Болотная колдунья

      Похоже, осень решила взять свое за потерянные декады. Лило как из ведра, и, глядя на стонущие под ударами ветра деревья, Тамирис всерьез задумалась над тем, как скоро на Высокий тракт начнут шлепаться лягушки, змеи и чужие сараи.       — И чего нам в форте не сиделось? — пропыхтел Келгар, с усилием выдергивая сапог из жидкой грязи.       За это «мы» Тамирис была готова его расцеловать, ведь идея отправиться в путь, невзирая на непогоду, принадлежала ей одной. Лиза уговаривала их остаться, но командир Танн собирался возобновить патрулирование дорог, когда солдаты оправятся, а это могло занять дни, если не декады. Да и задерживаться в форте Локе просто не хотелось.       Вторую ночь Тамирис провела без кошмаров, но спала по-прежнему плохо. Серебряный сколок невыносимо пек грудь, а мысли убегали к Эми. И вспоминалась почему-то самая чепуха, ничего серьезного, важного. Вот они сидят на бережку, впихивая друг другу в руки зажженную трубку, и глупо хихикают, никак не решаясь затянуться. Вот читают по ролям скучный роман: Эми драматично подвывает на душещипательных местах, а Бивил терпеливо слушает. Вот спорят, нужно ли пришивать кружева к праздничной нижней юбке, чтоб было красиво просто так, а не потому, что все увидят...       Глядя на чадящий под мелким еще дождиком погребальный костер, куда сложили тела солдат и настоящего брата Тора, Тамирис решила, что с нее хватит. В дороге, по крайней мере, можно думать о делах насущных.       Например, об отвратительной погоде, из-за которой все равно придется искать укрытия.       — Через пять миль должен быть трактир, — произнесла она как можно бодрее. — Там и отдохнем.       О том, что нарушает данное себе слово не ночевать там, где будут беззащитные люди, Тамирис старалась не думать. Вряд ли хозяева успели вернуться из форта Локе, а если и так — серокожих тварей не было видно от самых Топей. Наверняка в «Плакучей иве» перебили последних из них.       — Пять? — Это слово вырвалось у Келгара, как стон. — Да я к тому времени лицом в землю лягу!       — Ты так быстро устал?       Она с тревогой присмотрелась к дварфу. В тяжелом намокшем плаще, с головы до ног забрызганный грязью, он походил на земляной шар, из которого виднелось лицо, по-прежнему бледное и осунувшееся, и забинтованные руки.       — Что? Нет! Это я так... — явно смутившись, пробормотал Келгар. — Дойду до самого Хайклиффа! Легкая прогулка!       — Да у меня знаешь как ноги гудят? Умру, если не присяду, — уж ее-то слабости дварф должен был уступить.       Немудреная хитрость сработала. Нарубив жердей, они наскоро забросали их ветками. Под таким навесом капало, но хотя бы не лило, даже можно было стянуть промокшие капюшоны. Келгар с непритворным стоном вытянул ноги, а Тамирис, решив не терять времени даром, принялась очищать от коры толстый сук. Магия магией, а дубинка точно не стала бы лишней.       Прихлебывая из фляги остывший чай, дварф с некоторым сомнением наблюдал за Тамирис.       — А ты вообще умеешь обращаться с оружием, девочка?       — А чего тут уметь?       В детстве они лупили друг друга палками на ярмарочных драках, и Тамирис ничуть не уступала мальчишкам, пока Моссфелды не вымахали достаточно, чтобы бить всерьез.       — Это целое искусство! — Келгар, кажется, обиделся на ее безразличие. — Ничего, вот подживут ожоги, и начнем учиться, погоняю тебя как следует... В моих руках из тебя выйдет отличный боец!       