Heartwarming

      Хёнджин просто с огромным нетерпением ждёт сегодняшнего вечера. Он бы уехал к Феликсу с самого утра или вообще вчера вечером, но родителям нужен был кто-то, кто будет таскаться с ними по магазинам и вообще всячески исполнять обязанности любимого сына. Так что как только он освободился от всей этой рутины, то немедленно принялся собираться. Напоследок он только затискал Кками, пока тот не стал рычать на него. - Не злись, я не увижу тебя пару дней и ужасно соскучусь, - парень ласково гладит пёсика по голове. – Ты же по мне соскучишься? – Он надеется на это постоянно и собственно, Кками всегда послушно встречает его у дверей и бежит обниматься. - Ты хотя бы раз в день напоминай о том, что жив, ладно? – Мама появляется в коридоре так внезапно, что Хван дёргается. - Феликс меня не съест, - Хёнджин смеётся, шнуруя кроссовки. - Я может и не за Феликса переживаю, хотя мог бы и познакомить с ним, - женщина пожимает плечами, мол новый друг, который ей, кажется, абсолютно точно не просто другом, должен был уже показаться у них в квартире. - Если хочешь, то без проблем, - Хван поднимается на ноги и улыбается, ведь раз мама сама завела разговор об этом, то ему не нужно объяснять ничего лишнего. – Я буду присылать фотки, да, понял, - он обнимает маму на прощание и уходит с набитым рюкзаком.       Если честно, как только он сдал последние экзамены, то закончившаяся учёба тут же сменяет всё направление его жизни на следующие два месяца. Теперь у него куда больше времени для танцев и Феликса. Они могут встречаться хоть каждый день и от этого у него в груди что-то сладостно тянет. Прошедшие недели оказались трудными для них обоих, поэтому сегодняшний день казался просто раем, особенно, когда он услышал от младшего, что тот ужасно хочет нарядить ёлку именно вместе с ним.       Сам Хёнджин обычно больше игрался с Кками в моменты, когда мама руководила столь важным занятием, как украшение искусственного дерева для праздника, но в голосе Феликса слышалось такое восхищение и нетерпение от всего этого, что Хёнджин плавился. Натурально весь исходился на тепло и любовь, которую не терпелось подарить одному потрясающему мальчику. Он прикрывает глаза, глупо улыбаясь, пока полупустой автобус везёт его навстречу к лучшему человеку в мире. Внезапно в голову приходят воспоминания об их недавней поездке, и то, как он поцеловал Феликса прямо в метро, заставив того так мило и растерянно засмущаться. В тот момент он и подумать не мог, что уже через пару остановок, проворный парень сам заставит его оказаться на своём же месте. Порой Хван забывает о дерзкой и игривой стороне Феликса, настолько сильно привыкнув к его мягким объятиям и уютным улыбкам. LF: Джини, хочешь сделаем сегодня имбирное печенье? Я купил много разноцветной помадки!       Хёнджин смеётся, пока читает сообщение, представляя, как парень будет весело щебетать ему о том, как правильно нужно замешивать тесто и какая температура для духовки будет оптимальной. Однажды он уже проходил весь этот курс юного пекаря, правда, больше залипал на солнечной улыбке и искрящихся глазах, но уверен, что после второго прослушивания точно что-нибудь да запомнит. HHJ: Очень хочу попробовать помадку на твоих печеньках (^_<) LF: А на моих губах? HHJ: Боялся, что не предложишь LF: Тогда тебе нужно поторопиться, иначе я съем её сам и тебе ничего не достанется. HHJ: Я уже в пути, потерпи ещё чуть-чуть!       