Heartwarming

HHJ: Жду тебя у университета       Феликс отвлекается от слов преподавателя, тот всё равно в этот момент давал рекомендации другому студенту, а потому тянется за брякнувшим телефоном, открывая диалог с Хёнджином и ещё несколько минут глупо пялится в пришедшее сообщение. LF: У моего университета?       Он не помнит, чтобы они договаривались сегодня встретиться, и уж тем более не забыл бы, если бы должен был поехать к университету Хёнджина. На его лице абсолютное непонимание происходящего, пока он пялится в волнующиеся под его сообщением точки. HHJ: Ну, конечно, дурачок       Ли даже фыркнуть не успевает, да и ничего по сути придумать не может, когда следом за сообщением грузится фотография. Хёнджин улыбается, сверкая своей ямочкой, из-под шапки выглядывают кончики светлых волос, которые так идеально подходят белоснежному снегу на ветвях дерева, у которого он позирует. LF: Ты у выхода? HHJ: Да, скоро освободишься? LF: Уже почти закончили, скоро буду.       Феликс блокирует телефон, прячет его в карман джинс и нетерпеливо смотрит на преподавателя, который говорит свои последние напутствующие слова перед следующим практическим занятием по записи. Стоит ему только закончить, как парень срывается быстрее всех. Он забегает маленьким ураганом в гардероб и когда выскакивает на улицу, то успевает натянуть только шапку и обмотаться шарфом. Куртка ещё висит на одном рукаве, пока взгляд бегает среди редких студентов, замечая одного необходимого человека.       Хёнджин стоит поодаль, спиной к нему и запрокинув голову, словно любуется медленно падающим снегом. Тут младшего и осеняет, ведь это он вчера позвонил поздно вечером Хвану, потому что заметил, как на улице начал падать снег. Первый снег в этом году, а для Феликса снег – это что-то невероятно потрясающее, потому что впервые он увидел его именно в Корее. Их разговоры обычно всегда затягиваются, поэтому и вчерашний не стал исключением, Ликс в основном говорил о том, что безумно хотел бы выйти прямо сейчас на улицу и как ребёнок трогать прохладные снежинки, ловить их ртом и делать другие глупости. На самом деле, сегодня утром он уже успел полепить круглые шарики по дороге в университет, о чём и сообщил Хёнджину наглядными фотографиями. Кажется, что это именно из-за его восторга и нытья, Хван оказался тут. - Почему ещё не застегнулся? – Хёнджин оборачивается, как раз вовремя, замечая Феликса в расстёгнутой куртке. Его мечтательное выражение лица быстро сменяется мелькнувшей во взгляде серьёзностью, руки поправляют чужой шарф, а затем застёгивают молнию до самого подбородка. – Тебе нельзя болеть, - он мягко выдыхает прозрачное облачко, подходя чуть ближе и забираясь пальцами в чужие карманы, чтобы достать оттуда милые перчатки с вышитыми на них цыплятами, которые они купили на прошлой неделе, пока гуляли в торговом центре. Естественно, парень самостоятельно надевает их на любимые ладони, не скрывая довольной улыбки, когда его парень оказывается полностью окутан теплом. - Я просто спешил, - Феликс мотает головой, улыбаясь так искренне и широко, что глаза превращаются в щёлочки, которых почти не видно. - Я бы никуда не исчез, идём, - Хёнджин берёт маленькую ладонь в перчатке и тянет их по дороге вперёд. – Хочу показать тебе одно место, не знаю был ли ты там, но надеюсь понравится. - Мы к метро? – Феликс понимает, что им явно не на автобус, когда они проходят мимо остановки, зато неподалёку уже виднеется специальный значок и толпы людей, которые стекаются вниз у глубоко отверстия. - Да, придётся долго ехать, но это того стоит, уверяю тебя, - Хёнджин согласно кивает, поглядывая на парня, который, кажется, был готов отправиться куда угодно, ведь на его лице по-прежнему сияла счастливая улыбка. - Я не против, - Феликс успешно выкидывает из головы множество дел, которые мог бы сделать сегодня, потому что ради снега, мог позволить себе погулять и расслабиться, к тому же вместе с Хёнджином. – Метро всегда казалось мне чем-то вроде ада, - он неприязненно смотрит вокруг, радуясь хотя бы тому, что его руку крепко сжимают и не собираются отпускать. - Тут столько мучающихся людей, горящих в собственных телах, что ты недалёк от истины, - Хёнджин хмыкает, согласно кивая, а затем, кажется, понимая, что к чему в этих хитросплетениях коридоров и туннелей, легко проводит их обоих к приближающемуся поезду.       