Broken angel

— Прекрасно! В понедельник нас уже разведут! Я просто счастлива! — срывая голос кричала Реджина, стараясь вложить в эти слова все эмоции, которые сейчас разрывали её изнутри. Подобные скандалы в их семействе уже давно перестали быть редкостью, как они ругались слышали все соседи, но им самим на это было совершенно плевать. Когда всё пошло не так? Кто виноват? Ответов на эти вопросы не было, была только всепоглощающая боль, изнутри раздирающая обоих боль. — А я как счастлив, ты просто не представляешь! Наконец-то! — не желал оставаться в долгу Робин, с каждым разом всё подливая масла в огонь. Эти слова ножом резанули по сердцу женщины, но она сильная, она не покажет этого, не доставит ему такой радости. Миллс лишь с каменным лицом замерла напротив, немигающим взглядом смотря на когда-то любимого человека. Руки на ощупь нашли кухонный островок, изо всех сил цепляясь за него, будто бы это последняя опора, удерживающая её от падения в бездонную пропасть. Голубые глаза, что когда-то были такими родными теперь изменились до неузнаваемости. Где те нежность и теплота во взгляде? Где тот человек, что восемнадцать лет назад клялся ей в любви, произнося пресловутое «…пока смерть не разлучит»? Наверху послышался какой-то грохот. Их дочь, собирая вещи, чтобы вместе с отцом уехать в новую жизнь, явно даже не старалась быть аккуратной. — Пап, я почти собрала вещи, — шестнадцатилетняя Скарлетт спустилась со второго этажа с кучей сумок и поставила около отца, сердито смотря на мать. — Опять скандал начала? Да сколько можно, мама? С тобой жить невозможно, подумай уже. Наверное не просто так от тебя даже дочь родная бежит. Дело в тебе. Если бы ты хоть раз смогла сделать над собой усилие и перестать быть такой сукой, всё было бы по-другому! — Ты все собрала, дочь? — спросил Робин, поглаживая дочку по светлой макушке, желая прервать её монолог. Не смотря на всё происходящее, подобные слова из уст дочери ему не очень-то нравились. Чтобы не происходило в их отношениях, Реджина всё ещё оставалась матерью Скарлетт. — Сейчас медведя заберу и все, — девочка убежала наверх, топая пятками и совершенно не замечая, как Миллс, пользуясь тем, что Робин отвернулся, стёрла со щёк горячие слёзы. Больше всего на свете сейчас хотелось, чтобы всё закончилось. Вообще всё. Просто провалиться в небытиё и не чувствовать боли, которую они с каждым разом всё больше причиняют друг другу. Слёзы так и рвались наружу, но они на войне и больше нельзя показывать своих слабостей, больше нет рядом того родного человека, что успокаивал и сжимал в объятиях, это было так давно и сейчас казалось таким призрочным и нереальным… В груди всё сдавило, не давая нормально вздохнуть, Реджина сжала руки в кулаки, лишь бы не дать пока-ещё-мужу увидеть как трясуться её ладони. — Реджина, подумай над её словами, — беря сумки Скарлетт, Робин на минуту остановился, чтобы в последний раз взглянуть на супругу. Их отношения уже давно не были прежними и уже никогда не станут, но почему же тогда сейчас его изнутри грызло чувство, будто он теряет что-то невероятно важное в своей жизни. Он любил её, любил, безумно любил, тогда и, наверное, любил до сих пор, даже когда их брак изжил себя, медленно и мучительно убивая обоих. Однако его взгляду предстала только спина брюнетки, потому что повернись она к нему лицом, он бы увидел, как слёзы заливали румянец, размазывая макияж. — До понедельника, — изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрожал, крикнула ему вслед Миллс, так и не обернувшись. Сил сдерживать слёзы больше не осталось, кинула, не поворачиваясь, потому что сил сдерживаться больше не осталось. Робин лишь тяжело вздохнув, покинул