***
Чонгук заходит в кабинет и садится в любимое кожаное кресло, откидываясь на подголовник. Он только что проводил Мунсика, который осматривал рану и менял повязку, а еще хирург рассказал ему о том, что омеги в разговоре упоминали настоящее имя Коллекционера. Все складывается как нельзя лучше, а повод познакомиться более чем безобидный. Альфа с наслаждением курит сигару, выпуская дым, и прикрывает глаза от удовольствия. Качественный никотин проникает в легкие, немного дурманит голову и хочется просидеть в этой тишине и покое как можно дольше, но за дверями раздается поскребывание, и Чон улыбается. Слух у него что надо. — Можно? — пищит из-за двери Юнги, просовывая только голову. — Заходи, — Чон кивает омеге, отодвигается в кресле и командует: — На колени. Мин, словно маленький ребенок, который дождался родителей с работы, довольно бежит через весь кабинет и осторожно садится на отодвинутое Чоном бедро. — Намджун мне все рассказал, — он прижимается к боссу и обнимает альфу за шею, дурманя своим ароматом. Течка Юнги начнется вот-вот, и Чонгук задыхается от этого концентрата омежьего запаха. — Почему так случилось? — спрашивает Мин и спасительно отодвигается от босса, хлопая подкрашенными тушью ресницами, которые контрастируют с бледной кожей и делают лицо совсем кукольным, милашеским. — Потому, что твой ебарь не догадался проверить складскую пристройку, — Чон выдыхает дым, а Юнги щурится. Его ментоловые не идут ни в какое сравнение с дорогими кубинскими сигарами, которым не изменяет Коллекционер вот уже много лет. — Это из-за Намджуна? Правда? — Нет, конечно, — вздыхает Чон, ерзая в кресле. — Намджун не виноват. Я погорячился. Эти сволочи засели раньше и начали стрельбу неожиданно. Из контейнеров, закрытых изнутри. Очевидно, что хорошо готовились, поэтому все предусмотрели. Мы потеряли троих — Дахвона, Сумина и Усока. Похороны будут послезавтра. В комнате повисает гнетущая тишина. Юнги слышит подобное от Чонгука не впервые, и он прекрасно знает, как тяжело Коллекционеру терять ребят. Да, их заменят новые, жизнь не стоит на месте, все вертится по какой-то неведомой им схеме, но прощаться с теми, с кем делил кров и хлеб — невероятно больно. Юнги парней знал. Молодые, жизнерадостные и верные. Работали на Чонгука пару лет и показали себя с лучшей стороны. Он считал их братьями и сегодня снова осиротел. — Как же заебало постоянно ходить на похороны, — роняет он неосторожно, и тут же прикусывает болтливый язык. — Прости. Мне правда кажется, что когда-то я не вывезу эти катафалки и сорвусь. Даже спать боюсь — одни гробы перед глазами. — Ты же знаешь, что по другому нельзя, — шепчет Чонгук, прижимает омегу к себе, укладывая на грудь, и целует в висок. — Я говорил тебе не лезть в это, но ты такой упертый. — Я всегда буду с тобой, Чонгук. Что бы ни случилось. — Я ценю тебя, мышка, поэтому и хочу уберечь от этого дерьма. — Знаю, — шепчет Мин, рассматривая тонкий шерстяной гольфик альфы и поглаживая рукой по груди. — Больно? В какой бок попали? — В правый. — Вот же уроды, — кривится омега. — Сынхена надо стереть с лица земли. Лично убью его, если встречу. — Фу таким заниматься, — смеется Гук, превозмогая боль от растревоженной доктором Ёном раны. — Не омежье это дело. Я тебе поручу нечто другое, более важное. — Что? — с нетерпением спрашивает Мин, а его глаза горят задорным огоньком. — Будешь присматривать за одним омегой… — Организовать слежку? — Нет, мышка, пока просто присматривать, — ухмыляется Коллекционер. Юнги слишком горяч — ему только дай пострелять и куда-нибудь влипнуть — в этом он мастак. — Кто этот омега? Тэмин что-ли? — Причем здесь Тэмин? Нет, Юнни, Тэмин — наша семья, за ним следить не нужно. Смотри сюда. Чонгук приобнимает совсем легкого омежку и тянется к ноутбуку на столе. Экран загорается иконками программ, и Чон входит в систему камер слежения. Он выбирает адрес квартиры в Каннаме и щелкает по видео. Камера показывает Чимина, который ходит по комнатам и занимается обычными домашними делами. Вскоре он ложится в кровать и лопает шоколадные конфеты, от которых у Юнги даже через экран возникает