Феликс о своих ассоциациях даже и не размышлял никогда, а теперь вот услышав слова старшего, действительно понимает, что подземка – это своего рода адская ловушка, собирающая внутри себя людей, которые добровольно готовы пойти на страдания. Он неопределённо и шумно выдыхает, когда им приходится влезать в густо набитый вагон, но Хёнджину каким-то магическим образом удаётся приткнуть их к противоположной стене. Фел в этот момент заглядывается на высокого парня, что словно бы стеной огородил его от остальных пассажиров и ему слишком сильно нравится это чувство полной защищённости, исходящей от Хёнджина всякий раз, когда Ли может стать неудобно. - Но знаешь, здесь тоже можно найти свои плюсы, - голос Хвана не слишком громкий, но чётко слышен сквозь гуляющий по вагону ветер. Удивлённый взгляд Феликса его порядком веселит, ведь, кажется, наивный парень абсолютно не понимает в чём дело. Он даже открывает рот, словно собирается произнести что-то, но Хёнджин склоняется ниже и легко целует мягкие губы, едва проводя кончиком языка по влажной кромке. Он отстраняется также быстро, как и приблизился, уверенно глядя перед собой, выше головы Феликса на отражающуюся в окне новую станцию.       Всего за одно мгновение интерес переходит в возмущение, панику и радость, в конце концов, обрушиваясь горячим смущением. Феликс даже сказать ничего против не может, зато прячется в своём шарфе по самые глаза. Нет, конечно, он не против поцелуев с Хёнджином, но это было так внезапно, причём в переполненном вагоне метро! Здесь повсюду стоят сотни людей, но, кажется, им абсолютно плевать на происходящее вокруг. Это немного успокаивает, но двинуть старшему всё равно хочется безумно.       Они едут какое-то время в абсолютной тишине, а затем Хёнджин протягивает ему наушник, второй пряча под собственной шапкой. Музыка напоминает ему что-то среднее между соулом и инди-роком, но ему нравится. Ноги немного немеют стоять на одном месте, так что он неловко топчется, пока может, потому что уже на следующей остановке в вагон набивается ещё больше народа и теперь Хёнджина буквально вдавливает в него, хотя Феликс не испытывает по этому поводу каких-либо неудобств. Несмотря на множество людей и запахов, теперь он отчётливо ощущает знакомый и любимый аромат. Обнажённая длинная шея маячит прямо перед его носом и маленькие чертята в голове нашёптывают ему свои отвратительно злобные идеи.       Феликс хмыкает, сначала просто вжимаясь носом, чтобы Хёнджин ничего не заподозрил, ведь к такому поведению был уже давно привычен, а вот спустя несколько минут, он осторожно отстраняется, следующим прикосновением оставляя несколько влажных поцелуев, а в конце легко проезжаясь зубами по тонкой коже. Тело старшего вздрагивает и напрягается, приводя Феликса в какой-то неописуемый восторг. Его месть успешно удаётся. Улыбка не сходит с пухлых губ даже, когда старший вытаскивает его из вагона и нечитаемым взглядом смотрит прямо в глаза. Его ладонь потирает место лёгкого укуса, видимо спустя несколько минут оно всё равно продолжает гореть огнём. - Злопамятный значит? – Хёнджин хмыкает себе под нос, но вообще удивление быстро заменяется лёгкой эйфорией. Феликс был потрясающим человеком, так легко совмещающим в себе искреннее любопытство с лёгкой надменностью, когда это нужно; добрую душу и твёрдый характер; и не стоило вспоминать о диапазоне его голоса, который варьировался от милых писков, когда парень довольно пританцовывал на кухне, занимаясь выпечкой, до бархатных стальных ноток в голосе, которые так обожал Хёнджин в их сексе.       