Спрятав телефон, Хван выбегает на нужной остановке и ещё заходит в небольшой магазинчик, вспомнив о своём давнем желании накормить Феликса маршмэлоу. Он покупает сразу две пачки, ведь раз сегодня у них вечер сладостей, то можно и побаловаться немного. В подъезд он заходит с какой-то ребятнёй, улыбаясь от жалящего внутри ощущения предвкушения, особенно, когда переминается с ноги на ногу, ожидая, пока дверь в квартиру откроется. - Джини! – Феликс набрасывается на него с объятиями, как и обычно прямо на пороге. – Я соскучился, - он шепчет уже чуть тише, наконец, оказываясь в любимых руках. - И я безумно, - Хёнджин трётся о тёплую макушку, вновь ощущая, как после холодной улицы он буквально оттаивает рядом с источником некончающегося тепла. - Ещё принёс кое-что, - он легко смеётся, когда заинтересованный парень отрывается от него, словно ребёнок, ждущий сладостей. - О, а знаешь, что из них можно сделать мастику, которой покрывают торты и лепят различные съедобные фигурки? – Феликс горящими глазами смотрит на принесённые зефирки. - Ты хочешь повысить сложность наших печенек? – Хёнджин притворно охает, получая скептический взгляд в ответ на свои выходки. - Нет, конечно, - Феликс ласково проводит пальцами по мягким волосам, стянув предварительно шапку с Хёнджина. – Ты не осилишь, - он самодовольно хмыкает и прижимается к приоткрытым губам. Они всё ещё слегка прохладные и сухие, но времени насладиться ими у него не хватает, потому что старший перенимает инициативу, развязно пробираясь языком в его рот и заставляет чуть ли не дрожать от жарких и жадных прикосновений. - Ещё немного и мне не понадобится печенье, - Хван хрипит, тут же прочищая горло и отступая на шаг назад. – Ты и без них достаточно сладкий, - он вздыхает, кидая взгляд на чуть взъерошенного парня. Они с тех пор так и не обсудили смену ролей в сексе, да и если честно Хёнджину хотелось, чтобы это случилось естественным образом, когда Феликс будет готов, он просто скажет ему об этом или возьмёт всё в свои руки, уж это он точно умеет. - От помадки всё-таки не отказывайся, - Феликс задорно улыбается, а в его глазах словно прячутся весьма острые язычки пламени. - Ни за что, - Хёнджин раздевается и проходит вместе с парнем на кухню. - В комнате маловато места, так что обычно ёлка стоит у меня тут, - Феликс уже всё подготовил, осталось лишь игрушки повесить и обернуть всё это блестящей мишурой. - Оу, она такая милая, - Хёнджин даже хочет сказать, что ель такая же крошечная, как и Феликс в его объятиях, но не решается портить этот вечер глупыми приколами. - Я подумал, что мне не нужна большая, - на самом деле, Феликс считает, что у него вполне приличная ёлка. Она доходит ему почти до груди. - Расскажешь, как ты проводил рождество дома? – Хёнджин садится перед деревом, решая, что должен начать обвешивать её с нижних веток. - У нас всегда было очень тепло в декабре, - Феликс улыбается, двигаясь ближе, чтобы помогать развешивать шарики по веткам. – Обычно мы ходили на пляж, устраивали пикник и ели пиццу, - он смеётся, ведь, наверняка, не такого рассказа от него ждал Хёнджин. – Я знаю, что звучит очень странно, но для меня это была обыденность, что ли? Снег, вот что было самым потрясающим, когда я переехал. Ты не поверишь, но я очень ждал рождества здесь, чтобы отметить его так, как… Все нормальные люди? Как в фильмах и в «один дома», ну ты понимаешь, - парень чуть вздыхает от прошлых воспоминаний. – Тогда мама приехала и мои сёстры, им тоже понравился снег, особенно младшей. Помнишь, я показывал тебе фотки? Так вот это с моего первого года здесь. О, а парни были в восторге от того, что мама пригласила их на ужин. Они наелись до отвала, а потом ещё с неделю после её отъезда приходили ко мне подъедать, что осталось. - Нахлебники, - Хёнджин хмыкает, отрываясь от блестящего шарика, чтобы взглянуть на очаровывающую мордашку Феликса. В этот момент он выглядел таким сияющим, совсем не хуже гирлянд и всех блескучих украшений, собранных в этой комнате. – Постой, - он смотрит на свои руки, которые теперь кое-где были покрыты блёстками и осторожно касается щёк парня, который на мгновение удивлённо подвисает. Блёстки с его пальцев остаются на чужой коже, заставляя и побледневшие веснушки вновь ярко сиять. – Посидишь так? Только не двигайся, ладно? Я быстро.       