Heartwarming

- Good morning, kitten (Доброе утро, котёнок), - Феликс успевает сходить в душ, созвониться с родителями и договориться о месте встречи. – We have to get ready in half an hour (Мы должны быть готовы через полчаса).       Вид осторожно подрагивающих ресниц отдаётся теплом в груди. Хочется прижаться к сухим губам, оставляя на них метку своих чувств, а затем и скулы с тонкими веками расцеловать. Глядеть на Хёнджина всегда так волнительно, и неважно, что он знает каждую черту на его идеальном лице, выучил месторасположение всех родинок и морщинок, которые порой появляются из-за чрезмерно эмоциональных реакций. - Джини, - Ли хрипло шепчет, всё-таки целуя любимого в щёку и в висок, а затем невероятно осторожно в ухо, чтобы чмок не раздался слишком громко. – Маленький хитрый хорёк, я знаю, что ты не спишь… Или может, ты хочешь поговорить о вчерашнем? – Он смеётся, ощутив, как крупно вздрагивает парень. - Через полчаса говоришь? – Хёнджин пытается извиваться в крепких руках, но Феликс наваливается на него целиком и со смешками целует куда-то в волосы. - Я отпущу, но поговорить об этом нам будет нужно, хорошо? – Ликс мягко причёсывает взъерошенные пряди, вглядываясь в сонные глаза любимого. - Поцелуй, - Хёнджин согласно кивает, но уходить без нежных прикосновений не спешит. Ему было необходимо ощутить мягкие, пухлые губы на своих.       Феликс хмыкает, чешет любимого за ушком, думая о том, какой его принц разбалованный, но что он может с этим поделать? Для Хёнджина хочется исполнять все желания, топить его в сладости и любви, окутывать своей заботой и вниманием. Он не может перестать делать это, видя насколько сильно его парень расплывается в удовольствии от всех его жестов и знаков внимания. - Больше получишь, когда умоешься, - Феликс чмокает горячие губы ровно три раза, а затем скатывается с парня, наблюдая за его попытками сначала выбраться из-под одеяла, а затем не упасть с кровати. По утрам Хёнджин всегда такой неловкий. - Не смейся, - Хван недовольно бурчит, придерживаясь за косяк, а то его слегка унесло ближе к стене. Он уходит в ванную, медленно и лениво занимаясь привычными утренними делами, а когда выходит, глупо пялится на уже одетого Феликса. - У тебя ещё пять минут, но это только потому, что я знал какой ты медлительный и вместо получаса дал тебе все сорок минут. Одежда на кровати, поторопись, я вызову такси, - Феликс целует любимого в щёку и уходит с телефоном на кухню. - Почему всё так… - Хёнджин недовольно бубнит, одеваясь в то, что ему выбрал младший, и только во время нелепого сражения со штанинами, понимает, что сейчас они поедут на встречу с родителями Феликса. Спешить куда-либо теперь резко перехотелось. Он сжимает пальцами шершавую поверхность джинсы и покусывает губы. Можно ведь прикинуться уставшим, измученным после вчерашнего, в конце концов, заявить о том, как ему задница саднит… Но нет, об этом он не скажет, иначе Феликс начнёт излишне переживать и оберегать его. Не то, чтобы Хёнджину не нравился их медленный и чувственный секс или смена ролей, просто душевное равновесие Феликса для него очень важно. - Хёни? – Хван глупо моргает, не понимая, когда Феликс оказался прямо перед ним. – Ты какой-то слишком молчаливый, - он немного переживает, пытаясь искать ответы в том, что делал с парнем вчера. Возможно он перестарался, не понял задумки старшего, всё испортил? – Что-то не так?       