Проклятье черного кота

      Никто не может знать, что на самом деле видел владелец талисмана Змеи во время битв. Часто приходилось использовать Второй Шанс несколько раз: иногда и двух-трёх раз хватит, иногда нужно кое-как потрудиться, чтобы найти правильный ключ, правильную дверь к выходу. И не всегда получается так, как хочешь, даже если всё, как кажется, до конца продумано — мало ли, какие сюрпризы за тем или иным кустом тебя поджидают. А за ними и последствия.       Вот и Натали, или, точнее, Горгоне дважды пришлось поведать их судьбу, но на последнем разу не удержала талисман, и Сасс действовал добровольно. Да, использование силы без владельца может обернуться катастрофой, но это был единственный шанс предотвратить ещё больший хаос…       Он не думал, что всё действительно зайдет настолько далеко, и теперь знал, чего им нужно опасаться в первую очередь. Но, как ни крути, чьей-либо смерти не избежать, даже если Кот Нуар добровольно избавится от акумы — за выбором жертвы, парень повлечёт ещё больше проблем. Да если бы он только мог самоочиститься — какая-то неистовая сила контролировала его, руководила его разумом. Свои руки казались ему чужими — руками убийцы.       У них дважды случалось дежавю, но в последнем все зашло слишком далеко, а Натали к тому моменту успела перевоплотиться — конечно, у них получилось исполнить задуманное. Поэтому Сасс и отмотал время назад, туда, где можно ещё хоть что-то исправить.

***

      — Убей её.       Эти два слова, настолько болезненные для Адриана и только сильнее заставляющие ненавидеть Бражника, сбили его с толку: он не понимал, почему Катаклизм повернулся в сторону девушки и умеренно рос. Он хотел убрать руки, уменьшить Катаклизм и бросить его в стену, не на Леди Баг, но не мог. Внутренняя борьба между любящим Котом Нуаром и истинной сущностью Адриана Агреста только росла. Казалось, что он все ещё мог удерживать себя в руках, но подчинение Бражника усиливалась.       — К-Кот… — Леди начала вся труситься, — тебе не нужна моя смерть, чтобы утолить жажду всё исправить. Ты можешь мне рассказать…       — Уже поздно, — поморщившись и встряхнув головой, хладнокровно ответил Блан и кинул шар Разрушения в сторону. — Но я могу пощадить тебя, только если отдашь серьги. В противном случае… — он снова начал наращивать Катаклизм.       — В противном случае он прикажет убить, и тогда у меня точно не останется выбора…       Леди Баг отходила шаг за шагом, не смыкая глаз с Кота Блана, и в один момент, когда тот снова для запугивания кинул Катаклизм уже в другую сторону, прыгнула на колокольчик для очищения от акумы — у Бражника ни за что не получится исполнить желанное! Кот тут же обернулся и откинул девушку в сторону, а Бражник перехватил её, прижав её локоть до локтя за спиной. Леди брыкалась, но это не помогло: они были слишком сильны.       — Ты разве не поняла?! — над ухом нагремел Бражник. — Тебе грозит непосредственная смерть, а ты ставишь для него какие-то бесполезные условия. Запомни наконец: приказывать Коту Блану имею право только я. Ты бесполезно бьешься в стену — почему же не билась раньше, когда Кот ещё был в своем уме и ещё нуждался в тебе?       Бражник отпустил Леди Баг — да так, что она сдерла себе колени, но в неуязвимом костюме от ран следа не осталось. Она подпрыгнула на ноги, завертев перед собой йо-йо как щитом, и ждала момента наступления, подавляя в себе страх. Нет, она не боится сама умереть, ведь это не такое уж тяжёлое бремя героя — Леди страшилась самого Блана.       Её худшие кошмары всегда посещал он. От одного воспоминания о нем девушка содрогалась в страхе и, просыпавшись в криках и утешения Тикки «все хорошо, это был всего лишь сон», Маринетт успокаивалась. Но её никогда не покидала мысль, что это может повториться вновь, стоит ей лишь оступиться, совершить малейшую ошибку, в будущем стоящую ей жизни. Она все время пыталась осторожничать, все сильнее отстраняясь от Кота просто, чтобы не ранить.       Когда в её жизнь вошёл, влетел, напоролся Лука, всё стало иначе. Он и Маринетт отныне делились всем: каждым переживанием, радостью и печалью — и всегда держались вместе, никогда не бросали друг друга на поле боя в одиночку, ведь вместе они становились сильнее. Леди Баг заметно расслабилась в плане отношений, целуясь с Виперионом на глазах Кота и помня при этом, что он знает личность Луки.       Да, она понимала, что этим она только и загоняла в угол Кота, оставляя в полном одиночестве, — а когда в их команду ещё и присоединялись другие, он вообще становился ненужным. С каждым разом парень угасал, терялся и становился тенью, невидимкой — это и стало почвой падения духа, а ему казалось безнадёжным его существование.       И он стал таким.       Маринетт была почти уверена, что именно отчаяние привело акуму к нему. Ей не нужно знать, что произошло в тот день, чтобы осознавать свою вину в его нынешней участи.       — Кот, никто не может руководить тобой… Пожалуйста, послушай, прости меня…       — Глядите-ка, опомнилась, — издевательски засмеялся Бражник. — Она боится Кота Нуара! И ты так легко сдалась?!       — Я была слишком легкомысленна. — Леди Баг не слышала, ну или не обращала внимание на упрёки, просто продолжала доносить речь Коту Блану. — Я делала тебе больно и не понимала, что настолько сильно могу тебя ранить; мы с Виперионом слились воедино ради защиты всех нас, а для тебя особенно. Ты ревнуешь, это и сеяло в тебе боль. Но, услышь, я не хотела тебя ранить!       — Врёшь, — утвердил Бражник. — Почему же не прекратила ранить, если тебе он так важен?! Ответ прост: тебе был ближе Виперион, которого ты любишь, и ты решила выйти с ним на передний план, откинув Кота Нуара. Я знаю всю правду, и если ты не хочешь, чтобы я рассказал её и Коту, закрой рот. Я запросто могу раскрыть ему твою личность, и больше ни у кого вопросов не будет. Но учти, если скажу, он тебя со зла ещё быстрее убьёт, так что… выбирай.       Для Леди Баг эти слова стали ударом: всё же Бражник знает, кто она, — и теперь ей некуда деваться, её талисман, как и она, в опасности. Она пошатнулась, стукнув себя уже не вращающимся йо-йо, но внешне не показала никакого бурного всплеска эмоций.       — Как ты…       — Хах, ты точно такая же наивная, как Кот Нуар. Ну ничего, вскоре ты узнаешь, какой волк силит в овечьей шкуре твоего дружка… — усмехнулся Темный Бражник. — Ой, да что мы зря время тянем. Кот Блан, давай по-быстренькому убей её, и мы покончим с этим проклятьем раз и навсегда.       Кот тяжело сглотнул болезненный ком в горле и зажмурил глаза, пытаясь удушить плавно подбирающегося к себе второго Блана, так и жаждущего насладиться кровью своей жертвы, восполнив жажду мести. Но единственное, что могло подавить его, забрать всю власть над миром и, что немаловажно, самим парнем — его бледно сияющая любовь к Леди Баг.       Чувства — всё, что осталось при Коте, в отличие от его тела, мыслей, силы, и как бы не пытались контролировать Адриана, он остался при себе.       При встречах с людьми всегда надевал соответствующие маски, играл различные роли чужих идеалов: все хотят видеть Адриана как успешную модель, счастливого своей светской жизнью — вот такого они и получают.       Вот только ему это надоело.       — Я не могу…       — И ты не обязан! — пыталась добиться до своего Леди Баг.       Кот вдруг почувствовал, как на его холодные плечи резко налегли чьи-то руки и развернули его в сторону Леди. Он машинально перекрутил её и припечатал к полу, выпустив одну руку с острыми когтями, и сразу же отскочил, увидев перед собой ещё неизвестную для себя Горгону.       Та тяжело отдышалась и, скрючившись от ломки по всему телу, переминалась со стороны в сторону, моргала бегающими глазами. Бражник подсел к ней, держа за плечи, и пристально всмотрелся в браслет Змеи, ища трещины или ещё что-то, что могло бы ухудшить состояние Натали; дело было не в её болезни, а в самой силе. Вокруг них начали мелькать силуэты злодеев, кое-где супергероев, атакующие друг друга в разные секунды, вертолеты и прочая техника сбивались вдребезги, а люди попутно исчезали один за другим — всё это говорило Леди Баг, что пора перестать прятаться.       — Горгона, зачем? Я же говорил: не вмешивайся, да и вообще, не пользуйся этим талисманом! Что снова случилось?!       — Вы сами напросились на это, — устало ответила она, посекундно сглатывая, тускло глядела на Бражника. — И Вы даже не знаете, во что сами ввязались и затянули меня с ним, — кинула взгляд на Блана, — я же пытаюсь Вас спасти. Как Вы этого понять не можете?!       — Я не нуждаюсь в твоей помощи! У меня прекрасно получается контролировать его, и я почти подобрался к своей цели — ты одним своим появлением всё испортила! Если бы и погиб, ты отмотала бы время назад. Если даже и нет, чёрт с ним, мы и так осуществили бы задуманное. Он ни в коем случае не должен был догадаться, что талисман Змеи у нас! — кричал Габриэль, тряся женщину за плечи, как тут почувствовал, как когти Блана впиваются в его плечо.       Он медленно обернулся, встретившись с убийственно горящим взглядом злодея и кривой усмешкой, вызванной истерикой. В его голове все стало на свои места, преобразовывая полный портрет жестокого Бражника и цельную картину до кучи собравшихся пазлов, каждый из которых хранит значимую часть схемы постепенного триумфа. Заметив шугливый взгляд Бражника, Кот, запинаясь на каждом слове, презирающе спросил:       — Что ты только что сказал?       — То, что должен был, — отстраненно ответил он. Бражник перегляделся с Горгоной, которая лишь вскинула брови, и вернулся к Блану. — Тебе необязательно об этом знать. А талисман мы забрали просто потому, что ты безответственно повелся с ним, словно с игрушкой — впрочем, как и со своим кольцом. Да и в случае моей смерти мы бы смогли все исправить, ведь только со мной ты восстановишь справедливость…       — Да нет же, — насмешливо перебил Кот. — Ты украл талисман, подставляя меня, будто это сделал я; хотел выставить меня с худшей стороны как насильник и вор, лжец и злодей — думал, что я поведусь на это. А теперь на минуте своего триумфа, как я только наращиваю свой Катаклизм, вот так сдал свою ненаглядную? Не игрушки, говоришь?!       Леди Баг тихонько подошла сзади Кота, ступая уже более уверенно: все же Бражник не полностью смог очернить сердце парня. Он ещё был при своем уме. Сейчас она уже догадывалась, что происходящий вокруг хаос связан с путаницей времени, вероятно, под влиянием Флаффа. Но были и сомнения.       — Кот, может, всё-таки отдашь мне колокольчик, и мы восстановим хотя бы лад в городе?       — Отстань, сейчас не до тебя, — отмахнулся Кот Блан, медленно направляясь к Бражнику, и продолжил, загибая поочередно пальцы: — То есть, ты каким-то чудом сговорился с Лукой против его воли и создал жалкого сентимонстра в знак «благодарности» ему; играл на моих чувствах, тем же непринужденно заставляя меня почувствовать себя монстром, кем я считал себя последние дни ещё потому, что постоянно думал о потери талисмана Змеи? И опять-таки, через меня устраиваешь геноцид, ведь я единственный, кто способен закатаклизмить любого попавшегося под руку. Ты вообще видел, до чего ты довел Маюру?! Она чуть не погибла по твоей вине. Небось, ты снова взял её на этот бой, прикрываясь ею как щитом?       — Да как ты можешь? — взбесился Бражник. — Я тот, кто вытащил тебя из дна, когда ты сам безупречно туда ввалился под крылом несчастливой «любви».       Последнее слово Бражник исковеркал так, что самому Блану стало противно.       — Это все было устроено ради тебя: я хотел помочь в твоих отношениях с Леди Баг, вот и показал все «пряности» жизни Луке, понимая, что ты сам на большее, чем угрозы, не способен. Он стоит между вами, являя собой непробивную стену, которую и силой разбить сложно. Я хоть какие-то усилия прилагаю, хотя только ты можешь разрушить эту тишину. Знаешь, если постоянно добивать человека, то в конце концов он отстанет — последний шаг за тобой. Покажи, до чего довели его игры!       Коту Блану тяжело было не ответить Бражнику, но он сдерживался, хоть под влиянием акумы было очень сложно контролировать себя. Он уверен, что все находящиеся здесь, на поле боя, даже та самая Горгона, согласятся с тем, что Бражник слишком много язвит. Прежде всего Коту хотелось заткнуть его, показав себя. Не такого беспечного, коего видит его Бражник — независимого, умеющего отстоять свои права.       А замашки на Луку и вовсе стимулировали.       — Я не…       — Это будет такая своеродная месть, — не останавливался он. — Лука останется жив, даже не стоит сомневаться. Но, оплакивая труп своей любимой с бесчисленными следами от когтей, он будет жалеть о содеянном до конца своих дней и покажет себя настоящего: жалкого, мелкого мальчишку. Он получит то, что заслуживает, только если ты сам преподашь ему урок. А сам освободишься от мучений, угрызнений совести. Не этого ли ты хотел?!       Адриан всегда хотел быть на месте Луки, владеть теми качествами, что и он, хоть и понимал, что они абсолютно по-разному живут, видят мир под разными углами. Адриану не хватало ума, чтобы перестать комплексовать, проклинать себя на каждом шагу; в некоторой степени от него исходило излишним эгоизмом. Да, он завидовал, но мыслей об убийстве даже не допускал, это неправильно — избавляться от своих проблем, нанося горе другим, совершая непростительный грех.       — Во-первых, не Лука, а Виперион, — стоял на своём Кот, ссылаясь на двойную личность парня: Лука встречается с Маринетт, не с Леди Баг. — А впрочем, в любом случае ты не можешь звать его монстром. Он и мухи не обидит, никогда не желает никому зла…       — Удивительно, как у тебя ещё хватает наглости врать, но от меня ничего не скрыть: ты сам публично называл его худшим кошмаром, покушался на него… Мне продолжать перечислять это все или ты наконец-то примешься за дело?       — Может, уже хватит?! — наконец, выкрикнула Леди Баг. — Слишком много разговоров, как по мне. Кот, в конце концов, сломай тот колокольчик, и мы вместе избавимся от Бражника раз и навсегда.       Кот Блан моментально перевёл пристальный взгляд на девушку, отчего она содрогнулась, словив яркую искру в его глазах — казалось, он даже без слов пронзил её душу, и Леди Баг снова окунулась в страх. Парень отвёл её в сторону, подальше от грядущего эпичного зрелища, и прижал её руки к груди, молча обеспечивая ей покой, что всё под контролем, а он сам больно ей не сделает.       Он не хочет, чтобы она страдала. Но у него не было выбора: он невольно подчинился акуме, и теперь либо он расправится с Леди Баг, либо не поздоровится ему. Кот не сомневался, что Бражник будет пытаться разрушить жизнь ему, сам того не осознавая как, ведь кроме акумы злодей может шантажировать по-другому… Не только морально и физически, а и ментально.       И Адриан ничего не подозревает — ему не дано. Он только и думает, что слово отца — закон, что обеспечивать парня может только он; Бражник, в свою очередь, окружён властью, которой разбрасывается налево и направо каждый день.       — Ты бы не лезла, а то и сама получишь, — снисходительно сказал Кот, опустил руки и, проводя когтями по волосам, осторожно подобрался к ушам. — Бражник не заслуживает твоей смерти — жизнь важнее каких-то серёжек. Обещаю, он ничего не получит.       — Как я могу тебе верить? Зачем тебе талисман? — двинула головой Леди и опустила взгляд. — Если использовать эту силу, мир уничтожится. Даже если я отдам талисман, толку не будет, все равно все погибнем!       — Нет, это не так работает. Разрушится не вселенная, а лишь история, полностью переписанная владыкой. Я знаю. Я слыхал об этом уже давно. Но ты мне не доверяешь, — отстранился Блан и злодейски усмехнулся, его зрачки снова загорелись ярким голубым. — И очень сильно недооцениваешь. Я не стану перематывать время и писать новую историю, в отличие от некоторых, но могу доказать серьезность своих намерений…       Леди Баг вздрогнула оттого, как электропоезд, летящий с небес по вине временно́го хаоса, упал чуть ли не возле неё — и тут же спохватилась, приготовившись нападать, так и не услышав последние слова Кота Блана. Парень резко взялся за ее руку и заверил:       — Иди спасай мир, я с ним разберусь. Чем ты дальше от меня, тем велики шансы, что ты будешь жива…       — Но я не могу оставить тебя таким! Избавься от акумы сейчас, ведь ты мне нужен!       — Иди, — твердо настоял на своем он. — Я должен сделать ещё кое-что без тебя, потому что способен расправится с ним только я, — он кинул Леди Баг к краю башни, что она от неравновесия улетела вниз. Сказать так, от первой проблемы избавились, теперь Бражник.       Он обернулся к Бражнику, взглянув серьезнее как никогда ранее, и умеренной походкой направлялся к нему, не осознавая, насколько опасным является его замысел — но он был полностью уверен в себе. Точнее, Кот сейчас не мог объективно мыслить: помимо акумы, он руководился жаждой одним движением руки расставить все на свои места, причем раз и навсегда; хотел доказать, что ради жизни Леди Баг готов на всё. И не только потому что до сих пор любит — она заслуживает жить даже больше, чем он.       Она в обычной жизни — такая же простая девушка, как и окружающие: может радоваться, предпочитать по полной расслабиться в прогулке с лучшими друзьями, нежели в ночном патруле с Котом Нуаром; плакать по душераздирающей причине невзаимной любви, закрывшись в комнате и зарывшись в подушку, игнорируя любые вопросы от близких; улучшать этот мир, хоть на миг показать другим людям, что такое счастье… Кто бы ни был за маской, Адриан уверен, что Леди — прекрасный человек и творец добра, веселая и открытая личность.       Леди Баг явно выиграла эту жизнь: ранее, несколько месяцев назад она изливала Коту о её любви, чуть ли не сдерживая слезы, ведь она, возможно, хотела сказать, но не могла — сейчас же она в отношениях с Виперионом. С тех пор она не одна, но Бражник, такой уж любитель высасывать счастье и последние силы в случае с Лукой, все сильнее угнетает её.       Это и есть несправедливость, и Кот это понимал.       — Что ты делаешь, идиот?! — взбесился Бражник. — Ты должен был её убить, а не скидать с крыши! Если бы забрал талисман, я бы ещё понял, ведь без суперсил она разбилась бы внизу, но нет…       — С чего бы мне её лишать жизни? Она не заслужила смерти. Если мы воплотим наше желание в реальность, а то есть возродим мою мать, то жертвой Баланса станет, скорее всего, она. Так что ты рано возглашаешь меня идиотом, — остановился за метр от Бражника Кот, не слушая никаких его упрёков. — Меня больше интересует, с каких это пор ты решил, что больше всего на свете я хочу этого? Если ты утверждаешь, что знаешь, кто я в действительности и историю моей жизни, что по сути невозможно, то почему же ты не осознаешь моё истинное желание? Почему ты не можешь принять меня настоящего, отнюдь не того, кем я выражаю себя в маске и без?       — Как по мне, слишком много разговоров. Только ты учти, что если посмеешь хоть пискнуть против своей матери, то одним щелчком я мигом заставлю тебя замолчать и уже насильно заставлю сделать нужное. Поверь, тебе лучше повиноваться.       — Какое тебе дело до моей мамы?! — огрызался парень, громко зашипел, словно кот на свою жертву.       Мозг Кота Блана начал выдвигать до мурашек пугающие, ужасные, но в то же время вполне реалистичные картины с Эмили и её смертью, а версии её исчезновения зарождались в темной голове одна за другой: в прошлом Бражник мог быть тем же предателем мамы и послать её куда подальше, разъединить семью или вовсе, убить её. Причем так, что никто по сей день и не в курсе, никто и не заприметил никаких улик, доказательств или мельчайших следов — отговорились парочкой статьей по типу «Тайное исчезновение жены Габриэля Агреста повергло весь шоу-бизнес в шок», или «Помним, любим скорбим — мнение экспертов, что же на самом деле случилось с Эмили Агрест?»       — И почему ты прицельно следишь за мной и моим окружением?! Неужто ты и являешься настоящим виновником горя нашей семьи, исчезновения моей матери или вовсе, её смерти; желаешь возродить её только забавы ради, а нас продолжать гнобить? Пусть я и не знаю, кем ты являлся для Эмили, но определённо ты был очень подлым, мерзким… — он подставил руку, приготовившись к очередному удару, а зрачки кроме ядовитого опасного сверкания сузились, словно дикий кот вот-вот нападёт.       Бражник резко напрыгнул на Кота, чуть ли не до ужасной боли вывернув ему руки, и схватился за правую кисть, намереваясь снять кольцо. Кот в этот момент прошептал, словно на автомате, как иногда получается с некоторыми злодеями, призывные слова Катаклизма, благодаря чему смог выиграть время и для себя, и для Бражника — в случае с последним, чтобы попрощаться с жизнью. Но Габриэль не собирался раскаиваться за все содеянное со страхом в глазах, а так и продолжал держать Блана в скукоженной позе, только ещё сильнее прижав ему руки.       — Только попробуй ещё что-то сказать. Мне не составит труда сдавить твое горло. Но, как бы для тебя прискорбно это не звучало, я хочу оставить тебя в живых — однако, если ты настолько трус, что не можешь элементарную мою просьбу выполнить, а именно запугать Леди Баг и шантажом заставить отдать талисман, я сделаю это сам… — глядя на весь беспорядок вокруг, пнул ногой в спину Бражник, оттолкнув Кота к краю небоскрёба. — Наверняка, город вот-вот погрузится в прах, а парижане ещё сильнее разочаруются в своих культовых героях…       — Что тебе ещё от меня нужно?.. — еле выдавил из себя Кот, чувствуя, как сердце от неистового страха колотилось до лихорадки, а слезы неконтролируемо наворачивались.       