Хёнджин на коленках выползает из узкого пространства, заставленного ёлочными игрушками, а затем сломя голову бежит по узкому коридору, поскорее выуживая из рюкзака фотоаппарат. Он возвращается обратно, включая больше света на кухне и глядит на Феликса прямо вот так, стоя, через объектив. Его лицо осыпано не только лучами света, но и поблёскивающими точками глиттера. Сначала парень щурится от яркости новой порции света, а затем смешно морщит нос, когда замечает, что его фотографируют. - Что ты делаешь, Хёнджина? – Феликс не понимает, что с ним такое произошло, что заставило старшего так сорваться. - Ты похож на фею, Ёнбок, - Хван улыбается и присаживается рядом, показывая несколько получившихся фоток. - Ты измазал меня блёстками, - Феликс смеётся и прикасается к своим щекам, видя, что на руках осталось несколько блестящих точек. – Теперь везде за мной с фотоаппаратом будешь ходить? – Он лукаво улыбается, легко склоняя голову на бок. – Эй, ну перестань, нам нужно нарядить ёлку! – Парень вздыхает, но не спешит закрываться руками, чтобы не испортить кадры. Ему нравится горящий взгляд Хёнджина, когда он берётся за съёмку. Такое желание значит, лишь то, что старшему это очень нравится, а кто Феликс такой, чтобы запрещать ему заниматься делом, которое приносит удовольствие? - Я и её сниму, обещаю, - Хван отходит чуть назад, чтобы сделать подробный фотоотчёт о проделанной работе. – В скором времени у тебя не останется места на стене, - он откладывает камеру, снова принимаясь за шарики. - Ты ещё не прислал мне прошлые фотографии, мистер ждун, - Феликс фыркает, напоминая парню не только об их спонтанной поездке в замечательное сказочное место, но и о том, как сам Хёнджин исковеркал своё имя в прошлом. - Какие у вас низкие методы, мистер Ли, - Хёнджин слегка морщится, ведь то, что сделал на той вечеринке определённо стало его ошибкой, за которую расплачиваться придётся всю жизнь. – Я обо всём помню, просто… Не могу тебе пока ничего рассказать, - он прикладывает палец к губам, встречаясь с внимательным взглядом младшего.       Феликс такими словами оказывается немного заинтересован, а опустив взгляд на пухлые губы и сам не успевает сообразить, как прижимается к ним. Точнее, он прижимается к длинному пальцу, застывшему у чужих губ. Его абсолютно ничего не смущает, ведь он уже признавался Хёнджину в своих постыдных мыслях. - Если хочешь с ними поиграть, то мы определённо не закончим, - Хван говорит это с сожалением, потому что отдать свою ладонь на растерзание ласковым губам, он мечтает уже несколько недель, а всё никак случая не подворачивается. - You’re right (Ты прав), - Феликс уклончиво отвечает, переходя на английский, ведь так будет куда короче и яснее. - Только и делаешь, что издеваешься надо мной, - Хёнджин недовольно ёрзает и тянет на себя красно-серебряную мишуру, чтобы завернуться в неё и показать, как он обижен за использование всех его любимых фетишей за один вечер. - Who knows, who knows (Кто знает, кто знает), - Феликс тихонько улыбается себе под нос, а повесив шарик, оборачивается к Хёнджину, замечая его прелестную надутую мордашку и самого парня, укутавшегося в мишуру. - Ну, вот ты почему такой милый? - Потому что Хёни нельзя обижать! - Хёнджин надувается пуще прежнего, оттаивая только тогда, когда Феликс с мягкой улыбкой подбирается ближе и обнимает его, прижимая к своей груди. - Хорошо, я понял, больше не буду обижать такого милого, Хёни, - Ли