С невольным страхом Тамирис покосилась на пудовые кулаки. Если он возьмет еще и дубинку, чего ей будет стоить учение — по одному зубу за урок? В ручищах Келгара Айронфиста из нее выйдет разве что отличная отбивная.       — А всякие твари, думаешь, с тобой миндальничать будут? — дварф как будто читал ее мысли. — Так что давай-давай: ты девчонка крепкая, удар я тебе поставлю! Мертвяки будут плакать и мамочку звать, когда ты им в следующий раз попадешься.       — Следующего раза не будет! — Тамирис сплюнула на землю, прибивая недоброе слово, попала на свой сапог и разозлилась еще больше. — Я не собираюсь лезть на рожон, когда у меня есть магия. Мне просто нужна крепкая палка!       — О-о-о, все девушки Фаэруна, которым не повезло близко познакомиться с дварфами, поддерживают тебя в этом решении!       Кто-то восторженно захлопал со стороны дороги.       Тифлину было не узнать: она спрятала хвост за пояс мешковатых штанов, а на голове навертела высокий тюрбан, скрывая рога. Ее можно было принять за полуэльфийку из экзотической южной страны, Чанта или Калимшана, если б не проказливо-бесячье выражение лица.       — Опять эта... — проворчал Келгар. — Ты что, преследуешь нас, отродье?       — Как же приятно наконец встретить милых попутчиков, — Нишка подмигнула Тамирис.       Дварф тоже на нее уставился. Глаза были готовы выскочить из орбит.       — Ты в своем уме, раз предложила присоединиться...       — Что? Я не...       — ...какой-то подлой демонице?       — Эй! Тифлине! — обиженным тоном вставила Нишка.       Но Келгара уже было не остановить.       — Да хоть самому Асмодею! Она срежет наши кошельки, потом шкуры и не побрезгует прибрать парочку костей! Ты знаешь, какие истории рассказывают про бесовок? Будь чуток поумней, девочка!       Нишка покатывалась со смеху.       Кровь бросилась Тамирис в лицо. Она выпрямилась во весь рост, нависая над дварфом в свирепой надежде, что ему это очень не понравится.       — А ты с чего взял, что можешь поучать меня? С кем хочу, с тем и путешествую! Тебя никто главным не назначал!       — Да я тебя жизни учу, девочка!       — Спасибо, я как-нибудь сама!       Несколько мгновений они злобно глядели друг на друга, и Тамирис едва удержалась, чтобы не треснуть палкой по соблазнительно голой, блестящей под дождем башке. Наконец Келгар отвернулся. Тамирис ждала, что он снова запыхтит, как еж, но дварф молча двинулся прочь по тракту.       Жаркую ярость сменила отрезвляющая, как холодные струйки за шиворотом, растерянность. Неужто она и впрямь разругалась со своим единственным... конечно, не другом, но товарищем из-за вороватой тифлины? Хотя и Келгар оказался хорош, краше Бивила! Сам купился, как дурачок, на чужие россказни, сам обиделся, да и бросил ее одну?       — Уууу, семейные ссоры — дело неприятное, — посочувствовала Нишка.       Тамирис развернулась — и тифлина, взвизгнув, едва успела уклониться от свистнувшей в воздухе палки. Несостоявшееся оружие улетело в кусты, и это распалило заново.       — Это все из-за тебя! Рассорила нас, чтобы посмеяться! Вот же... — она искала и не находила хлесткие, злые, способные убить на месте слова.       Нишка замахала руками.       — Эй, ты чего? Это была шутка! Я разве виновата, что у твоего братца пустой бурдюк вместо головы?       — Никакой он мне не братец!       — И чего тогда кипятишься? Если чужой хмырь просто вообразил, что ты можешь быть со мной милой, и разорался, что дальше-то будет? Тебе запретят разговаривать без его разрешения? Лучше спасибо мне скажи!       — Большое, преогромное спасибо, — сухо произнесла Тамирис, натягивая капюшон.       Влажная ткань неприятно льнула к волосам. В считанные мгновения Тамирис продрогла и почувствовала себя очень несчастной. Только что они с Келгаром ругались по совершенно дурацкой причине, но все наверняка бы утряслось, не вздумай вмешаться эта Нишка. Дьявольское наследие было тому виной или ее собственная пакостливость, но неприятности тифлина причиняла от души!       Она не успела далеко уйти, когда в спину донеслось:       — А знаешь, как это бесит меня? Я что, по-твоему, сказала мамочке с папочкой: «Эй, сделайте мне такой красивый хвостик и рожки не забудьте»? Очень приятно, когда все хотят видеть тебя дохлой или разобрать на кусочки для мерзкого ритуала!       Однажды, когда Тамирис с Бивилом дулись друг на друга и по очереди изливали обиды Эми, та просто зажала уши руками, простонав: «Я чувствую себя начинкой в пироге из чужих разочарований!» Теперь Тамирис понимала, что именно подруга имела в виду.       — Ну, прошу прощения! — бросила она, не оборачиваясь. — За твоих маму, за папу, за солдат, за некроманта... за то, что ты и правда вылитый демон! Их, знаешь ли, за дело не любят в этих местах!       Ответом стало весьма обидное фырканье, но Тамирис решила быть выше: она ведь не какой-нибудь Келгар Айронфист! Как ни странно, Нишка двинулась следом. С тревогой Тамирис припомнила свое заявление, что путешествует, с кем хочет. Неужели это приняли за приглашение?       Тамирис покосилась на внезапную попутчицу.       — Что тебе еще надо?       — Мне? — Нишка изумленно округлила глаза. — Это общая дорога, верно? Даже, не побоюсь сказать, целый тракт! И я по нему иду. Какие-то возражения?       Конечно, ее просто хотели позлить! Досаждать смертным — разве не главное развлечение для всех существ с Нижних планов?       — Никаких, — буркнула Тамирис.       Келгара они нагнали без труда: похоже, короткий отдых не восстановил его силы. А может быть, он и надеялся, что его догонят. Тамирис могла поклясться, что на лице дварфа читалось облегчение, когда он обернулся на звук шагов, но это выражение быстро сменилось брюзгливой гримасой.       — Надо же, кому-то по душе запах серы и прохиндейства, — пробормотал он как бы про себя.       Нишка выразительно потянула носом воздух.       — Может быть, он просто лучше запаха нестиранных обмоток и... Боги, что это за вонь? Пивная отрыжка или дварфийская глупость?       — Ты чего там пищишь, рогатая крыса?       — Крыса? Ты сколько выпил, пузан, раз тебе такое мерещится?       — Мерещится, ха? Так может, провалишься наконец в свою страну кошмаров, морок?       — А ну, прекратите! — Тамирис никогда не жаловалась на силу голоса, но сейчас ей удалось превзойти саму себя. Даже какая-то пичуга, забыв про ливень, суматошно захлопала крыльями, пытаясь скрыться в лесу. — Хватит! Что же вы такие... такие... воображалы!       Келгар и Нишка переглянулись, и Тамирис заподозрила, что они готовы двинуться на нее единым фронтом. Совсем не то согласие, которого ей хотелось бы достичь. Она подбавила стали в голос.       — Один сам выдумал — сам обиделся, другой лишь бы гадостей наговорить... Мы же просто идем рядом! Каждый по своей надобности. Зачем ругаться? Как будто без этого не тошно!       — Ах, так тебя тошнит от меня, девочка?       — Ну да, конечно, я виновата, потому что демоны...       Путь продолжился в молчании, ничуть не более приятном, чем недавние пререкания, — тем более что его причиной наверняка был бивший в лицо ветер, а не откипевшие страсти. Тамирис даже захотелось отстать, но такая выходка была бы слишком детской.       Дорога нырнула на дно неглубокого оврага. Поросшие деревьями склоны поднялись вокруг, словно стены. Это немного защитило от ветра, но жидкой грязи стало почти по щиколотку. День прилагал все усилия, чтобы от плохого скатиться к худшему.       Нишка неожиданно схватила Тамирис за руку. Уверенная, что за этим последует очередная дурацкая выходка, Тамирис сердито дернулась, но тифлина указывала вверх, и вид у нее был встревоженный.       — Ты действительно думала, что сбежишь со святыней, Калак-Ча?       Один звук этого голоса, хриплого и какого-то неестественного, словно говорящая птица старательно подражала человеческой речи, пригвоздил Тамирис к месту.       Бесчисленные фигуры выступали из-за деревьев. Блейдлинги и дуэргары смотрели вниз, ухмыляясь, будто мальчишки Моссфелды при виде барахтавшегося в колодце щенка. Едва Тамирис вскинула руку, в плечо ударил камень, сбив заклинание. Перед глазами все поплыло от слез и боли.       — Ах вы, серые задницы! — заорал Келгар. — А ну спускайтесь сюда, я вам наваляю! Мало показалось в прошлый... кх!       Следующий камень прилетел ему прямо в лоб. На ногах дварф устоял, но лицо и борода мгновенно окрасились кровью.       — Эй, я не с ними, не с ними! — запоздало взвизгнула Нишка, словно кто-то собирался ее слушать.       — Не пытайся сбежать, Калак-Ча, или твоя смерть будет очень болезненной, — со спокойным удовлетворением отметил тот же голос.       В этом сомневаться не приходилось: не рассчитывая под проливным дождем на луки и пращи, твари вооружились обыкновенными булыжниками. «Так грубо, что даже изящно», — наверняка сказал бы Тармас, прежде чем накрыть себя каменной кожей и телепортироваться. А вот Тамирис не могла сделать ни того, ни другого.       Земля под ногами подрагивала — или это слабели колени?       — Зачем вы это делаете? Что вам от меня надо? — Из горла вырывался какой-то комариный писк.       — Невежество и безразличие. В этом все вы, первичники.       Тамирис заставила себя отыскать взглядом говорившего. К ее изумлению, им оказался блейдлинг: почему-то казалось, что полуголые чудовища, покрытые шипастой скорлупой, должны изъясняться воплями и рычанием.       — И все же я готов проявить больше милосердия, чем ты заслуживаешь, Калак-Ча. Я мог сразу отдать приказ и забрать святыню с твоего бездыханного тела. Но если ты покаешься и вернешь украденное, это облегчит твой переход в посмертие.       Тамирис никак не могла перестать озираться по сторонам в бессмысленной надежде отыскать лазейку. Как признать, что на этот раз она действительно попалась?! Разве возможно — просто взять и погибнуть на этой грязной дороге, под проливным дождем?       — Да, конечно, хорошо. Я верну осколок, — прошептала она, пытаясь хоть сколько-то потянуть время.       — Даже перед лицом смерти ты торгуешься, Калак-Ча? — всякий намек на снисходительность исчез из голоса блейдлинга. — Ты отдашь оба!       Оба? Наверняка он имел в виду тот, что остался в Невервинтере у Дункана Фарлонга, но едва ли был смысл это объяснять. Или вообще объяснять хоть что-то.       Потому что вокруг творилось безумие.

