Сквозь забвение

Ночь прошла в горячке и странных видениях. Казалось, пробудет она без него ещё несколько часов и жизнь закончится. Так приходит безумие? Или это та самая настоящая любовь, о которой вечно твердят мама и бабушка? А как же мечта стать директрисой? А как же друзья? А Шон, который постоянно думает лишь о ней? Мысли крутились в голове, призывая мигрень.Книги — вот что ей нужно для успокоения. Знания — самое устойчивое, что есть на свете. Наскоро собравшись, уже не обращая внимание на сонливость и невыносимый жар, Астория оседлала своего дракона и отправилась в библиотеку страны Драконов. Как оказалось не зря: вместо пыльных фолиатов, она нашла самое лучшее лекарство — того, без кого больше не представляла своего существования. — Грен. — Прошептала она. Парень изящно расправил крылья и подлетел на ее зов. — Ты в порядке, любовь моя? — томно спросил он, заглядывая ей в глаза. Кожа покрылась мурашками, жар усилился до предела, а затем начал спадать, становилось легче. От чувств закружилась голова и, уже не помня себя, она сама потянулась к его губам, умоляя никогда ее не отпускать. Купидон в ответ прижал ее к себе, схватив пониже спины, отвечая на поцелуй. А затем оторвался от нее так же стремительно. — Не так быстро, любовь моя. — Проговорил он. Она боялась даже дышать, боясь упустить малейший звук. — Мы не можем быть вместе, пока не пройдём особое испытание. — Я готова на все. — Не думая о последствиях. Сейчас Рапунцель забыла обо всем: учеба, семья, мечта и даже первая и единственная любовь померкли рядом с ним. Если она должна отказаться от всего этого, она это сделает. Лишь бы никогда не чувствовать тот жар и не вспоминать тех ужасных видений, а утопать в его руках и плавиться от поцелуев. — Даже сбежать со мной прямо сейчас, чтобы быть готовой пройти через лабиринт Забвения? — как бы, не веря своим ушам, спросил парень. — Да. — Выдохнула Рапунцель. Она точно сошла с ума. Сошла с ума от любви. Но разве так бывает? *** Купидон ликовал. Он ждал Рапунцель к полудню, не раньше, но она прибежала к нему, словно собачонка едва солнце показалось на горизонте. Не зря он решил перебраться в этот огромный пылесборник на пару дней. Она была такой мягкой и податливой, словно марионетка. Как же ей не хватало любви, что она так быстро накинулась на него? Видимо, тот «счастливчик» не подарил ей даже первый поцелуй, поэтому заклятие подействовало так сильно. И почему бабушка или мама не смогли одалеть этих жалких принцессок? Подослали бы к ним мужчин, опоили любовным зельем и дело сделано. Или эта дурочка слабое звено, которым ему повезло завладеть? Завтра, в канун нового года, он отправит девчонку в Лабиринт. Глупо ждать Голубую Луну, если можно покончить с ней гораздо раньше. История повторится и он наконец-то станет свободным. Дело будет за малым, облапошить ее семейку и, завладев их силой, прикончить Купидонов. Время Шести великих семей подходит к концу. Пора сменить баланс сил. *** Рассказ Изабель заставил всех ненадолго задуматься, поэтому остаток леса они прошли в тишине. Сайрус считал, что встреча с Чеширским котом не сулит ничего хорошего. С первой секунды, как они попали в этот странный мир, он чувствовал подвох: будто кто-то наблюдает из-под тишка за каждым их шагом. Видимо почувствовав его беспокойство, Изабель притормозила, чтобы поравняться с ним, спросила: — Ты в порядке? Кажется, что-то не дает тебе покоя. — Ничего такого. — Соврал Брумстик. Заставлять всех нервничать из-за дурацкого предчувствия последнее, чего он хотел. — Просто мне некомфортно в этом мире. — Знаешь, мы могли бы попытаться увидеть тех, кто разрушил за ними вход. — Предложила Изабель. — С помощью наших общих способностей и волшебной воды. — Как? — не понял Сайрус. Эта идея бударажила его. Только бы хоть одним глазком подсмотреть кто попытался избавиться от них таким способом. — Ты попытаешься войти в транс, а я направлю твой разум с помощью диадемы и воды. — Пояснила девушка. — Может мы сможем вернуться в тот момент или заглянуть в будущее? Брумстик крепко задумался. Если это сработает, они будут знать врага в лицо и не допустят серьёзных последствий. Но, с другой стороны, это займёт много времени, они могут не застать Белого кролика. Его мысли прервал победный клич Трэвиса, который