Попаданки, угрюмые ОЖП, элементы юмора и отклонение от канона

Маленький наивный Хром стал первым в моей грандиозной финансовой афере. Он же впоследствии находил мне новых участников, готовых избавиться от залежавшихся без дела яррокупюр. Среди них оказался и крайне довольный сделкой Дастар. Этот Скрудж Макдак, как оказалось, уже полтора года хранил небольшую сумму в своём сейфе. В итоге — всего несколько дней, и я наконец собрала достаточно, чтобы заявиться за фамильяром. Но в последний момент решила, что подожду немного и возьму ещё одно задание от котов на случай, если Яррофей передумает насчёт скидки. Никогда не знаешь… Проверив столовую, с радостью отметила, что сегодня на раздаче стоит Ия. А значит можно сбегать к стенду с заданиями и повыбирать в своё удовольствие, что я и сделала. Когда вернулась, все монстры уже ушли. Отлично. — Доброе утро, Селин! — улыбнулась Ия, подавая мою порцию кукурузной каши с хлебом. — Опять опаздываешь? — Доброе. Ну есть немного. У тебя… н-новый головной платок, да? По спине пробежал лёгкий холодок, а волосы на затылке зашевелились, из-за чего страшно захотелось там почесать. Я выдохнула и размяла плечи. Это странное ощущение преследует меня последние недели две. Рандомно раз в два-три дня оно возникает всего на секундочку, а потом — будто ничего и не было. В такие моменты мне всегда хочется обернуться, но я сдерживаюсь изо всех сил. Не надо кормить внутреннего Адама. — Точно, — обрадовалась Ия и поправила причёску. — Вышивка ручной работы. Правда красивый? — Правда. Она ужасно мило засмущалась, а потом наклонилась ко мне. — По секрету, в обед здесь тоже буду я. — Здорово. Обязательно опоздаю. Я накалывала на вилку варёную картоху, и этот прекрасный лязгающий звук был отчётливо слышен в любом уголке столовой. Дыхание моё оставалось спокойным и размеренным. Я даже принялась напевать про себя любимую песню Скорпионов. А всё почему? Потому что кроме меня никого тут нет. Долгих тебе лет жизни, прекрасная Ия. Почаще бы так. Почаще... Кто-то протяжно зевнул. Чуть не подавившись, я обернулась и не удержалась от разочарованного вздоха. Подозрительно-необычный. Как он так тихо зашёл?! Я вообще не слышала шагов. — Как же я ненавижу вставать по утрам… — пробормотал он, почёсывая макушку и всё ещё не издавая ни звука при передвижении, хотя шёл уже совсем рядом. А чего я удивляюсь-то? Это же Монстряндия. Мало ли какие монстры тут ходят. Вот, оказывается, есть такие, которые бесшумно передвигаются. Может бывают и те, кому дышать, допустим, не надо, или те, кто питается камнями. Так что пора перестать задавать себе глупые вопросы, в самом деле. Но как это сделать? Если перестану задавать вопросы, то запросто могу потерять себя в этом дурацком мире монстров, принять его и слиться с ним. Кажется, это уже начало происходить. Ну нет уж. Я человек, а не монстр. Я тут «в гостях». — О чём думаешь? — беззаботно поинтересовался подозрительно-необычный, успевший занять место напротив меня. И вдруг засмеялся. — Похоже, это что-то серьёзное, судя по тому, как часто менялось выражение твоего лица! — Угу. — Ой, как информативно. Теперь ты со мной разговариваешь? — Не знаю пока. Посмотрим. — На что, на моё поведение? — Слушай, — я крепко сжала вилку и отвернулась, — не обязательно обижаться, можно просто со мной не разговаривать: я не из приятных собеседников, если ты ещё не заметил… — Нет-нет, мне интересно с тобой, — перебил он, — ты меня совсем не обидела. Мне даже нравится. — Да что ты. — Сам удивляюсь, — снова засмеялся он. — Обычно все рады общению со мной, если только я не приношу дурные вести. И я всем рад! А ты нет. Мне раньше и в голову не приходило, что кому-то может быть неприятно иметь со мной дело. — Ну извиняй. — Нет, это ты извини. — Подозрительно-необычный вдруг сделался серьёзным и заглянул мне в глаза. — Невежливо было расценивать тебя только как набор