Рубин, малина и печаль

*** *** — Зелёные… — не то завороженно, не то недоумённо пробормотал Рошо, пропустив сквозь пальцы непослушные короткие волосы в который раз. Теперь они, рассыпаясь прядями, словно густая, сочная зелень, чуть тёмная к середине, переливались на свету изумрудными волнами. «Такие… красивые…» Сасара, коротко хохотнув, беззаботно встряхнул головой. — А что, для комедии самое то, нет? — и, глянув на ещё сбитого с толку Рошо из-под полуприкрытых век, не выдержал и рассмеялся с самым довольным на свете видом, — Разве не нелепо выглядят? — Нелепей только твои ужасные каламбуры, — дёрнул уголком губ Рошо, едва сдерживая смех, и нарочно несильно дёрнул его за прядь. — Жестоко! — воскликнул Сасара не то на несправедливый жест, не то на колкие слова, и с деланной обидой крутанул головой, уворачиваясь от тонких пальцев, — Моя классная ещё не видела — представь, какие у неё будут глаза! — Она будет в ужасе… — обречённо вздохнул Рошо, и нравоучительно щёлкнул друга по лбу, — Радуйся, что мы пока не в старшей — там тебе такое уж точно просто так с рук не спустят… — Ну, ты ведь меня выручишь, а?.. — Не дождёшься, — тут же невозмутимо отрезал Рошо, и под умоляюще-разочарованное «Ну-у-у!» подвинул Сасаре его тетрадь, указав взглядом на собственные исписанные страницы, — Я уже без тебя начал — давай, садись. Потом сходим на кухню поесть. Сасару не нужно было уговаривать дважды. Просияв лицом, он бухнулся на ковёр рядом с Рошо и, вооружившись ручкой, погрузился в их совместное сочинительство. Новый день — новая работа над сценариями. Стрелка настенных часов, мерно тикая, неторопливо приближалась к шести. Лёгкий дождь мягким шёпотом накрапывал по стеклу. Шум его, почти неслышный, утопал в плотных занавесках, словно ненавязчивая мелодия. Крутанув ручку в пальцах, Рошо сосредоточенно постучал ею по столу и, разорвав недолгую тишину, предложил: — А если такое? Дверь, менеджер… и «На себя и от себя». Сасара заинтересованно поднял голову от своего листа и пододвинулся ближе к другу, с любопытством заглянув в его черновик. Их плечи соприкоснулись. Рошо, коротко моргнув, неожиданно резковато даже для самого себя отклонился чуть в сторону, давая ему прочитать наработку. Взгляд его невольно скользнул по лицу рядом. «Сасара…» Взяв тетрадь в одну руку, а другой подперев острый подбородок, Сасара начал читать. Взгляд его быстро, но вместе с тем внимательно бежал по строкам, одна за одной — не упуская из виду ни единого слова. Рошо терпеливо, но с некоторой робостью — ждал. Вердикта, мнения, оценки… смеха? Перелистнув страницу, Сасара сосредоточенно закусил губу. Читал всё дальше — не отрываясь, изредка барабаня пальцами по краю стола, совсем немного схмурив тонкие брови от сосредоточенности. Казалось, он был настолько поглощён — всего лишь черновиком — что не замечал больше ничего вокруг. Даже лицо его, обычно такое простое и понятное для Рошо, не отражало ни единой эмоции преждевременно. «И не прочесть…» Но тут на одной из строк его взгляд споткнулся. Губы, чуть шевельнувшись, дрогнули в несдержанной улыбке. И Сасара, лишь тихо фыркнув себе под нос, продолжил читать. Без мыслей в голове, Рошо опустил глаза. На левой его щеке, прямо над уголком смеющихся тонких губ — совершенно ему не заметная прежде, мелькнула крошечная ямочка. «Милая…» Рошо моргнул. Обычное слово — странное осознание — на миг перемешало мысли. Вот только замерший взгляд, словно теперь ему не принадлежавший, в сторону он отвести так и не смог. Пушистые тёмные ресницы, едва