***

      Земля на склонах взбаламутилась: бесчисленные побеги плюща лезли из-под нее густой зеленой массой. Почти мгновенно твари скрылись в ней, словно иллефарнские статуи в вековых зарослях. Среди листьев замелькали искаженные лица и дергающиеся конечности, но воплей не было слышно.       — Бежим! — крикнула Нишка.       Тамирис с радостью последовала бы этому доброму совету — будь он осуществим. Грязь скользила под ногами, как масло, а блейдлингов плющ не остановил: острые шипы без труда разрезали ветки. Один съехал по склону аккурат перед Тамирис — она едва успела уклониться от бритвенно-острых объятий. Перемазанная зеленым соком тварь пахла летним садом.       — Пусть сердце сгниет в твоей груди, Калак-Ча! — прошипел блейдлинг.       Пока что оно было готово оттуда выскочить. Обычно ледяная магия не подводила Тамирис, но сейчас лед осыпался крошевом с лица и груди твари; блейдлинг с презрением выплюнул ледышку. Что же оставалось: огонь, звук? А вдруг на иномирных существ вовсе не действовали стихийные заклинания? Тамирис сражалась с Плетением единственной повинующейся рукой, а за спиной слышались отчаянный визг и крики — Нишка, Келгар?       Блейдлинг подался вперед и нелепо застыл, не сумев выдернуть ногу. Вокруг его лодыжек сомкнулось что-то серое и бесформенное, похожее на комья сухой земли. Тварь рванулась из хрупких на вид оков и душераздирающе завопила, во весь рост растянувшись в грязи. Вывернутая под неестественным углом нога — вот и все, чего добился блейдлинг.       Тамирис выхватила нож, которым раньше резала только ветки, склонилась над бьющимся телом. Это ведь не могло быть труднее, чем зарезать свинью? Лезвие скрежетнуло по мокрой бронированной коже, но все же прошло между ребер. Блейдлинги отличались чудовищной худобой – удар легко должен был достичь сердца. Если, конечно, оно вообще имелось.       Завопив еще громче, тварь выгнулась, и Тамирис навалилась на рукоять, рискуя сама напороться на смертоносные шипы. Последнее содрогание, и блейдлинг наконец затих. Выдернув нож, Тамирис обернулась да так и застыла с открытым ртом.       Визжала вовсе не Нишка. Громадный барсук прыгал перед вторым блейдлингом, прикрывая от него дварфа и тифлину. Барсук визжал свирепо, блейдлинг — в бессильной ярости. Келгар с Нишкой тоже вносили свой вклад в схватку, не только надрывая глотки, но и закидывая тварь камнями.       С утробным рычанием Келгар выворотил из земли совсем уж чудовищный валун, весь побагровев, поднял над головой и швырнул в грудь блейдлингу. Тот повалился, словно сбитая кегля. Барсучьи зубы завершили работу.       — Вот молодец... братишка... — невнятно пробормотал Келгар и сел прямо в грязь.       — Что, не по зубам собственные конфетки, да? Не нравятся? — возбужденно взвизгивала Нишка, подпрыгивая.       Барсук оставался равнодушен и к похвалам, и к чужому ликованию. Одарив Тамирис почти человеческим внимательным взглядом, он развернулся и неспешно потрусил к лесу. Не призрак, не видение — шерсть намокла и слиплась от дождя, короткие лапы шлепали по грязи.       Тамирис опомнилась.       — Нет, не смей! Не уходи! Я знаю, ты здесь, ты мне не кажешься! А ну, покажись! Покажись сейчас же!       Она озиралась по сторонам, как сумасшедшая, — но сейчас было плевать, если Келгар с Нишкой так и подумали. Лес оставался безмолвным, недвижным, только задушенные дуэргары покачивались в зеленых коконах. Наконец Тамирис заметила едва заметную рябь в воздухе, будто струя горячего воздуха вырвалась из-под земли. Неприметный куст распался на две половины, и вторая приобрела очертания невысокого существа в коричневом плаще, покрытом то ли налипшими, то ли нашитыми листьями и ветками.       На голову был наброшен капюшон, а бесформенный плащ фигуру, но Тамирис видела руки, сжимавшие крючковатый посох. Маленькие кисти, изящные — женские или эльфийские.       Или все сразу.       