полезных качеств, ещё и вслух об этом объявлять. Я был не прав. Я вздохнула и вернулась к остывающему завтраку. Такие, как подозрительно-необычный, умеют находить и признавать свои проколы? Опять удивляюсь. Но тут уже мои проблемы: людские души и мысли всегда были для меня непонятны, это Адам всех насквозь видит. Он бы предсказал такой поворот. Ну вот, теперь мне стало неловко. Это же получается, что я неблагодарная стерва, игнорю подозрительно-необычного после того, как он мне жизнь спас, да ещё и извинился. Чёрт… Надо, наверно, что-то сказать. Думай, Селин, что бы такого сказать. Мы же там вроде один разговор не закончили?.. — …В честь певицы. Я пробубнила эти слова так тихо, что сильно засомневалась в том, что вообще открыла рот и чё-то сказала. Ой позор... Вообще-то не так планировалось… Подозрительно-необычный, кажется, тоже пришёл в замешательство, потому что лязг вилки по тарелке вдруг прекратился. Он громко сглотнул, отложил столовый прибор и спросил: — Что? — В честь певицы, — повторила я громче, уткнувшись взглядом в свою тарелку. — Правда? Что за певица? Вы похожи? Ты тоже занималась пением? — Ну… Нет, я не пою. Нет, она крашеная франкоканадская блондинка, а я натуральная англоканадская блондинка. Ну, она тоже родилась в Канаде, но в другой провинции, и она старше меня лет на тридцать. Спасибо, дорогая мама, самая безумная фанатка С.Д., что назвала меня в её честь: теперь я могу рассказывать про это за завтраком монстрам из параллельного мира. К сожалению, я много чего знаю о С.: дату и место рождения, рост, названия её альбомов и синглов в хронологическом порядке, фамилию доктора, который предлагал ей операцию на голосовых связках и прочую бесполезную информацию. Просто забыть не могу. Мать пыталась привить одержимость С. и мне: водила четыре раза на концерты, ежедневно включала диски с её песнями, развешивала по всему дому плакаты с её мерзкой лошадиной рожей, дарила на день рождения всратый мерч… Даже когда маме нужны были деньги, чтобы отнести в общак её грёбаной секты, она до последнего не продавала ничего, что было связано с С.Д. Диван? Он нам не нужен. А коллекционную виниловую пластинку девяносто восьмого года не трогай! — Ей самой дали имя из песни барда. Он пел про старшую сестру по имени Селин, что она типа после смерти матери стала воспитывать младших братьев и сестёр и из-за этого не вышла замуж. — О, какая история, у нас похожие сочиняют. И как тебе эта певица? Я в этот момент как раз положила в рот горсть картошки, поэтому просто неодобрительно помычала в ответ. Подозрительно-необычный вдруг расхохотался, запрокинув голову и схватившись за живот. Ну и что тут смешного? — Тебе даже её песни не нравятся! Ты не поёшь, у вас разное происхождение и разная жизнь — вы совершенно не похожи. Зачем тебя назвали в её честь? — Ну, просто. А ты что, веришь в то, что если назвать ребёнка в честь другого человека, то он унаследует его судьбу и характер? — Нет, но я об этом много слышал. Далеко ходить не надо: мой отец назвал мою младшую сестру в честь своей бабушки. Надеялся, что она станет такой же жестокой и властной. — Получилось? — Сделать сестрёнку жестокой и властной? Нет. — Он победоносно оскалился. — Ей всего четырнадцать, но она совершенно не такая. Вы ещё не знакомы? — Нет, наверное. После этой неосторожной фразы он разрекламировал свою сестру со всех сторон, среди прочих положительных качеств упомянув, что она упарывается по человеческим комиксам, а ещё что она заноза в заднице, искательница приключений и непослушная малявка. — Дай угадаю — она в твоей гвардии. — Да. — Подозрительно-необычный поднял брови и указал на меня вилкой. — Как ты догадалась? — Ну... — Я уставилась в полупустую кружку. — Во-первых, раз вы брат и сестра, вероятно, от одних и тех же родителей, то в теории у вас должны быть схожие способности. А во-вторых, ты, как глава своей гвардии и как