Heartwarming

- Кками!       Хёнджин с мягкой улыбкой следит за тем, как появившийся Феликс весьма забавно и уж очень по-детски садится на корточки, вытягивая руки и давая псу себя обнюхать. Он делает так каждый раз, когда они встречаются и со временем, пёс даже перестал недовольно ворчать, позволяя сразу себя гладить. - Ты такой хорошенький, у тебя новый комбинезон? Я такого ещё не видел, знаешь, тебе очень идёт, - Феликс ласково поглаживает лохматые ушки и маленькую голову, очаровательно умиляясь, когда пёс что-то ворчит, словно бы отвечая на его комплименты. - Ты так завысишь ему самооценку, - Хёнджин фыркает, всё наблюдая за своим парнем и любимой собакой. - Ты просто немного ревнуешь, - Феликс самодовольно улыбается, ещё немного погладив послушного пёсика, а затем всё-таки поднимается на ноги, привставая на носочки, чтобы оставить лёгкий поцелуй на губах Хвана. - О тебе я тоже не забыл, не переживай, - парень тихонько хихикает и трётся холодным носом о кончик носа старшего. - Ты чего такой холодный? Замёрз, пока доехал? – Хёнджин отпускает свои прежние обиды и всерьёз начинает переживать за Феликса. - Всё нормально, если мы пройдёмся, то я согреюсь, а если ещё и поиграю с Кками, то вообще жарко станет, - Феликс цепляет старшего за локоть и тянет их вдоль аллеи, туда, где они обычно играют с псом.       Хёнджин не возражает, только слушает приятный голос, рассказывающий ему о последних нескольких днях, да следит за семенящим рядом псом, останавливаясь в те моменты, когда Кками очень сильно нужно обнюхать очередные кусты. Они играют вместе с мячиком, от чего пёс приходит в полнейший восторг, порой забавно прыгая в сугробы и пропадая в них, пока Хван не приходит на помощь, спасая своего коротконогого продрогшего друга. - Ну, всё, ладно, теперь точно идём домой, а не то все замёрзнем, - на обратном пути Хёнджин несёт Кками на руках, ведь тот жалобными глазами смотрел на него и тряс лапками, намекая на то, что ему стало совсем холодно. - Он вьёт из тебя верёвки, - Феликс говорит это совсем не из злости, просто наблюдать за таким отношением было невероятно приятно. Любовь Хёнджина к его пёсику казалась необъятной, и от того приносила в душу какой-то умиротворённый покой. - Папа тоже так говорит, но постоянно позволяет ему улечься рядом, когда они с мамой смотрят телик, при этом потом боится даже пошевелиться, чтобы его не разбудить, - Хёнджин гордо хмыкает, потому что, чтобы кто ни говорил, а Кками в их семье любили абсолютно все, и каждый заботился, пусть и по-своему. - О, да, эти отцы, которые яро выступают против домашних животных, а потом спят с ними в обнимку и вообще ругают тебя за то, что ты вовремя не покормил их маленькую сладкую пусичку, - Феликс весело хохочет, когда Хёнджин поддакивает и добавляет ещё парочку историй из своего личного опыта. - Голодный? Можем что-нибудь перекусить ещё перед тренировкой.       В тёплой квартире пахнет кофе, Кками убегает почти сразу, Хёнджин едва успевает вымыть ему лапы и снять комбинезон. Он ведёт Феликса сначала в ванную, помыть руки, а потом на кухню, попутно хозяйничая и включая чайник, потому что горячий чай им точно был необходим. - Ты, правда, приготовишь что-нибудь для меня? – Феликс хихикает и тесно прижимается к парню сзади, наблюдая за тем как его пальцы ловко переставляют кружки по столу, открывают упаковки с чаем, позволяя понюхать каждый, чтобы выбрать понравившийся. - В холодильнике ещё что-то оставалось, так что, я точно смогу сделать жареный рис с овощами, - Хёнджин улыбается, ощущая, как ещё холодный нос мягко утыкается ему в шею, сдавленно сопя. – Обещаю, что накормлю тебя, так что потерпи и не съешь меня, - он разливает чай, а затем мягко гладит Феликса по голове. – Садись за стол, грейся. - Я бы лучше погрелся с тобой, - Ли тихонько бубнит, но примерно забирает свою кружку и садится за стол, чтобы не мешать старшему готовить. - Точно! – Хёнджин успевает только достать продукты из холодильника, вспомнив кое о чём важном. Он уносится в свою комнату под удивлённый взгляд Феликса, а возвращается с увесистой папкой. – Держи, чтобы не скучать. - А что это? – Феликс сидит немного