Феликс обязательно собирается переспросить, что там бурчит его надутый принц, когда они выйдут на улицу, но, если честно, забывает почти обо всём, завидев перед собой словно другой мир. Сказочные домики, припорошённые первым снегом и раскинувшиеся аллеи деревьев, лишённые своих листьев и теперь чернильными росчерками, упирающиеся прямо в небо. Потрясающий вид завораживает взгляд, заставляя глупо застыть у входа из метро и с открытым ртом любоваться окружающей природой. Раньше, парень считал, что посетил все достопримечательности Сеула, а теперь вот даже не понимает, в Сеуле ли они по-прежнему находятся или это какое-то другое измерение, которое специально для него открыл Хёнджин. Он обращает внимание на парня, стоящего совсем рядом и, кажется, тоже любующегося открывшимся видом. - Здесь потрясающе… - Ли, наконец, воспроизводит свои мысли в слова, видя, что Хван согласно кивает, а затем начинает раскачивать их руки. - Идём, это ещё не всё, - Хёнджин ведёт его в нужную сторону, покупая специальные билеты для входа и проводит очаровательного Феликса через высокую деревянную арку. И без того большие глаза парня, теперь, кажется, вообще занимают большую половину на бледном лице. - Я здесь никогда не был, - Феликс поражённо шепчет, когда они останавливаются посредине высоко вздыбившегося моста.       Вокруг них почти никого нет, кажется, зима является не самым лучшим временем для посещения этого места, что для Феликса, конечно же, кажется абсурдной глупостью. Сейчас тут всё выглядит невероятно потрясающим, словно сошедшим с мультиков о множествах различных зимних королевств. Он с восторгом любуется новым пейзажем – едва застывшим только у самых берегов озером и огромным деревом, склонившим свои длинные ветви под натиском столетий. На толстых тёмных ветках контрастом лежит белоснежный налёт заледеневшего снега, а тонкие прутики, едва касающиеся поверхности воды покрывает серебристый иней, ярко переливающийся в лучах заходящего зимнего солнца.       Феликс шумно выдыхает, жмурясь, когда поднимает взгляд наверх и видит сыплющиеся с неба прямо на них мириады крохотных блёсток. Снег кружится в воздухе, порой попадая тонкими иголочками в глаза, но ресницы быстро смахивают неприятные ощущения, чтобы вновь продолжить любоваться самым потрясающим явлением на земле. - Здесь так красиво, что просто нет подходящих слов, - Ли глядит на Хёнджина, тепло улыбаясь, потому что парень в этой обстановке действительно походил на прекрасного принца, застрявшего где-то на границе миров. Белоснежные волосы идеально подходят легенде про какое-нибудь зимнее королевство, также, как и лёгкая насыпь снежинок, которые поблёскивают на длинных ресницах. - Согласен, - Хван кивает и снимает свой рюкзак, являя на свет камеру, которую он взял специально для этого случая. – Попозируешь мне? – Он улыбается, делая пару шагов назад, чтобы захватить не только потрясающе красивого Феликса, который напоминает ему сказочного эльфа, но и восхитительную природу вокруг.       Поначалу, младший невероятно смущается, пряча взгляд где-то под ногами, но Хёнджин не торопит, абсолютно естественно делая фотографию за фотографией. Он не просит его принимать какие-то особенные позы, довольствуясь тем, как Феликс порой украдкой усмехается, вновь заглядевшись куда-то далеко-далеко, а затем словно и вовсе позабыв о камере, расслабленно прикрывает глаза, подставляя лицо под яркие лучи солнца. Возможно, это всё лишь разыгравшееся воображение Хёнджина, но на это мгновение ему кажется, что веснушки парня легонько вспыхивают, ощутив прикосновение тёплого и столь редкого солнца. Он восторженно вздыхает, когда через призму объектива встречается с уверенным взглядом карих глаз, а затем тянет счастливую улыбку, делая последний снимок, на котором младший протягивает к нему свою руку. - Не хочу быть единственным на этих фотографиях, - Феликс морщит милый нос и крепко прижимается к Хёнджину, больше не собираясь его отпускать. – У нас должны быть совместные фотографии, - он позволяет старшему настроить камеру и уже без какого-либо стеснения улыбается прямо в объектив, действительно ощущая себя до глупого счастливым, находясь в таком красивом месте рядом с дорогим человеком. – Мы обязательно распечатаем их и повесим на стене, правда? – Он смеётся, когда Хёнджин согласно кивает и обещает ему сделать всё, что Феликс только захочет. – Тогда теперь пришла моя очередь делать фотографии тебя.       