старший брат, скорее всего, не захотел бы разлучаться с сестрой, потому что за занозой в заднице, искательницей приключений и непослушной малявкой надо присматривать. — Точно… Я подпёрла подбородок ладонью, вздохнула, и тут что-то щёлкнуло в голове. Что я только что сказала? Схожие способности, заноза в заднице? Достала из кармана список Икар и поискала глазами нужную строчку. Ага. «Карен — подруга Алажеи, они постоянно вместе, а ещё она самая молодая в гвардии Тени — это очень круто и почётно, да-да». Гвардия Тени — это же команда подозрительно-необычного? Нет… Я поднялась выше по списку. Невры. Команда Невры. Ужас, ну и имечко. Раньше я называла его вроде-бы-обычным, а теперь это прозвище перекочевало к… — Твоя сестра это Карен? Подозрительно-необычный, то есть Невра, вдруг подавился и закашлялся. Может надо помочь? Но если кашляет, значит, дыхательные пути свободны… — Как ты догадалась? — Он шокированно уставился на меня, а потом скосил взгляд вниз и прочистил горло. — А это что такое? Невра пригляделся к моему списку и улыбнулся. — Хе. Теперь всё понятно. — Что «всё»? — Всё, — многозначительно ответил он. — Почему ты называешь Мико нашей главной, Вутца — болваном, Валькиона — боссом и так далее. Сначала я думал, ты нас просто не уважаешь, так что даже по именам звать не утруждаешься. А оказывается… — Я очень долго их запоминаю... Зато даже единожды увиденное лицо отпечатывается у меня в памяти на много лет. — Удивительно, — устраивая подбородок на кулаке, пробормотал Невра и мечтательно прикрыл веки. — А сколько раз тебе потребуется заглянуть в список, чтобы запомнить моё имя? — Примерно столько же, сколько для всех остальных. Может мне показалось, но он обиженно хмыкнул после этих слов. Я посчитала это завершением разговора и, собрав посуду, поднялась со стула. — И всё-таки… — вдруг сказал Невра и так пристально заглянул мне в глаза, что аж поджилки затряслись. Я опустила голову и принялась рассматривать сколы на тарелке. — Ты не ответила на один мой вопрос. — Валяй. — Почему ты такая холодная? У меня чувство... что ты общаешься через силу. Знаешь, как бы пытаешься быть вежливой, но на самом деле терпеть меня не можешь. Даже не смотришь почти на меня. — Ну, знаешь… Я вежлива от рождения. И дружить с другими мне скорее нравится, чем нет. — Я покрутила в руках пустую кружку. — Но я как бы забываю отразить это на своём лице. Ну и не очень я общительная. А ещё не привыкла тратить время на тех, кто мне не интересен, даже из вежливости. Невра тут же выпрямился на стуле и гордо улыбнулся, обнажая блестящие белые зубы. — Я и не сомневался, что интересен тебе. — Он радостно прожевал кусок хлеба с чесноком, а я обречённо вздохнула. И что на это ответить? — Просто стараюсь относиться к другим так же, как они ко мне. Если хорошо, то… и я хорошо. — Ты считаешь, что я ещё и хороший? — Ну-у… наверно? Я плохо тебя знаю вообще-то. Потрясающая незамутнённость и самоуверенность! Как таким людям вообще живётся? Невозможно интересно беседовать с тем, кто всякое утверждение переводит на свой лад, когда ему захочется. Поэтому, извинившись, я поторопилась убраться из столовой: не хочу, чтобы этот любитель чеснока стал домогаться до меня или склонять к вступлению в его гвардию, раз уж я снова разговариваю с ним. Никогда не знаешь… Тканевый кошель с деньгами преданно ждал меня на прикроватной тумбе, бросая тени толстыми боками. Подхватила его и едва ли не вприпрыжку пошагала на улицу. На винтовой лестнице пересеклась с задумчивым эльфом-полудурком, отмечавшим что-то в пергаменте карандашом. Я неосознанно скользнула глазами вверх по списку, выискивая его имя. Эзарель. Такое красивое имя у такого придурочного идиота. Не знаю, зачем оно мне... Так мы и проводили друг друга взглядами, держа в руках списки: я свой, а он — свой. Не знаю, что там делал полудурок, но я всю дорогу до магазина отчаянно перечитывала