оскома на зубах. — Это еще кто? Звучит немного недоверчиво и настороженно. — Пак Чимин, фигурист. Слышал о таком? — Не увлекаюсь, — бурчит Мин с ноткой ревности в голосе. — А зря, зрелищный вид спорта. Он — супруг той «лошадки», которую мы убрали зимой. — Бывший супруг, — резонно подмечает Мин, вызывая у Чонгука улыбку. Юнги — настоящее сокровище. Схватывает все на лету, не то, что Югем, которому иногда приходится растолковывать дважды элементарные вещи. — Кстати, я просил тебя найти новых перевозчиков, — напоминает босс. — Нашел? — Конечно, — раздраженно фыркает Юнги, будто Чон усомнился в его способностях. — Один верзила из баскетбольной команды, а второй — представитель посольства, он ездит по дипломатическому паспорту и тоже проходит через «зеленый коридор». — Отлично, — цокает языком Чонгук. — А с ним? — Юнги кивает на экран. — Что я должен делать? — Всего лишь подружиться. Я знаю, какой ты бываешь стервозой, поэтому предупреждаю заранее — на этого омегу у меня большие планы. Постарайся сдерживаться и не испугать его, хорошо? — Ну мне с ним не трахаться, — язвит Юнги, слезая с колена. — От таких, как ты, не уходят. — Глупенькая маленькая мышка… В мире все намного сложнее, чем постель, малыш. Трахаться — не означает любить. — У тебя с Тэмином так? — Юнги спрашивает дежурно и даже не удивляется. Наблюдая за странной парочкой Коллекционера и его эскорта, Мин понимает, что кроме крепкой дружбы и взаимовыручки там никогда ничего больше и не было. Похоже, теперь место Тэмина вакантно и его займет этот белобрысый тощий спортсмен. Юнги не имеет ничего против, просто к новым людям относится с подозрением. Не доверять — это у них семейное. — Мне кажется, я пропустил очень важный момент в твоем воспитании, когда пубертатным подросткам рассказывают о разнице между сексом и любовью, — ухмыляется Чон, игриво шлепая Юнги по попе и получая в ответ возмущенное сопение. — Не равняй нас, папочка. Мы с тобой росли в разных условиях, — хмыкает Юнги. — Тебя хоть предки любят, а я на хрен никому не сдался. — Не говори так, — укоризненно замечает Чонгук. — Семья — это святое. — Ты — моя семья, — противится Мин, стоя на своем. Он облокачивается об стол и наклоняется к экрану, тщательно рассматривая Чимина. — Красивый, — выносит вердикт и сосредоточенно потирает носик. — Красивый, — соглашается Чон, посматривая на экран.***
Чимин возвращается к тренировкам ровно через неделю, а в последний день больничного он направляется в клинику, расталкивая перед входом толпу медицинских работников, бастующих против профсоюза. Пак шествует так гордо, словно здесь ждут только его, а слово «блат» незаметно греет душу. Он никогда раньше не пользовался своим статусом титулованного фигуриста и проходил медкомиссию наравне со всеми, но доктор Ён ему чем-то понравился и запал в душу. На самом же деле, напыщенный Пак немного трусит, но тащит за руку упирающегося Джина и использует маску бахвальства только лишь для того, чтобы вселить в друга капельку уверенности перед встречей с очаровательным хирургом. — Ты, я вижу, совсем выздоровел, — кряхтит ему в спину Джин, проталкиваясь через плотно стоящую толпу. — Мог бы и сам съездить, не маленький. — Не бухти, ты обещал, — Чимин привстает на носочки и крутит головой, потому что приемный покой закрыт, но хирург говорил, что встретит их здесь, на первом этаже. — Доктор Ён! Завидев знакомую фигуру, Чимин подпрыгивает и машет рукой, чтобы дать о себе знать. На лице альфы вмиг расцветает улыбка, особенно при виде Джина, которого он спешит по-дружески обнять, провожая к дверям приемного отделения. — Проходите, прошу вас, — доктор включает свет и заботливо усаживает омег на кушетку. — Сегодня здесь творится настоящее сумасшествие. Сожалею, что вам пришлось это увидеть. — Я слышал, сотрудники требуют повышения заработной платы? — обеспокоенно спрашивает Джин, едва сдерживая свой журналистский интерес ко всему, что происходит в этом мире, но тут же получает тычок в бок от Чимина. — Прекрати, ты не на работе! — шипит он на старшего и делает смешную рожицу. — Как говорил мой учитель в университете, профессор