Он стоял на краю небоскрёба, чуть ли не самого высокого здания во всем Париже — в панике парню казалось ещё выше. Он уже не мог устоять на ногах, а единственный, кто держал его на шаг к пропасти — Бражник, да и тот мог в любой момент отпустить руку. Где-то в стороне от них отсиживались малозаметная Горгона, сила которой, вероятно, и создала эту путаницу вокруг — так считал Кот Блан, и она даже не пыталась как-то помочь Бражнику. А может, она конкретно не стала его спасать, ведь тот посчитал её присутствие ненужным — но тогда зачем было вообще давать ей талисман и допускать на поле боя?       Странная, однако, логика Бражника, да и план его совсем не идеальным — даже наоборот, с кучей промахов, недочётов, а логика вообще отсутствовала. Да, похоже, только на это Бражник и способен.       Нет. Ему доверять нельзя. Коту Нуару проигрывать нельзя. Он не может снова подвести близких, парижан, мир, его Леди. Он не может позволить этому сумасшедшему применить силу Баланса Созидания и Разрушения в своих корыстных целях, испепелив Вселенную, оставив только Эмили, и продолжать вести себя как последняя свинья (а она-то действительно последняя).       — Я хочу, чтобы ты увидел, до чего довел этот чудный мир. Ведь никто иной, как не ты, испепелил город в прах, разрушил мечты своих друзей, таких мелких пещинок Вселенной, на которых даже никто и не посмотрел бы, если бы не ты. Меня, честно говоря, вдохновило твое упорство, преданность своей мечте — вот я и создал все условия, чтобы ты в конце концов показал всем, кто в Париже главный. Не какая-то сопливая Леди Баг со своим дружком, не Рена Руж, а беспощадный могущественный Кот Блан вместе со мной.       Бражник взмахнул рукой, указывая Коту на город страдающих людей от опаснейших стихий и динозавров, восставших против человечества машин и прочей техники, поодиночных исчезновений каждого прохожего, который пытался спрятаться хоть где-нибудь, переждать бурю.       — Мы бы воссоздали идеальный мир, начиная с того же Парижа, где все живут в мире и согласии, где никто никого не оскорбляет, унижает — у каждого были бы равные права и обязанности, одно наказание на всех — представь, как бы все могло быть! Разве не это — ваше настоящее желание с Леди Баг?       А ведь и правда. Он и Леди, бывало, по несколько раз переспрашивали Мастера Фу, почему сила Баланса Мироздания все ещё не была использована на великое благо человечеству, моментально избавляющее их от многих бед, негодований — он в ответ отвечал, что это повлекло бы за собой худшие последствия. Мир держится на двух хрупкий ланках Инь и Ян, на Созидании и Разрушении — они обозначают равенство во Вселенной хорошего и плохого, и если какая-то из них вдруг исчезнет, то баланс невравновесится и тогда жди беды.       — Сколько ты будешь ещё мне мозги пудрить?! — зашипел Кот. — Тебе не стоит так распинаться по поводу моего перехода к тебе на сторону зла — я уже туда перешёл, как видишь. Но могу в любой момент и уйти.       Бражник уж точно не за тем пришёл, чтобы «благо» чинить человечеству. Ему нужно только возродить Эмили и то, для дальнейших злодейских деяний. По крайней мере, так утверждает Кот.       — Ты очень сильно пожалеешь, если решишь восстать против меня, и тогда мне придётся схватить тебя за цепок…       Конечно же, это было сказано условно: Бражник надавит на больное место Адриана, а тот не сможет противиться; хотя, если в пример взять маленького невинного собачонка, как он, Кот будет наоборот биться, кусаться и сильнее заведется. Бражник очень рискует, давая парню ложные надежды, но ему нужно было разжечь этот огонь и как можно сильнее. Как известно, чем больше негативных эмоций, тем могущественнее злодей и больше принесет беды окружающим.       — Бражник, пожалуйста, не делай этого, — умоляла Горгона, трясущейся рукой держась за ногу, но тот встряхнул и кинул женщину — ей ничего не осталось, кроме как вздохнуть. — Ты совсем не этого хотел, и ты обещал, что ни в коем случае не тронешь его!       — Обещал, но мало ли, что может случиться. Тебе стоит спрятаться где-нибудь, ведь вот-вот иссякнет твое драгоценное время. Я уже говорил, что эта битва будет решающей…       — Я не дам тебе этого сделать! — прыгнул она на Бражника вновь, но тот снова, резко выпустив руки Кота Блана, бросил Горгону в разрушенное здание, далеко от них. Стены обвалились и забаррикадировали её.       Чисто мужской разговор между ними никто не должен был прерывать, и на поле боя остались лишь они: знающий всех и все, с ног до головы обросший властью Бражник и абсолютно ничего не понимающий Кот Блан, в добавок ко всему жутко уставший. Он знал, что Бражник ни за что не остановится, внезапно оказавшись победителем, когда желанные талисманы забрать ему будет раз плюнуть, ведь у него в подчинении находится сам Кот!       И, конечно, никто не спросит, что он хотел в тот момент: избавиться от Бражника как можно скорее, потому что за время акуманизации он уже всю энергию, всю кровь с Кота высосал. Другой вопрос в том, готов ли он к этому и, уж тем более, принять такую реальность?       — Так значит, ты знаешь личность мою и Леди Баг, утверждаешь, что единственный способ мне освободиться — убить… Да, такая рациональность под стать тебе, что ты за время своего злодейства потерял человечность. Я ведь верил, что под маской ты другой: такой же разбитый, затерянный, как я — верил, что ты человек.       — Ты угрожаешь мне? — остановился в метре от Кота, набирающий энергию на последний удар.       — Грозишься сдавить меня цепком, просто потому что я не хочу исполнять твои идиотские замысли, а умею думать головой и осознаю, что ты бы никогда не стал благодарствовать в мире, чинить суд, писать законы и многое другое обещанное, — не слушал он Бражника. — Зная мою мать, пытаешься убедить меня в своем решении помочь, приняв её возвращение как моё заветное желание — сам же готов на более отчаянные риски, на гнобление нашей семьи…       — Ты все это выдумал. Ты слишком преувели…       Кот Блан, кинув Катаклизм в один из домов сзади него, побежал за Бражником и своим удлиненным жезлом подпёр ему подбородок, обездвижив. Тот садистски усмехнулся, схватил шест и через себя перекинул Кота, дважды кувыркнувшегося, и внезапно за долю секунды навис над Бланом, словно полностью закрывающий его купол. Парень грозно шипел, на что Бражник лишь улыбался: ему нравилось наблюдать за мучениями Кота.       И он не отпустит его, пока Адриан не выдохнется и не сдастся.       — Ещё не надоело играть в кошки-мышки?       — Буду играть столько, сколько понадобится, чтобы ты наконец-то понял, что я никогда бы не покусился на ту, кого возношу выше своей жизни; не стану уничтожать попросту этот мир, этих невинных людей, не заслуживающие беспрецендентную гибель…       — Ну что ж… — насупился Бражник, чуть отстранившись от Блана. — Ты, наверняка, не в курсе, что мне достаточно приказать и увеличить твою головную боль одним волшебным щелчком пальцев, как ты уже не сможешь мне противиться. В случае чего я могу тем же путем тебя и уничтожить, если все зайдет слишком далеко.       От такого заявления Кот Блан скочил на ноги, как можно дальше медленным задним шагом отходил от Бражника, не спуская с него теперь уже перепуганного взгляда. Когда тот наставил оба пальца, Кот сжался от головной боли и впервые за все время задумался над его словами. Казалось бы, эту фразу чаще всего произносили в переносном смысле дабы придушить бунт, мол «одним щелчком пальца я могу и уничтожу тебе жизнь», но и в действии Бражник применял это на своих чадах — сентимонстрах. И на злодея тоже, причем регулярно.       Коту нужно более точно всё объяснять, ибо он теперь мучил себя мыслью, а что же имел Бражник в виду? Уничтожит он Кота Блана или его самого?..       Нет, наверняка как злодея: это просто невозможно, что он, Адриан Агрест собственной персоной является одним из существ тёмных сил. Он четко помнит некоторые отрывки воспоминаний своего детства: как он играл в прятки с Эмили, что та потом полдня его найти не могла; их с отцом совместная фотосессия, где он, радостный, сидел на коленях матери возле ног Габриэля; как они вместе с Феликсом притворялись друг другом, обыгрывая своих родителей…       И как его бедненькая матушка тяжело заболела. Никто не мог точно выяснить что с ней: сначала казалось, что она подхватила обычную простуду, но затем она все чаще падала в обмороки, а кашель учащался…       Примерно так же, как и у Маюры сейчас. И у Горгоны.       — О нет… Это же невозможно…       Если перефразировать его размышления, то симптомы болезней Маюры, Натали и Эмили в точности совпадают! Бражник угрожает Адриану, что тот исчезнет, словно уже не нужный никому сентимонстр, тем же путем, что и остальные. Способностью их создавать владеет лишь талисман Павлина, которым некоторое время руководилась Маюра. Как известно, именно от его частого применения злодейке становилось плохо, точно так же, как и Эмили — но последняя никак не могла использовать столь опасную силу против человечества и вовсе иметь какое-либо отношение к Камням Чудес. В ней не было ни капельки зла.       Она всегда была с ним открыта, в отличие от отца, которого Адриан и толком не знал. Он не знал о его прошлом, детстве, жизни, о первом его свидании с Эмили — ничего из этого. Лишь воодушевлялся его любовью и преданностью к своей музе. Между их семьёй постоянно нависали какие-то секреты, и Адриан постоянно чувствовал себя подавленным, что возможно из-за него Агресты жили отдельно от всех; Габриэль постоянно ограничивал сына в любых его инициативах пойти к друзьям, в школу просто потому, что он — его сын.       Кот толком не задумывался, почему, но нынешняя терка с Бражником заставила возвращаться к этой мысли, пусть и прошло всего лишь пять минут с момента его угрозы. Целых пять минут Блан пытался осознать и сложить все пазлы в одну кучу — как ни странно, все складывается, словно два плюс два.       — Ты же не можешь быть…       — Твоим отцом? — дополнил фразу Габриэль, смягчил лицо и мысленно выдохнул. — Ну а кто же ещё, как не я вытягивает тебя из любого дна, Адриан? Кто же, как не я, всем сердцем желает возродить твою маму, мою дорогую Эмили, чтобы наша семья снова воссоединилась и жила счастливо; чтобы ты чувствовал себя полноценным человеком, не ограничивал себя просто потому, что ты изгой. Нет, ты далеко не изгой. И если бы пошёл вместе со мной, мог бы достичь гораздо большего в этой жизни — а ведь она так коротка, Адриан…       — Как ты мог… — медленно, запинаясь на каждом шагу, говорил Кот Блан. — Ты уничтожал меня, пытался подставить против всех как злодея — знал бы ты, через что мне пришлось пройти из-за тебя. Ты украл талисман Змеи из моей комнаты, сделав вид, будто я его потерял — этим же заставлял меня чувствовать вину постоянно. Не изгой, говоришь?       