снова и снова одно имя. Надо бы его уже выучить. — Привет. — Яррофей, источник моей финансовой независимости, Козимо Медичи от мира монстров расплылся в улыбке, обнажающей длинные острые клычки, и коротко махнул. — Так и знал, что придёшь именно ты, моя радость. Идём, время не ждёт. Три долгих часа я провела под палящим солнцем, ища и собирая нужные коту странные предметы. Мышцы во всём теле до сих пор откликались болезненными ощущениями на каждое движение: Селин Уилсон, видите ли, недавно решила возобновить разминку по методике тренера. То есть два вечера в неделю у меня километровый забег с постепенным увеличением дистанции, каждый день — отработки базы и ударов. Больше двух месяцев не занималась — как ушла из секции, так и перестала. Чувствую себя старушкой. Работу мою Яррофей оценил довольно высоко. Даже не знаю, по какой причине: из-за того, что я ему нравилась или правда хорошо потрудилась. Просто, отдавая честно заработанные, кот не переставал глядеть на меня так, словно задумал какую-то пакость, а его большие разноцветные глаза сверкали хитреньким огоньком. Внутренне я напряглась. С эмоциональными существами всегда трудно, никакие наблюдения не спасут. Никогда не знаешь. — Яррофей, ты такой… загадочный. В чём дело? — Селин, детка, — о, этот вкрадчивый тон, — твоих накоплений уже достаточно для покупки фамильяра? — Теперь да. — Мой голос звучал даже немного торжественно. Ещё бы: такой важный этап в моей гвардейской жизни. ...Тьфу ты, опять слишком сильно погрузилась в роль. — Тогда вперёд. Я уже обо всём договорился. Что ж, он своё слово сдержал: благодаря его покровительству Мурфей, кот, занимающийся разведением фамильяров, сделал небольшую, но всё же скидку, а на сэкономленные деньги я взяла сушёных водорослей про запас. Мурфей сказал, это как раз то, чем питаются гра… гро… Короче говоря, мой будущий товарищ-фамильяр очень любит это есть. Точнее это единственное, чем он питается. Мурфей очень долго прощался с яйцом. Но ещё дольше я слушала его путаные и эмоциональные объяснения, как ухаживать за маленьким фамильяром, как кормить, как мыть и много других «как». Наконец, Яррофей понимающе мигнул мне, занял товарища каким-то разговором, и я смогла спастись. Когда вышла из душного и влажного магазина на свежий воздух, мне в лицо ударил холодный ветер. Сперва я подумала, что это из-за контраста с питомником, но потом подняла взгляд на небо, и из моего горла вырвался сдавленный, но достаточно громкий крик. Я закрыла рот, чтобы снова не заорать. Чёрт подери, мне это не снится?! Это же тучи, правда? Вон там над морем, плывут сюда от горизонта? Тучи? И какие тёмные! Чёрт! Точно гроза будет. Кажется, я улыбнулась. Настроение вмиг подскочило до сотни. Впервые за долгие недели пребывания в Монстряндии не хотелось ныть, ворчать, жаловаться — в общем, портить окружающим настроение. Я дождалась дождя. Помирилась с Неврой. Всего за месяц с лишним усердной работы чуть-чуть облагородила свою кошмарную комнату, которую уже и кошмарной-то называть не хочется. Ещё приобрела будущего «друга и помощника», существующего пока что в виде яичка внушительных размеров. Яйцо, кстати, довольно странное: тяжёлое, полностью из камня и обвито стеблем лианы. До сих пор понятия не имею, как будет выглядеть мой будущий фамильяр. Керо с эльфом-полудурком, который снова бухтел, как старая бабка, провели тест на совместимость при помощи красного зелья, которое испускало густой дым. После того как я вдохнула его через нос и выдохнула через рот, этот дым стремительно принял чёткую форму неизвестной твари, и те двое в один голос заявили... — Посмотри-и-ите-ка, кто тут у нас? Встав прямо посередине дороги, на меня надменно вылупился эльф, которого я только что вспоминала. Не зря же говорят: «вспомнишь дерьмо — вот и оно». Приплыло. — Наш назойливый человечек. Не надоело меня преследовать, Страшила? Ага. Прям