У Хёнджина воздух спирает в груди пока он смотрит на взволнованного парня. Красивые бронзовые глаза внимательно изучают его, маленькие губы приоткрыты, словно он пытается подобрать какие-то слова, чтобы отгадать или предположить его состояние. Вот так всегда, Феликс слишком заботливый, слишком внимательный, ненавидит обижать дорогих ему людей, даже если порой это случается абсолютно неосознанно. - Мне просто… Немного страшно? – Хёнджин выдавливает из себя правду, зная, что Ликс его поймёт. - Я знаю, малыш, - Феликс понимающе кивает, сжимает прохладные пальцы в своих ладонях и прижимается к ним губами. – Но я буду рядом с тобой. И я не позволю причинить тебе боль, договорились? Я буду защищать тебя также, как это делал ты, - он легко улыбается, надеясь приободрить любимого хоть немного. - Ладно, - Хван послушно кивает, вздрагивая от внезапного звонка. - Такси подъехало, - Феликс переплетает их пальцы, помогает с обувью и натягивает бейсболку на короткие волосы. Они оба решили подстричься. Летом слишком жарко, чтобы страдать ещё и из-за длинных волос, но к зиме точно снова отпустят прошлую длину. Тепло от маленькой ладони действительно имеет какой-то сильно успокаивающий эффект. Хёнджин почти не нервничает пока они едут на встречу к родителям Феликса. В конце концов, они действительно заочно уже знают его и никогда не говорили Феликсу ничего плохого о нём. Наверное? Если бы сказали, Ликс ведь рассказал бы ему об этом? Вряд ли бы они захотели встретиться, будь они настроены против него, верно? - Всё хорошо, не бойся. Мама с папой говорят по-корейски, помнишь? Рейч тоже немного понимает, с Оливией могут возникнуть трудности, но она уже в тебя влюблена. Постоянно ноет, как жаль, что у тебя нет младшего брата, - Ликс смеётся и смешинки из его глаз словно принимают причудливую форму сердечек, витающих вокруг. Хёнджин считает, что он спятил от нервов. – Идём.       Небольшой ресторанчик выдержан в традиционном стиле и поделён на две зоны. Одна часть со столами и стульями, вторая с подиумом, где на полу лежат специальные подушки, а низенькие столики приспособлены к горелкам посередине. Время сейчас было странное, вроде уже и поздно для завтрака, но и слишком рано для обеда, поэтому лишь одна большая семья за дальним столиком выглядела шумно. - Пап, мам, мы здесь! – Феликс поскорее тащит на буксире Хёнджина, правда, сбавляет немного обороты, когда Хван ойкает, зацепившись за небольшой порожек. – Прости, - он сжимает подрагивающие пальцы, а веснушки на его щеках танцуют от скромной улыбки. - Добрый день, Хван Хёнджин, - старший сразу же кланяется на все девяносто градусов, почти впечатываясь лбом в стол. - Здравствуй, Хёнджини, нам приятно, наконец, увидиться лично, садитесь, мы уже заказали. Всего понемногу, – Миссис Ли искренне улыбается отчего в голове у Хёнджина происходит дежавю. Её улыбка так сильно похожа на ту, от которой у него обычно тает сердце. - Здравствуй, Феликс много говорит о тебе, - мистер Ли подаёт руку, получая дрожащее пожатие в ответ. Он указывает на свободные места, которых как раз осталось два: одно с его стороны, второе напротив. Феликс почему-то при этом смотрит на него осуждающе. - Liv, can you change your seat and sit next to dad (Лив, можешь пересесть к папе)? – Феликс незаметно пытается отолкнуть Хёнджина к стулу подальше, понимая, что тот совсем с ума сойдёт, если он усадит его рядом с отцом. - But why do i have to (Но почему я)? Have Hyunjin sit next to me and you sit next to dad (Пусть Хёнджин садится рядом со мной, а ты с папой), - девушка очаровательно улыбается, махая Хёнджину и хлопая ладонью по свободному месту рядом. - Всё в порядке, - Хван нервно улыбается, украдкой касаясь плеча любимого. Он не маленький мальчик, чтобы его держали за руку всё время. Он справится, он уверен в себе! Правда, когда оказывается сидящим за столом рядом со щебечущей на английском девушкой, а его парень оказывается так далеко (в целых пяти метрах от него, разделённых толстым столом), в груди снова нарастает паника. - Вы придумали, куда хотите после сада? Hyunjin was telling