хихикает, мягко перебирая длинные волосы. - Хочешь завяжу хвостик? - Он не слышит ответа, но протянутая вверх рука, на запястье которой затянута его собственная резинка, отчётливо всё разъясняет. - Ты только вопроса и ждал? - Парень снова ласково вплетает пальцы в чужие волосы и почёсывает кожу. Он слышит, как меняется дыхание старшего, как его тело, прижатое к собственному, расслабляется чуть больше. - Ты - котик. - А тебе нравятся собачки... - В голосе Хёнджина разочарования на весь свет хватит, что снова заставляет Феликса улыбаться. - Мне нравятся все животные, но один милый котик всё же больше остальных, - младший оставляет лёгкий поцелуй на кончике слегка покрасневшего уха и принимается заплетать высокий хвост.       Вскоре они снова возвращаются к украшению ёлки. Хёнджин встаёт, чтобы развесить шары сверху, пока Феликс осторожно поворачивает дерево, чтобы абсолютно каждая его ветка оказалась со своим личным шариком. - Я запутался, - Хван недовольно дёргает мишуру на шее, понимая, что самостоятельно выбраться из этой ловушки ему не удастся. - Вместо одной ёлки у меня теперь две? - Феликс вздёргивает бровь и тянется за фотоаппаратом, чтобы сделать несколько снимков Хёнджина, который мило корчил рожицы. - Это намёк на то, что ты оставишь меня вот так страдать? - Хван хныкает и хмурится, но вскоре младший всё-таки принимается расплетать узлы на мишуре, порой заставляя его переступать с ноги на ногу или вовсе перелезать через закрученные участки. - Я свободен! - А освободителю ничего не полагается в награду? - Феликс хмыкает и насмешливым взглядом смотрит на парня. - А, чтобы мой освободитель хотел? - Хёнджин ловко перехватывает начатую игру, обнимая Феликса за талию и слегка склонив голову, чтобы было хорошо видно задумчивое лицо. - Например... - Тшш, не говори, не говори, я сам, - Хван всего за мгновение меняется, скользит ладонями по напряжённой спине и утыкается лбом в чужой. Приходится чуть сгорбиться, но это точно не проблема, когда в твоих руках находится такое прекрасное существо. - Я помню, что тебе нравится, - он практически шепчет это в чужой рот, а потом прихватывает зубами мягкие губы, но не делает больно.       Ладони спускаются всё ниже, мягко оглаживая упругие половинки. От таких лёгких касаний в груди нарастает дикое желание, но также Хёнджин прекрасно ощущает, как Феликс в его руках легко дрожит, сбивчиво дыша и вжимаясь в его губы, словно в последний раз. В голове крутится столько мыслей от простого, как же сильно он хочет этого парня, до приторно-нежного о том, как он соскучился.       Маленькие ладони роняют, наконец, мишуру на пол, хватаясь за чужую шею и углубляя их поцелуй. Проворный язык забирается в приоткрытый рот, бесстыдно поглаживая щёки. Феликс жалобно скулит, не понимая собственных ощущений, которые разрывают надвое. Хочется одновременно вжаться в грудь Хёнджина, задыхаться и дальше от глубокого влажного поцелуя, но вместе с тем тело подрагивает от столь приятных дразнящих касаний. Он почти на цыпочки встаёт, когда большие ладони вновь медленно ползут вверх к пояснице, сдавленно простанывая что-то невнятное, когда понимает, насколько хитро повёл себя старший. Он вынудил его сделать это, показать то, чего хотелось безумно, а затем сжал свои пальцы почти до боли, до сладкой дрожи и дёргающегося члена в штанах. - Хёнджина, я... - Феликс хочет сказать, что не готовился, что это немного внезапно, пусть он действительно хочет, но его прерывает тихий успокаивающий голос. - Ёнбока, я никогда не сделаю того, чего ты не хочешь, - Хван оставляет воздушный поцелуй на кончике круглого носа, а затем подхватывает парня легко, заставляя скрестить ноги. Далеко он его нести не собирается, пристраивая младшего