обескураженный, поглядывая на широкую спину старшего, ведь тот уже снова принялся возиться с едой. - Это мой альбом с рисунками, ты ведь хотел посмотреть, я подумал, что это скрасит тебе ожидание. - Ммм, - Феликс понятливо мычит и чуть нервно поглаживает обложку пальцами. – Ты уверен, что хочешь показать мне? Я ведь говорил, что только, если ты захочешь, это не обязательно… - Ликс, я уверен, - Хёнджин с мягкой улыбкой оборачивается, глядя на весьма взволнованного парня, в глазах которого лёгкий страх перемежался с огромным любопытством. - Спасибо, - Феликс чуть прикусывает нижнюю губу, стараясь так уж нагло не расплыться в глупой улыбке. Конечно же, он понимает, какое доверие ему оказывает Хёнджин, и очень надеется, что никогда его не подведёт.       Открывая толстую папку, перед глазами тут же буквально расцветают прекраснейшие цветы. На секунду Феликс даже теряется от обилия пёстрых красок, перебирая в руках плотные шершавые листы, а затем находит рисунки изображающие Кками, от чего улыбка становится ещё сильнее. - Я нашёл спрятавшегося щенка! – Он хихикает, встречаясь с удивлённым взглядом Хёнджина и показывая ему заинтересовавший его рисунок. - А ты думал, на ком я ещё тренировался рисовать для тебя собачек? – Хван со смешками отворачивается, пристально следя за сковородой, чтобы не упасть в грязь лицом перед своим совершенным солнышком, который всегда кормит его чем-то очень вкусным. - Пф, я уверен, что Кками был твоим любимым натурщиком, меня не так просто обхитрить, - Феликс фыркает, разглядывая и другие картинки, порой даже просто черновые наброски. - Издеваешься, да? Он ужасен в качестве натурщика, постоянно ёрзает, а в самый важный момент может просто убежать, потому что ты его не гладишь, - Хёнджин как раз отвлекается на прибежавшего пёсика, который спокойно попил себе водички и убежал обратно греться в свою лежанку. - Ну-ну, я тебя обязательно потом пожалею, - Феликс бы и сейчас пожалел, ведь голос старшего звучал очень расстроенно и возмущённо, но ему просто не хотелось отрывать его от готовки. Он с восторгом рассматривает парочку зимних пейзажей, переворачивая листы один за другим, пока не натыкается на нечто абсолютно прекрасное.       В какой-то момент даже дыхание перехватывает, пока взгляд внимательно скользит по нервным штрихам карандаша, который то становится толще, то превращается в совсем незаметные тонкие линии. На портрете виден лишь профиль, но внутри у Феликса всё замирает от красоты и изящества, с которыми оказался передан этот человек. Фел на секунду отрывается, молчаливо вглядываясь в спину суетящегося Хёнджина, а затем прикрывает лицо руками, ощущая, как сильно оно покраснело. На мягкой поверхности бумаги, смотря куда-то вниз, словно бы себе под ноги, был нарисован сам Хёнджин. Волосы собраны в привычный хвост на затылке, уголок губ чуть вздёрнулся вверх, выдавая столь игривую ухмылку, которую Феликсу доводилось видеть ни один раз прежде. - Всё готово, - Хван врывается в наступившую тишину, гремя посудой. Пока он расставляет тарелки, двигая кружки с чаем, то замечает на чём именно так усиленно сосредоточился Феликс и невольно поджимает губы, потому что к своему творчеству относится довольно критично. Наверное, так у всех, кто создаёт что-то своими руками, но от этого легче вовсе не становится, потому что кинув лишь один взгляд на давно позабытый автопортрет, он мог назвать сотню причин, по которым его стоило перерисовать. - Вау, спасибо, принц, - Феликс восхищённо улыбается и с большой осторожностью перекладывает альбом на стул рядом, чтобы не заляпать работы своего парня едой. – Ты хорошо постарался, - он хвалит его при каждом удобном случае, даже несмотря на то, что блюдо было совсем простым. На самом деле, важна была не сложность, а вкус.       