me about the new exhibition (Хёнджин говорил мне о новой выставке), мы ещё там не были, может хотите посмотреть? – Феликс считает, что в выставочном зале Хёнджин найдёт гармонию и успокоение, а ему это сейчас точно пригодится. - Мы думали над посещением музея, но не определились какого, - миссис Ли снова улыбается и с интересом смотрит на Хёнджина. – Что будет за выставка? - Импресионисты… Кроме картин также мультимедийные экраны и целые комнаты, организованные в стиле Моне и Дега… Но есть также Музей Архитектуры, - Хёнджин вспоминает о специальности миссис Ли, но также быстро потухает. – Но вы там наверняка уже были. - Может это и удивительно, но нет. Совсем нет, - женщина с удовольствием поддерживает беседу, прося Хёнджина рассказать побольше о выставках и других интересных музеях. - Есть ещё одна галерея, где выставлены граффити и картины в стиле поп-арта, больше похоже на мультяшные рисунки и анимацию. Феликсу там очень понравилось, - Хёнджин неловко смотрит на сестёр, ведь им наверняка там тоже понравится. – Если я правильно помню, там всё ещё должна быть выставка фотографии… Felix told me that Rachel is interested in photography (Феликс говорил мне, что Рейчел интересуется фотографией). - О, спасибо, Хёнджин, я с удовольствием, - Рейчел не ожидала такого внимания к своей персоне, быстро переглядываясь с братом и одобрительно ему кивая. За эти месяцы она вполне поверила в то, что Ликсу с Хёнджином было хорошо, поэтому искренне хотела поддержать их. - Тогда завтра можем отправить вас гулять вчетвером, а мы с мамой устроим себе свидание, - мистер Ли смеётся, когда замечает удивление в глазах жены, но за отличную идею получает лёгкий поцелуй. – Так, еда, наконец, прибыла, все разговоры потом.       Хёнджин чуть вздрагивает, когда кто-то касается его ноги, но заметив улыбку Феликса, понимает, что это его проделки. Тот шепчет одними губами, что «его принц молодец», поселяя в груди Хвана чуть больше уверенности в себе. Несмотря на просьбу отца семейства помолчать во время завтрака, разговоры всё равно продолжались. Каждый спрашивал у него не подложить ли того или иного кусочка в тарелку. Сёстры Феликса рассказывали о своих воспоминаниях из детства, когда порой приезжали в Корею. Делились также эмоциями от пережитых вкусовых потрясений, указывая на отца, который обожал острое. - Мне сложно есть слишком острую пищу, - Хёнджин нехотя признаётся, когда мистер Ли смотрит на него пытливо, после вопроса об острых токпокки. Он надеется только на то, что его ответ воспримут адекватно, ведь Феликс тоже не был фанатом острого. - Вокруг меня слишком много котов, - мужчина закатывает глаза, вызывая смех у всех и только у Хёнджина недоумение. - У котов чувствительные языки, - Феликс хихикает и подмигивает парню. Он мог бы замурчать для смеха, но тогда Хёнджин превратится в красную помидорку и возможно даже сбежит.       Неловкости за завтраком заканчиваются вместе с ним. Прогулка по ботаническому саду Хёнджину очень нравится. Миссис Ли рассказывает так много о цветах, что он слушает её с удовольствием, под натиском Феликса показав несколько фотографий своих натюрмортов. Вообще у него в рюкзаке всегда лежал скетчбук, о чём Феликс также прекрасно знает. Всё заканчивается тем, что их с миссис Ли оставляют у пруда с водяными лилиями рисовать, а остальные идут в тропическую зону, шумную от искусственного водопада.       