на углу стола и ловко юркая ладонью под его бельё. - Я хочу, Хёнджина, просто не сегодня, ладно? - Феликс глотает последнюю гласную, когда его прошибает внезапным импульсом. - Как скажешь, малыш, - Хван серьёзно кивает, дразнящими поглаживаниями проходясь по всей длине пульсирующего члена. Он едва заметно улыбается, разглядывая покрасневшее лицо, с закрытыми веками и трепещущими ресницами. Тяжёлое дыхание буквально ложится на его губы, но вместо того, чтобы поцеловать, он упирается носом в шею, вдыхая лёгкий аромат парфюма, который стал уже таким привычным на Феликсе, а затем послушно прижимается губами к изогнутой шее, что будто так и просила оставить на ней парочку ярких отметин.       Феликс дышит через раз, впиваясь пальцами в тонкую футболку на широких плечах, кажется, без возможности вообще ясно мыслить. Волна за волной его прошибает сладкое удовольствие, которое дополняется влажными поцелуями, своевольно кусающего его шею Хёнджина. В принципе, сейчас Феликсу было плевать на следы, все его ощущения сосредотачиваются внизу, там, где длинные пальцы крепко сжимаются вокруг его члена, слегка царапают крайнюю плоть, сдвигая её ниже, а затем резкими движениями заставляют бесконтрольное тело дрожать и содрогаться в приступах опьяняющего кайфа. - Тебе же нравится, когда я делаю так? – Хёнджин шумно вздыхает, впечатываясь припухшими губами прямо в ухо Феликса. Его рука сдвигается ниже, пальцы перебирают потяжелевшие яички и давят прямо на линию шва за ними. – Конечно, тебе нравится, - он самодовольно ухмыляется, ведь сладкие стоны являются тому безоговорочным доказательством. - Hyunjina, please... (Хёнджина, пожалуйста) - Феликс лихорадочно шепчет, одной рукой обнимая парня за шею, а второй как-то уж совсем жалобно вцепляется в его предплечье. Он словно бы просит ту самую руку перестать издеваться над ним и закончить начатое, но Хёнджин совсем никуда не спешит, подавляя его своей выдержкой и лишь ещё больше распаляя растущее внутри желание. - Do it again? (Сделать так ещё раз?) – Хвану действительно доставляет удовольствие видеть то, как трясётся от подступающего оргазма Феликс, как его пальцы вдавливаются в его кожу, а коленки сжимаются. В этот момент парень совсем не похож на того, кто сводил его с ума, заставляя желать и подчиняться, сейчас они поменялись местами и открытие Феликса с такой стороны, до дрожи в коленках нравится Хёнджину.       Слабый стон тонет в жадном поцелуе, когда Феликс несдержанно отпускает себя и отдаётся на растерзание столь ловким пальцам. Он соврёт, если скажет, что не мечтал о чём-то подобном последнюю неделю. Чёрт, да он даже дрочил пару раз в душе, представляя себе, что это именно Хёнджин и его потрясающие пальцы касаются его так откровенно. Парень почти повисает на старшем, когда оргазм накрывает с головой. Одурманивающий запах чужого тела, становится уже неотъемлемой частью его жизни, и он не задумываясь льнёт ближе, глубоко и шумно дыша. - Было хорошо? – Хёнджин ласково шепчет, поглаживая свободной рукой волосы на затылке младшего. Он вытирает испачканную руку о кухонное полотенце, что так кстати оказалось рядом. – Мой освободитель доволен? - Господи… - Феликс тихонько стонет и бодается головой в плечо парня. – Ты ещё помнишь об этом? – Он вот абсолютно все мозги растерял под руководством жаркого шёпота Хёнджина. – Помочь тебе? - Всё нормально, - Хван легко дёргает плечом, потому что больше сосредоточился на удовольствии Феликса, чем на своём, так что вскоре мог успокоиться. - Эй, но я же тоже соскучился, - Феликс легонько отстраняется, заглядывая в тёмные потрясающе глубокие глаза и без задней мысли облизывает раскрасневшиеся губы. Скрывать перед собой своих желаний он точно не намерен, так