Сердце застучало еще чаще, чем при встрече с врагом. Тамирис сглотнула враз пересохшим ртом.       — Покажись! — потребовала она упрямо.       Женщина помедлила, но наконец поднесла тонкую руку к капюшону. Тамирис заставляла себя смотреть, хотя уже знала, что увидит. Русые волосы — того же оттенка, что и ее собственные, только намного короче. Светло-зеленые, чуть оттянутые к вискам глаза. Призрачно-бледное лицо с широкими эльфийскими скулами...       ...И ничего подобного.       Нет, волосы женщины касались плеч, но имели насыщенный медно-рыжий оттенок. Глаза, хоть и с кошачьим разрезом, оказались светло-карими. Скуластое лицо было смугловатым и более чем живым от густого румянца. И, несомненно, перед Тамирис стояла чистокровная лесная эльфийка, а не полукровка.       Облегчение и злость нахлынули разом. Подумать только, верить в то, что мертвая мать оберегает ее на пути в Невервинтер!       — Ты зачем преследуешь меня? Тебе больше делать нечего?       За спиной деликатно кашлянул Келгар.       — Эй, ты чего? Все-таки с ней пришел вот этот пуся, славный мой приятель... Кто тут хороший мальчик?       Похоже, удар по лбу не прошел для дварфа бесследно. Барсук на всякий случай перебрался поближе к ногам хозяйки. Та произнесла неожиданно мелодичным звонким голосом:       — Разве они не были твоими врагами?       — Причем тут это? — Тамирис напряглась, гадая, какая ложь может за этим последовать.       — Если бы я думала, что вы заодно, то прошла бы мимо.       — Заодно?!       — Они ушли из деревни, когда ее разрушили. Ты ушла из деревни, когда ее разрушили. Это могло быть связано.       Эльфийка произносила слова медленно, с бесконечным терпением, словно говорила не абсолютную чушь, а пыталась растолковать ребенку очевидные вещи. Карие глаза смотрели на Тамирис в упор, но без вызова или пытливости — так могла бы разглядывать человека лиса.       — Вот чудила-то! — пробормотала Нишка, не слишком стараясь понизить голос, но и это не вызвало у незнакомки никакой реакции.       Келгар кашлянул.       — Ну, мы пойдем... Вдруг это заразное? — добавил он громким шепотом.       — Подождите! — Румянец на щеках эльфийки стал чуть гуще. — Эти существа идут уже не по вашим следам: раньше они отставали, теперь обгоняют. Впереди может быть новая засада. Удобно подстерегать добычу, когда думаешь, что она не свернет с пути.       — Тебе ли не знать, да? — снова ввернула Нишка, и впервые Тамирис почувствовала к ней что-то похожее на благодарность.       — Я хранитель, а не загонщик, — невозмутимо отозвалась эльфийка.       — Но ты меня преследуешь! Наблюдала за мной в Топях. Кидала камешки в окно и подослала барсука... два раза! И заросли против скелетов... это тоже была ты! — Тамирис запнулась, ошарашенная внезапной мыслью, что это перечисление ничуть не противоречит словам эльфийки: та действительно охраняла ее, а не вела в ловушку. — Почему?       Эльфийка склонила голову набок.       — Мне надо представиться, так будет правильно? Я Элани. Друид из Круга Мерделейна... Топей Мертвецов, как вы их называете. Что такое Круг, тоже надо объяснить?       Похоже, она спрашивала всерьез — интонации рассудительной матери никуда не делись.       — Нет, не надо, — буркнула Тамирис.       Друиды и впрямь иногда появлялись в окрестностях Западной Гавани, но разговором удостаивали только старого Орлена, лучше всех разбиравшегося в растениях. Через него они торговали, обменивая редкие целебные травы на холсты и ножи. Вроде бы даже благословляли поля и хлева — но, опять-таки, никому не показываясь на глаза.       — Обычно мы не вмешиваемся в жизнь твоих соплеменников, — будто прочитав ее мысли, сказала Элани. — Но эти существа сотворили большое зло. Я хотела проследить за ними и узнать, что еще они собираются сделать. Потом поняла, что идут они за тобой. Ты что-то забрала у них, верно?       — О чем это ты?       