Тишина становится немного нервной для Хёнджина, но сидящая рядом с ним женщина лишь внимательно поглядывает на цветы, заполняя тишину росчерками карандаша. Постепенно Хёнджину тоже удаётся успокоиться и сосредоточиться на рисовании. Он и не замечает, как за одиночными цветами начинают появляться наброски целого пруда и мелькающих между больших листов рыбок с серебристыми боками. - Так красиво, - Феликс тихо шепчет, обнимая Хёнджина за шею и склоняясь к нему. Тот, конечно же, дёргается, сразу же смотрит на женщину рядом, которая со снисходительной усмешкой поворачивает свой листок. На нём конечно были лилии и пруд, но больше всего места занимала огромная металлическая конструкция и стеклянные окна, сквозь которые пробивался солнечный свет. - Профдеформация, мальчики, - миссис Ли хохочет громче, вызывая такой же смех и у Феликса.       Хёнджина от этого немного переклинивает. Он наблюдает за тем, как Ликс теперь обнимает свою мать, прижимаясь щекой к её макушке и заверяет, что получилось также красиво, просто с другой перспективы. Эта картина надолго не выходит из его головы, заставляя думать о том, как сложно всё-таки Феликсу находится в другой стране без родных рядом и возможности увидеть их в любую секунду. - We're gonna go in here (Мы зайдём сюда), - Оливия тянет сестру и маму в какой-то разноцветный магазинчик. Отец идёт за ними, Феликс показывает, что они с Хёнджином подождут на улице. - Ты снова думаешь… - Феликс смеётся, поглаживает любимого по щеке и украдкой целует в уголок губ, пока никто не видит. Множество людей, слоняющихся по торговой улице его совсем не смущают. Им они безразличны. – Это не плохо, просто ты грустишь. Я же вижу, - его переполняет эмоциями, при этом настолько разными, что от огромного счастья настроение за секунду меняется на какое-то болезненное душевное терзание. - Я не грущу, - Хёнджин пытается обороняться, видит, что безуспешно и потому сразу сдаётся. – Нет, правда, не грущу. Просто в голове так много мыслей, я не успеваю всё обрабатывать, хочется сосредоточиться на одной, но затем возникает другая. Слишком много впечатлений… - Да, я понимаю, - Феликс кивает, вздыхая чуть более свободнее. – У меня также. Много всего… - он сжимает ладони Хёнджина и улыбается глупо, когда парень прижимает его к себе, обнимая крепко и тепло. В такие моменты всё становится неважным: люди рядом, жара на улице, сомнения в душе.       Хёнджин предлагает купить всем по прохладному напитку. Они успевают в ближайшее кафе до выхода семейки из магазина. Ещё пару часов уходит на прогулку по городу, затем обед и поездку до музея. В груди снова поднимается лёгкое волнение, но это скорее желание побыстрее окунуться в любимую атмосферу. Хёнджин, правда, очень хотел посетить эту выставку, а Феликсу всегда нравилось ходить с ним, расспрашивать про странные детали, о которых сам Хван бы никогда и не задумался. За это он и любит его. И ещё за уйму всего важного.       В конце вечера даже как-то грустно расставаться с семьёй Феликса. Как и говорил парень, они были очень добры к нему и совсем не смущали строгими взглядами, правда, долго уговаривали поужинать вместе. Парням пришлось согласиться. Точнее Феликсу сдаться из-за согласия Хёнджина, который в свою очередь желал подарить любимому как можно больше времени с его семьёй. - Я попросил у отца машину на завтра. Заедем за твоими сёстрами перед походом в галерею, - Хёнджин убирает телефон в карман, выглядывая за окно, чтобы проверить, где они находятся. - Приедем пораньше, чтобы погулять с Кками? – Феликс волнительно поднимает голову, хотя секунду назад уже почти засыпал на плече Хёнджина. - Конечно, - Хван смеётся, поглаживая тёмные волосы на макушке. Он укладывает голову Феликса обратно, разглядывая новые кроссовки, о существовании которых вспомнил только в момент комплимента от Рейчел. С утра он правда был не в состоянии что-либо замечать, а хитрый Феликс одевал и обувал его в то, что сам хотел. Но всё равно, даже так с мандражом и нервами, ему очень понравилась семья Феликса. Он надеется, что и сам оставил у них только хорошие впечатления.