целыми днями хожу за ним по пятам и докучаю. Но вслух я, конечно же, ничего не сказала, я же воспитанная. Может, если прикинусь деревом, то отстанет? Не-а. Эльф смерил меня презрительным взглядом. — Кому купила яйцо? — Себе. Эльф тут же нахмурил брови, сжал губы, закатил глаза и мученически выдохнул. О-о-о... Это значит, что уже можно доставать попкорн. — Всё становится только хуже. Ты получила комнату, место в гвардии и завела себе фамильяра, а что дальше? — Он стал загибать пальцы. — Найдёшь постоянную работу. Потом, не дай оракул, выйдешь замуж! А потом родишь кучу получеловеческих спиногрызов и будешь портить мне жизнь своей унылой физиономией, пока не доведёшь до мучительной смерти в адских страданиях?! Полудурок картинно схватился за голову и с ужасом посмотрел на начинающее хмурнеть небо. Ему бы в актёры податься: такой талант пропадает. И почему мне вдруг захотелось его подоставать? Поджилки задрожали, мозг активизировался, уже обидные конструкции и остроты придумывает. Прям какой-то Доктор Зло во мне проснулся. — Чего это ты фантазируешь о том, что мы будем неразлучны до самой смерти? — максимально спокойно спросила я. — Нравлюсь, что ли? — Сдурела? Такой красавец, как я, и такая страшила, как ты? Не смеши меня. — Любовь зла. Знаешь, ты бы мог подделать тест на кровь, раз твоё восприятие прекрасного настолько хрупкое. — И поставить пятно на моей идеальной репутации лучшего алхимика мира? — Лучший алхимик мира яростно вытаращился, показал на меня пальцем. — Ты совсем, да? — Неужели нельзя даже один разочек? — притворно задумалась я. — Поверь, если бы мог, я бы это сделал. Но, к сожалению, я никогда не ошибаюсь. Эльф развёл руками, самодовольно улыбнулся. Интересно получается. — Но ты до сих пор уверен, что я стопроцентно человек. — Стопроцентно. — Даже несмотря на положительную реакцию моей крови. — Абсолютно. — Он скрестил руки на груди и сделал морду кирпичом. Мы стояли на дороге, которая огибала деревню беженцев по внешнему краю, так что вид на злого эльфа и меня открывался со всех сторон. Проходящие мимо существа обходили нас по дуге, подозрительно пялясь, а из окон ближайших домиков одна за одной высовывались головы любопытных монстров. Какой-то мальчик даже позвал маму посмотреть, что тут творится. Видимо, у них настолько скучно, что даже небольшой спор двух незнакомцев — уже событие. — Значит ты ошибся, проводя тест. — Исключено. — Тогда ты ошибся, когда визуально определял мою расу. Ситуация так себе. Ты либо плохой зельевар, либо хреновый диагност. Две секунды неловкого молчания. Пять. Десять. Я уже подобралась и морально приготовилась защититься от какого-нибудь уничтожающего легендарного эльфийского файерболла смерти, но ничего не происходило. Подул прохладный ветерок. Зельевар-неудачник расслабился и прищурился, ища во мне что-то. Интересно, что он задумал? — Что там? — Показал на мешок у меня в руке. — Сухие водоросли. Тут началось что-то странное. Эльф вскинул брови, пробубнил себе под нос что-то невнятное, а затем выхватил мешок и заглянул внутрь. На моё справедливое возмущение противный зельевар возразил, что как раз держал курс в магазин алхимических прибамбасов: хотел пополнить ассортимент, когда я так некстати преградила ему путь. И что мой мешок как раз подходит, чтобы складировать туда важные покупки, так как свой пакет он забыл. С хитрой ухмылкой полудурок предложил выбрать, что мне больше по душе: возвращаться домой без корма, либо идти с ним за хренью для зельеваров. Э-э-э... — С чего бы? Мне, по-твоему, делать нечего? — Именно, — подозрительно улыбаясь, ответил эльф и вдруг сорвался с места. С моим мешком! — Верни! — А ты догони и отбери, Страшила! — крикнул он, тряся и размахивая им вокруг себя. У меня отвисла челюсть. Что случилось с эльфом? Он совсем ку-ку? С тяжёлым вздохом я побежала ловить буйного полудурка, пока он ещё кого-нибудь не ограбил. Тот