подрагивая от движения привычно сощуренных глаз по строчкам, почти полностью скрывали собою зелёные искры. Со временем читать их стало так просто — по вечно живому от эмоций и настроений лицу, по не похожему ни на чей смеху, по лукавому изгибу губ… Дочитав последнюю строчку, Сасара перелистнул страницу, проверяя, нет ли чего на обратной стороне, и с задумчивым удовлетворением кивнул, отодвигая тетрадь. Рошо, поспешно поправив очки, быстро отвернул голову. Где-то внутри, всего на секунду, запоздало вспыхнуло неловкое чувство. «Я сделал что-то… неправильное?..» — Ну… как тебе? — Хм-м… вроде, ничего так! Мне нравится. Но тут не уверен, давай вместе попробуем? Вот это место, — не подозревая ни о чём, Сасара ткнул пальцем в одну из последних шуток и резво поднялся на ноги из-за стола. Рошо слегка вытянул шею, перечитав для верности указанное дру́гом место, и немного погодя встал за ним следом. — Вместе? — Ага! — Сасара мельком глянул в тетрадь, которую Рошо держал перед ними, и, прочистив горло, начал, — Слушай, можно тебя на минутку? — А, что-то не так? — Знаешь, ты вечно путаешь дверь… — Э? — Рошо обернулся, оглядываясь на невидимую дверь, — Но это единственный вход… — Не-не-не, — Сасара отрицательно помахал рукой, скрывая досаду, — Я о «на себя — от себя». Ты неправильно её открыть пытаешься. И постоянно ей гремишь, когда заходишь… — А-а, правда? — удивлённо переспросил Рошо, — Мне казалось, её надо тянуть на себя. — Нет, её толкать надо, толкать — от себя. Так что в следующий раз будь аккуратней… Докончив фразу, Сасара вышел из образа так же быстро и, покивав собственным мыслям, сверкнул глазами. Рошо опустил тетрадь. — …Да, да, вот этот момент. Думаешь, смешно получится? Как будто чего-то… — …не хватает, точно. Хм-м, — Рошо коснулся подбородка, задумавшись, — Есть идеи? — О! — поймав мысль, Сасара победоносно щёлкнул пальцами, — А если ты после этого извинишься, выйдешь — и ещё раз от души хлопнешь дверью? Рошо коротко фыркнул: — Неплохо — должно сработать. А, а ты можешь тогда крикнуть вслед, — он набрал полные лёгкие воздуха — и со всей силы гаркнул, — «И когда уходишь — тоже!» Сасара, внимательно наблюдавший за другом, от неожиданности чуть было не подпрыгнул на месте, тут же прыснув со смеху, но восторженно блеснул глазами, и согласно закивал: — Огонь, Рошо! Оставляем. Допишешь? — Угу, — уже зажав в зубах колпачок, пробубнил Рошо, торопливым почерком сосредоточенно дописывая продолжение в сценарий, пока мысль от него не ускользнула. «И… когда… уходишь…». А — ещё вот такое можно добавить… и ещё вот это… Идея цеплялась за идею, вновь заполонив голову неостановимым потоком. Выпустив колпачок изо рта от напряжения, Рошо почти агрессивно вцепился в ручку, и стал писать, писать — лишь бы не упустить ещё одной мысли… «Вот это тоже… будет отлично!» Сасара, незаметно подойдя со спины, наклонился, заглянув в тетрадь ему через плечо. Раздался негромкий стук в дверь, и в комнату зашла мама Рошо. — Развлекаетесь? В руках у неё была тарелка, полная свежих онигири. Сасара, молниеносно переключив внимание на угощение, оставил друга дописывать шутку, а сам с воодушевлением рванул к двери. — Это нам? Спасибо! — Пф, Сасара-кун — ты хоть Рошо-то оставишь? — она улыбнулась, на мгновение отведя онигири от него в сторону, ожидая ответа. — Непременно, — озорно заулыбался юноша, и, наконец, получив тарелку в руки, с благодарностью просиял. — Спасибо, мам… — проговорил Рошо, всё ещё, уткнувшись в тетрадь, дописывая последние строки, но тут сконфуженно