***

      Хёнджин поднимает голову с уютного плеча, и, щурится, глядя в окно. На стекле вовсю бликует солнце, тесные ряды деревьев перемежаются с равнинами, заполненными полевыми цветами. Внезапное дикое желание вдохнуть их полной грудью, разливается по телу. Он лезет в рюкзак, валяющийся под ногами и достаёт оттуда скетчбук. Его внимание рассеивается стоит только взглянуть на спящего Феликса. Трепет его ресниц, тихий звук спокойного дыхания. Хван замирает, впитывая в себя запах пыли и солнца, поддаётся чуть ближе, шумно вдыхая тот самый призрачный аромат цветов, древесины и тепла.       Поезд едет почти бесшумно, но что-то всё равно мешает сказочному созданию и дальше пребывать в свете грёз. Феликс жмурится, смаргивает остатки сна и расфокусировано глядит на Хёнджина, растягивая губы в лёгкой улыбке. Он тянется вперёд, прикрывая глаза, и выдыхает спокойнее, ощущая на своих губах такие же тёплые и мягкие губы Хёнджина. - Я тебе помешал? – Хван шепчет, укладывая ладонь на шею младшего. - Не думаю, - Ли хрипит, трётся кончиком носа о чужой и двигается так, чтобы оказаться в крепких объятиях, голову укладывая на широкую грудь.       Хёнджин тает под ним, превращается в удобное ложе и следит за временем на экране. Остаток пути равняется часу с хвостиком. Они ещё могут подремать это время. Скетчбук забыто лежит на коленях, грозясь упасть от любого неосторожного движения. Кажется, Феликс это понимает, притягивает книжицу к себе, обнимает руками и прижимает к груди. Он словно дракон, охраняющий своё сокровище. - Что ты хотел нарисовать? – Грудной шёпот вызывает мурашки, спускающиеся с затылка и расходящиеся по плечам. - Сначала пейзаж… потом увидел одного прелестного Фея и не смог оторвать взгляд, - Хёнджин прячет глупую улыбку в ворохе тёмных волос, горячо дыша в макушку Феликса. Он слышит его тихий смешок, представляя, как умилительно поморщился округлый нос. Копошение вынуждает отодвинуть голову. На него зорко смотрят два карих глаза, любопытно что-то выглядывая. Тепло от глубокого дыхания расходится по всей груди проникая даже внутрь. - Всё ещё хочешь нарисовать его? – Феликс приподнимает одну бровь, облизывает сухие губы и легко отстраняется, протягивая скетчбук его владельцу. Покрасневшие кончики ушей явственно указывают на смущение. Хёнджину хочется прикоснуться, провести пальцами по серёжкам, погладить россыпь маленьких умилительных веснушек на хрящике, улыбнуться от чужой стеснительной улыбки и резко отведённого взгляда, но он лишь послушно принимает скетчбук и листает его к пустой странице.       Феликс откидывается на своё кресло, его рука взлетает вверх, чтобы поправить волосы, но на полпути останавливается и возвращается обратно. Он вопросительно смотрит на парня, ловя его мягкую улыбку и тихое «не нужно, ты прекрасен». Теперь уже и щёки заливает багрянцем, он пытается высмотреть в окне что-то интересное, а затем теребит кольца на пальцах. Звук уверенных росчерков карандаша прокрадывается в голову, заставляя улыбаться. Хёнджин любит рисовать. Когда он рисует, то выглядит таким воодушевлённым и сосредоточенным, что сердце Феликса чувствует эту чужую безмятежную радость, перенимая её и преобразуя в своё собственное удовольствие. Он украдкой следит за длинными пальцами, прищуривает веки, словно котёнок уцепившийся за играющий с ним солнечный зайчик. Кольцо на пальце Хвана порой ловит яркие блики из окна. - Ёнбока? – Феликс широко раскрывает глаза, отрывая взгляд от застывших пальцев и попадая прямо в ловушку тёмно-шоколадных зрачков. Он ощущает, как его сердце пропускает один удар, а затем нагоняет его ускорившимися толчками. Сощуренные от улыбки веки расходятся лучиками-морщинками на виски и щёки. Пухлые губы растягиваются в стороны, слегка обнажая белые зубы, которые уже в следующее мгновение прикусывают нижнюю губу.       