Кот изливал все свои чувства, все накопившиеся эмоции, кучу вопросов, ответы на которые бессмысленно искать. Он не спускал с него глаз и медленно шёл вперёд, но когда Габриэльи упёрся руками о стену близкого сооружения на краю здания, Блан остановился. Между ними просачивался запах страха: Кот никак не мог поверить, чтоо его отец мог быть таким тираном, боялся и его, и себя; Бражник же опасался именно Адриана.       — Адриан…       — Зачем? Зачем ты проворачивал настолько сложный план по ликвидации Леди Баг моими когтями и Катаклизмом, построение мира на свой лад? Зачем тебе надо было скрывать от меня тайну своей личности и ради свершения невозможного уничтожать жизнь всех этих людей; зачем тебе нужно было вообще становится Бражником, закрываться от меня, контролировать каждый шаг? — Он наготовил руку для удара, изредка жалко поглядывая на неё.       И Габриэль уже чувствовал, как огонь все воспламеняется, как обострённые чувства Кота стремительно расли, тут же переменился на более приземленный тон, хотя на самом деле только того и ждал:       — Кот, ты все не так понял! Я хочу возродить Эмили лишь ради твоего счастья…       — Разрушая мою жизнь?! — огрызался Блан. — Нет. Это — твое счастье, отец, а о моем ты даже никогда не задумывался, потому что все равно ты бы забрал это. Ты все ещё не в курсе, что кроме Леди Баг мне ещё нравится Маринетт, с которой у нас также много недоговоренностей. Ты и ей удосужился испортить жизнь, каждый день убивая её парня. И все лишь ради возрождения мамы, которой уже давно нет…       — Поверь, когда она вернётся, ты будешь другого мнения: Леди Баг не столько предана тебе, сколько ты ей; ты не можешь рассказать ей о своих переживаниях, ведь, скорее, она, не спрашивая ничего, поплачет в твое плечо. Твоя мама всегда будет рядом, никогда не предаст…       — Ты — чудовище! — перекрикнул Кот Блан. — Уж прости, но я не дам тебе этого сделать. И сделаю всё, чтобы ты даже не притронулся к талисманам.       Кот медленно, моргая от находящих горячих слез, прожигающих мертвую ледяную кожу, наращивал Катаклизм, сдерживая обеими руками, и по прежнему не отводил взгляда от Бражника. Тот непоколебимо стоял, даже не слушал свой заострённый инстинкт самосохранения, который он счёл на этот раз абсолютно ненужным. Он будто слышал отчаянный крик Натали, задыхающейся в кашле: «Габриэль, нет, беги отсюда, все зашло слишком далеко!», на что он лишь слабо улыбнулся и ступил в бездонную пропасть.       — Катаклизм…       Адриан никогда в жизни бы не подумал, что однажды поднимет руку на своего отца. Он любил его и был уверен, что отец тоже, но последствия всего содеянного обоими, конфликтов и недоговоренностей, желаниями вернуть одних в обмен на поголовную смерть других зашла очень далеко. Кот никогда бы не подумал, что его цель всегда находилась перед его носом, что Габриэль потихоньку травил всех его друзей и самого Адриана в том числе; что отец всегда следил за ним, не оставлял в покое, пытался подставить сына ради достижения своих целей. Оба прямо сейчас руководились эмоциями, совсем отключив голову.       Габриэль прямо сейчас начал бы отчитывать сына руготней, мол, «и так ты мне выражаешь свою благодарность за то, что я тебя вырастил?» но не стал просто потому, что это выбор Адриана, воплотить который он должен сам. И стоял Бражник перед Котом, краем глаза поглядывая на лихорадочно трясущиеся руки парня, направившего свой Катаклизм на него.       — П-последнее слов-во? — запинаясь, спросил Блан и отставил руки, пригнувшись, на бросок убийственного мяча.       — Пора, — лишь ответил Габриэль, расправив руки в стороны, приготовившись к удару, а сам глядел вдаль и держал непринуждённую улыбку при себе.       — Я доверяю тебе.       Кот зажмурился, опустив Катаклизм, и прижался от собственной немочи, но затем, чувствуя перед собой вину и долг, который он должен Леди Баг за все свои грехи, с болезненным криком кинул Катаклизм прямо на Бражника.       Долгая, но пронзительная секунда изменила всё. На Габриэля покатился потоп, цунами Разрушения, сносящий все на своем пути — мужчину понесло ударом и кинуло в рекламные, без того разбитые щиты. Кот Блан, закашлявшись, рукой прочищал дымовой занавес и медленно подходил к погибающему Бражнику, жадно глотающего воздух. Трансформация снялась автоматически по вине смерти хозяина, и Нурру печально уставился на него, за ней и Дуусу — правда, последняя ещё ревела как не в себя, хотя оба квами были наконец свободны.       Свободны от тирана, шантажирующего мир уже почти год; свободны от долга постоянно пребывать в поле зрения людей; свободны от семейки Агрестов, держащих у себя их талисманы дольше жизни Адриана. Они оба надеялись, что рано или поздно Леди Баг их вернёт, заполучит талисманы, остановит это безумие — но не так. Вместо нее это сделал Кот Блан, жестокий и беспощадный, нисколько не контролирующий себя, убив его, будто раздавив беззащитную моль у себя дома на шторе.       — А могло ли получится по-другому? — сам у себя спросил Кот, присев к стекающему кровью задыхающемуся Габриэлю.       