Попаданки, угрюмые ОЖП, элементы юмора и отклонение от канона

Кошмарная… Кошмарная комната… Просто кошмарная, кошмарная, кошмарная! Особенно этот дверной шкаф. От него же почти ничего не осталось, он изъеден временем и покрыт плесенью. По-хорошему, мне, наверно, не стоит жаловаться, ведь эти страшные апартаменты я получила сразу, как договорилась сотрудничать с хвостатой девкой, и здесь всё-таки имеется кое-какая приличная мебель. Есть даже огромное окно с видом на симпатичный сад с фонтаном. Но… Но эти облезлые каменные стены, убийственно ледяной пол и запах сырости — по телу проходит дрожь каждый раз, как я захожу сюда. Похоже, тут очень долго никто не жил. Это подтверждает слова девочки-зайки о том, что у них напряг с кадрами. Меня особенно никто не инструктировал насчёт того, чем я буду заниматься, как долго пробуду, какой тут распорядок. Может эти монстры вообще днём спят, ночью выходят на охоту, а потом возьмут и скажут мне: «Так, Селин, будешь скакать по деревьям и перерезать глотки белкам-людоедкам, с которыми мы воюем уже двести лет! Вот тебе фонарь, вот тебе меч, а пожрать чё-нибудь ты и в лесу найдёшь!» Вот будет неловко… Единственное — хвостатая девка вместе с ключом от комнаты всучила мне шесть монет, отправила за местной одеждой и заставила дрожащую девочку-зайку пойти со мной. Вот не понимаю. Что такого в футболке с надписью «System Of A Down»? А в спортивных штанах? То, что они дешёвые? Всю дорогу до местного рынка я хотела провалиться сквозь землю или стать невидимкой, ну или на крайний случай — оглохнуть: мне ещё не приходилось иметь дело с такими болтливыми… существами. Эта зайка молотила языком не переставая. — Знаешь… Я догадываюсь, о чём ты думаешь, но на самом деле Мико не такая страшная, как кажется. Ну, то есть она, конечно, страшная и ещё как, — тут зайка странно захихикала, — но это только чтобы никто не спорил. У неё просто работа тяжёлая, столько всего под контролем держать — у-у-ух! Мико очень добрая и понимающая, вот увидишь, тебе надо только узнать её получше, подольше пообщаться и всё! — Угу. — А завтра у тебя будет распределение. Вообще-то каждый гвардеец проходит специальное тестирование, которое определяет его склонности и умения, и мы понимаем, куда лучше его записать. — Угу. — А такое у нас впервые! Чтобы лидер гвардии сам выбирал себе гвардейца. Ну, это наверно потому что ты… ну, что ты с Земли. Кстати, твоего будущего главу зовут Валькион! Не смотри на его рост и шрамы, он и рубиновую мышку не обидит, он вообще очень тихий и молчаливый, прямо как ты. — Угу. Ещё там что-то было про фамильяров и задания, но я ушла в себя, рассматривая товар у лавочников, и мало что запомнила. Кстати, на рынке здесь продают почти то же самое, что на Земле: посуду, мебель, растения в горшочках, игрушки, одежду и прочее. Иногда попадались ну очень странные штуки, вроде светящихся камней и цветных искрящихся зелий. — Ну, выбирай, — объявила зайка, торжественно вытянув руку в направлении целого ответвления пёстрых лавочек и шатров, увешанных разнообразными яркими тряпками, такими, каких я никогда не видела. И никогда бы не стала носить. — Красавица! — Из ближайшей лавки вышла высокая тучная тётка в типичном фэнтезийном прикиде. И всё бы ничего, не будь у неё медвежьих ушей на голове. — Заходи, подберём тебе красивый ансамбль. Она приложила ладонь ко лбу козырьком, и лицо её вдруг скривилось. Ясно, впервые видит земную девчонку. Вообще-то это невежливо, я же всё вижу. — Селин. Интересно, эта медведица слушает медвежьими ушами или у неё под волосами человеческие спрятаны? Как вообще устроены здешние антропоморфы? — Селин. — Чё? Я перевела взгляд на зайку и та отшатнулась, вцепившись в свою сумку. — Не-не смотри так на неё, пожалуйста. Ты её пугаешь! Я? Я?! Пугаю тётку-медведя?! — Почему