Тамирис удалось сохранить в голосе напористо-обличающие нотки, но порадоваться своему хладнокровию она не успела. Предательский удар нанес тот, от кого она меньше всего этого ожидала, — Келгар.       — Ну, это, они же говорили про святыню какую-то, — смущенно пробасил он. — Мол, верни ее, каланча...       — Так ты воровка? — Нишка разве что не облизнулась от удовольствия. — Как интересно, госпожа «Не трожь, не твое»...       — Если даже и украла, так им и надо, поганцам! — Келгар ее выдал, Келгар ее и защитил.       — Ничего я не крала! — отчеканила Тамирис. — Да я в жизни не видела этих тварей до того, как они разорили мою деревню, вот кто бандиты...       — Но они считают, что у тебя их святыня. Это ее ты прячешь на груди? — В голосе Элани по-прежнему звучал только дружелюбный интерес.       После этого вопроса все резко замолчали. Тамирис чуть не подавилась воздухом. С какого расстояния и, главное, в какие моменты следила за ней странная эльфийка? Элани, будто ничего не заметив, продолжила:       — Значит, эта вещь важна и не должна попасть в руки преследователям. Я могу провести тебя в Хайклифф безопасным путем, ведомым только друидам.       — Переться через глушь с какой-то чокнутой древолюбкой, которая любит подглядывать из кустов? Можно я скажу: «Нет, спасибо»? — пробурчал Келгар.       Элани смотрела только на Тамирис.       — Ты думаешь, я наврежу тебе? Желай я этого, то могла бы даже не заговаривать с тобой. Ты ранена, силы твоего спутника на исходе. Вам необходимы отдых, лечение, безопасность.       Возразить на это было нечего. Келгар дышал тяжелее и выглядел хуже, чем до привала, напоминая дуэргара цветом лица — там, где оно не было запачкано кровью. Сама Тамирис не могла как следует двигать левой рукой: в плече до сих пор пульсировала, словно второе сердце, тупая горячая боль.       — Помощь бы не помешала, — неохотно признала она.       Келгар чуть не застонал в голос.       — Эй, девочка, ты чего? Мало тебе одной бесовки? Теперь ты хочешь сойти с нормальной дороги и потащиться в чащу с этой...       — По-твоему, мы обойдемся своими силами сейчас, когда с ног валимся?       Тамирис нарочно сказала «мы», однако уловка больше не работала. Дварф набычился.       — Конечно! Как Келгар Айронфист пытается вбить немного здравого смысла в твою кудлатую голову, так ты и без него разберешься! А как решать за Келгара Айронфиста, с кем он хочет ручкаться, а с кем на одной поляне...       Негромкое ворчание прервало его излияния. Глядя на Келгара, барсук приподнялся, взмахнув передними лапами.       — Ты ему нравишься, — произнесла Элани без всякого намека на улыбку. — Налох редко видел таких самозабвенных бойцов.       — А не врешь, тростинка? — явно польщенный Келгар молодцевато расправил плечи.       Барсук фыркнул.       — Эй, эй, я не имел в виду, что врешь ты, дружище!       Он потянулся погладить мохнатую спину, но Элани выставила руку, и дварф ткнулся лбом в окутанную белой дымкой ладонь. Возмущенное восклицание оборвалось, когда Келгар в изумлении ощупал голову: кровоточащая рана затянулась без следа.       Без единого слова Элани развернулась и направилась к лесу. Барсук потрусил за ней, не оглядываясь. Похоже, оба не собирались тратить время на новые уговоры.       — Ну, допустим, лекарь никогда лишним не будет... — решимость Келгара таяла на глазах. — Но чего ради в обход-то идти? Ни славы, ни чести, ни драки хорошей! Одни буераки ноголомные...       — Не беспокойся, братец Айрон: если твои короткие ножки устали, мы можем по очереди катить тебя, как бочку! — жизнерадостно заявила Нишка, отскочив вовремя от побагровевшего дварфа.       — Мы? — Тамирис развернулась к тифлине. Та безмятежно улыбалась, явно отыскав новый способ досадить. — Блейдлингам ты заявила, что не с нами.       Нишка только закатила глаза.       — Ой, да не будь ты такой занудой!       И первая кинулась догонять Элани.