Ли получает в свои руки фотоаппарат и восхищённо оглядывает всё через маленькое стёклышко. Хёнджин по-прежнему выглядит потрясающе и, кажется, что это вообще никогда не изменится, даже будь он уставшим, для Феликса этот парень навсегда останется божественно красивым. Он присаживается на корточки, забавно кряхтя и делая снимки того, что любит больше всего – широкой улыбки Хёнджина, при которой он порой похож на дурачка, но настолько очаровательного и самого любимого, что сердце сжимается в груди от тепла и нежности. - А тебе не хочется… Нарисовать это всё? – Феликс с детским интересом задаёт свой вопрос, пока Хёнджин прячет камеру обратно в рюкзак. - Не представляешь, как… Руки буквально чешутся, - Хван смеётся и не совсем понимает, почему от его ответа глаза Феликса сияют чуть ли не ярче самого солнца. - Смотри, там есть беседка, - Ли утягивает их вниз по мосту, а затем по каменной дорожке, которую аккуратно подмели. Внутри деревянного строения не так ветрено, а слегка припорошённые снегом лавки парень тщательно очищает перчатками. Хёнджин готов то ли растаять от этой извечной понимающей черты, спрятанной где-то в недрах Феликса, то ли расцеловать его до палящих жаром краснющих щёк. Он снимает перчатки и достаёт планшет, вскоре замечая, что младший также увлечённо копошится в своей сумке, выуживая оттуда согревающий мешочек для рук. - Хорошо, что я сегодня взял его, - Феликс улыбается, довольным солнышком ёрзая на лавке и больше не мешает, позволяя старшему с головой окунуться в рисование. С этого места открывается совсем другая картина, но, кажется, им обоим это никак не мешает с горящими глазами разглядеть новые детали.       Первый набросок выходит совсем графическим и Хёнджин делает ещё один, сосредотачиваясь больше на тенях и подбирая различные оттенки, то тут, то там быстро оставляя лишь обозначающие цвета, чтобы дома можно было подкорректировать и закончить весь процесс. Он настолько уходит в рисование, что забывает абсолютно обо всём, ощущая ту самую прелесть пленэров, которая заключалась не в том, чтобы создать прекрасную идеальную картину окружающей обстановки, а передать истинное несовершенство природы, которое делает её такой поразительно прекрасной и величественной. - Прости, - хриплый голос врывается в сознание словно с другой вселенной, к ладоням прижимается тёплая грелка, а на лице Феликса застывает самое настоящее волнение. – У тебя пальцы почти не разгибаются, нужно согреть, - он объясняется, словно Хёнджин может сердится из-за того, что его прервали. - Спасибо, - Хван ласково наклоняет голову, потираясь о чужое плечо и с удовольствием следит за тем, как аккуратные пальчики накрывают его ладони, сжимая и разжимая грелку, которая приносила лишь мимолётное облегчение. - Так будет быстрее, - Феликс на секунду отстраняется и расстёгивает куртку, оттягивая свой шарф. - Что ты делаешь? – Хёнджин непонимающе глядит на парня. - Чтобы быстро согреть руки нужно просто положить их на шею, давай, - Феликс тянет выстуженные холодом пальцы к себе под шарф. - Ты серьёзно? – Хван на секунду даже дар речи теряет, не понимая, кто вообще в своём уме согласился бы прикладывать его ледяные руки к своей шее? Даже сам он подумав об этом ловит лёгкую дрожь. - Ну, конечно, ты сам меня печкой назвал, - Феликс беззаботно улыбается и прикрывает глаза, когда контраст температур ударяет по нервам. Шок проходит довольно быстро, и он чуть сдвигает длинные пальцы пониже, туда, где кожа ещё не успела остыть. Он мягко поглаживает тыльную сторону обветренных ладоней, встречаясь со взглядом чёрных, глубоких глаз. На секунду ему кажется, что Хёнджин может просто поглотить его без остатка, а сам он и противиться не станет. – Так лучше? – Парень отнимает потеплевшие ладони, всё ещё сжимая их между своими, чтобы тепло не уходило так быстро. - Спасибо, малыш, - Хёнджин оставляет лёгкий поцелуй на холодной щеке и быстро застёгивает чужую куртку, чтобы не заморозить своё счастье. Он делает всего несколько поправок, а затем сохраняет и прячет всё в сумку, не собираясь тратить такое драгоценное тепло. – На сегодня хватит, пойдём дальше, а то оба замёрзнем.       