нельзя оставить своё? — спросила я и оттянула футболку. — Ты будешь пугать всех ещё больше… — едва слышно отозвалась зайка, опустив взгляд на пыльную истоптанную дорожку. — Почему? — Ну-у, понимаешь, это не потому, что ты как-то не так выглядишь или ещё что — нет! Ты-ты очень даже классно выглядишь и… В общем, — она вплотную подошла ко мне и понизила голос до подозрительного шёпота, — потому что простые жители боятся людей. Моя правая бровь тут же дёрнулась вверх. Я скрестила руки, а зайка только доверительно закивала, вытаращив и без того огромные глаза. — Не обижайся, они не виноваты. Зато в Гвардии никто не будет относиться к тебе с предрассудками — там почти все привыкшие! Она улыбнулась и тряхнула волосами, которые тут же подхватил тёплый ветер. Мои плечи вдруг расслабились сами собой. — Ну да. Особенно ваша Мико. — Она просто осторожная, — засмеялась та. Надо же, у неё смех, как колокольный перезвон, чистый и заливистый. — Так что… ладно, давай помогу выбрать, ты, кажется, растерялась — понимаю, у нас тут так много всего, что аж глаза разбегаются. — Ну-у-у… — Забыла! — Зайка хлопнула себя по лбу, ту же руку протянула мне. — Я Икар! Очень приятно! Ладно, это было не так уж и плохо. Бесконечная болтовня Икар даже немного скрасила этот нудный бессмысленный поход, хотя её помощь в выборе одежды почти не понадобилась (читай: оказалась бесполезна, потому что наши вкусы не совпадают чуть менее чем полностью). Весь оставшийся день я просидела у себя: мысленно составляла список того, что нужно будет сделать со своей кошмарной комнатой, чтобы она приняла более-менее нормальный вид. Покрасить стены. Сменить шкаф. Постелить ковёр, иначе ступни к полу намертво примёрзнут. Найти дешёвых мастеров по ремонту. Но это всё было вчера. Сейчас почти восемь часов утра, мой желудок обиженно урчит из-за того, что я продолжаю лежать на жёсткой кровати, пялюсь в потолок и как дура стесняюсь выйти в столовую позавтракать вместе с монстрами. Вполне можно и опоздать, чтобы потом не искать лихорадочно свободный стул: я-то знаю, монстров тут много и они все шумные и широкоплечие. В нашей школе в Торонто этим обычно занимался Адам: он находил места для нас обоих, а я копошилась у раздаточной. Два года в университете приходилось тяжко в этом плане без него: студенты, конечно, были не такими широкоплечими, но локтями толкались знатно. Ну нахер. Несколько минут спустя в дверь постучали. Вот чёрт… — Кто? Снова стук в дверь, но на этот раз более настойчивый. Открыла. У порога согнулась тяжело дышащая, словно после марафона, Икар. Только сейчас заметила, что она босая. Это как так?! — Я везде тебя искала. — Она шумно выдохнула, посмотрела исподлобья. — Почему ты не пришла на завтрак? — Ну-у… решила подождать, пока народ разойдётся. — Пока ты не распределена в одну из гвардий, за тебя отвечаю я. Икар выпрямилась и очень решительно на меня поглядела своими огромными серыми глазами, сдувая настойчиво лезущую в них чёлку. — Так что собирайся, пожалуйста, завтрак у нас в семь часов утра. Когда обед и ужин помнишь? В половину первого обед, а ужин — в семь, это чёткое расписание, все ему подчиняются… или стараются. В общем, сегодня я попрошу Каруто отдать твою порцию, но ты знай: он очень вредный и не любит, когда кто-то опаздывает. И правда, этот Каруто мало того, что оказался чёртовым сатиром из греческой мифологии, так ещё и на редкость злой тип: на довольно вежливую просьбу Икар отдать мой завтрак весь изошёлся желчью и обидными словами. — Я не кормлю опоздунов! — хлопнул он по столешнице. Икар подскочила, но с места не двинулась. За спиной сатира странное варево громко булькнуло в кастрюле, крышка её прыгнула, высвободив гигантский лопнувший пузырь, и съехала набок. — Каруто, пожалуйста, сделай исключение, она же