что опуститься на колени перед Хёнджином хотелось немедленно. – Думаю, ты просто забыл, как это приятно спускать мне в рот, да? – Он нахально вздёргивает бровь и соблазнительно улыбается. - Пиздец, Феликс… - Хёнджин громко сглатывает, потому что чужие опухшие губы просто идеально бы смотрелись на его члене прямо сейчас, и он готов взвыть от собственной глупости. Явно нужно было потерпеть хотя бы до позднего вечера. – Я ещё не был в душе, развратник, - он с сожалением проводит пальцами по приоткрытым губам. - Ладно, тогда, оставлю сладкое на ночь, - Ли украдкой ловит губами палец старшего, слегка кусая его за косточку и тут же выпуская, словно ничего не делал.       Хёнджину хочется застонать, побиться головой о столешницу и вообще драматично развести истерику, потому что невозможно быть настолько открытым в своих желаниях. То есть, возможно, конечно, но эта черта в Феликсе его восхищает так сильно, что он каждый раз не верит своему счастью. Этот парень, правда, с ним? Он, правда, выбрал его, и они взаимно испытывают всю ту гамму разнообразных чувств, что сейчас засела у него в груди? Он вздыхает чуть громче, когда младший просто тянется к нему и снова превращается в маленького ангела, требующего объятий и согревающего своим теплом. В конце концов, они заканчивают с ёлкой, укутывая её в мишуру, а сверху обматывая разноцветной гирляндой. - Сколько тут режимов? - Хёнджин ответственный за подключение огоньков с интересом щелкает по кнопкам. - Кажется три, - Феликс упаковывает оставшиеся игрушки обратно в коробку. - Какой хочешь? - Просто, чтобы ровно светило. - Будет сделано, - старший усмехается и устанавливает необходимое им свечение, а затем тянется за фотоаппаратом, чтобы снять их конечный результат, а потом и Феликса рядом с красиво украшенной ёлкой. Вскоре он и сам уже оказывается притянут к дереву, и показательно морщится, когда младший делает снимки на свой телефон, правда, когда его целуют, то мысли о специальной порче фотографий, испаряются за секунду. - Теперь, печеньки! - На этих словах Феликс, словно бы оживает ещё больше, мило суетится по кухне, подготавливая ингредиенты, а потом шпыняет Хёнджина, чтобы тот отмерил сначала то одно, то второе, а потом вспоминает о своей коллекции формочек. - Хочешь покажу тебе свои формочки? - Звучит, как начало порно, Ликси, - Хван искренне смеётся, представляя себе уже специальный рождественский выпуск какого-нибудь фильма для взрослых с закосом на развратных кондитеров. - С этим ты припозднился... или нет, поторопился? - Феликс всерьёз задумывается о том, какая формулировка будет правильнее. - Вот, - он машет головой, чтобы не думать о глупостях и вываливает на стол своё сокровище. - Какая нравится больше всего? - Зайчик забавный и ёлочка. Хотя мне нравятся и звёзды, они разных размеров. Круто, можно прям композицию составить, - Хёнджин выстраивает формочки в ряд, как видит себе это. - Рядом с ёлкой сидит зайка, а над ними сияют звёзды. - Супер, мы их разукрасим и выложим так на тарелке. Блин, я должен это обязательно всем показать. Мой парень слишком хорош, - Феликс тихонько бубнит себе под нос, пока мнёт тесто пальцами и не сразу понимает, что получает лёгкий поцелуй в щёку, за которым следует ещё несколько вверх по скуле. - Джина, ну я ведь испачкаю тебя... - Мне нравится, как это звучит... Нет, нравится, как ты это говоришь, - Хван действительно ощущает дрожь, побежавшую вдоль позвоночника, когда Феликс называет его своим парнем, говорит об этом так просто и так тепло, что немедленное желание сжать его в своих объятиях едва удаётся сдержать. - Ты о чём? - Феликс удивлённо смотрит на умиротворённое лицо и чуть расплывшиеся в спокойной улыбке губы, довольно быстро понимая весь