Ордена Феникса в сравнении с Биллом остались практически невредимы, а ведь им пришлось участвовать в по-настоящему тяжелом бою.       Медленно, нехотя она кивнула.       — Что позволяет мне предположить, что нападение на Билла не было случайностью. Сивый выслеживал именно его. И я не думаю, что инициатива была его собственной.       — Тогда это бессмысленно, — Элисса говорила ровно и спокойно, но внутри все сжалось от плохого предчувствия. — Мадам Боунс и Синистру убили наверняка. Зачем отправлять Сивого, когда можно было убить Билла самому? Насколько я успела изучить характер Волдеморта, он с удовольствием и без каких-либо затруднений справился бы и сам. И посмотрите сами — план-то провалился. Билл выжил. Калекой он не станет, я об этом позаботилась. Да, шрамы останутся. Но если у мадемуазель Делакур к нему серьезные чувства, едва ли это станет проблемой…       — Увы, вы забываете одну принципиально важную вещь, — Дамблдор поморщился. — А именно: Билл станет оборотнем. Вы можете себе представить, какие жизненные трудности это может породить. Британская правовая система слишком несовершенна, и оборотни зачастую сталкиваются с пренебрежением и откровенным ущемлением прав. Да и не только в Британии, ваш друг мистер Гордон знает об этом непонаслышке.       Почему-то сразу вспомнилась Амбридж. Элисса уже не приводила себя в порядок, вместо этого она безостановочно комкала полотенце в руках и очень внимательно слушала Дамблдора.       — Не слишком ли это мелко для Волдеморта, профессор? Вы в самом деле думаете, что вместо пыток и убийства он решил бы испортить человеку жизнь, сделать так, чтобы тому было сложно устроиться на работу и получить какой-то социальный статус?       — Оборотней многие считают людьми второго сорта, — произнес Дамблдор, почему-то пристально рассматривая ее.       — Я не вхожу в их число, как вы могли заметить.       — О да, — согласился он. — Я-то заметил. Но, вероятно, лорд Волдеморт мог не принять это во внимание.       Элисса застыла.       — Что вы имеете в виду?       — Это только предположение, — Дамблдор покачал головой, вид у него стал глубоко задумчивый. — Вы правы, Волдеморту было гораздо проще убить Билла, но он пошел по куда более сложному и неоднозначному пути. Отсюда у меня возникает вопрос — почему он так сильно хотел не убить его, а унизить? Уронить в ваших глазах, сделать так, чтобы вы считали Билла Уизли человеком второго сорта?       Она стояла ни жива ни мертва, даже практически не дышала. Дамблдор что, в самом деле намекает на…       …ревность?       — Я… не понимаю, о чем вы, профессор. Я… очень устала и хочу отдохнуть.       — Конечно, мисс Каройи, — он учтиво кивнул и тут же направился к дверям. — Весь Орден Феникса крайне признателен вам за то, что вы сделали. Отдыхайте.       Он вышел, оставив Элиссу в растерянности, смятении и испуге.