новенькая, мы ещё не успели ей всё рассказать. — А меня не волнует! Видать не сильно-то она и хотела, вон какая костлявая — как покойник. — Ну Каруто… — Никому послаблений не будет! Когда я был на войне, — вперил он в меня злобный взгляд, — мы сутками в засаде голодали, еды на всех не хватало. А вы, неблагодарные, жрёте от души, ещё и опаздывать смеете?! — Но… но сейчас-то не война… Голос Икар совсем тихий и неуверенный. — Молись, чтобы так и продолжалось, — пробубнил сатир себе под нос. Всё это время он продолжал глядеть на меня, наверно пытался убить. У него естественно не вышло: я — чемпион в игре в гляделки, сатиру осталось только натужно промычать, сжимая в руке замызганное полотенце. — Повезло тебе, что Великий Каруто сегодня добрый, — хмуро процедил он напоследок, вытащил из-за столешницы поднос с моим завтраком, после чего гордо удалился за жёлтые занавески с правой стороны своих владений, громко цокая там копытами. Мы с Икар отошли к ближайшему столику. Она вжала голову в плечи, а её тоненькие руки так тряслись, что я отобрала у неё поднос, а не то он почти наверняка полетел бы на пол. Бедная зайка, кажется, сейчас расплачется: глаза сильно увлажнились и теперь напоминали мне озеро Боя с его кристально чистой водой. Только из этих озёр вот-вот хлынет солёный водопад. Неудобно… — Пожалуй, ты права, — я положила руку зайке на плечо, — больше не стоит злить Великого Каруто, а то этот кухонный император ещё лопнет от натуги. Нахмуренные брови зайки медленно поднялись вверх, и она тихонько захихикала колокольчиком, смахивая вырвавшиеся слезинки. Надо же, этот приём с рукой на плече и правда волшебный. Им часто пользуется Адам: он большой знаток людских чувств, заводит друзей в два счёта, легко утешает грустных, веселит хмурых. А я в этом плане как бы тупенькая. Но когда рядом кто-то плачет, всё равно не по себе. — Извини, я не могу посидеть с тобой, у меня очень много работы в библиотеке накопилось. Как подумаю, что надо как-то разгребать это всё, сразу голова болеть начинает. — Икар небрежно поправила свитки в своей сумке, а потом остервенело начала копаться в ней и выудила в конце концов белоснежную с зелёным текстом карточку. — Чуть не забыла! Это тебе — разрешение на архивные книги о порталах. Приходи, когда захочешь. И убежала. Столовая по размеру едва ли не больше зала с булыжником. Если включить в неё комнату за жёлтыми занавесками (наверняка там личное укрытие кухонного императора) и какое-то помещение за большими двустворчатыми дверьми, то точно больше. Я заняла первый стол в ряду. Ряда всего два, в них — по пять круглых столов. Вокруг каждого стоят примерно по шесть стульев, значит здесь трудятся по крайней мере… шестьдесят монстров?! Ужасно… Но что ещё ужаснее — это мой сегодняшний завтрак. В тарелке с двумя небольшими сколами на краях лениво развалилось что-то варёное, а цвет у него как у разведённой в воде грязи и кетчупа. Ладно, вот я вожу ложкой по дну и вижу кусочки вроде-как-картошки и вроде-как-морковки, рассекающие собой мутную густую жижу, как Моисей — воды океана. Окей, назовём это произведение кулинарного искусства «овощное рагу» — несмотря на неаппетитный внешний вид, слюни во рту всё равно набежали, желудок сжался, а глотку сдавила голодная желчь. Эх, организм-предатель. Опасливо положила в рот ложку жижи, пожевала. Проглотила. И надо же, голова перестала кружиться от голода, а желудок благодарно расправился, готовый переваривать. Странно, но на вкус вполне годится. Уговорили, голодовку пока не буду объявлять, со мной вроде бы нормально обращаются. В клетке не держат (а в старой комнате с сырыми стенами), кормят (блевотного цвета рагу), дают деньги (посмотрим на первую зарплату). Только домой не пускают, уроды. После завтрака я буквально вылетела из столовой, потому