Наверняка, никто не сможет ответить на этот вопрос. Если бы Кот Блан узнал о секрете своего отца, рано или поздно Габриэлю все равно пришлось бы расплачиваться за все содеянное против Адриана: именно он постоянно инсценировал все кошмары парня. Лука с Маринетт, как и Леди Баг, лишь попались Бражнику под горячую руку, стали частью его плана. А раз уж в его пункты входила акуманизация Кота, то, значит, туда же входила и его смерть.       Иначе бы не получилось… Но все ли так плохо?       Для Адриана, бессомненно, да. Он никогда и никому не хотел причинять даже малейшего зла, максимум мог погорячиться на Луку, и то, просто из-за ревности; всегда угрожал Бражнику, вечно достающего Кота за хвост, что, если он хоть пальцем тронет Леди Баг, ему придется несладко, но под этими словами никогда не подразумевал уничтожение Катаклизмом, хотя иногда казалось, будто он сам не знает, чего хочет. Так оно и было.       Сейчас же Адриан почувствовал несправедливость по отношению к себе и бедной Леди Баг, без того замученной. А тут ещё оказалось, что Бражником, его худшим кошмаром являлся Габриэль, что это он всегда пытался разрушить жизнь сыну, неоднократно покушался на жизни только ради Эмили. Наверняка, если бы Камней Чудес не существовало или, по крайней мере, Агресты не знали, как ими пользоваться, то и Эмили была бы жива, и Габриэль не взялся злодействовать. А если бы его страстно любимая жена умерла, он бы рано или поздно свыкся с этим, а не охотился за двумя подростками за воплощением невозможного.       Адриан прекрасно понимал, что без отца его жизнь прошла на зря: Габриэль давал все то, о чем большинство сверстников могло только мечтать, и лишь любви парню не хватало. Он ощущал пустоту после содеянного, смерти собственного отца под маской Бражника и что тот милый Кот Нуар навсегда исчез. Правда, из-за которой он бился больше, чем полгода, обернулась для него ужасом, который он никогда не забудет.       Он провёл белоснежной рукой по лицу отца, запачкав острые когти в кровь, и вздрогнул, когда умирающий Габриэль двинул рукой, где находилось чёртово серебристое кольцо.       — П-позабот-ться о… — запнулся, выкашливая весь воздух, и на последнем дыхании вынес, — о нем…       Кот Блан судорожно кивнул в ответ и осторожно, боясь каждого прикосновения к Габриэлю, кончиками пальцев взял кольцо, испачканное жуткой кровью, но при этом полностью оставшееся невредимым. В его глазах сильно зарябило при одном взгляде на него, и он совсем чуть-чуть надел кольцо на палец руки, противоположной той, где красовался его Камень Чудес. Удивительно, что отец настолько заботился о таких безделушках, что в неуязвимом защитном костюме Бражника сохранил одно несчастное кольцо вместо своей жизни.       Если бы он понимал, что отец пожертвовал собой ради его жизни и что чудом единственное сохранённое, оставшееся у Габриэля — это Адриан…       Как по иронии судьбы, по городу прошёлся красный поток божьих коровок, убирая за собой весь тот хаос времени и восстанавливая крушения вслед злодейства Блана — а того даже не успела очистить от акумы, надеясь на самого Кота.       Он бесчувственно уставился в уже обездвиженные, широко раскрытые мертвые глаза Габриэля, отойдя на два шага, и затем опустил взгляд, прокручивая то кольцо у себя на пальце. В этот миг он внезапно почувствовал незнанный ранее прилив энергии, отчего ему внезапно захотелось избавиться от своих сил, взять и забыть все то, что натворил, хотя это казалось уже невозможным. Чёрт, ему же ещё нужно было где-то захоронить Габриэля, объясняться перед толпой журналистов во внезапной пропаже своего отца — что самое главное, отчитаться за все содеянное Леди Баг, а там и всему Парижу, вслед чего люди потребуют его отречения.       Но теперь и самому Коту казалось, что так будет лучше всем.       — Я больше не хочу играть в этот мерзкий спектакль. Я очищаюсь от зла, — вмиг его белый окрас, следуя за темной дымкой, переменился на его черный, обычный.       Адриану было необходимо излить свои накопившиеся за все время отчаяние. Новая волна слёз обжигала ему глаза, в горле неутомимая печаль застряла тяжёлым комом; Нуар присел на колени, подняв голову лицом к небу, и криком дал своим эмоциям выйти наружу — наверняка, никто не услышит, не заметит сорвавшегося Кота. Никто не подумает взойти на крышу башни, встретив там мертвого Габриэля в лужах крови и Нуара, ставшего настоящим монстром.       Геройствовать ему осталось все равно недолго: рано или поздно Леди Баг обо всем узнает и тогда попросит Нуара отречься от талисмана ради безопасности города и их самих; чтобы не ранить Кота ещё больше, ведь тот был уже на грани, и это было видно. Как бы он не пытался скрыть.       Двое только что освобождённых квами подлетели к нему, погладив за обе щеки, но тот встряхнул, дав им понять, что ласки он сейчас жуть как не хотел испытывать к себе, особенно от инопланетных существ. Они вручили ему свои Камни Чудес в правую ладонь, и Адриан крепко сжал её, скрутившись в кокон — теперь уже без крика и проклинаний к себе, только слезы текли по предначертанным путям щек, скатываясь по подбородку каплями, иногда проскакивали всхлипы.       А дома, Адриан подозревал, его ожидали вечные терзания души от Натали, и серьезный разговор, до которых парню не было никакого дела. Он, к счастью, найдя ткань, которой хватит чтобы спрятать Габриэля, обмотал его и вместе с ним в руках полетел домой на шесте — хотя ему больше всего не хотелось возвращаться домой.       Но дома, как никак, его ожидали.