***
Мужчина в джинсовой куртке идёт впереди моего тела, жестикулируя руками в различных направлениях. Кажется, он довольной милый, для директора своеобразной подростковой колонии. — Никаких прогулов. По будням с 16 до 19 ты должна быть здесь. Три пропуска по неуважительный причине и ты направляешься прямиком в обезьянник за мошенничества. Искренне усмехаюсь столь поучительной речи. Его темные глаза ни на мгновение не отрываются от моего личика. Видимо находится в стадии поиска понимания. — Что вы, Герман Алексеевич, они мне сами деньги отдавали, а потом, словно маменькины сыночки, бежали под юбку к участковому.-с неприкрытым самоуважением сообщаю информацию, на что мужчина показушно поворачивается спиной к моему телу. Я здесь не за одобрением. — Группа Б—твоя семья на ближайшие года. Говорят в семье не без урода, но не переживай, в вашей присутствуют только они. Подводит к тёмной пошарпанной двери с небольшой табличкой золотистого оттенка. Некая островатая издевка звучит слишком иронично из его уст. Всё-таки предводитель цирка уродов находится прямо передо мной. Распахивает дверь, вынуждая перехватить ее и на мгновение замедлить шаг. Вот какого черта я тут делаю? Запах советского союза, кокаина и детской пошлости. Трахаться в туалетах не моя прерогатива. Выросла? — Всем добрый день! Поздравляю, в вашем полку прибыло! — кричит Герман, стараясь заглушить окружающую атмосферу буйства и разгрома. — Снова парень? — интересуется чей-то мужской голос, который слышится пискляво. Директор поворачиваются в сторону входа, вынуждая перейти грань мысленного самоуважения. Торчать здесь с отбросами надпорядок лучше, чем находиться с ними же на обрыве жизни. Факт. Перебираю стройными ногами, открытыми короткими джинсовыми шортами. Объемная хлопковая футболка темного цвета с изображением купола цирка прекрасно свисает на стройном теле, передний лоскут аккуратно заправлен за джинсовую ткань. Бутсы на ногах устало создают свой марш об старый деревянный паркет помещения. Однако заглушить вопли мужского пола не выходит. Оказываюсь рядом с двумя мужчинами, один из которых директор, а второй сомнительный препод в кофте за несколько сотен баксов. Мило. — Приветствую. Антон. Ковалёв. — отрывисто произносит незнакомый ранее мужчина, а на его лице отображается глупая улыбка ленивца из мультика «Зверополис». — Антон Вадимович! Злостно вклинивается в своеобразный монолог директор данного заброшенного поместья, и я решаюсь стянуть с лица солнечные очки округлой формы. — Добрый день. Антон. Ковалёв. — вторю его эмоциональной нестабильности, улыбаясь ехидной улыбкой. — Так, я уже потратил до чертиков много времени на эту бесполезную полемику. Удаляюсь. — сообщает Герман Алексеевич, явно не находя ни единой реакции в толпе. Направляется к выходу, когда я взором зеленоватых глаз разглядываю присутствующих в крупном помещении. Светловолосый парниша с голубыми глазками мило рассматривает моё лицо, стараясь уловить каждую скрытую детальку. Определённо любитель поработать кулачком перед сном. Ну, а что делать, если не дают? И то верно. — Да, Гена, рассмотри девчонку получше, чтобы не упустить ни единую деталь при дрочке! — вскрикивает короткопостриженный парень с небольшой татуировкой на лице. — Могу посоветовать тебе тоже самое! — обиженно отвечает светловолосый, и я уже знаю имя двух присутствующих в этом помещении. — А тебе сколько лет? — интересуется стоящий рядом с моим телом, всё ещё продолжая изображать животное из мультика. Улыбаюсь, обнажая дорожку светлых зубов. Заправляю прядь тёмный шоколадных волос за ушко, обнажая множество металлических креплений для серёжек. — Интересуетесь с целью закона о возрасте согласия? Рукой зарывается в волосы, когда помещение содрогается от окружающего смеха. Блондиночка с вызывающим размалеванным макияжем на лице искажает губы в истерически наигранной улыбке. Супер, знакомимся, это—местная шлюшка, боящаяся потерять лучшие хуи в себе. Не посягаю, милая. — А зовут то тебя как? Или ты как вебкамщица, забыть сложно, а найти невозможно? — язвит темноволосый, медленно спускаясь со ступеней к своеобразной сцене. — Хм, уже натыкался на мою анкетку, милый? — Так, харе! — вернувшийся в сознание препод врезается в только начавшуюся беседу. — Рил, тебя как зовут? Молчу, продолжая блуждать взглядом по темноволосому парню. Бордовая толстовка, темные джинсы свободного кроя, весело болтающаяся цепочка на бёдрах и новенькие адидасы на ногах. Мелкий воришка? — Кира ее зовут! — вскрикивает вновь просунувшийся с дальних рядов, а на моем лице прорисовывается широкая улыбка одобрения. Надменно огибаю всё ещё незнакомого парня, направляясь в сторону последних рядов. Короткостриженный знакомый со светлыми волосами оголяет светлые зубки, а его брови, лишенные пигмента меланина, искажаются в своеобразном восторге. Определённо рад. Накидывается с объятиями, прижимая стройное тело к себе. И скука со страхом обременения списывается на радость нахождения хоть одной знакомой симпатичной мордашки в кругу наркотически зависимых, эмоционально нестабильных, проблемных, глупых и чаще никчемных. Ох, словно себя описала! — Закончили свои обнимашки! Нам пиздец послезавтра от Германа, если нас размажет девятая школа! Плюхаюсь на неудобное жесткое сиденье актового зала, взором касаясь темноволосого. Неспешно перебирает ногами, присаживаясь