Рубин, малина и печаль

*** *** — Дотсуитаре… — Сасара сосредоточенно схмурил брови, попытавшись крутануть ручку в пальцах, как Рошо, но с непривычки выронив её. Рошо, не отрываясь от тетради с шутками, не глядя поймал её на лету, и вернул обратно на стол. — Дотсуитаре, Дотсуитаре… — он покатал слово на языке ещё немного, и, подумав, спросил, — Неплохо же звучит, а? Рошо дописал ещё слово в тетрадь и, наконец, поднял глаза: — «Дотсуитаре» — как манга Осаму Тедзуки? — В точку, — подмигнул Сасара, и, чуть смущённо дёрнув уголком губ, убрал возвращённую ему ручку за ухо. — Не знаю, — с сомнением качнул головой Рошо, и скользнул взглядом по недописанной строчке, — Не слишком… очевидно? Он почесал затылок, и, ещё поглощённый сценарием, вновь опустил глаза. Придумать название дуэту… это всё ещё нужно было сделать. Если бы он сказал, что уже не мучился над этим — солгал бы сам себе. Но ведь без готовых шуток и название им ни к чему. «Как-нибудь придумаем… время ещё есть». Рука вновь задвигалась по бумаге, выводя слово за словом. «…переверни книгу вверх тормашками…». «Книгу…» «Книгу». В мыслях мимолётной вспышкой мелькнула идея. — Дотсуитаре Хомпо… — еле слышно пробормотал себе под нос Рошо. — М? Чего говоришь? — Сасара вдруг вскинул голову. — А, нет, нет, ничего! — тут же встрепенувшись, поспешно отмахнулся он, уткнувшись обратно в тетрадь. «Надо же, вслух сморозить…». — Ничего такого… Вот только взгляд Сасары, невзирая на отмашки, уже вспыхнул небывалым прежде восторгом. — Нет, скажи ещё раз, Рошо! Чуть опешив от такого энтузиазма из-за случайно сболтнутого им слова, Рошо поджал губы и, в нерешительности подняв голову, всё же, повторил: — Дотсуитаре… Хомпо? — Да! — Сасара с грохотом вскочил из-за стола, чуть было не опрокинув стоявшую на нём тарелку, так что Рошо аж вздрогнул от неожиданности, и вскричал, — Мне нравится! Ну-ка, Рошо, скажи, как это пишется? Моргнув, Рошо немного смущённо вытянул у Сасары из-за уха ручку и, размашистым почерком быстро начеркав «Дотсуитаре» на полях, пробормотал: — Сначала иероглиф «книга», а потом… Окончательно отложив сочинение сценария в сторону, теперь Рошо старательно выводил на бумаге черту за чертой. «Две косые, точка…». Понемногу, с каждым движением — казалось, вовсе незаметно для других, рука его крепла, а взгляд, что прежде прятался за бликами стёкол, прояснялся — наполняясь живой уверенностью. Сасара, на секунду подперев щёку рукой, позволил себе блеснуть мимолётной улыбкой, одними глазами наблюдая за другом. Как только последняя черта была дописана, Рошо вскинул голову — и Сасара не преминул усмехнуться, указав взглядом на два написанных иероглифа: — А вместе — «книжный тротуар»? «Как всегда, в своём стиле». Рошо сделал усилие, чтобы не закатить глаза, и, игнорируя сомнительный каламбур, терпеливо пояснил: — Нет, скорее как «головной офис». Ну, или «главный магазин», если тебе будет угодно… в любом случае, по отдельности нет смысла переводить. Потому что вместе получится что-то вроде… Он аккуратно соединил оба слова линией, подчеркнув их, и не без некоторой торжественности заключил: — … «Аутсайдеры в нокауте». Или как-то так, — всё же, произнеся это вслух, он почувствовал некоторое смущение. «Да уж, без дословного перевода лучше звучит…» — Дотсуитаре Хомпо… — повторил ещё раз Сасара, не отрывая сияющих солнцем