контекст. - А, ты об этом, - он загадочно улыбается и тихонько хихикает, сморщивая нос. - Пожалуй, мне тоже нравится, как это звучит - принц Хван Хёнджин мой парень. - Парень замечательного Ли Ёнбока, - Хёнджин всё-таки крепко обвивает руками талию младшего и сжимает её, пока тот не начинает наигранно задыхаться. - Ты ответственен за вырезание печенек, так что прекращай меня отвлекать... - Феликс смешно взвизгивает, когда Хёнджин щекотно проходится пальцами по рёбрам, но его возмущение так и не срывается с губ, потому что чужой счастливый смех на секунду заставляет его дыхание замереть. - Уже приступаю к работе, шеф Ли, - старший действительно принимается орудовать формочками, перекладывая заготовки на противень, при этом порой залипает на серьёзное и весьма сосредоточенное лицо Феликса, пока тот раскатывает для него очередной пласт теста. - Я только сейчас кое-что понял, - Хёнджин отрывается от печенек, которые уже были испечены и теперь они с Феликсом под тихую музыку украшали их глазурью и разноцветными посыпками. - Ммм? - Младший не отрываясь от своего занятия, заинтересованно мычит, стараясь при этом ровно выводить линии. - Я никогда не спрашивал нравится ли тебе рисовать? - Хёнджин действительно как-то упустил из виду столь очевидный вопрос. - О, - Феликс смущённо поднимает взгляд и чешет веснушчатый нос. - У меня ужасно получается, я не умею, - он неловко приглаживает волосы, словно от одного признания весь он сразу становится глупым и странным. - Каждый может научиться, правда, - Хёнджин кивает и ободряюще улыбается. - Я покажу тебе парочку упражнений, и ты всё поймёшь. - Ладно, - Феликс смущённо кивает, продолжая осторожно выводить линии на коричневых звёздах. - Я в детстве вообще-то тоже не очень рисовал. Мне просто нравилось возиться с разными цветами, а мама решила, что раз так, то почему бы не отдать меня в художественную школу? На самом деле, мне крупно повезло с учителем, так что мне понравилось рисовать только сильнее, - Хван улыбается, вспоминая о детстве и о том, сколько всего интересного он делал на занятиях. - И танцы, конечно же. Две мои страсти... О, теперь уже есть три, - он кидает быстрый взгляд на Феликса, замечая, как тот застывает на мгновение, а затем легко улыбается себе под нос. - Я нашёл классный трек недавно, сейчас включу, - Ли тянется за телефоном, откуда играла музыка и переключает её на нужную композицию. - Мне понравилось, в голове даже появилось несколько связок... Я бы хотел снова придумать танец с тобой, - он говорит чуть тише обычного, потому что, повстречав Хёнджина, снова ощутил то самое воодушевление от занятий танцами. - О, это будет что-то прекрасное, - Хван кивает, пока слушает медленную и тягучую мелодию. - Я представляю себе только чувственные движения, - он поглядывает на Феликса, который облизывает губы и утвердительно кивает. - Да, я тоже думал о чём-то таком... - От одних лишь мыслей у него внутри взрываются предвкушающие пузырьки. - После всех этих праздников сможем заняться этой идеей плотнее, - Хёнджин довольно кивает, отправляя очередную украшенную печеньку на огромную тарелку. - Кстати, Чонин говорил, что ты позвал его с нами завтра. - Да, ты против? - Феликс как-то и не подумал, что Хёнджину могло бы не понравиться, что он позвал ещё одного парня с ними на вечеринку. - Нет, конечно. Я тоже собирался это сделать. Просто, ты так мило заботишься о нём, - Хван хихикает, ведь частенько слышал от друга истории того, как "Феликс-хён" кормит его сладостями или помогает репетировать на перерывах между занятиями. - Он просто такой... Вызывающий у меня заботу, как маленький братик, - Феликс хихикает и пожимает плечами, потому что не поддаться очарованию хитренького лисёнка было