Выйдя к центральному павильону, они забредают в уютное кафе, где Феликс восторженно разглядывает множество десертов, но берёт только два горячих шоколада, с которым они продолжают своё путешествие по медленно темнеющим улочкам. Напиток настолько же сладкий, насколько и тягучий, по-настоящему согревающий прямо изнутри. Они останавливаются у мусорной урны, чтобы выкинуть опустевшие стаканчики, а потом Феликс тянет Хёнджина под включившийся фонарь и тянется за поцелуем, совсем легко привставая на носочки. Сказать, что это было его самое большое желание за весь сегодняшний день, так это всё равно, что ничего не сказать.       Хёнджин крепко обнимает младшего, прикрывая глаза от ласковых прикосновений и едва заметно улыбается, позволяя влажному языку скользить по его губам. Он некоторое время назад заметил, что Феликсу безумно нравится целоваться после сладостей, было ли это что-то осознанное или нет, но парень к таким поцелуям подходил совсем по-особенному, посасывая его губы, как будто они были куда слаще тех конфет, что они могли есть пару минут назад. - Сладкий? – Хван хрипло шепчет, успевая заметить метнувшийся в сторону, слегка сконфуженный взгляд. - Ты же знаешь, что я люблю сладости, - Феликс сохраняет невозмутимый вид, беря старшего за руку и идёт с ним дальше. Спустя некоторое время молчания и собственных размышлений, он думает о том, что очень хотел бы показать фотографии отсюда родным. – Хёнджина? - Ммм? – Старший останавливается в очередном замечательном месте, откуда им виден последний горящий кусок заходящего за горизонт солнца. - Как твои родители отнеслись к тому, что ты гей? – Феликсу немного стыдно задавать такой вопрос, возможно, испортив им весь их замечательный день, но лучше пусть так, чем он продолжит грузиться внутри своей головы. Хёнджин ведь поймёт его, верно? - Даже не знаю, мне, кажется, отец на это и внимания не обратил, - Хван легко удивляется такому вопросу, но честно отвечает. – Не то, чтобы я собирал их в гостиной и признавался, просто ещё в школе, мама что-то затирала про девчонок, а я сказал, что они меня не интересуют. Отец лишь посмотрел на меня, а мама… Мне кажется немного загрузилась. Но с тех пор таких разговоров не было, хотя однажды я вернулся с какой-то тусовки с просто огромным засосом на шее. Я точно помню, что не спал тогда ни с кем, но откуда он появился хоть убей не помню. Для меня это до сих пор загадка, а Минхо не говорит. Я даже не понимаю, он реально не знает или так умело скрывает от меня правду, хотя вообще-то он не умеет врать, - парень на секунду замолкает, словно бы вспоминая о чём он вообще говорил. – Ах, да, тот засос. Я, конечно, не собирался показывать его матери, думал замажу его с утра быстренько, но так получилось, что мы с ней прямо в коридоре на пути в ванную и столкнулись. Мне ещё никогда так стыдно не было, а когда я пришёл завтракать с уже, так скажем, скрытыми уликами, она похвалила меня за умелое использование тональника. Ты бы видел взгляд отца, мне, казалось, что он подумал, будто мы его разыгрываем, - он легко смеётся, в принципе, принимая свою семью такой какая она есть, поэтому считает, что и его просто приняли, без лишних вопросов и дурацких нравоучений.       Тишина вновь окутывает их, только позади порой трещат мелкие камешки, когда ещё такие же редкие любопытные люди, как и они, проходят мимо. Мигнувший вдали луч болезненно отсвечивает в глазах, а затем солнце совсем пропадает из виду. - Твои не знают? – Хёнджин понимает к чему был задан этот вопрос, и не винит Феликса, даже если это просто был праздный интерес. Он сжимает его ладонь чуть крепче, ощущая ответное сжатие. - Сложный вопрос, на самом деле… Когда я учился в Австралии, у меня были девушки, но знаешь… Это были отношения на уровне подержаться за руки, поцеловаться. Секса с девушками у меня никогда не было, а поцелуи – это просто приятно и неважно парень перед тобой или девушка, - Феликс пожимает плечами, словно его могли осудить за такую точку зрения. - Я просто не думал об этом всерьёз никогда, и только, когда переехал, то… Повзрослел, что ли? Знаешь, немного вынужденно, но ты понимаешь, что такие вещи, как туалетная бумага и сахар не появляются из ниоткуда, ты должен их покупать, - он смеётся, вспоминая момент, когда впервые столкнулся