восторженных глаз от одной написанной строчки. Рошо невольно последовал взглядом за ним. Губы ещё раз беззвучно повторили два слова. «И правда, звучит…» — Ну, гляди, теперь у нас и название есть! — он довольно улыбнулся, забрал ручку из чужих пальцев, и, быстро развернув тетрадь к себе, торопливо начеркал их имена по обеим сторонам, — Дотсуитаре Хомпо. Одна часть — меня, другая — тебя! Здорово же? Рошо, согласно хмыкнув, вытянул свою тетрадь из-под чужого локтя и резонно заметил: — Раз порешили на этом — не соизволишь ли помочь со сценарием? А то ты всё клялся, что «без названия работать нет смысла»… — Ложь и провокация! — возмутился Сасара, будто бы запоздало пытаясь доказать неправильность «клеветы», и, выудив из сумки тетрадь и вооружившись ручкой, без лишних слов уселся за черновики. Невидимо улыбнувшись, Рошо задержал взгляд на лице напротив — пожалуй, чуть дольше, чем сам того хотел. Дыхание трепетной паузой задержалось где-то на языке. Тонкие губы, изогнувшись уголками в беззвучном смешке, едва заметно шевелились, наверняка уже прокатывая на языке шутку за шуткой. Пушистые ресницы — совсем чуть-чуть дрожали от движения зелёных глаз. Взгляд, цепко рыскавший по строчкам, блестел с удивительной даже для него сосредоточенностью. Рошо, кое-как глотнув воздуха, незаметно для себя самого чуть наклонился вперёд. Рассмотреть ближе. Волосы, теперь глубокого изумрудного цвета, подходили ему как нельзя лучше. Одна из прядей, неряшливо упав на лоб, кончиком задержалась среди ресниц, и Рошо подавил странное мимолётное желание поправить её. Пальцы, что можно было назвать почти изящными, беззвучно двигались по странице, ведя за собой внимательный взор. Почему-то их хотелось… …коснуться. Его собственные пальцы чуть дрогнули, и сжались в кулак. Сасара перевернул страницу, издав задумчивое «хм», и Рошо отвернулся — попытался, вместо этого тихо, почти что жалобно сглотнув. Мысль, совершенно точно не принадлежавшая ему секунду назад — а, может, и принадлежавшая ему уже слишком давно, бухнула где-то в висках. «Он всегда выглядел таким..?» «…прекрасным?» Тут Сасара, словно бы почувствовав чересчур пристальный взгляд, лишь на секунду поднял свой — и хитро, тепло ему улыбнулся. Тепло. Рошо тут же моргнул и, пряча с чего-то вспыхнувшее смущение, кашлянул и поправил очки. Щёк коснулось непрошенное тепло, и он поспешно тряхнул тетрадью, подняв её на уровень глаз. «Несуразица какая-то…» На глаза попалась единственная, самая верхняя строчка. Рошо невольно пробежался по ней глазами. Губы повторили два простых слова. Их общее «Дотсуитаре Хомпо», написанное в углу тетради, над всеми их шутками, казалось, пожалуй, самой гармоничной и правильной вещью из всех существующих. — Боишься сцены? Внезапный вопрос прозвучал словно бы сам по себе. Рошо чуть вздёрнул голову, чтобы убедиться, что ему не почудилось. Зелёные глаза смотрели прямо на него. Привычно едва сощурившись — не смеялись. Всматриваясь, глубоко, словно бы надеясь отыскать что-то… Рошо, моргнув, чуть удивлённо приподнял брови, и повёл плечом: — Да нет… не то, чтобы. «Не с тобой». В ответ Сасара тут же задорно оскалился в улыбке, и, привстав с места, занёс над его головой руку, словно бы надеясь в шутку взъерошить ему волосы — прекрасно зная, как Рошо этого не любил. — А ты веришь в меня, да, Рошо?.. Но их взгляды встретились, споткнувшись