что, взбегая по низенькой лестнице, услышала за спиной цоканье копыт, зато в коридорчике меня встретила пустота, вместе с которой я и добралась короткими перебежками до кошмарной комнаты. Там легла на кровать, сцепила руки под затылком. И… мне стало скучно. Повернула голову влево — голая стена с тёмными подтёками, деревянная дверь с щелью внизу и один маленький гвоздь. Наверно, прошлый жилец повесил там картину, которую при переезде забрал с собой. Интересно, что на ней было изображено? Что вообще рисуют на картинах монстры? Других монстров? Местную природу? Может сцены кровавых сражений? А может тот сияющий булыжник? Повернулась направо — в глаза будто мелкие иглы бросили и залили сверху спиртом. Мерзкое солнце заглядывало прямо в моё окно, направляя испепеляющие лучи-лазеры на изголовье кровати. Мысленно записала в «список облагораживания кошмарной комнаты» плотные шторы. Ненавижу солнце. Повернулась к потолку и закинула ногу на ногу. Так-то лучше. Можно пойти в библиотеку, сесть за внеклассное чтение, которое мне наобещал зелёный рейнджер (забыла его имя), но провести там весь день — перспектива не очень. Хотя при помощи книг я смогу получше изучить этот грёбаный мир, в котором мне предстоит прожить не один месяц. Возьму парочку и почитаю в своей кошмарной комнате, не хочу видеть всех этих монстров. Да, так и сделаю. — Извини, — человек-чёртов-единорог надвинул очки на переносицу, — но книги нельзя выносить из библиотеки. — Жаль, тогда… — То-то есть раньше было можно! — почти крикнул он, а когда я удивлённо уставилась на него, отдёрнул протянутые руки и снова поправил окуляры. — Просто… просто почти всегда книги возвращались в ужасном состоянии… поэтому пришлось ввести это правило. — Понимаю. — Кстати, — он улыбнулся, ещё раз протянул ладонь (странно, кстати, что не копыто), — меня зовут Керошан. Очень рад знакомству с тобой. — Селин. — Я сразу, ещё вчера запомнил. А я ведь не зря тогда подумала, что очки у него, как у библиотекарши в моём универе. Он, мать твою, и правда библиотекарь. Смешно, жизнь, очень смешно. Вот только очки — это всё, что объединяет этих двух. Миссис Трэмбли — двухметровая плотная тётка с мрачным лицом и огромными руками, авторитет среди студентов у неё был вдесятеро выше, чем у директора, а личная внеуниверская жизнь обрастала фантастическими слухами и сплетнями со скоростью звука. У неё в библиотеке не то, что учебников в ужасном состоянии — даже грязи на полу никогда не бывало. Вот такая женщина. А чувак передо мной… Ну-у-у, не буду делать поспешных выводов, лучше понаблюдаю за ним. — Ты проходи! Человек-единорог засуетился, подался влево, вправо, назад, снова поправил очки, выпрямился и улыбнулся. Мне кажется, или он стесняется ещё больше, чем я? Библиотека у них симпатичная. Не очень большая, но свободного места в ней парадоксально много. Книжные полки вовсе не полки, а выстроенные «табличкой» углубления в стенах. От пола до потолка. Хе, прикольно смотрится. Такие «таблички», битком забитые книгами, сделаны по всему периметру — лишь два огромных стрельчатых окна на противоположной от входа стене занимают место, и, чёрт побери, впускают противные солнечные лазеры. Человек-единорог вылетел откуда-то справа сзади, держа в руках два небольших потрёпанных издания. А он мне, пожалуй, нравится — сам куда-то сходил, сам выбрал две подходящие для начала ознакомления с порталами книги. Заботливо усадил в громадное красное кресло-мешок в прохладной тени. В этом мешке я потратила около двух часов своей жизни на то, чтобы прочесть все восемьдесят четыре страницы наискучнейшего учебника под названием «Порталы для чайников», но это я привередничаю. Селин Уилсон всем сердцем любит только детективы, киберпанк и мировую классику. Название этой книги в полной мере отражает её содержимое: всё написано очень доступно и подробно, а главное — по-английски. Я сразу и не заметила подвоха. — Сл-лушай… — Я нависла над человеком-единорогом, сидевшим за столом и заполнявшим красивым почерком какие-то документы. Он поднял на меня рассеянный взгляд, проморгался. Стыдно, конечно, отвлекать монстрика от работы, но любопытство во мне просто бушует и рвётся наружу. — Что случилось, какие-то проблемы? — Нет, тут просто… ну, всё на английском. — А-а-а, — понимающе протянул он и умилительно засмеялся, — точно, забыл тебе сказать. Он встал, зачем-то взяв с собой свои бумаги, вынул с ближайшей полки тоненькую рассыпающуюся книжонку с протёртыми уголками. Повернул ко мне обложкой, но я конечно же ни слова там не поняла. — Вот, это первоисточник. Он был издан на местном, элдарийском языке. Где-то на этих землях пару-тройку веков назад жил учёный. Он изобрёл формулу порталов, через которые можно было путешествовать на Землю, и записал её и порядок действий на пергаменте с помощью сокращений и символов. Долгое время этот пергамент был единственным документом, в котором содержалась практическая информация о порталах. А потом появился другой учёный, который расшифровал эти сокращения и символы и описал всё остальное: где найти ингредиенты, как их собрать, как хранить, в каком количестве использовать и так далее. — Дай угадаю, он назвал свою книжку «Порталы для чайников»? — Точно! — Понятно… Но почему она на английском? — А, это Икар сделала перевод после, после… Английский же самый распространённый земной язык, правильно? Тут я стала засыпать его вопросами. Ну, типа какого чёрта все здесь говорят на английском языке, если у них есть свой, сколько языков они тут знают и вообще, почему они их знают и так далее. Сбитый с толку Керошан как мог пытался утолить моё любопытство, но, кажется, только ещё больше запутался. — Понимаешь… Селин, не все в Элдарии могут говорить по-английски. — Он натужно прокашлялся и поправил очки. — Во-первых, его обязаны знать все гвардейцы в Штабе. Это правило ввёл прошлый глава. Плюс к этому у нас организованы уроки английского языка для беженцев. Все желающие могут ходить на бесплатное обучение, но только с восьми лет. Он прошёл к столику, сложил ровно документы, которые держал в руке, затем повернулся ко мне. — Во-вторых, старейшины и правители некоторых населённых пунктов способны говорить на нём. Может и кто-то из простых жителей, но редко. В основном это учителя, которые и преподают английский. А, да, ещё котофеи. — Хорошо, допустим, но зачем вы вообще его учите? Это как-то связано с людьми? Я вспомнила слова Эвелейн: она говорила, что до меня здесь уже появлялись гости с Земли. Керошан замялся и потянулся к очкам, чтобы снова вернуть их на место. Хотя они не падали. — Я-я не уверен, что могу тебе это рассказывать. В общем… — Я знаю, что до меня сюда уже попадали люди через некие ведьмины круги. А ещё Икар проболталась, что знает хренову тучу языков и диалектов, и что ты тоже не только на английском разговариваешь. — А-а, ну… — Он тяжко вздохнул, точно готовился умереть. — Ну, хорошо. Только пожалуйста… Он выделил это слово — «пожалуйста». — …не говори никому, что я тебе сейчас скажу. Возможно, в будущем Мико или кто-нибудь ещё с высоким рангом тебе расскажет, но до этого момента… храни это в тайне, хорошо? И он тихим шёпотом поведал мне, что периодически на это место, Элдарию (спасибо, напомнил название), нападают группы людей. Одни таскали с собой флаги с изображением глаза в треугольнике. У других на доспехах висели белоснежные накидки с огромными красными крестами. Приходили и другие, не похожие ни на первых, ни на вторых. Кто они такие — до сих пор узнать не могут. — Погоди, ты о тамплиерах и иллюминатах? — Э… Да, — Керошан уставился на меня выпученными глазами, — н-но