Фан, медицина — это не работа, а призвание, поэтому говорить о зарплате априори аморально. Мы должны помогать людям из чувства глубокого сострадания, а не за кусок хлеба. В его голосе медика чувствуется горькая ирония, но скорее не в отношении себя, а в отношении своих коллег. Сокджин замечает на руке доктора очень дорогие часы, которые на одну зарплату не купишь, да и внешне он не выглядит нуждающимся человеком, перебивающимся от зарплаты до зарплаты. — А вы хорошо получаете? — наивно спрашивает Ким и хлопает ресницами. Он изображает из себя простака, но скользкие вопросы задает в лоб и без стеснения — он так ловил людей и выводил их на чистую воду не раз. С доктором Ёном немного по-другому. Его зрачки не бегают, чтобы утаить ложь, а сам альфа не запинается в своем рассказе и продолжает: — Мне хорошо платят. Плюс я имею подработку. Сокджин тут же округляет глаза, и в его голове придумывается целая история о нелегальной трансплантации или торговле младенцами, но добродушная искренняя улыбка медика его обезоруживает: — Частная практика в свободное от больничной смены время. Ничего особенного: любая лошадь заработает деньги, если прибить ей надежные подковы. Ответ врача Сокджину нравится, а еще доктор видится ему серьезным и надежным человеком. Такие люди априори получают в глазах омеги дополнительные очки в рейтинге кандидатов на место возлюбленного альфы. — Да, вы правы, — смущается Ким и корит себя за то, что подумал столько гадостей на хорошего человека. — Как вы себя чувствуете? — доктор отвлекается от медицинской карты пациента, откладывает документы и поворачивает лицо Чимина к свету. Господин Ён надевает тонкие перчатки и аккуратно вертит лицо Пака перед огромным светильником, бьющим тому в глаза. — Сейчас может быть немного неприятно, но я не хочу давать вам лишний наркоз, — нараспев тянет хирург и осторожными, но быстрыми движениями профессионально выдергивает нитки. — Ну вот, все закончилось. Чимин даже не успевает испугаться и удивленно открывает глаза. — Спасибо, доктор, — благодарит омега. Как в детстве, когда папа водил его на прививки и за конфету просил зажмуриться на несколько минут, а когда Чимин распахивал веки, то папа уже держал ватку на попе и чупа-чупс перед носом. — Вы не звонили мне на этой неделе, — подмечает медик. — Все прошло хорошо? Ухудшений не было? — Нет, что вы, — отмахивается Чимин. — Только несколько ночей меня мучали кошмары. Я видел во сне машину, надвигавшуюся на меня, и просыпался прямо перед столкновением. Жутковатые сны, но, к счастью, все уже прошло. — Все равно вы могли мне позвонить, я бы выписал вам хорошее снотворное. — Не хотел вас беспокоить, — смущается Чимин от чрезмерной заботы. — Джин покупал все нужные лекарства, а кошмары уже прекратились. — Я рад, что у вас есть такой хороший друг, — отвечает врач Чимину, но пристально смотрит на Джина, смущая того до покрасневших щечек. — Благодарю вас, доктор, нам пора. Джин подхватывает клатч и подпрыгивает с кушетки, желая смотаться из клиники как можно скорее, но Чимин, пользуясь своей миниатюрностью и худобой, проскальзывает в коридор первым, оставляя Кима наедине с врачом. — Теперь, когда пациент не нуждается в помощи, я могу пригласить вас на чашечку кофе? — Мунсик вытягивает руку и упирается ею в стену, не давая красавчику пройти. Хирург стоит в совершенно обычной расслабленной позе уставшего за смену человека, и Джину его совершенно не в чем упрекнуть, но омега понимает, что оказывается в ловушке. Впрочем, он не прочь поиграть в жертву. — Давайте встретимся вечером, если вы сегодня свободны? — Проспект Маджанг, 44, — сдается Ким. — Редакция издания «Вечерний Сеул». Мне нужно сдать статью, и я освобожусь примерно к восьми. — Отлично, я буду ждать вас внизу, — говорит уверенно доктор и опускает руку, давая омеге пройти.***