особняк и, забросив вещи в свою машину, стал ждать дочь. — Долго ты собираешься жить у папы? Когда мне тебя забрать? — приведя себя в порядок женщина поднялась наверх, где дочь собирала последние вещи. Реджина с ужасом обвела комнату взглядом, осознавая, что вещей в комнате почти не осталось, открытй шкаф с пустыми вешалками лишь подтвердил догадку, этот дом, эта комната, всё как будто вымерло в считанные часы, оставляя её среди множества пустых стен. Миллс оперлась на стену, чтобы не упасть, ноги стали ватными, отказываясь держать обладательницу. Скарлетт, упаковывая любимые игрушки, лишь бросила на неё мимолётный взгляд полный безразличия из-за плеча, хмыкнув. — Я переезжаю к папе и Мэриан. Я с ней поговорила, она была этому рада. Сказала «нечего тебе жить с этой стервой» — категорично ответила младшая Локсли, стремясь сделать матери как можно больнее, так больно, как было больно ей, когда два родных человека каждый вечер поливали грязью друг друга, крича на весь особняк. Скарлетт во всём винила мать, ведь отец, он хороший, он гулял с ней, дарил подарки, дурачился, в то время как Реджина только ругалась и читала нотации, как ей казалось. На деле же, только мать по-настоящему стремилась воспитать в ней сильный характер, который поможет девочке выжить во взрослом суровом мире. Но это она поймёт намного позже… — А разве я разрешала тебе? — повысила тон Миллс, отсутствие контроля над ситуацией ещё больше нервировало. Она ненавидела, когда почва уходит у неё из-под ног. — А мне не нужно тебя спрашивать. Я больше не могу с тобой жить, ты меня душишь. Каждодневные ссоры с тобой и папой меня уже достали. Разберись в себе уже! Оставь меня в покое! Я устала от тебя! — с каждым произнесённым словом Миллс медленно сползала по стене, будто бы не чувствуя собственного тела и не ощущая, как солёные капли градом катятся по лицу. Взгляд застыл, прикованный к одной точке, а губы хватали воздух, будто в попытке надышаться. Она чувствовала, что проваливается в бездонную пропасть, из которой уже никогда не выбраться. Скарлетт лишь, взяв сумку, прошла мимо, даже не взглянув на мать. Не понятно, откуда взялись силы, ведь ещё секунду назад ей казалась, что она не в состоянии даже пошевелиться, но Реджина вскочила и, догнав, схватила дочь за руку, которую девочка тут же выдернула. — Не трогай меня! И не звони мне, видеть тебя не хочу. — и побежала на первый этаж. Миллс вздрогнула как от удара, когда дверь особняка закрылась за дочерью, а она осталась совсем одна в огромном особняке. Всё вокруг только угнетало ещё сильнее, стены давили, а потолок словно начал опускаться. Реджина уткнулась лицом в колени с силой дёргая себя за волосы, но даже физическая боль не могла заглушить моральную, которая обжигала сердце и калечила душу. Хотелось взять кухонный нож и просто вырезать кусок плоти, перекачивающий кровь по венам, чтобы больше не чувствовать ничего. Слёзы всё текли из глаз, хотя вспоминая в какие-то количествах она приливала их каждый день, давно должны были закончится. Безысходность и ненависть заставляли задыхаться. Она ненавидела всё вокруг: себя, этот чёртов особняк, шлюху Мэриан, которую нашёл себе Локсли, и которая отчего-то так нравилась её дочери. Конечно, всем легко покупать ребёнку сладости, шмотки и водить в парк аттракционов, вот только никто не подумал, что случится если она останется одна в этом мире. Дорогие вкусы и вечная беспечность Скарлетт вряд ли помогут. Локсли это и в голову прийти не могло, он сам вырос в обеспеченной семье, ни в чём не нуждаясь, а его глупая подружка просто хотела завоевать расположение подростка. Вот только её история была не такой радужной, Миллс на собственном