откуда ты про них знаешь? — Люблю историю. Эти организации были очень известными в своё время, а иллюминаты и сейчас популярны, но скорее в рамках всяких теорий заговора. Меня больше волнует то, откуда про них знают здесь. Неужели сюда можно попасть из любой временной точки?! Это же просто жесть! Это же я могу, допустим, проснуться завтра, а под моими окнами будут стоять самураи из Шинсэнгуми или инопланетные захватчики с бластерами и звездолётами! Ох, фантазия, успокойся… Керошан вдруг нахмурился, снял очки, потёр переносицу, наконец посмотрел на меня так, словно готовился выдать нечто невероятное либо отругать за то, что сую нос не в своё дело. Но успел только набрать воздуха в лёгкие, после чего его взгляд перескочил на что-то позади меня, и единорожик резко замолчал. Даже через накидку видно, как напряглись его плечи. — Ну как, уже трудишься на благо Элдарии? — раздался за спиной приятный знакомый голос. Пришёл вроде-бы-обычный парень. Он неторопливо приближался к нам, закладывая большие пальцы рук за пояс своих щёгольских штанов. Только сейчас заметила, что на левом глазу у него красуется повязка. Ни дать ни взять гламурный пират. Интересно, у него правда что-то с глазом или это так, для красоты и чтоб загадочности напустить? — Пока нет, но тебе ведь известно, что Валькион практически принял её в Обсидиан. Керошан внезапно решил ответить за меня. Вроде-бы-обычный парень только вздёрнул брови и осклабился. — Отлично, значит ещё есть время, чтобы склонить чашу весов в мою пользу. Он гордо поднял подбородок, заложил руки за спину. — Меня зовут Невра, — сделал ещё пару шагов вперёд. Керошан снова удивил: схватил меня за локоть, чуть потянув на себя. — Приглашаю тебя в гвардию Тени. Это лучшая гвардия в Эль, потому что, во-первых, я — её глава, а во вторых — я принимаю туда только лучших. Ты любопытно повела себя той ночью и во время допроса, это... о многом говорит. Поэтому, если хочешь, чтобы я взял тебя под крыло, попробуй вступить в мою гвардию. Закончив рекламную кампанию, вроде-бы-обычный парень сдержанно улыбнулся и посмотрел на меня сверху вниз. Наверно мне кажется, но он внимательно разглядывает моё лицо и шею. Я убрала за воротник серебряный кулон на цепочке — ко всему прочему дико захотелось ещё и себя убрать кому-нибудь за воротник, чтобы никто не глазел и не оценивал. Извини, конечно, но брать меня на слабо могут только те люди, с которыми я хорошо знакома, ты во мне искру интереса не вызываешь, несмотря на довольно симпатичное лицо, умение себя подать и высокий статус. А неприкрыто пялиться на людей вообще невежливо. — Всегда такой гостеприимный? — Только с новобранцами. Свежая кровь, новые знакомства — и кто знает, чем ты сможешь быть мне полезна. — Ясно. — Решил попользоваться моими умениями. Я демонстративно повернулась к нему спиной. — До свидания, Керошан, было приятно поговорить и спасибо за твою помощь, ты очень добрый. Единорожик явно остался доволен комплиментом — хорошо, что он так быстро пришёл мне на ум. Терпеть не могу этот тип руководителей: гонщиков за сраными показателями и пиявок, свисающих с шеи и размазывающих по тебе свою склизкую ядовитую слюну, пока сосут твою кровь. Вот сразу видно, этот… как там его… вроде-бы-обычный парень — явно из таких. «Я принимаю к себе только лучших». «Попробуй вступи». «Кто знает, чем ты сможешь быть полезна». Могу послать тебя на хрен — вот чем. Звук закрывшейся за спиной тяжёлой двери прокатился по каменным стенам угрожающим эхо. Пустынный холл первого этажа (ну и площадка второго тоже) встретил холодными каменными стенами и открытым потолком. У подножия входной лестницы — считай посредине зала — нелепо воткнуты два столба из мрамора с привязанными к ним красными шторами, создаётся впечатление, что они — портал, настолько не к