Хёнджин фыркает и отмахивается, усаживаясь за стол, но почему-то не чувствуя такой же лёгкости и беспечности, какой обладает Феликс, увлеченно перемешивающий еду. Парень забавно дует на горячий рис, от которого ещё поднимается едва заметный дымок, а затем мычит от удовольствия, пока всё пережёвывает. Хван от этого снова принимается улыбаться, даже чуть шире, чем раньше. Видеть то, как Ликс всеми силами старается ему угодить даже забавно, а ещё очень приятно, потому что в нём совсем не было веры в свои кулинарные способности. - Люблю, когда много соевого соуса, - Феликс облизывает солёные губы и переводит взгляд на старшего, который, кажется, думал о чём-то далёком, потому что долго и тщательно жевал. – О чём задумался? – Он чуть склоняет голову, пытаясь попасть в поле зрения расфокусированного взгляда и легко машет палочками. - А? – Хёнджин быстро приходит в себя, глупо глядя на мягкие губы, которые совсем немного растянулись, показывая намёк на насмешливую улыбку. – Я просто… подумал о рисунках, - он кивает в сторону, куда Феликс переложил альбом. - Мне так понравилось… Правда, - Ликс отрывается от еды и снова засматривается на карандашные линии, из которых таким чудесным образом складывается образ Хёнджина. – Ты говорил, что тебе не нравятся те рисунки, на которых изображён ты. Есть какая-то причина? – Он чуть закусывает губу и внимательно вглядывается в настоящие тёмные глаза. В них порой он может увидеть даже собственное отражение, когда они находятся безумно близко, когда смеются в губы друг друга или просто подолгу лежат по утрам, обнимаясь в уютной тишине. - Да нет, дело не в том, что на них я, просто мне не нравится, как получилось. Я бы переделал кое-какие моменты… - Хёнджин отвечает не задумываясь, а потом хмурится, не понимая, почему этот вопрос заставляет его нервничать. - Можно я возьму его себе? – Феликс тихонько мычит и поднимает рисунок над столом, показывая его старшему. – Мне нравится какой ты здесь… Напоминает мне о тех моментах, когда ты становишься исключительно ранимым. Не подумай, что это плохо или что мне это как-то по-особенному нравится. Просто… Блин, почему же так сложно? Здесь как будто отображена твоя душа, самая хрупкая вещь в тебе, которую мне очень хочется сберечь.       Хёнджин немного зависает, пока слушает Феликса и его чуть сбивчивую речь, но одно понимает ясно – в тоне младшего нет ни намёка на издевательства или насмешки. Он очень осторожный, порой останавливается на полуслове, чтобы задержаться, зажмуриться и подумать о своих дальнейших словах, что выглядит так невероятно мило… Ещё немного и Хван бы вовсе пропустил всё мимо ушей, если бы только горящие глаза не уставились бы на него с такой огромной просьбой. - Хорошо, ты можешь взять его… если тебе так понравилось, - растерянность свою Хёнджин пытается скрыть за беспечностью, пожимая плечами и утыкаясь в тарелку. - Клёво! У меня тоже теперь будет твой портрет, смогу любоваться, - Феликс широко и счастливо улыбается, прижимая листок к своей груди, а затем осторожно откладывает его обратно. - Ешь уже, остынет ведь, - Хёнджин тихонько бубнит, смущаясь такой реакции, хотя, если вспомнить, то Феликс всегда оставался невероятно эмоциональным и показывал свою радость всеми возможными способами.       Младший озорно хихикает, но послушно возвращается к еде, с удовольствием набивая щёки. Они больше не отвлекаются на разговоры, а по окончании обеда, Фел помогает уносить недоеденные закуски, правда, к мытью посуды его не подпускают, так что он просто тесно прижимается к спине Хёнджина, укладывая голову на его широкое плечо. Он не думает о чём-то конкретном, прислушиваясь то к журчанию воды, то к треску тарелок, пока Джин не просит почесать ему нос. - Если бы у меня в квартире была ванная, я бы засунул туда тебя и всего украсил пеной, - Феликс осторожно царапает ноготком кончик прямого носа, пока ему не дают отмашку остановиться. - Хочешь сделать из меня русалку? – Хёнджин таким фантазиям даже удивляется, но вскоре сам обмазывает младшего в пене. - Эй, ну! – Феликс сразу и не понимает, почему на его руках появилось странное ощущение, а когда заглядывает за плечо Джина, получает ещё пальцем в пене по подбородку. – Ты же понимаешь, что только себе хуже делаешь? – Он фыркает нагло и вытирается о футболку парня. - Чёрт, ты меня обхитрил! – Хёнджин ноет, ощущая, как намокшая ткань прилипла к телу, но даже так, если честно, он мог стерпеть всё, что угодно, лишь бы Феликс и дальше так тепло прижимался к нему и щекотал кожу своим дыханием.