опыте знала, чему сейчас не научит мать, потом жестоко научит жизнь, а этого реалия своей дочки не хотела. Карие глаза опухли и покраснели, тело била мелкая дрожь и озноб, она обхватила себя руками, согреваясь и продолжая смотреть в стену напротив. Всё хватит, пора выбираться из этого места, если она не хочет утонуть в собственных слезах. Она не знала сколько прошло времени, прежде чем она всё же нашла в себе силы подняться с пола, взяла ключи и, подхватив сумку, вышла из дома закрывая его и параллельно набирая знакомый номер, который сейчас казался спасительным кругом. — Папочка, привет. Не мешаю? — Реджи, милая, ну что ты. Как ты? — Я приеду через час. Хорошо? — Жду, мне приготовить тебе что-то? Устала наверное. А внучка моя любимая там приедет к деду то? Давно не была. — Пап, она очень хотела, — в очередной раз врала Реджина подходя к машине — но у Робина как всегда появилось время и они уехали гулять. — Понятно, ну ничего, — было слышно, что отец раздосадован. — приготовить твое любимое блюдо? — Да, пап, спасибо. — Жду. Реджина сбросила, садясь за руль, завтра все равно выходной, а находится в доме было просто невозможно. Рядом с отцом она может на время отпустить ситуацию, поговорить и попросить совета. Генри сам переживал за дочь, её развод с Робином, после стольких лет брака сильно подкосил женщину. Миллс выехала за город набирая скорость, дорога была свободна, она включила музыку на всю громкость, пытаясь заглушить собственный разум, обстрагироватся от всего. Окна открыты, в надежде что ветер вышибит мозги, а вместе с ними и все мысли, что её грызли. Миллс ещё сильнее нажала на газ, вдавливая педаль в пол. Она уже не видела ничего вокруг, просто неслась по шоссе не в силах остановится. Руки сильнее сжимали руль, длинные красивые ногти поломались, кровоточа. В голове набатом звучали слова сказанные чуть больше часа назад самыми дорогими людьми в её жизни. »…Наконец-то…» »…перестать быть такой сукой…» «Оставь меня в покое! Я устала от тебя!» «Нечего тебе жить с этой стервой!» » Не трогай меня! И не звони мне, видеть тебя не хочу!» На улице стемнело, фары освещали дорогу. Не сбавляя скорости Реджина резко выкрутила руль на повороте. Вспышка. Сигнал огромного грузовика, несущегося на неё. Ужас. Крик. Визг шин. Боль. Темнота. Автомобиль на полном ходу влетел в грузовик и машину ударной волной отнесло в сторону, несколько раз переворачиваясь и выбрасывая в кювет. Боль. Невыносимая боль сковала всё тело, веки налились свинцом, она не в силах пошевелиться лишь чувствовала как тёплая кровь стекала по виску. Вот он ад. Её личный ад. Она умирает. Всё. Осознание шибануло током. Тело охватил страх, а сознание твердило лишь об одном. Соберись. Давай! Сказать Робину и Скарлетт, как ты любишь их. Позвонить. Успеть. Давай, Реджина Миллс, ты же жила ради них! Превозмогая боль, она открыла глаза, попытавшись отстегнуть ремень. Конечности потеряли чувствительность, будто стали ватными. Ну же! Быстрее! У тебя секунды… Есть, ремень поддался, она дотянулась до телефона и едва набрав номер дочери, упала на соседнее кресло, не в силах пошевелиться. Телефон выпал из рук. Гудки… Ну давай! Возьми трубку, Скарлетт! — Не звони сюда больше. — отрезал грубый женский голос. Последнее, что она слышала. Это конец. Сознание спуталось, глаза остеклянели. Прощай Скарлетт. Прощай Робин. Прости, папочка… Я вас любила. А может им и правда будет лучше без меня… Всё кончено. Сердце остановилось. Реджины Миллс больше нет. Все получили шанс стать счастливыми. — Девушка, девушка, вы как? — водитель грузовика выбил окно, рукой дотянуться до шеи брюнетки и ужаснулся — Господи… — стеклянный взгляд карих глаз уставился на него.