месту стоят и напоминают почему-то Арку из Гарри Поттера, в которой сгинул Сириус Блэк. Но самая странная часть интерьера это маленькие деревца, растущие из дыр в полу. Дизайнер здесь отстойный… Все монстры, наверно, усердно «трудятся на благо Элдарии», и только я хожу по коридорам, как призрак, который умер здесь столетия назад и не может уйти. Тут так уныло! Даже книги из библиотеки вынести нельзя. На кой чёрт я попёрлась в грёбаный парк?! Сидела б на заднице ровно, как Адам хотел — не пришлось бы сейчас плестись снова в свою кошмарную комнату. Мне обещали, что я буду тяжело и весело работать плюс получать за это денежки — и когда?! Спрашивается, почему загорелый амбал, который намеревался принять меня в свою гвардию, вместо этого ускакал неизвестно куда? Моё внимание привлёк большой квадратный стенд на западной стене: на нём беспорядочно висело множество маленьких листков бумаги. Я подошла поближе. Да на них что-то написано. «Требуются двое аккуратных физически сильных юношей либо девушек для погрузки и разгрузки тяжёлых хрупких предметов. Три монеты за каждый. Обращаться к продавцу ваз Абену». «Здравствуйте! В срочном порядке нужно найти мерзавца, который вчера вечером совершил кражу маленького жёлтого чемодана с чёрными боковыми накладками и изображением четырёх элементов на корпусе, оставленного при входе в магазин алхимических ингредиентов. Сам чемодан тоже желательно вернуть владельцу, то есть мне. Оплата более чем достойная! Обращайтесь, пожалуйста, к потомственному и уважаемому алхимику Маррлеку Лерою, проживающему в деревне беженцев в доме номер пять. Хорошего дня и удачных поисков!». «Задание: кормить новорождённых фамильяров. Оплата труда: решим на месте. Спросить: Мурфея». Интересно. Значит такая у монстров система? Вступаешь в гвардию, берёшь задание и радостно бежишь его выполнять? Или нет? В теории я смогу самостоятельно выбирать любое понравившееся задание или мне его будет навязывать начальник? Из тех трёх, что подвернулись на глаза, я бы взяла первое, потому что лучше пойти к Абену и гарантированно заработать тридцать монет за десять ваз, чем кормить фамильяров или искать чемодан и получить за это неизвестно что. Хотя есть надежда, что Маррлек заплатит больше, чем продавец ваз, но он почему-то живёт в деревне беженцев. Если это не какая-нибудь игра слов или исторически закрепившееся за местом название, то возможно, уважаемый потомственный алхимик не очень-то и богат сейчас. Сомнительная вакансия, в общем. Рядом с моей головой стремительно прошмыгнула чья-то чёрная в красной перчатке рука, оторвала задание и скрылась за моей спиной. Пока я говорила сама с собой, к информационному стенду подошёл кто-то крупный, судя по тяжёлым шагам. Он долго оценивающе помычал, а потом я услышала короткий хруст — монстр смял свою бумажку в одно движение. — Долго не думай, все задания хороши. Но с котофеями осторожно — жадюги те ещё. Мужик хохотнул, похлопал меня по плечу и пошёл к выходу. Всё время, что он пробыл тут, я старалась не смотреть на него, поэтому его раса осталась для меня загадкой, которую не очень-то и хотелось разгадывать. Я ещё немного почитала задания, круто развернулась на сто восемьдесят градусов — хотела вбежать к себе и спрятаться там, но на первом же шагу наткнулась на чью-то грудь. Зашипела от боли, растирая нос, подняла голову. Сверху на меня смотрел — кто бы мог подумать — загорелый амбал в сияющих на солнце кусках доспехов. Вблизи его кожа кажется светлее, но даже так шрамы, расположившиеся на всех видимых частях его тела, всё равно заметны. Только бы он не оказался каким-нибудь головорезом, только бы он не оказался каким-нибудь головорезом… — Собирайся, — пробубнил он и скрестил руки на груди. — Посмотрю на твой приём. Только бы он не оказался каким-нибудь головорезом…