Хёнджин наклоняется, снова рыщет в сумке и выуживает оттуда леденец, протягивая его своему фею. За каждую работу нужно платить, а если перед тобой сказочное существо, ему необходимо сделать соответствующее подношение. Феликс сладости любит, поэтому Хван уверен в успехе. - Спасибо, - Феликс хихикает, на его щеках танцуют веснушки. Маленькие пальцы ловко перебирают упаковку, разрывая её и сразу отправляя леденец за щёку. – Сладкая вата, - он снова хмыкает и высовывает наверняка посиневший язык, специально кривляясь перед Хёнджином, который вновь занимается рисованием, но улыбка с его губ теперь не исчезает. - Ещё есть черничный - он фиолетовый, и клубничный, - Хван говорит, как бы между прочим, но знает, что Феликс заинтересуется этой информацией. - Возьми фиолетовый, у нас будут одинаково цветные языки, - Феликс крутит палочку между зубов, облизывая круглую конфету внутри рта. Он кидает весёлые игривые взгляды на старшего, что слишком сосредоточился на рисовании, пусть и промычал согласно на его предложение. Ликс его пока не отрывает, разглядывает влажную синеву на карамели, что в лучах солнца блестит и переливается, как какой-нибудь драгоценный камень.       Забота Хёнджина щекочет в груди, и он до сих пор не понимает, как должен справляться с этим. Возможно и не должен совсем, возможно просто ощущать это уже значит ценить. А он ценит, действительно ценит. Каждый день ценит за возможность услышать родной голос, смеяться вместе с ним, кто громче, а затем хрипеть вечерами за чаем из-за собственных глупых выходок. Когда они проводят вместе целые дни, такие разные, наполненные то тишиной и уютом, то взрывным смехом и вскриками, то расплывающимися томными стонами и страстью, бушующей внутри, тогда по кончикам пальцев бежит особенное электричество.       Феликс вздрагивает, когда на колени опускается скетчбук. Хёнджин снова копается в сумке, чтобы достать тот самый черничный леденец. На бумаге перед ним какое-то внеземное существо, угадывающееся похожим на него лишь по характерным чертам. Оно, затерянное среди веточек и цветов, украшенное каплями росы и лепестками - безупречно. - Это так волшебно, Хёни, - Ликс трепетно скользит взглядом по чужой закушенной губе, мягко накрывает подрагивающие пальцы, склоняясь, чтобы оставить на них несколько поцелуев. Руки Хёнджина способны создавать великолепные творения, и Феликс каждый раз восторженно приоткрывает губы, видя нечто новое. - Хочу перенести это на холст… Но не покажу тебе пока не закончу, - Хёнджин слишком сильно вдохновляется, чтобы оставить набросок не проработанным до самого конца. - Ты такой жадина, - Феликс дует губы и возмущённо тяжело вздыхает, вырывая из старшего самодовольные смешки. – Хочу фотографию с цветными языками, - он поглядывает на парня просящим взглядом и тому приходится согласиться.       Фотоаппарат он достаёт из их общей сумки на полке сверху. Внезапная, но долгожданная поездка с семьёй Феликса была запланирована всего на три дня. Желание отправиться поближе к воде, стороной обошло Инчон, который казался слишком обыденным для посещения, поэтому конечной точкой прибытия стал Каннын. - Знаешь, говорят, что в Кёнпходэ луну можно увидеть в пяти местах одновременно, - Хёнджин нервно облизывает губы, кидая настороженный взгляд на Феликса. - Правда? Это как? – Парень удивлённо вскидывает брови. - Одну в небе, вторую отражённую от озера, третью отражённую от моря, четвёртую отражённую, например, от напитка в стакане, а пятую… - Хёнджин приближается слишком близко, так что видит себя в широко открытых глазах. - Отражённую в глазах любимого человека. - Хёнджииниии, - Феликс ноет, прячет лицо в ладонях и зыркает на парня только одним глазом, и тот полон возмущения. – Ты смущаешь, - голос переходит на едва слышный шёпот, между пальцами и щеками появляется влажная плёнка. - Ты такой прелестный, когда смущаешься, - Хёнджин довольно улыбается, когда его шалость удаётся в полной мере. Он поправляет растрёпанные волосы, трёт кончик розового уха и целует тыльную сторону маленькой ладони. - Безобразник, - Феликс басит, но тает от всего. Прикосновения, поцелуи, слова, улыбка, взгляд. Хёнджин его погибель, Хёнджин его спасение. Сердце заходится в груди, снова невыносимо выкручивает рёбра и топит нежностью.       