на несколько рядов ниже. — Ну выебут снова, тебе разве к этому привыкать? — Завали ебало, Фил! Имя обнаружено. Немного высокомерное, откровенно неприятное в полной конфигурации. Почти как Киркоров? — Ты побежишь завтра. И мне похуй! Хоть легкие выплюнь, но выиграй забег. — обращается к нему, до безумия напрягая скулы на своём лице. — Яна, ты кроме как дуть ещё че-то умеешь? — Я не бегун, Антон Вадимович! Рыжеволосая девушка с очаровательно милыми веснушками ангельской внешностью выделяется среди присутствующих. Демон внутри мягкой оболочки солнечного и ласкового котёнка. Истинный наркоман, предпочитающийся дорожки порошка, в обмен на убогую реальность. — Она—следун! Найдёт кокаин лучшей любой собачонки! — Заткнись, Макс! — кричит девушка, кидая в лицо парня объёмную тетрадку с какими-то набросками. Закатываю глаза, опрокидывая голову назад. Шейные позвонки размягчаются и несколько негромких хрустов выбираются наружу. Никита неуверенно касается указательным пальцем кожи на моей руке, несколько раз проводя сверху-вниз. Становится неловко неприятно от происходящей ситуации. Подумают ещё чего-то не то. Максимум в наших отношениях был достигнут год назад, когда после очередной взбучки дома, я напилась до усрачки и оказалась в объятьях друга-альбиноса. Пососались и легли спать, не более. Закон: никакого секса с друзьями детства. Неприятно трахаться с тем, кто срал на горшке рядом. — Новенькая, а ты умеешь что-то? — интересуется пухлая девушка с крашенными розоватыми волосами. И выглядит она немного смешно. Второй подбородок напрочь стирает шею, а глаза кажется настолько мелкими, что кажется их можно и не заметить вовсе. Явно чемпионка по беговому спринту. — Судя по ее телу, там некатанное поле ее умений.-искренне шутя произносит худощавый парень с милыми торчащими ушками и звучит так по-доброму, что аж приятно становится. — Платон. — Кира. — облокачиваюсь на руки, немного царапая нежную кожу подбородка колечком на среднем пальце. — Так умеешь что-то или только языком болтаешь? — язвит блондиночка, вызывая волну негодования в моем организме. Неужели можно иметь разговор с человеком, знающим лишь название нескольких брендовых шмоток и места покупки пали, так схожей с оригиналом! — Милая, работать язычком это по твоей части. Дай угадаю, способности заканчиваются на шитье пуш-апа в лиф, чтобы сиськи больше казались? Возгласы одобрения разряжают напряжённость атмосферы. Я бабки зарабатываю собственной физической болью, которая сопровождается моральным унижением. Уж я то знаю, что язык помогает лишь в коммуникациях. А сосать за бабки—последнее, на что может решиться уважающая себя девушка. — Дамы, закончили! — вклинивается Антон, прикрывая глаза ладонью. — Что мы имеем на исходе. Дрочер, работающий кулаком лучше, чем ногами, про мозги вообще молчу. Женя, которая покатится только если подтолкнуть. Яна, предпочитающая допинг спорту. Елена-прекрасная, которая больше на эмоционально нестабильную раскрепощению девицу похожа. Ну и остальные, которые хоть как-то, но могут помочь в эстафете. — Какие дистанции? — выдохнув интересуюсь я, замечая воодушевлённость в глазах своеобразного тренера. — Личный на сто и двести метров и эстафета на 3 км. Пожимаю плечами, решаясь помочь столь прекрасному сброду. А то ещё прогул поставят, а мне потом ебаться в разборках с родственником и тупорылой школьной классухой на пару с директрисой. — Многократный призёр и двухкратный победитель по легкой атлетике подойдет? Мужчина с невероятной скоростью подлетает ко мне, накидываясь с объятиями. Выставляю руки между нашими телами, надеясь хоть так отгородить этого прекрасного руководителя от себя. — Школьных забегов чтоли? — язвит Фил, и я сталкиваюсь с его карими глазами, прожигающими насквозь мои ноги. — Да мне похуй! Хоть детсадовских. — продолжает радоваться Антон, и я наконец-то отлепляю данный экземпляр мужчинки от себя. — России, мудак! Кира с пяти лет ночевала на стадионе. — врезается в диалог Никита, и я неодобрительно качаю головой. Нахуй просвещать людей, которые определённо этого не заслуживают. — Пока не переквалифицировалась в шаблонную мадам с годным инстаграмом и винишком по вечерам? — продолжает накалять обстановку темноволосый, и я поднимаюсь на ноги, молниеносно огибая организатора нашего спортмеропрития. Тёплая рука друга касается моей кисти, но не успев зацепиться, застывает в воздухе, падая в своеобразную пропасть. Аккуратно задираю ногу, перелезая через ряды. И вот он передо мной. Расслабленная поза, нога закинута на вторую, так, что щиколотки одной оголены. Наигранно пережёвывает жвачку, а мятный запах доносится и до моего чувствительного эпителия в носу. — Дай угадаю, солнышко.-ласково приступаю я, нагнувшись лицом к парню. — Папа ушёл из семьи, оставив твою мать с двумя детьми без денег на существование. Горбатится сутками на работе, чтобы у сынишек всё было, а старший растет настоящим мудаком, вместо того, чтобы облегчить проблемы семьи, залезает в них ещё больше! — Дальше. — сладковато показательным тоном отвечает Филипп, почесывая переносицу. Мимически мышцы на его лице напрягаются, явное недовольство не прикрывается шаблонной маской надменности. — Ты здесь за одобрением? — Уже нет. — поджав нижнюю губу произносит Фил, и я замечаю множество пышных ресничек, обрамляющих его темные глаза. — За тобой. Усмехаюсь.***