спохватился, и вскинул голову, — А, и прости, я не хотел..! Слишком поздно в памяти всплыло, как парой минут назад он, забыв обо всём, закричал на весь дом. То было для сценария, но всё же… Он виновато втянул голову в плечи. — Всё нормально, — беззлобно заверила его мама и, с улыбкой помахав рукой, бросила им напоследок, — Как проголодаетесь — можете спуститься. Не засиживайтесь надолго. Дверь затворилась с лёгким щелчком, и они снова остались одни. Сасара, уже успев ухватить с тарелки онигири, с довольным выражением уселся рядом с Рошо, и принялся с аппетитом уминать угощение за обе щеки. — Она тебя обожает… — не то ошарашенно, не то словно констатируя факт, пробормотал Рошо, не отвлекаясь (а, может, и намеренно не отводя глаз) от тетради. Сасара промычал что-то беззаботно-неразборчивое в ответ, и, блаженно сощурившись, откинул голову назад. На какое-то время в комнате воцарилось спокойное затишье. Дождь уже почти кончился, и теперь лишь лениво настукивал по оконному стеклу непостоянной дробью. Не считая глухого пощёлкивания секундной стрелки, казалось, только тихое движение ручки по бумаге нарушало тишину. — Слушай, а вот тут… — пробурчал Сасара со ртом, уже набитым вторым онигири, наклонившись вперёд, и указал пальцем на одну из строк, — Сюда можно добавить, м-м… Он замолчал на пару секунд, задумавшись, и поспешно проглотил остатки риса. Но Рошо, будучи поглощённым шутками, не услышав продолжения фразы, бездумно вопросительно обернул голову — и зелёные глаза, широко распахнувшись, очутились прямо напротив его. *** Мир застыл. Ручка, замерев где-то далеко в ослабших пальцах, глухо стукнулась концом о тетрадь. Рошо — онемел. Вдох вдруг чуждой тяжестью застрял где-то в горле, и жалко затих. Зелень — бездонная, бескрайняя — переливавшаяся жёлтыми искристыми бликами, словно весенний луг, глядела на него, не мигая. Казалось, в ней — на короткий миг — отразилось солнце. Рошо, судорожно сглотнув, отвёл глаза в сторону — вернее, попытался. Не вышло. Зелёные глаза — глаза, вечно смеющиеся по-лисьи, глаза, в которые заглядывал в моменты сомнения, которые искал в школьной толпе. Глаза, что видел уже столько раз… Никогда — так близко. Нелепые мысли, зацепившись друг за друга, споткнулись и смотались в беспорядочный вихрь, утягивая за собой разум. Может, от этого так закружилась голова?.. Пальцы сами по себе вцепились в край стола, словно стремясь удержать хрупкое равновесие. Расстояние до пола, ничтожно малое, за секунду показалось головокружительно огромным. «Дышать». Рошо, спохватившись, кое-как раскрыл рот в попытках втянуть хоть немного воздуха. Чужое дыхание, вырвавшись из чуть приоткрытых губ ему навстречу в ту же секунду, обдало щёку мягким теплом и мимолётным запахом риса. Всю шею, лицо, до самых кончиков ушей, как по щелчку — облило жаром. «…Как это случилось?» Как?.. Рука, вцепившись в стол, теперь из последних сил удерживала ослабшее тело в воздухе. Голову беспощадно кружило. Сасара — почему-то вдруг настолько близко, что… Глаза напротив, полные зелени, словно всё глубже и глубже всматривались в его собственные. Где-то на задворках сознания смутным эхом отдалось безотчётное «Глаза… красивые…». И — больше не понимая, что им движет — моргнув, Рошо бездумно опрокинул взгляд на чужие губы. Но прежде чем запоздалое осознание происходящего бы обрушилось на него всем весом, а тело — панически среагировало — Сасара хитро, привычным жестом сощурился, скрывая зелёные искры ресницами, и спокойно объявил: — Я победил. Он чуть отодвинулся назад, и по