стремительно добрался до магазина в виде огромной колбы с сочащимся из горлышка синеватым дымком, и я не потеряла его на полпути только потому, что его небесно-голубой плащ красиво развевался вслед за его сверкающими пятками. Потом эльф отсалютовал мне, распахнул резные деревянные двери и пропал внутри. — По башке надаю, — прошипела я, пытаясь не уронить тяжеленное яйцо. Магазин алхимической бурды изнутри оказался внушительней, чем я предполагала. Густо пахло сушёной зеленью, мокрой шерстью и жжёными спичками. Склянки разной формы и размеров, коробочки с рисунками трав, устройства, похожие на горелки из кабинета химии, пузатые котелки, банки с разноцветными жидкостями, деревянные и металлические ложки — стеллажи с этим и многим другим барахлом высились аж до самого потолка и петляли по всей площади, словно лабиринт. Приставные лестницы на рельсах скрипели, когда покупатели взбирались на них. Я вдруг обнаружила себя посреди набитых товарами полок, открывшую рот и задравшую голову наверх, и крепко зажмурилась. Мне неожиданно понравилось в этом месте! Тут как в библиотеке. Но пришла я сюда не чтобы любоваться. Противный эльф не желал выходить ко мне. Я даже заглянула в список и сделала над собой гигантское усилие, чтобы позвать полудурка по имени, но эффекта это никакого не дало. На меня только странно посмотрел парень-лис и тётка в полосатом костюме. Полудурок потерялся... Или это я потерялась? Пока не поняла. — Если ты не выйдешь, я всё расскажу... Мико. Ну а что? Чем могу, тем и шантажирую. Спустя какое-то время блуждания в бесконечных стеллажах, я вышла в главный зал, в начало лабиринта. И вдруг словно из ниоткуда сюда же выполз эльф с кучей барахла и спокойно подошёл к кассе. Даже не посмотрел на меня! — Ты нормальный вообще? — спросила я, пока он расплачивался. — Радуйся. Не каждому выпадает шанс пройтись по магазинам со мной. М-да, незамутнённость ещё более потрясающая, чем у Невры. Судя по довольной морде, эльф купил всё, что искал. Только тогда я ощутила, что смертельно устала. Жесть, будто с маленьким ребёнком погуляла. Удивительно, но свои алхимические покупки вместе с моими водорослями эльф сам донёс до башни. Он ни разу даже не пикнул о том, что я снова испортила ему жизнь. Честно говоря, по пути мы неплохо побеседовали. Он подсказал, что надо делать с яйцом дальше: рассказал про ману и некий инкубатор. Так что теперь мой путь лежал в любимую библиотеку. Но через кабинет зельевара. — И не забудь дать ему отстойную человеческую кличку, моя маленькая Страшила, — изрёк напоследок эльф, после чего с самодовольной улыбкой захлопнул дверь своих сумрачных владений перед моим носом. Зато добрый Керо рассказал о вылуплении от и до. Заботливо всучил толстую книгу о фамильярах вместе с инкубатором, за которым я к нему изначально пришла. Потом, конечно, раздел о грукхане — так называется фамильяр — надо было ещё перевести на английский, но добрый Керо сделал для меня и это. Я кратко переписала всю информацию о грукханах на казённый пергамент, ушла к себе, поместила яйцо в инкубатор. Наконец этот долгий странный день подходит к концу. Как только яйцо оказалось в круглом углублении, поросшем низенькой травой, по периметру инкубатора замкнулась голубая световая линия. Она прошла по дугообразной деревянной стойке, заставив её светиться изнутри, и собралась внутри мутного полупрозрачного шарика в золотом кольце. Шарик постепенно разгорался всё ярче, а когда полностью вобрал в себя энергию, начал отдавать её яйцу. Трещинки в скорлупе наполнились голубым свечением. Странно, но оно совсем не холодное. Мне показалось, в нём столько тепла, что можно обогреть всю комнату или дать вылупиться ещё парочке яиц. По окну с той стороны застучали редкие капли. Один из мелких разломов каменной скорлупы вдруг чуточку треснул. Началось. Отстойную человеческую кличку, говоришь… Ну, пусть будет Стоун.