— Давай, рассказывай, — бубнит Чимин, довольно закидываясь виноградинками. Их тоже привез Хосок, который теперь навещает омегу каждый день и с милой улыбкой привозит гостинцы. Чимин тешит себя тем, что они просто друзья. Он, наверное, сделал бы точно так же. — Как там прошло твое свидание? — Я наивно думал, что ты хочешь поговорить о моей работе! — Хорошо, начнем с работы, — примирительно соглашается омега. — Ты и так светишься, как медный таз, и я подозреваю, что все прошло супер. — Более чем! — Джин действительно очень доволен и по-настоящему счастлив. — Главный редактор при мне посмотрел сырой вариант, сказал, что подправить, и пообещал выделить средства на командировку. Представляешь, я снова продолжу работать! — П-ф-ф! Вот еще мечта — колесить по миру и брать интервью у обдолбанных нариков, — смеется Чимин, хотя прекрасно знает, что с такими людьми Джин не общается. Его уровень намного выше тех, кто пробил самое дно социума, но еще не дотягивает до желанной прослойки наркобаронов, с которыми он бы мог назначить встречу и поговорить тет-а-тет. С сохранением конфиденциальности, разумеется. Ну а погоня за пресловутым Коллекционером Паку и вовсе кажется из разряда сказки — о нем все слышали, по рассказам Джина, но никто не видел. Он как Золушка, которая после полуночи теряет свой красивый наряд и становится заурядной простушкой. Вот Чимин и думает, что все это не иначе, как выдумки, и друг уже много лет тщетно гоняется за фантомом. — Ничего, я скоро добьюсь своей цели, Чимин, — уперто твердит омега. — Мне кажется, что я подобрался к нему очень близко. Такое впечатление, что увижу вот-вот, но никак не могу понять, кто он. Если я раскрою канал поставки наркотиков в Корею, то ему придется дать мне интервью. Чимин вздыхает о радужных планах друга и переключает разговор на более интересную тему. — Мы ходили в ресторан напротив Кёнбоккун, — признается Ким под натиском пытливого омежки, и Чимин только округляет глаза. Дворец Кёнбоккун — главная историческая достопримечательность города, и в этом районе цены на порядок выше из расчета на толстые кошельки туристов, приехавших в Южную Корею. Они с Миндже даже с призовых обходились более скромными локациями, а тут обычный врач повел Джина в такое шикарное место. — Рот закрой — муха залетит! — Прости, — хихикает Чимин. — Мне кажется, что этот доктор в тебе о-о-очень заинтересован. — Он мне понравился, — Ким подгибает ноги под себя и тоже тянется за гроздью винограда. — Ему хорошо за тридцать, учился за границей и даже бывал в горячих точках. — Настоящий мужик! — Пак поднимает палец вверх, наблюдая за эмоциями друга. Похоже, Сокджин втрескался, потому что он никогда не видел его таким смущенным. — Что еще он тебе рассказывал? — Ну ничего особенного — о работе, о студенчестве, а потом мы гуляли по набережной, и он проводил меня домой. — А ты рассказал ему, чем занимаешься? Ни один порядочный альфа с тобой не свяжется, Ким Сокджин, потому что ты та еще заноза в заднице, — шутит Чимин, зная, что друг не обидится. — Рассказал! Подумаешь — журналист, расследующий дело о наркоторговле. Это такая же работа, как и другие! — Ну, знаешь, не такая же, — Чимин высовывает язык и дразнится. — Вот если бы доктор Ён лечил самого Коллекционера, тогда бы вы могли быть квиты, а так ты для него потенциальная опасность! — Ну он меня и замуж не зовет! — парирует Ким. — И не позовет, если ты не бросишь этим заниматься! — Ну на свидание же позвал! — А на второе? — Чимин делает глаза щелочками и подозрительно смотрит на Кима. — И на второе! — Супер! Он мне все больше нравится! — хлопает в ладоши Пак, будто только что исполнилась его самая заветная мечта. — Ну а ты что? Надеюсь, больше не ходил в агентство искать приключений? — Нет, пойдем вместе, — соглашается Чимин. — Я все равно достану этого Чон Чонгука чего бы мне это не стоило. — Мы достанем, — уточняет Джин, подчеркивая свою роль. — Хорошо, мы. Чимин откидывается на спинку дивана и наблюдает за Джином. Он невероятно рад, что тот, наконец-то, стал меньше думать о работе и вообще вспомнил о том, что у него есть личная жизнь. Альфы-придурки, попадавшиеся ранее, быстренько сливались, как только узнавали, чем Джин занимается. Мало того, что партнеры не терпели его плавающий график, неожиданно всплывающие встречи, да еще и командировки не укрепляли отношения. Подозрения, вспышки ревности и постоянная