********

- Может попробуешь сделать более резкий переход, но плавнее? – Феликс чуть склоняет голову на бок, скользя взглядом по разметавшимся волосам Хёнджина, кое-где прилипшим к щекам и шее. В ответ парень что-то невнятно мычит, занятый поглощением воды из бутылки. – Давай, я перевяжу, - он быстро подбирается и встаёт с пола, оказываясь за Джином, чтобы поправить его растрепавшийся хвост. - Резкий переход, но плавнее? – Немного отдышавшись Хёнджин переспрашивает, не совсем понимая о чём идёт речь. Он прикрывает глаза, когда ощущает прикосновение ласковых пальцев, что невероятно осторожно собирали его волосы. – Можешь оставить их, всё равно снова выбьются. - Ну уж нет, не собираюсь лишать себя удовольствия лишний раз повозиться с твоими волосами, - Феликс самодовольно хмыкает, а закончив, уходит к проигрывателю. – Сейчас покажу, что придумал.       Парень дожидается нужного момента, начиная со связки, которую исполняет Хёнджин, чтобы затем перейти к части, в которую им как раз нужно было добавить новый переход. Он оказывается на коленях, замерев на несколько секунд, пока музыка также застыла, а затем подрывается вверх, и пусть тело действует резко, руки продолжают плавно изгибаться в воздухе, притупляя динамичность целого движения. - Вот так, что скажешь? – Фел широко улыбается, глубоко дыша и с некоторым восторгом ожидая реакции от своего парня. - Может, повторишь ещё разок? Не уверен, что всё понял, - Хёнджин действительно не запомнил движения, потому что каждый раз, когда Феликс делает что-то восхитительное перед ним, у него на подкорке сохраняются лишь обрывки. Вот и сейчас он помнит сначала выгнувшуюся спину, из-под футболки которой можно было бы разглядеть острые позвонки, а затем неожиданный взмах рукой, полностью его завороживший. - А? Окей, - Феликс немного сконфужен, но быстро перелистывает музыку в проигрывателе и снова исполняет задуманные движения. – Возможно, если тебе не подходит, то можно как-то это обыграть… в твоём стиле, - он снова неотрывно следит за лицом старшего, не понимая, почему тот молчит так долго и готовясь к худшему. - Я бы рисовал тебя днями напролёт… - Хван расплывается в какой-то блаженной улыбке, представляя себе потрясающего Феликса, лежащего в его кровати на смятых кремовых простынях. По утрам он выглядел таким ленивым и пленительным котом, что хотелось любоваться им вечность. - Хёнджина! – Феликс недовольно выкрикивает и щёлкает пальцами перед глазами парня. – Сфокусируйся, пожалуйста, но, а вообще я раньше говорил, что мог бы побыть твоей моделью… кажется. - Ага, ты предлагал, - улыбка на лице Хёнджина меньше всё равно не становится, когда выражение его глаз меняется на хитрое и наглое. – Значит, я могу нарисовать твой акт? - Конечно, погоди, что? – Ликс пока обдумывает сказанное ощущает, как краснеет, надеясь только на то, что Хёнджин не заметит, ведь он и так должен был быть красным из-за нагрузок. - Акт, Ликси. Твоё обнажённое тело… - Я знаю, что такое акт, - Феликс быстро перебивает Хёнджина и отворачивается, словно ему безумно срочно нужно было потыкать в проигрыватель. - Так ты согласен? – Голос Хвана по-прежнему наполнен лёгкостью и даже некоторым искушением. Он смотрит в спину Феликса игривым взглядом, обожая наблюдать за тем, как тот порой смущается весьма прозаичных вещей. - Только, если ты пообещаешь мне простынку во всех стратегически важных местах, - Феликс тихонько бубнит, но за своими тяжёлыми мыслями абсолютно не замечает никакого движения позади, поэтому слегка вздрагивает, когда его обнимают крепкие руки, а к спине прижимается горячая грудь. - Для такой очаровательной модели всё, что угодно, - горячий шёпот ложится прямо на чужую влажную кожу, и Хёнджин отчётливо ощущает лёгкую дрожь, сжимая парня в своих объятиях лишь крепче. – Надеюсь, ты потребуешь от меня плату натурой, - он хихикает, утыкаясь носом в острое плечо, совсем не противясь, когда его легко толкают