лицу его пробежалась победоносная игривая усмешка. Но, почему-то не дождавшись должной реакции на свои слова, в ответ на растерянный взгляд он пояснил: — Ну, в гляделки, — тут он, наконец, моргнул и, отклонившись ещё немного, с ноткой удивления приподнял брови, — Ты чего красный весь?.. Заболел, что ли? — А?.. — смысл сказанного дошёл не сразу — Рошо, неестественно дёрнув рукой, коснулся собственной щеки тыльной стороной ладони. Кожа горела. Кое-как сглотнув, он тряхнул головой, и попытался сделать глубокий вдох. Жар всё не сходил. Тонкие губы напротив изогнулись в задорной усмешке. «Ещё немного, и он поймёт неверно, ещё немного, и поймёт неверно, ещё немного, и…» — Рошо, у тебя очки съехали!       — А-а, я… я схожу за добавкой! Мгновение. Рошо — чересчур резко вскочил на ноги, а Сасара — без задней мысли протянул руку, чтобы ткнуть в середину оправы — но тонкие пальцы, не достав до очков, лишь соскользнули вниз. Самыми кончиками — коснувшись плотно сжатых губ. …Последнее, что осталось в памяти Рошо, стремглав вылетевшего из комнаты — блик искреннего, недоумевающего удивления в зелёных глазах напротив. *** — Рошо? — в дверь ванной комнаты негромко постучались. Юноша напряжённо дрогнул, и неслышно отшагнул прочь от двери. Она всё равно была заперта в ту же секунду, как закрылась… вернее, как он сам её захлопнул. Может, если он будет сидеть здесь тихо и не высовываться… «Да это просто нелепость какая-то». Рошо обессиленно потёр виски пальцами, и уставился в потолок. Кто здесь был бы большим идиотом — Сасара, поведясь на это, или он сам, надеясь, что это сработает?.. Пользуясь тишиной, он настороженно коснулся своей щеки кончиками пальцев ещё раз. Кажется, жар понемногу сходил на нет. Кое-как открутив кран, он поднял очки на лоб, набрал ледяной воды в ладони и без раздумий плеснул себе на лицо. «Остывай…» Несколько капель, разлетевшись в стороны, остались влажными пятнами на воротнике. «Чёрт…» Тут голос снаружи заговорил снова. На этот раз — тише. Рошо невольно повернул голову к двери. — Твоя мама говорила, что ты, эм… — Сасара на секунду, казалось, замялся, — …даже не заходил на кухню. Вместе пойдём? На глупом «вместе» сердце в груди тупо ёкнуло. «Да что со мной не так?..» В мыслях Рошо уже давно выбрался через крошечное окно у потолка и рванул куда подальше — в первейшую очередь, от себя самого. Выйти через дверь — сгореть от стыда. Теперь, когда сознание понемногу прояснялось — возвращаться к собственным мыслям… и действиям было последним, чего ему бы хотелось. «Не вспоминать» сказать было куда уж проще, чем сделать… Он облокотился на стену и тихо скрипнул зубами. Злость? На кого — на себя?.. «Прости, Сасара — но, кажется, я и вправду болен… ха, на голову». Рошо ничего не ответил. За дверью вновь повисло неловкое (или неловкое для одного лишь Рошо?) молчание. Но — недолгое. И из всех возможных слов, которые можно было только подобрать — из всего того, что только мог ожидать Рошо — из-за двери раздалось единственное чётко и ясно: — А знаешь, что делает улитка, когда злится? Рошо молча вопросительно приподнял бровь — бессознательно, морально уже абсолютно и обречённо готовый к тому, что ожидало его через секунду. — Выходит из себя! Отвернувшись от двери, Рошо уронил лицо в собственные ладони и сдавленно застонал, глуша звук. «Сасара, почему…» — А когда улитка грустит..? За дверью повисла многозначительная выжидающая пауза. «Прошу, нет…» — …Она уходит в себя! Не в силах больше скрывать тяжести разочарования, Рошо шумно выдохнул, дрогнув