просто невозможно. - Да, я знаю, обожаю тискать его и дразнить. Он так смешно вырывается и ноет, - Хёнджин смеётся, вполне себе отчётливо понимая о чём говорит Феликс. - Я сказал ему зайти завтра, так что поедем все вместе. О, а ещё можем взять с собой печеньки, всё равно я перестарался немного, - Ли оглядывает целую кучу сладостей и глубоко вздыхает. - Ты ужасно милый, знаешь? Если честно, я мог бы есть всё это хоть каждый день, лишь бы смотреть на то, какой ты счастливый, пока готовишь, - Хёнджин не то, чтобы обожает сладости, ему больше нравятся фрукты, но всё, что делает этот очаровательный парень оказывается слишком вкусным. - Ты меня смущаешь, но я бы не стал кормить тебя одними сладостями, - Феликс всё-таки заботится о здоровье Хёнджина, поэтому всегда старается готовить что-то вкусное и здоровое. - Спасибо, что спасаешь меня от передоза сахара, - Хван буквально состраивает милую мордашку, словно до этого боялся, что его действительно заставят есть печеньки каждый день. - Дурачок, - Феликс хихикает и легко пихает парня в плечо.       Ещё некоторое время они расписывают печенье, а затем уставшие валятся на кровать. По традиции фильм выбирает Хёнджин и, если честно, Феликсу это ужасно нравится. Он никогда не знает, чего ожидать, поэтому каждый новый фильм для него реальная загадка. Минусом всегда становится лишь привычка Хёнджина засыпать на его плече под конец. Это не было обусловлено тем, что фильм ему знаком, потому что они смотрели и парочку новых, но у старшего словно рефлекс срабатывает: он пристраивается в его объятиях и вскоре вырубается. Поэтому Феликсу всегда приходится чутко следить за тем, чтобы парень не закрывал глаза. - Спишь? - Ли мягко стягивает резинку с чужих волос и принимается массировать голову. - Неа, - Хёнджин отвечает вполне бодро, так что у Феликса даже прокрадывается мысль, что парень просто ждёт от него обещанного сладкого перед сном, поэтому и не вырубается. Они заканчивают на титрах и пока Хёнджин уходит в душ, Феликс расстилает постель и уносит кружки после чая с печеньем. Старший застаёт его на кухне, медленно растягивающим маршмеллоу и залипающим на видосики в телефоне. - Хочешь открою страшную тайну? – Хван нависает над парнем, заворожённо глядя на чужие губы, которые наверняка теперь были в сладкой сахарной пудре. - Тебе не придётся меня убивать за неё? – Феликс выключает телефон и поднимает голову наверх, соскальзывая взглядом на вырез футболки, которая давала слишком большой простор для фантазии. - Не туда смотришь, - Хёнджин усмехается, мягко цепляя пальцами подбородок младшего. – Мне хотелось попробовать твои губы после этих зефирок, кажется, будто они будут такие же мягкие и клубничные на вкус… - Он дальше не продолжает, осторожно прикасаясь к чуть липким губам Феликса, а затем слизывает с них остатки сладости. - Кажется, мои повадки передаются тебе, - Ли хихикает, намекая на то, что это он обычно лезет целоваться после всяких сладостей, обожая ощущать этот вкус на чужих губах. – О, знаешь, можно вообще завтра на вечеринке игру замутить. Есть ведь такая, где ты должен впихнуть в себя, как можно больше маршмеллоу, а можно ещё для бутылочки сделать так, чтобы кто-нибудь разделил одну и съел на двоих, знаешь, держа губами? - Будет слишком, если скажу, что не хочу, чтобы ты делал это с кем-то кроме меня? – Хёнджин отстраняется, серьёзно глядя на Феликса. - Нет, всё в порядке. Я вообще-то тоже не хочу, чтобы ты целовал кого-то другого, - младший хмыкает, и спокойно уходит в душ. Ему нравится то, что ни один из них не устраивает истерики и не запрещает другому что-то делать. Они спокойно разговаривают и удивительным образом объединяют свои мысли, будто бы по-настоящему подходят друг другу.