Хван смеётся громче, его выразительный смех прорезается на мгновение, а затем он прикрывает рот, чтобы не мешать остальным людям в салоне. В просвете между сидениями впереди, показывается заинтересованный взгляд Оливии. Феликс фыркает и машет рукой, чтобы сестра не подглядывала. - Готов? – Хёнджин совсем не сексуально обсасывает леденец, трёт им по языку и пытается посмотреть, какого же он теперь цвета. Феликс прыскает от смеха и показывает свой.       Они прижимаются ближе, так чтобы щека к щеке, и высовывают язык на камеру. Кривляются для запланированных десяти фоток, а потом просматривают получившиеся, пробуя ещё раз. Хёнджин меняет руку, приобнимает освободившейся Феликса за плечи. Они снова вместе начинают с фотографии своих языков, а потом гримасничают. Хван тычется носом в складочки на щеке, пока Ликс улыбается своей солнечной улыбкой. Он прикрывает глаза и не успевает сообразить, когда младший поворачивается и прижимается к нему своими губами. Снимки сразу становятся неважными. Хёнджин ощущает слишком большую потребность в изучении сладкого языка, игриво тыкающегося в его губы. Ладонь сжимающая плечо теперь удерживает чужой затылок, пальцы вплетаются в волосы. Феликс податливо раскрывает рот, приглашает горячий язык в свои владения. Сладость и ароматы конфет смешиваются в общем дыхании, приятные мурашки скользят вдоль позвонков. Несколько тихих звуков снова приковывают внимание впереди сидящих. Хёнджин отрывается от вкусного поцелуя, напоследок прикусив пухлую верхнюю губу. Писк слева заставляет обернуться, наткнувшись на горящий взгляд, выглядывающий из-за сидения. - Liv, get out (Лив, убирайся)! – сдавленный и злой шёпот Феликса сопровождается глухим ударом по спинке переднего кресла. Девушка смеётся, прячась и совсем не пытаясь сдерживаться, треплется обо всём со старшей сестрой.       Хёнджин чувствует тепло в щеках, встречается взглядом с Феликсом и вместе они весело фыркают. Конфета снова оказывается во рту, Хван щёлкает кнопками на фотоаппарате, чтобы просмотреть получившиеся снимки. Вместе с Феликсом они выбирают лучшие, хихикают над собственными смешными рожицами и теперь стараются целоваться куда тише.       На улице сразу же ощущается резкий подъём температуры, потому что в поезде вовсю работал кондиционер. Хёнджин ощущает, как на виске собирается капелька пота. Отец Феликса пересчитывает их словно птенцов, а затем ведёт за собой. В какой-то момент Хван ощущает себя детсадовцем на групповом выезде и это ощущение не покидает его вплоть до такси. Им приходится разделиться на две машины. С ними поехала Рейчел и почему-то Хёнджин решил оставить брата с сестрой на заднем сидении, а сам уселся вперёд. Не так уж и далеко им было ехать, а в машине дул прохладный ветерок. - Я слышала, как мама говорила о вечере игр, - Рейчел смотрит на младшего брата с лёгкой улыбкой. – Ты выглядишь слишком счастливым, в курсе? – Она чуть кривится, будто ей это не нравится, хотя на самом деле она счастлива. Они провели с Хёнджином уже несколько дней и этот парень при всей своей идеальной красоте, внутри оказался очень мягким и чувствительным. Они с Феликсом буквально нашли друг друга, и никто не мог бы подойти им так идеально, кроме них самих. - Тебе просто завидно, - Феликса хихикает, не ощущая по этому поводу ни капли отрицательных эмоций. - Завидует скорее Лив, чем я, - девушка усмехается, уже порядком устав выслушивать восхваляющие оды в честь Хёнджина. - Главное, чтобы не решила, что может увести у меня моего Хёни, - Феликс недовольно надувается и складывает руки на груди. Рейчел в этот момент смотрит вперёд, но кажется Хёнджин их совсем не слушает. - Ты же знаешь, что она просто слишком эмоциональная, - старшая Ли мягко поглаживает брата по волосам. – И очень любит тебя, - они все любят своего солнечного брата, но Оливия действительно порой очень скучает по нему. - И я вас люблю, - Феликс наваливается на сестру и крепко её обнимает. Взгляд сам собой цепляется за фигуру Хёнджина и в груди расплывается тепло. Его он тоже безмерно любит.