плечами. Боль… она была почти физической. Но Сасара даже не думал останавливаться. — А пуговица… — раздался тихий стук — кажется, Сасара облокотился о дверь, — Пошла на вечеринку — и оторвалась там! Теперь от этого было не сбежать. Рошо, тщетно меря шагами ванную, вскинул голову, с надеждой взглянув на окно. Идея, минуту назад казавшаяся сумасбродной, теперь была более чем заманчива — и более чем нереальна. Окно было слишком высоко… — А что стакан с водой скажет пустому стакану? — пауза, за которую Рошо успел зажать уши руками — и обнаружить, что от голоса, ставшего только громче, его это не спасло, — Да это же вылитый я! Не то в отчаянии, не то в бешенстве Рошо бросил взгляд на дверную задвижку, но не двинулся с места — и следующий удар не заставил себя ждать. — Значит, звонит одна пиявка другой, и говорит, — из-за двери послышался короткий смешок, — Привет, я тебя ни от чего не отрываю? Но едва он понадеялся, что и этому конец — Сасара выстрелил ещё раз: — …А она ей в ответ — чего ты присосалась?! Рошо одним широким прыжком переметнулся на противоположную сторону ванной, в тихом ужасе обернувшись на закрытую дверь. «Если он сейчас же не прекратит…» — Слушай, Рошо, — голос, вдруг став тише, заметно посерьёзнел, — Насчёт очков… Рошо, с надеждой замерев, сделал неуверенный шаг к двери, но остановился. «Он же не станет сейчас вспоминать..?» К лицу вновь — предательски — стала приливать краска. Голос за дверью замолк, всего на секунду, что показалась целой вечностью — и, выдохнув, тихо спросил: — Если потерять контактные линзы — это будет считаться ограблением века?.. «Са…» — …сара! Прежде, чем он успел опомниться — дверь с оглушительным грохотом распахнулась, ударившись о противоположную стену, и Рошо стрелой вылетел наружу — одним движением сгребая Сасару за грудки. — Ещё. Одно. Слово! — последнее и отчаянно-взбешенное слово он в лицо другу почти выкрикнул. По инерции сделав ещё несколько шагов вперёд, он протащил Сасару по полу, и тот упёрся лопатками в стену. — Чего, совсем не понравилось? — состроил огорчённую мину Сасара, совершенно не сбитый с толку внезапным выпадом, и теперь с хитрецой поглядывавший на раскрасневшееся от досады лицо друга. — Это было ужасно. — А как насчёт добавить их в сцен… — Даже не думай! — Погоди, погоди, не знаешь, от чего отказываешься! Послушай, вот ещё какой есть, — Сасара поспешно прочистил горло и провозгласил, — Алло, как связь, как слышно, это выпуск срочных новостей — тесто было замешано в преступ…! Не выдержав, Рошо издал приглушённый горестный вой и, недолго думая, зажал ладонью слишком говорливый рот. — Ты не знаешь, что говоришь, — широко распахнув глаза и медленно покачав головой, прошептал он. Сасара в ответ что-то довольно промычал и, лукаво сверкнув глазами в сумраке коридора, едва пошевелил губами. Рошо тут же отдёрнул руку, и разжал сомкнутые на ткани чужого воротника пальцы. Оказавшись на свободе, Сасара неуклюже опустился на обе ноги, опёршись для устойчивости ладонью о стену, и, наконец, спокойно ухмыльнулся. — Никогда не перестаёшь удивлять, Рошо. Рошо отшагнул назад, рукой нашарив выключатель света в ванной, и, поправив очки на носу, буркнул: — Даже гадать не хочу, о чём ты. Или это ещё одно начало очередного тошнотворного каламбура? — «Тошнотворного»? — потрясённо ахнул Сасара, приложив ладонь к груди, — И правда, жестоко… но нет, если изволишь. — Что тогда? Сасара лишь коротко усмехнулся, и игриво сощурил глаза. — Разозлить тебя, сколько бы лет ни прошло, всё так же легко. *** ***