с такой проблемой. Теперь тот прошлый Феликс выглядит для него смешным и таким глупеньким, что хочется его обнять и утешить. - Ты говоришь это человеку, который всё ещё живёт с родителями, - Хёнджин поддерживает веселье. – Единственное, что я знаю, так это все зоомагазины в округе и какой интернет магазин с зоотоварами тебе порекомендовать, - в этом деле парень был действительно подкован лучше, чем кто-либо другой в их семье. - Ты просто очень сильно любишь Кками, - Феликс обращает внимание на лицо Хёнджина, которое в сумерках выглядит слегка загадочно. Ему по-настоящему нравится то, насколько заботливый и преданный он в своих чувствах. - Ага, - Хван довольно поддакивает и слегка склоняет голову в сторону, продолжая смотреть вперёд, словно там ещё можно было увидеть что-то, кроме медленно темнеющего неба. – Ты начал встречаться с парнями в Корее? - Ага, так глупо, наверное, всё-таки в Австралии с этим было бы куда меньше проблем, - Феликс легко кивает головой, покачиваясь на месте. – Мама обычно никогда не спрашивала у меня про отношения, даже, когда у меня бывали интрижки я не рассказывал ни ей, ни сёстрам, а недавно. Помнишь, тот день, когда я внезапно попросил тебя приехать? У меня ещё был Хан? - Ты грустил, конечно, я помню, - Хёнджин от тех воспоминаний поворачивается и обнимает парня, прижимая его к себе. - Я тогда вспоминал, что с мамой разговаривал, так вот она вдруг заявила, что я выгляжу совсем по-другому из-за того, что влюбился, - Феликс вздыхает, расслабленно укладывая голову на плечо старшему. – Она сказала, что хотела бы познакомиться с человеком, который украл моё сердце. - Мне сложно сказать что-то определённо позитивное, малыш-Ёнбоки, но я буду рядом, - Хёнджин мягко принимается раскачиваться на месте, словно убаюкивая парня. - Если тебе нужна будет моя поддержка, ты знаешь, что всегда можешь на меня рассчитывать. - Ты лучший, Хёнджина, - Феликс даже не смущается из-за «малыша-Ёнбока», которым Хёнджин называет его уже далеко не в первый раз, порой, конечно, специально, но иногда то, что именно Джин называет его так, вселяет в него некую уверенность и одновременно окутывает приятным теплом.       Сумерки вскоре совсем скрывают всю красоту этого места, и они отправляются обратно по знакомой дороге к метро. В ушах снова играет успокаивающая музыка благодаря плейлисту Хёнджина, а ещё через несколько остановок им даже удаётся отыскать свободное место. Старший почти падает ему на плечо, и Феликс слегка прижимается к его макушке, глядя на их ладони в перчатках, которые лежали друг на друге. Кажется, именно в этот момент он понимает всю полноту слов Хёнджина днём. Ему абсолютно плевать смотрит ли кто-то на них или только на него, глупо улыбающегося, пока он трётся своей ладонью о чужую. Возможно, порой действительно можно было добровольно спуститься в эту адскую машину, просто для того, чтобы ощутить себя сильнее. Закалиться от чужих взглядов, научиться абстрагироваться от излишних шумов и чужого мнения, которое обычно весьма примитивно.       Феликс осторожно похлопывает старшего по колену, когда до выхода остаётся одна остановка. Он не спрашивал останется ли парень сегодня у него, но, если что у них в запасе всё ещё есть автобусы. - Мы сейчас будем выходить, - Ли почти шепчет, глядя на сонный и расфокусированный взгляд парня, у которого забавно скосилась шапка. – Ты милашка, - он смеётся, осторожно поправляя волосы и шапку. – Останешься у меня? - Только если поделишься своим монитором, - Хёнджин немного хрипит после дрёмы и хмурится. - Конечно, - Феликс кивает, а затем они выходят из вагона и тут уже парень отдаёт все бразды правления Джину, потому что понятия не имел, куда им идти дальше.       