друг о друга. Рошо, не выдержав, отвёл свой — в ту же секунду прокляв себя за это. Поднятая над ним ладонь, чуть дрогнув, зависла в воздухе, и запоздалым движением неловко опустилась, словно Сасара на полпути передумал. Он сел обратно, не отмахнувшись смехом, не сморозив глупой шутки — как, наверное, сделал бы всегда, когда угодно… Но не сейчас. Рошо сконфуженно приподнял голову. В глазах напротив — на долю секунды — казалось, промелькнуло нечто, напоминавшее… тоску? И погасло — потому что Сасара, коротко хмыкнув вдруг без привычной улыбки, закрыл глаза. Рошо, поджав губы, стиснул ручку в пальцах. Закапывая необъяснимые чувства — вины, и откуда-то хрупкой надежды — так глубоко, как только было возможно. Румянец, всё никак не сходивший с лица, лишь досадно напомнил ему о собственном бессилии. «Я единственный, кто всё никак не избавится от этой глупости». *** *** — Давай позовём кошелёчек вместе? Кошелё-ёчек, выходи-и… — Рошо привстал на носочки, высматривая «кошелёчек» в толпе уже искрящихся улыбками лиц. — Хватит относиться ко мне, как к ребёнку! — Сасара разъярённо обернулся к нему. — Ну, ничего-ничего, не волнуйся, давай-ка вместе подышим, как слоники — вдо-ох, и как львята — вы-ыдох… — Прекрати! — Подвела верблюда жизнь, подвела: у верблюда на спине два горба… Сасара, схватившись за волосы, сложился пополам и в отчаянии взвыл. Публика, раскатившись волной смеха, пару раз хлопнула в ладоши. — Ну, ну, что такое? — всё не унимался Рошо. Сасара, в ярости бросив на него взгляд, беспомощно простонал: — Ты подонок!.. — Ну же, — Рошо осторожно похлопал его по спине, придержав за плечо, и мягко предложил, — Давай-ка я помогу тебе добраться до дома — только не волнуйся! Знаешь, в какой стороне твой домик? Сасара вырвался из его рук и, выкрикнул, выбросив палец вперёд: — Там! — Это право или лево? — похлопав глазами, спросил Рошо, — Та рука, в которой держишь палочки — правая, а та… — Да знаю я!!! — …в которой держишь мисочку — это левая! — Закройся! Я выпускник старшей школы! Первые ряды, уже почти разрываясь от хохота, заколыхались волнами, когда Сасара со страдальческим видом вновь сбросил руку учтивого Рошо со своего плеча, и завыл в потолок. — Ты только не волнуйся, дыши… — Мы с тобой одного, чёрт побери, возраста! — Обязательно скажи своей маме, какой хороший дяденька тебе помог!.. — Рошо ласково похлопал его по плечу, и повёл обессилевшего, едва волочившего ноги Сасару с собой к краю сцены. — За что мне всё это… — всхлипнув, жалобно прохрипел Сасара, уже не в силах сопротивляться. — Ты, главное, дыши — как слоник, вдо-о-ох!.. — утешающим тоном протянул Рошо — и они оба, резво выпрямившись, скакнули на середину сцены — и склонились в глубоком завершающем поклоне. Восторженная публика буквально взревела. Зрители с первых рядов повскакивали с мест, сияя широкими улыбками, с дальних концов даже раздался свист — и на весь клуб разразилась раскатистая буря аплодисментов. Низенький ведущий в пёстром костюмчике с игравшей на лице добродушной ухмылкой выскочил на сцену рядом с ними и, взяв микрофон, звонко представил их, перекрикивая бушующую толпу: — Это были новенькие «Дотсуитаре Хомпо» — восходящие звёзды нашей комедийной сцены! Поприветствуем же ещё раз их блистательный успех вашими бурными аплодисментами, дамы и господа! Дотсуитаре Хомпо! *** ***