локтем. - Дурак… - Не могу устоять перед такой красотой, - Хван драматично громко вздыхает, словно для него это является просто невыносимым испытанием. - Ну хватит уже, я и так смущён больше некуда, - Феликс скрывает пылающее лицо за маленькими ладонями, пытаясь хоть немного прийти в себя и успокоиться. - Нет-нет-нет, ни за что. Я всегда буду говорить о том, какой ты потрясающий, - Хёнджин расплывается в довольно улыбке, оставляя мягкий поцелуй за ухом парня, ведь, когда Феликс так очаровательно смущается и краснеет, в нём просыпается какой-то донельзя сытый зверь. - Ты невыносим, - Ли хнычет ощущая, как внутри от этих слов всё сжимается и к глазам натурально подступают слёзы. Он словно разрывается от счастья, но одновременно с этим внутри его грызёт чувство, будто бы он недостаточно вкладывается в эти отношения, как будто Хёнджину он нравится больше, как будто именно старший сильнее показывает свои чувства. - Ты же не плачешь, малыш? – После некоторой тишины и едва слышного неопознанного всхлипа, Хёнджин немного теряется. Сердце начинает тарабанить быстрее, а мысленно он уже корит себя за то, что мог причинить своему дорогому солнышку боль. – Прости, если слишком давлю… Порой я не умею останавливаться вовремя. - Ну вот… что ты опять такое говоришь? – Ли громко вздыхает и оборачивается, разглядывая сморщенные брови и постоянно покусываемые губы. – Ты невыносим потому что чересчур идеален… - Что?! – Хван удивлённо округляет глаза, ни в жизнь бы не поверив, что кто-то способен назвать его идеальным. На самом деле, в нём целая куча минусов и он просто не понимает, как Феликс их ещё не заметил! – Кто из нас ещё идеальный! – Он вскрикивает, а через пару секунд смеётся под укоризненным взглядом совершенно ничего не понимающего парня. – Просто подумал о том, что будь тут Минхо его бы уже стошнило… - Теперь у меня в голове звуки блюющих котиков, Джин! – Феликс хмурится и несильно бьёт старшего по плечу. – Что за мысли дурацкие… - Долго он всё равно не может оставаться спокойным, потому что от смеха Хёнджина начинает и сам улыбаться, совершенно забывая обо всех волнениях. - Если хочешь узнать обо всех моих минусах… - Хван нервно облизывает губы и отходит за телефоном. – Смотри, - он быстро написывает другу о том, что Феликс назвал его идеальным, зная, какая реакция у него на это будет.       Минхо даже не собирается игнорировать его, как частенько делает это по выходным. Прочитав сообщение почти мгновенно, он сразу же принимается печатать ответ. - Хёнджина, ну, что за глупости… - Феликс теперь даже переживать начинает, утягивая старшего сесть на пол, чтобы поговорить. Теперь ему кажется, что сказанные им слова только наделали лишнего шуму и теперь Хван считает, что во чтобы то ни стало должен доказать свою не идеальность. – Я сказал это потому, что ты очень заботливый и внимательный, а не потому, что у тебя нет каких-то своих особенностей. - Что тебе кажется моей особенностью? – Хёнджин с интересом поглядывает то на своего парня, то на бегающие точки в телефоне. - Порой ты забываешь вещи о которых я говорил пять минут назад, а затем тебя осеняет, и ты повторяешь их, словно никогда не слышал, - Феликс ласково щурится, улыбаясь от забавных воспоминания. – Ты расстраиваешься из-за одной не получившейся печеньки, а ещё готов лежать в уголке депрессии из-за самых мелочёвых пустяков, но это так мило. - Ничего не пустяковые вещи! Я пролил кофе на белый свитер! – Хёнджин с содроганием вспоминает тот день в кофейне, когда из-за своих дырявых рук испортил любимую одежду. - Мы постирали его сразу же как вернулись домой, с ним всё хорошо, - Феликс хихикает и поглаживает парня по руке. – Ну вот, - он сразу замечает, как погрустнели любимые глаза, когда Хёнджин принимается читать отправленное ему сообщение. – Теперь тебе грустно, а ведь ты сам покрутил перед бычком красной тряпочкой, - Ли ближе двигается к Хвану и обнимает его, прижимая глупую