первым вышел из леса на поляну Безумного шляпника. — Обсудим это немного позже. — Решил Сайрус. — С нашей магией нельзя торопиться. Но, стоило ему ступить на поляну следом за остальными, затылок пронзила боль, голова закружилась, и он медленно осел на траву. Кто-то подхватил его за секунду до того, как тьма поглотила его полностью *** Белоснежный всей душой надеялся, что полет на драконе и хорошая тренировка смогут очистить его мысли, но ничто не спасало. Та наглая, но, без сомнения, прекрасная принцесса никак не выходила у него из головы. А этот кулон. В полёте ему пришла мысль, что, если он его выбросит, то забудет тот поцелуй, как страшный сон. Не вышло. Пришлось обыскать полполяны, чтобы найти это проклятое черное сердце. Сидя на подоконнике в своей комнате, он с интересом разглядывал его, не решаясь надеть обратно. Душа разрывалась от противоречивых чувств, которые он старался обуздать. Послышался тихий стук в дверь. Так делала только Фала. — Что тебя тревожит? — без обиняков спросила она с порога. — Ты сам не свой с тех пор, как вернулся вчера с прогулки. — Ты так считаешь? — невесело усмехнулся Хоук, сжимая сердце в кулаке. — Я это чувствую. — Не отступила девушка. — Ты когда-нибудь влюблялась? — почему-то сейчас ему важно было об этом узнать. — Да. — Не стала скрывать Белоснежная. — Он был старшим сыном Купидона. — Пустилась она в воспоминания. — Наши отношения продлились совсем недолго. Меня похитили, а когда я вернулась, он уже был помолвлен. — А что, если я скажу тебе, что девушку, которую я считал своей истинной любовью, заменила случайная знакомая. — Начал издалека парень. За последние сутки его чувства к Роуз и, правда, словно померкли. И мысли и эмоции занимала только та рыжая бестия. — Я гадкий, да? — Этот кулон ты получил от нее. — Догадалась Фала. Хоук и не заметил, как разжал ладонь, в которой прятал цепочку. — Можно посмотреть? Белоснежный нехотя протянул черное сердце сестре, наблюдая за каждой ее манипуляцией. Сначала она просто осматривала его, затем призвала семейную реликвию и просветила его над ней с помощью палочки. — Нам срочно нужна Роуз. — Заключила она спустя несколько минут. — Этим сердцем Злая королева захватила сердце и разум нашего прадедушки много лет назад. Хоук не поверил своим ушам, но последовал за сестрой к порталу. Все чувства сменились на нервозность, любопытство и страх: и как он будет смотреть в глаза Роуз? У их семьи, как и у остальных шести был свой собственный ключ хотя они им никогда не пользовались. К сожалению или к счастью, он им не понадобился: приблизится к вратам им так и не удалось. Дорогу им преградил дракон Чудовищ во главе со своим хозяином. — Что происходит, тренер? — недоумевала Фала, спешившись и подойдя поближе. — Вас это не касается. — Прорычал Чудовище. — Нам срочно нужно на Землю. — Заявил Хоук. Мысленно он уже тянулся проклятому кулону, понимая, что просветление, которое настигло его благодаря сестре, скоро прекратится. — Даже если вам дали разрешение, — в чем я сильно сомневаюсь, — сейчас это невозможно. — Оповестил их старик. — Это ещё почему? — послышался позади бабушкин голос. Хоук внутренне сжался, предвидя неладное. — Эм, ничего такого. — Разнервничался Чудовище. — Профилактические работы. — А почему я об этом не знаю? — возмутилась старушка. — Или после появления новой Великой семьи мое мнение ни во что не ставят? — Не говорите глупостей. — Рыкнул он. — Просто это не стоит вашего драгоценного внимания. — Я хочу посмотреть. — Настаивала она. — Если вы меня сейчас не пропустите, я приглашу сюда всех! По какому праву вы проводите манипуляции с вратами без моего ведома?! — Бабуля, а что ты здесь делаешь? — решился спросить Белоснежный. — Должна же я проследить зачем моим внукам понадобился ключ. — Как ни в чём не бывало ответила бабушка. — И, как видно, не зря. — Нам очень нужно к Роуз, пока заклятие не набрало силу. — Вмешалась Фала. — Хоука заколдовали, как твоего отца, бабушка. — Неужели? — недоверчиво поинтересовалась она. — И как вы это поняли, милая? — Вот так! — Воскликнула сестра, выставляя напоказ черное сердце. Внутри Хоука будто сработал механизм. Увидев кулон, он бросился на девушку, выхватывая желанное. Все происходило, как в трансе: он больше ничего не слышал и не видел, только