Хван попутно пишет сообщение матери и выводит их на поверхность, немного жмурясь от яркости города, даже несмотря на то, что вокруг наступила темнота, здесь по-прежнему светло, почти как днём. Они не разговаривают всю дорогу, продолжая слушать музыку из оставшихся в ушах наушников, а уже дома сначала ужинают, потом устраиваются у компьютера и каждый занимается своим делом. Не впервые они сидят вот так бок о бок, выполняя свои задания и Хёнджину это нравится, вероятно, также сильно, как и Феликсу, который, как и он порой просто улыбается и смотрит на него, стараясь перехватить ответный взгляд. - Выберешь кино? – Ли отрывается от конспекта и двумя пальцами передвигается по столу, пока не забирается на локоть Хёнджина. - Устал? – Хван и сам трёт глаза, зато понимает, что сделал почти всё, что собирался, а это уже неплохое достижение для того, кто мог забить на всё и просто заниматься ерундой вместе с Феликсом. - Ммм, - Феликс подъезжает на стуле к старшему и обнимает его за талию, удобно устраивая голову на плече. В планшете Джина, как и на большом экране почти реальный, потрескивает разведённый на поленьях костёр. – Наложить музыку и я бы ни за что не отличил от какого-нибудь ахиренного мультика из лучших студий мира, - он улыбается, прячась в шее парня, когда тот тихонько хмыкает. – Мне очень нравится… - Он не продолжает о том, что ему нравится просто всё, даже то, какие неловкие печенья старший комкал вместе с ним на кухне. Тогда это было мило, пусть Хёнджин и очень переживал, но Феликс заверил его, что нужно просто попробовать ещё пару раз и благодаря опыту у него будет получаться только лучше. - Хорошо, иди в ванную первым, - Хван целует подставленную макушку и ласково улыбается, даже, когда Феликс в припрыжку упархивает из комнаты. Он заканчивает с работой, сохраняет всё, а затем выключает компьютер, оставляя ноутбук, на котором работал младший. Для сегодняшнего фильма приходится немного постараться, чтобы отыскать нечто не слишком драматичное, а лёгкое, по итогу он просто останавливает выбор на мультике, надеясь, что Феликс не будет против.       После оказывается, что, стоит только младшему узнать о мультфильме, как он довольным котиком прыгает на постель и радостно кувыркается, копируя некоторых персонажей из сказок их детства, что выглядит просто невероятно мило. Хёнджин с него смеётся и даже успевает кое-что заснять, пока Феликс не принимается бегать за ним по всему дому. В конце концов, они всё-таки успокаиваются и смотрят милую добрую ленту, после которой не хочется рефлексировать и задумываться над жизнью, только вздыхать глубоко и улыбаться.       Феликс прикрывает глаза, когда Хёнджин его обнимает, но успокоиться после всего этого дня и просто уснуть у него не выходит. Он не хочет мешать старшему, но потихоньку всё равно крутится. То ногу согнёт, то выпрямит, то откинет немного одеяло, то вздохнёт громче обычного. - Ну, ты чего такой непоседливый? – Мурчащий голос прямо на ухо, пускает точечные разряды по телу, оседающие приятным теплом в паху. Феликса передёргивает от побежавшей вдоль позвонка дрожи. Большая ладонь Хёнджина до этого неподвижно лежащая на боку, принимается поглаживать чужой живот, а затем ловко спускает ниже, сжимая дёрнувшийся в штанах член. – Кажется, совсем ты не устал, - он игриво прикусывает кожу над самым воротником пижамной футболки младшего. - Хёнджина… - Феликс вздрагивает, ощущая проворные пальцы и прикусывает нижнюю губу, чтобы не застонать. Нет, правда, он совсем не думал об этом, но, кажется, Хёнджин понимает его тело куда лучше, чем он сам. - Я слушаю малыш, чего ты хочешь? – Хван свободной рукой оглаживает чужое бедро, а второй продолжает потираться о дёргающийся член, пока его пальцы не накрывает маленькая ладонь. – Ох, Ликси, хочешь я первым кое в чём признаюсь? – Он сжимает тонкие пальцы и оттягивает резинку пижамных штанов младшего, обхватывая член вместе с его пальцами. – С ума схожу от твоих ладоней, правда. Когда прикасаешься ко мне, я чуть ли не сразу до экстаза дохожу. - Я тоже… - У Феликса дыхание перехватывает, и он дёргает бёдрами выше, чтобы плотнее войти в кольцо из их пальцев. – Я уже так давно мечтаю о твоих пальцах, Хёнджина… - Что ты хочешь с ними сделать, малыш? – Дыхание утяжеляется с каждым сорванным ответом Феликса, потому что его хриплые вздохи совсем не вяжутся с тихими и протяжными стонами. – Расскажи мне, пожалуйста… - он легко прикусывает мочку, поигрывая языком с тонкой серёжкой. - Мне так хочется их облизать, боже, просто невыносимо, - Феликс просто не понимает откуда в нём столько откровений и как все те