голову к своей груди. - Хочешь прочитать? – Джин тихо булькает, поднимая руку с телефоном выше, чтобы Феликс воочию увидел все его недостатки. - Неа, лучше сам всё узнаю со временем, - Феликс ласково гладит растрепавшиеся волосы и целует парня в макушку, грея его в своих объятиях, пока тому на телефон не приходит ещё одно сообщение. - Идиота кусок, - Хёнджин фыркает и откладывает телефон. – Сначала описал всё в таких красках, а потом сказал, что без этого я не был бы собой. Вот как это понимать? – Он хлопает ладонью по полу и с вызовом смотрит на Феликса. - Как то, что он принимает тебя со всеми твоими заморочками, хотя и обожает побольнее уколоть, - Ли оставляет ещё парочку невесомых поцелуев на кончике прямого носа и на румяных щеках, замечая, как грусть и злость быстро сходят с красивого лица. - Ещё поцелуй, - Хёнджин буквально пропадает в ярких глазах, насмотреться не может на потрясающие крапинки, что так выразительно очертили столь солнечное лицо. Ему хочется снова почувствовать осторожное прикосновение мягких губ, после которого у него в груди всё дрожит и рассыпается на миллионы нежных лепестков.       Феликс даже мысли допустить об отказе не может, поэтому щурится немного и увлекает парня в неспешный поцелуй. В такие моменты, когда Хёнджин становится таким уязвимым и чувствительным, целовать его хочется только как самую большую драгоценность в мире. Кроме заботы и дрожащей нежности в его прикосновениях не проскальзывает ни намёка на что-то пошлое. Податливые губы раз за разом приоткрываются, позволяя обхватывать их и легонько тянуть. Щекотливые касания горячего языка остаются лишь где-то на самой кромке их губ, пока улыбки полностью не захватывают их разум от чего целоваться становится труднее. По тихому залу вскоре разносятся только мягкие чмоки и бархатные смешки. - Твои поцелуи могут всё исправить… Уверен, они даже могли бы излечить наш мир. Может, как-нибудь поцелуешь нашу Вселенную? Обещаю, что не буду ревновать, - Хёнджин ласково проводит тыльной стороной ладони по веснушчатой скуле. - Я бы с радостью, только не знаю, как? - Феликс чуть надувает губы, что вызывает у Хвана острое желание снова прикоснуться к ним. - Ты такой мягкий… - Хёнджин с сожалением выдыхает, едва лишь оторвавшись от тёплых губ. - Так говоришь, словно это плохо? – Феликс облизывается и легко бодается лбом в лоб старшего. - Это абсолютно деморализует мои мысли и желания заниматься, хочется только утянуть тебя в кроватку и не вылезать оттуда… - Мой принц стал совсем разнеженным, неужели это я так тебя разбаловал? – Феликс притворно удивляется и хлопает глазами из-за надувшейся мордашки. – Давай-давай, вставай. Нам нужно закончить сегодня этот кусок, ты же хотел ещё покрасоваться перед моей мамой! - Ничего такого я не хотел! – Хёнджин против воли краснеет, а потому скорее встаёт и бежит к проигрывателю собираясь включить музыку. – Перестань так ржать, - он недовольно ворчит, когда громкий смех Феликса буквально прокатывается по залу, но парень его, конечно же, не слушает.       В конце концов, им удаётся вернуться к тренировке, Хван несколько раз прогоняет новый переход от одной связке к другой, а затем они вместе танцуют уже хорошо отрепетированное начало. Феликс продолжает между делом подкалывать парня, а потом вообще вдруг решает, что Джину позарез нужно выучить одно сумасшедшее движение, которое завирусилось в сети. Такими темпами они начинают просто баловаться, бегать друг за другом по комнате и громко смеяться, пока чуть не падают запутавшись в собственных ногах. Хёнджину так хорошо, что он даже сквозь усталость улыбается и дышит громко, лёжа под боком у горячего тела. Наверное, они оба сошли с ума, если до сих пор смеются и легко толкаются, словно бы споря о чём-то без слов, но это чувство единения отдаётся глубоко внутри такой сладкой дрожью, от которой уже не получается отделаться. А если быть честными, то никто из них и не пытался.