— Shades.

      — Дяденька! — разносится мальчишеский голос у самого уха, шею мужчины обдаёт горячее дыхание юнца, который непонятным образом смог пройти следом за ним. — Ух ты! Где мы? — встрепенувшись от тёплого порыва ветра, мальчишка начинает оглядывать вокруг, стараясь найти что-нибудь знакомое. Однако вблизи его встречают лишь озадаченные взгляды — они не в Сеуле! Осознание этого факта заставляет глаза Чонина радостно расшириться.       — Как ты? — слова мужчины растворяются в неподдельном детском восторге, выраженном в громком вопле удивления. Продрогший на улицах Сеула школьник, с удовольствием ослабляет узел красного шарфа и начинает глубоко вдыхать местный, пока ещё тёплый воздух.       — Вы и так можете, дяденька? Вау! А где мы? Заграницей же? Могу я туда сбегать? А туда мы пойдём? Здорово, магазин Рождественских украшений! Зайдём? Дяденька? — токкэби смотрит на паренька, приподняв голову; из-за того, что школьник слегка выше, Бэкхёну приходится разглядывать его снизу вверх. Исключая этот факт, во всём остальном мальчишка — обыкновенный ребёнок — разве что ещё призраков видит. Или не только?       Непонятным токкэби образом Чонин смог пройти за ним сквозь пространство и очутиться в Квебеке — небольшом городке Канады, на другом материке.       — Головная боль, — шепчет Бён, силясь не отправить парня назад в Корею с помощью своих сил. Назойливый ребёнок, не дождавшись ответов на вопросы (которые, кстати, токкэби уже забыл), убежал. Каждый дом, любая ваза с цветами, бордюр, магазин штор, небольшие статуи, европейцы — почти всё попадало под возбуждённый взор школьника. Телефон в руках трясся, и никакая стабилизация не могла уравновесить восторг Чонина.       Глоток канадского воздуха помог ненадолго перебороть мальчишке расстройство — почти каждый его день венчали побои от дяди, тот отчаянно не хотел сдаваться и всеми силами пытался выпытать у Чонина, где его покойный ныне отец спрятал сберегательную книжку. «Я не знаю, правда,» — отвечал каждый раз старшеклассник и, в зависимости от расположения духа старого мужчины, получал от пощёчины до… Всех этих «до» Ким не был в силах перечислить, ведь последнее, что он хотел запоминать, так это то, как дядя бьёт его.       — Ты чего? — Чонин вздрагивает и удивлённо смотрит на токкэби, аккуратно трясущем его за плечо. — Чего застыл, я тебя спрашиваю?       — А, да просто, — мальчишка трясёт головой и широко улыбается, вновь начиная осматриваться. — Кленовый парк, круто! — раз он в заграницей, нужно наслаждаться этим моментом. — Дяденька! — Чонин, спрятавшись за тонким стволом клёна, игриво выглядывал из-за него и махал рукой. — Ку-ку! А теперь я тут! — мальчик беспрепятственно перемещался по сухим опавшим жёлто-красным листьям, безуспешно пытаясь спрятать свою большую фигуру за деревьями. — Блин, так нечестно. Нельзя тянуть за шарф!       Токкэби опускает мягкую ткань, давая волю маленькому игроку в импровизированные прятки — когда-нибудь да устанет и пойдёт рядом.       — О! А это что за знак? — Чонин показывает на квадратную голубую табличку, на ней белым цветом изображены две маленькие женские фигуры с вытянутыми крыльями.       — Сюда прилетают феи, — спокойный тон токкэби вызывает у Чонина непонимание. Здесь же, прямо в этом парке, феи существуют!       — Прямо сюда? Круто, как это романтично! Дяденька! Да как Вы можете быть таким безразличным! — честно удивляет Ким, Бён жмёт плечами, они идут дальше по, вымощенной большими камнями, дорожке. Клёны в парке увиты золотыми, ярко-оранжевыми и алыми резными листьями. — Дяденька, а Вы умеете ветер призывать? Просто есть одно поверье…       — Вот ещё.       — Не умете, значит …       — Использовать свои силы для развлечения я не … — токкэби не договаривает, ведь ребёнок —иначе его именовать не получается— расстроено пинает первый попавшийся лист и понуро опускает голову. — Я многовековое создание и мои силы … — вновь пытается сказать мужчина, однако Чонин шмыгает носом и сильнее кутается в шарф. — Чтоб тебя.       «Да как он смеет манипулировать мной!» — про себя возмущается Бён и немного пугается, когда Чонин показывает язык и смотрит потом пару секунд вовсе не в глаза, а на туловище. «Чёрт возьми, он их видит?» — этот вопрос не находит вербального воплощения, а токкэби неосознанно осматривает плечо и грудную клетку, в которых уже много веков покоятся стрелы, пущенные в него старшим братом.       Когда токкэби приходит в себя, он замечает — Чонин обиженно корчит рожицу и убегает вперёд.       — Сам напросился, — готовясь, Бён поворачивает голову вбок, косточки звонко хрустят, — попробуй теперь удержаться на месте, — впервые за долгое время токкэби гаденько улыбается, поднимая руку вверх, он призывает мощный порыв ветра, сбивающий сразу нескольких прохожих с ног. Ещё одно движение, ладонь с длинными пальцами плавно изгибается, тогда вихрь ненадолго поднимает Чонина над землёй, подхватывает опавшие листья и уносится вверх, блуждать по цветным кронам деревьев.       — Божечки! — охает старшеклассник, он кое-как удерживает равновесие после неожиданного полёта. — Дяденька! — кричит он, совершенно позабыв об обиде. — Это потрясно! Обнимашки! — и Чонину не нужно разрешение, чтобы наброситься на Бэкхёна, крепко прижаться к его груди во время незапланированного падения в стопку листьев и задорно рассмеяться, сползая с него под шум падающей листвы.       — Излишние контакты.       — Тшш, — Чонин, как обычно, совершенно бесцеремонно перебивает старшего и завороженно смотрит вверх. — Есть одно поверье, если поймать падающий кленовый лист…       Токкэби легко, словно это произошло по его магическому приказу, хватает кленовый лист и вопросительно смотрит на мальчишку, как бы говоря: «Чего замолчал?». Чонин глядит удивлённо несколько секунд, закусывает нижнюю губу и раздумывает, стоит ли ответить.       — Чего замолчал? — не выдерживает Бэкхён, уже вслух, слегка раздражённо, повторяет мужчина.       — Есть одно поверье, если поймать падающий кленовый лис, влюбишься в того, с кем гуляешь.       — Скажи честно, ты ведь только что это придумал? — токкэби измученно щурится, пытаясь отыскать в этом ребёнке хоть каплю здравого смысла.       — Это правда! Я проверил! — заверяет Чонин, садится и стучит себя по груди. — Моё сердце ещё не из-за кого так не билось! Я решил. — Бён не видит на чужом лице и капли смущения. — Дяденька, я люблю Вас! — Ким неловко подмигивает. — Вы ведь ищите невесту? Знаете, в наше время может подойти и жених, поэтому знайте, дяденька, я Вас очень люблю!       — Эй! — щёки у Бэкхёна в одну секунду зарделись. — Не неси чушь! Быстро вставай, отправлю тебя в Сеул! Какая ещё невеста!       — Дяденька, — Чонин озорно смеётся, быстренько поднимается и убегает, довольный собой, — у Вас всё лицо красное!