мозгоёбка так наскучили Сокджину, что он дал обет безбрачия, пока не закончится его расследование. Чимин очень надеется, что доктор Ён не из таких, поэтому скрещивает втайне пальцы и загадывает желание. Размышления омеги прерывает телефонный звонок, и Чимин топает к подоконнику, где бросил телефон. Он насуплено смотрит на экран, и телефон продолжает напевать заезженную попсовую мелодию. — Кто это? — настороженно спрашивает Ким, вытягивая шею. — Номер скрыт, — Чимин читает вслух с экрана и не спешит принять вызов. — Я не знаю, кто это. — Ставь на громкую, — командует Сокджин, подсаживается поближе и замирает, чтобы не издавать лишних звуков. — Добрый вечер, — Чимин сама холодная вежливость, с которой готова посоревноваться Снежная королева из одноименной сказки. — Добрый, Чимин, — раздается в динамике, и Сокджин замирает. Он уже по интонации понимает, что собеседник довольно улыбается, а имя Чимина произносит так мягко, что хочется растечься медом от его низкого бархатного голоса. — Мы знакомы? — Чимин вскидывает на друга тревожный взгляд и обескураженно смотрит в экран, будто там магическим образом появятся цифры или хотя бы подпись контакта. Чонгук вальяжно сидит в своем кабинете и смотрит в экран ноутбука, наблюдая за омегами. Поза Сокджина просто кричит о том, что он подслушивает, и Чон довольно улыбается его смекалке. — Можно считать и так, — усмехается альфа. — Вы сейчас можете говорить, или я позвонил не вовремя? — Могу, — запинается Чимин в неуверенности, потому что этот голос ему кажется очень знакомым. — А кто вы? — Официально мы так и не познакомились, но один дождливый день свел нас на дороге у Центрального госпиталя. — Вы?! — едва ли не кричит Чимин в трубку от удивления, активно кивая головой Джину. — Тот самый альфа, который чуть не сбил меня, — шепчет он Киму, прикрывая ладошкой трубку. — Откуда у вас мой номер? — Считайте, что я подсмотрел ваш телефон в медицинской карте, — ухмыляется альфа, от чего Чимину становится не по себе. Это когда он успел? Когда Пак вырубился на кушетке? А что еще он с ним делал — Чимин совершенно ничего не помнит, кроме той дивной лужайки во сне. Не зря же он подозрительно близко ощущал незнакомого человека, но так никого и не увидел. Лишь тот букет лесных колокольчиков… — Я хочу извиниться за случившееся и пригласить вас на прогулку. — Но я не виню вас, — бормочет Чимин. — Я сам выскочил на дорогу, я так спешил, что… — По моей вине вы оказались в клинике, — отрезает незнакомец металлическим голосом. Так, словно альфа все уже решил за него, а в случае неповиновения может уложить Чимина в больничку снова. До омеги вдруг резко доходит, что доктор Ён даже не спросил номер его страхового полиса и не выписал чек за медицинские услуги. Неужели этот господин оплатил его лечение? Пак напряженно потирает лоб в области шва, который как назло чешется так, что хочется себе руки оторвать, а Джин кивает на телефон, чтобы Чимин слушал дальше. — И все равно я не могу простить себе, что вы пострадали. Мы можем встретиться, к примеру, завтра? Слишком настойчиво. Чимин такого напора боится, но омежье любопытство берет верх. Тренировка у него завтра с утра, поэтому вечером Пак абсолютно свободен и ничего не мешает ему пойти на прогулку с тем самым альфой. — Хорошо, мы можем встретиться в центре, — несмело отвечает Чимин, вопросительно подергивая бровями в сторону Джина. Тот показывает палец вверх, давая понять, что это безопасно, и Чимин уточняет: — На площади Кванхамун. Возле памятника королю Седжону. Чонгук довольно смотрит в экран и не может сдержать улыбки. Чимин ведет себя, как та самая Морфо Пелеида: напрягся, замер и даже не двигается. Один неверный шаг альфы — и бабочка взлетит, махая своими голубыми крылышками, и устремится прочь. Гук даже встает с кресла и подходит к стене, рассматривая под стеклом свой самый драгоценный экземпляр. — Хорошо, — снисходительно соглашается Чонгук на условия омеги. — Тогда в шесть вечера. — Да, — бормочет Пак и тут же спохватывается. — Погодите, могу я узнать ваше имя? — Можете. Меня зовут Чон Чонгук. Телефон жалобно пищит гудками.