чувствовал «биение» сердца в своей ладони. Руку обжег резкий холод, цепочка выпала из рук и полетела под лапу дракона Чудовищ. Миг и от кристалла осталась чёрная пыль. Фала что-то кричала в истерике, Белоснежка ругалась не хуже любого сапожника, проклиная весь род Чудовищ. Хоук стал ко всему равнодушен, он забыл обо всем, кроме НЕЕ. Кто он? Почему плачет эта прекрасная девушка? Что случилось с этой милой пожилой парой? И где его любовь? *** Агата Брумстик сидела в кабинете Белль и нервно пила чай. За последние сутки они перепробовали все, но единственное, что смогли сделать — это запечать портал окончательно. Видение настигло ее во время завтрака, когда она взглядом провожала внуков в короткое путешествие. Она хотела их предупредить, бросилась за ними, но все равно не успела, задержанная на подлёте стражниками. Прибыв, она застала только груду каменных осколков и яростного дракона Чудовищ. Зная отношение других Семей, она не стала тратить время и, успокоив ящера, помчалась в замок союзников. Ошарашенную Белль поили валерианкой, пока все ждали остальных Брумстиков. Для решения этой проблемы нужно было как можно больше сил. После того, как портал закрылся, прошли почти сутки, но, как бы она не пыталась, не смогла связаться с Сайрусом. Где оказались после скачка энергии? Живы ли они вообще? Она не знала. Где-то совсем рядом чувствовалось незримое зло, очень похожее на то, с которым она столкнулась семнадцать лет назад. Только теперь оно взялось за их наследников… — Давай проведём двойной сеанс с помощью диадемы Эмоций. — В сотый раз настаивала Красавица. — Я знаю, что они живы, но не смогу связаться с ними без твоей помощи. — Что-то новенькое. — Как ты можешь быть уверена? — пессимистично отозвалась Злая фея. — Вижу, что ты что-то скрываешь, но, клянусь, никак не могу понять что. — Стареешь. — Понимающе кивнула Белль. — Я поделюсь с тобой, если согласишься. — Ты же понимаешь, что можешь не пережить этот сеанс? — напомнила Брумстик. Она говорила это не из вредности, видела, что союзница сильно ослабла за последние годы. — Что с тобой происходит? И как ты научилась противостоять мне? — Диадема дает многое, но и забирает не меньше. — Подсказала Красавица. — Когда копаешься в чужом разуме, а, тем более, пытаешься что-то в нем изменить, отдаёшь часть своей жизненной энергии. — И ты молчала? — вспыхнула Агата. Ее просто поражало спокойствие, с которым говорила собеседница. — А зачем пугать народ? — пожала плечами Белль. — Моя дочь знает об этом, а Изабель не стоит пугать раньше времени. — Она уже использовала твою реликвию. — Напомнила Брумстик. — Не боишься, что попытается снова? — Боюсь, но сейчас не могу ничего поделать, а если от нервов меня хватит ещё один приступ шансов найти их не останется. — Аргументировала она. — Так ты согласна? — Только если тебя будет поддерживать дочь. — Договорились. — Кивнула Красавица, снимая с шеи фамильный медальон. — Это не просто драгоценный металл. Золото липриконов. — Металл памяти? — не поняла Агата. — И как это связано? — Он не только вбирает в себя память владельца, но и зачаровывает изображение. — Пояснила Белль. — Если один из изображенных умирает, его облик на картинке становится черно-белым. — Открыв кулон, она показала что изображение всей семьи, которое они недавно перерисовали. Полностью цветное. — Умно. — Уважительно покачала головой Брумстик. — А блоки, которые не дают тебя прочесть? — Последствия использования диадемы. — Пояснила Красавица. — Если бы не медальон, давно бы лишилась личности. — «Семейная памятная реликвия.» — По-доброму усмехнулась Злая фея. Когда именнотак отозвалась о новой побрекушке союзница. — Ты хитрее плута Робина Гуда. Сеанс решили провести как можно скорее. Втихаря позвав дочь, Белль призвала диадему, призывая ее сделать то же самое. Рассевшись по кругу, они объединили энергию, пытаясь одновременно подтолкнуть Брумстик к нужной энергетической волне. Получилось. Она почувствовала, как «подключилась» к внуку, почувствовала то же самое, что чувствовал он: беспокойство, отчаяние от не взаимной любви и что-то ещё, неуловимое, тягучие, как смола. Сомнения. Какие-то мысли, которые мешали ей пройти. — «Прости, милый.» — мысленно произнесла она, погружая внука в сон с помощью Красавиц. Наконец-то они поговорят.