желания, которые он так долго прятал, принялись выливаться из него по первому зову магнетического голоса. - Какой ты грязный мальчик, - Хёнджин усмехается, его пальцы спускаются ниже, сжимая в кулак мошонку и поджавшиеся яйца. Кажется, от такого Феликс хныкает совсем по-детски, прогибаясь в пояснице и отставляя аппетитную задницу. Тяжёлый выдох тонет в подушке, прямо позади головы младшего. Хван сжимает свободной ладонью дёргающееся бедро и потирается собственным стояком о мягкие ягодицы, с неким восторгом понимая, что Феликс не отстраняется от него, даже льнёт ближе и снова потрясающе высоко стонет. - Хёнджина, я так… Так давно представляю твои пальцы в себе, - Феликса буквально трясёт, когда эти самые длинные пальцы забираются так глубоко, надавливая на какую-то дико приятную точку, что внутри всё поджимается и начинает пульсировать с неистовой силой. - Пиздец, - У Хвана немного теряется самообладание от услышанного, поэтому он понимает, что переборщил с резкостью только, когда Феликс содрогается в его руках, кончая прямо в кулак. – Чёрт возьми, Феликс, - он загнанно дышит парню в затылок, вытирая пальцы о его безнадёжно испорченные штаны. – Ты всё это время был универсалом? - Я… - Ли просто не в состоянии ещё какое-то время шевелить языком, поэтому просто загнанно дышит, благодарный тому, что Хёнджин лишь мягко гладит его по предплечью, покорно дожидаясь, пока он придёт в себя. – Я постоянно думал, что ты можешь быть исключительно пассивом, поэтому… - Парень понимает, что это такое себе оправдание, но он действительно всё время пытался заметить в поведении старшего хоть что-то, что могло бы намекнуть на его любовь к обеим позициям, но как-то совсем ничего не бросалось в глаза. - Глупенький Ёнбок, - Хван легко смеётся, поглаживая его бедро в опасной близости от члена. - Ты ещё возбуждён, Джина, - Феликс фыркает, отчётливо ощущая своей задницей, стоящий член. Он неловко оборачивается, ловя ладонями любимое лицо и мягко целует его губы, а затем быстро ныряет под одеяло. - Ликси, что ты задумал? – Хёнджин пытается успеть дёрнуть парня за воротник, но тот оказывается уже слишком низко, а спустя какую-то жалкую секунду, влажные губы накрывают его член, слегка посасывая, но по большей части лишь дразнясь. – Феелиикс, - он сладко хнычет, зарываясь пальцами в чужие волосы и даже не старается быть терпеливым, толкаясь вперёд в обволакивающий жар чужого рта. Оргазм накрывает его довольно быстро, благодаря надрачивающей руке и шаловливому язычку.       Феликс ощущает с какой силой Хёнджин сжимает его волосы, понимая, что тот сейчас кончит, но не отстраняется, жмурясь от горячей жидкости, довольно внезапно брызнувшей в рот. На вкус сперма оказывается не так плоха, как он себе представлял, поэтому после того, как парень убеждается, что никаких позывов убежать в туалет он у себя не ощущает, вновь выныривает из-под одеяла, понимая, что вспотел слишком сильно и ему бы вновь сходить в душ не помешало. - Всё в порядке? – Хван перед глазами видит звёздочки и, нет, на потолке их никогда не было. Он чуть скашивает взгляд в сторону Феликса, который выглядит вполне себе довольным. - Я уже брал твой член в рот, принц, но вот глотал ли я чью-то сперму – нет, ты первый, - Ли замолкает, но ненадолго. Он тянет хитрую ухмылку и прижимается к тёплому боку. – Ты вкусный, Хёнджина, мне нравится, - его низкий тон с лёгкой хрипотцой, вынуждает ещё слегка подвисающего Хвана, дёрнуться, как от пощёчины.       Феликс смеётся тихонько, оставляя на шее любимого парня мягкие поцелуи, а потом отвлекается на то, чтобы стянуть с себя мокрые штаны и дотягивается до домашних шорт, решая, что и в них будет удобно поспать. - Ты невозможный, - Хёнджин снова прижимается к чужой спине, обнимает уютного мальчика целиком, оставляя ладонь где-то у его сердца, а затем тянет довольную улыбку, когда в его пальцы вплетаются маленькие и горячие. – Спокойной ночи, развратный, Ли Ёнбок. - Спокойной ночи, мой прекрасный принц, Хван Хёнджин.       Теперь-то Феликс действительно чувствует себя лучше. Расслабленное тело быстро обмякает в крепких объятиях, а мысли легко уносятся далеко-далеко в незапоминающиеся сны.