***
Небольшой бал было задумано провести в главном торжественном зале Солнечного Копья. Народу на мероприятии планировалось не слишком много, и хозяева праздника решили дать гостям больше пространства. Все вокруг понимали, что этот приём совсем не нужен маленькой девочке, в честь которой его устроили. Ни для кого не были секретом истинные цели принца Марона Мартелла, старшего сына принцессы Арианны: напомнить о себе старым союзникам и привлечь новых. Его кровь давно кипела и ещё с конца прошлой войны он мечтал снова объявить о независимости Дорна от короны. Горящая душа требовала отмщения всем, кто посмел когда-то обидеть их дом, но силы копились слишком долго. Торжественный зал был поистине прекрасен. Спокойные однотонные стены были украшены яркими гобеленами с дорнийскими пейзажами, в обеденной зоне стояли новые столы и стулья из красного дерева, а центр помещения был отведен под танцы. Марон Мартелл с супругой — родители именинницы сидели во главе зала, пока гости наслаждались танцами, музыкой и пиром с местными вкусностями. Они облачились в изумрудно-зеленые одеяния. На принце был плотный, совсем не подходящий для местной жары, но очень эффектный дублет, а грудь украшала брошь в виде золотой змеи, которую он надел, как знак памяти о матери и тётушках. Стройный стан Сареллы облегали дорогие заморские шелка, которые идеально подчеркивали её женственные формы. Волосы молодая леди собрала в тугую замысловатую причёску, гармонирующую с безупречным овалом её прекрасного лика, а в ушах блестели золотые серьги, того же вида, что и брошь супруга. С того самого дня, как не стало его матери — Арианны Мартелл, принц учился быть сильным воином, грамотным стратегом и достойным правителем. Он считал, что это открывало дорогу к его самому заветному желанию. Больше всего на свете Мартелл хотел завершить дело матери, сделать Дорн свободным и процветающем, но жажда мести и неконтролируемые порывы, рождённые старыми счётами, иногда делали его импульсивным и безрассудным. С супругой они поженились будучи совсем юными. Война оставила Марона, его брата и сестру сиротами. А лорд Уллер — отец Сареллы, один из самых верных союзников Арианны, вместе с Аароном Кворгилом сыграл важную роль в воспитании её сыновей. Они даже пытались предотвратить поездку Дореи в Королевскую Гавань в качестве заложницы, но это было не в их силах. Когда пришло время, Уллер обручил свою дочь с принцем, и вскоре они стали мужем и женой. Этот брак был скорее политическим и держался лишь на взаимоуважении, выгоде и чувстве долга. Если молодая леди ещё что-то испытывала к супругу, то тот был абсолютно равнодушным, но со временем девушка привыкла к этому. Пока она была номером один, её вполне устраивало такое положение вещей. По правую руку от Марона сидел его брат Ливен, обаятельный худощавый юноша с коварными ониксовыми глазами и тонкими чертами лица. В отличие от брата, который с малых лет увлекался политикой и боевыми искусствами, младший Мартелл часами засиживался в библиотеке. Он также тренировался с мечами и другим оружием, но делал это без интереса. Другое дело наука. Младший Мартелл прочитал много книг и научился хорошо разбираться в различных вещах. Его любовью были яды. Он знал о них все: виды, процесс получения, действенность и особенности эффекта. Их изготовление и применение Ливен считал настоящим искусством и откровенно презирал тех, кто говорил, что яды это оружие лишь трусов и женщин. Рядом с ним сидела его невеста Рованна Аррен, которая неуверенно вертелась на стуле, когда жених нежно обнимал её за талию. Она прибыла в Дорн совсем недавно и ещё никак не могла привыкнуть к местным порядкам. Все-таки это место заметно отличалось от её родной Долины. Несмотря на детское выражение лица, которые создавали огромные глаза, капризно надутые губы и слегка припухлые розовые щеки, девушка выглядела старше своего возраста. В четырнадцать лет она уже была намного выше своих ровесниц, к тому же имела пышные формы настоящей женщины. С будущим женихом они сразу поймали общую волну, несмотря на то, что были совсем разными. Рядом с ней юноша, обладающий взглядом демона превращался в милейшее создание, которому ничего не было нужно, кроме как хохотать и болтать со своей нареченной о всякой ерунде. В этот вечер Рованна нарядилась в то, что посоветовала ей фрейлина: открытое серое платье, отливающее серебром и подчёркивающее выигрышные стороны её фигуры. Объемная каштановая грива сзади была собрана в крупную свободную конструкцию с парой торчащих прядей, которая была закреплена бриллиантовой диадемой. Юная леди внимательно рассматривала зал и людей, которые его наполняли. Её взгляд приковала молодая женщина в платье цвета клубники, густо разведенной сливками с сахаром, как делала её старая няня в Орлином Гнезде. Гостья была воплощением красоты с точки зрения Рованны: светлые кудри, молочно-белая кожа, безупречная осанка, совсем как у её матери и сестры Элейны. — Кто это? — спросила Аррен, мягко ткнув жениха в бок. Ливен поймал взгляд нареченной на своей дальней родственнице, лениво почесал затылок и откинулся на спинку стула. — Это Нателла Фаулер, дочь леди Дженнелин, сестра нынешнего лорда Поднебесья, вдова нашего дядюшки Манфри, но я мало что о ней знаю. Очень уж она редкий гость в нашем доме. Рованна продолжала рассматривать женщину, она совсем ничего не знала о ней, но чувствовала какую-то скрытую трагедию, которая читалась в потухшем взгляде. — Такая красивая… и, кажется, очень одинока. Почему её семья сидит отдельно? Ведь все Фаулеры здесь. — Ничего не могу сказать, с ней общался брат, его жена, лорд Аарон, но не я. По слухам, уж очень загадочная женщина. Вышла замуж за старика в тринадцать, а через три луны после свадьбы осталась вдовой, пережила выкидыш и вернулась в Поднебесье дальше устраивать свою жизнь. Потом у неё был ещё какой-то любовник, об имени которого толком никто ничего не знает. После него наша родственница вроде как полюбила волантийского торговца, хотела с ним уехать, но вскоре тот пропал, а она, говорят, родила мертвого ребёнка, хотя никто её не видел беременной. Потом наша леди Нателла вернулась в Водные Сады, потому что семья от неё отказалась, опять же по неизвестным причинам. От услышанного глаза Рованны полезли на лоб. В её краях порядки были более строгими, чем в Дорне, все, о чем поведал Ливен считалось настоящим позором, после такого стыдно было даже выйти на улицу. Но ей все равно было жаль Нателлу, юная леди не спешила её судить. Всё-таки та выросла в другом месте, с другими порядками и правда у неё своя. А кто мы такие, чтобы отрицать чужую правду? Пока гости продолжали танцевать и пировать, хозяин праздника вышел на балкон вместе со своим советником, чтобы обсудить нынешние положение дел. На свежем воздухе беседовать было куда приятнее, вечерняя прохлада после удушливой жары была настоящим подарком. Марон полностью доверял Аарону. Парень знал, что лорд Кворгил любил его мать и когда-то он выбрал именно её, а теперь этот человек уже десять лет рядом с ними, и у него не было ни единой причины сомневаться в его верности. — Ты правильно делаешь, что хочешь привлечь союзников, — по-отечески строгим голосом заявил Кворгил. — Но праздники и приёмы не самый надёжный способ. Ты совершил большую ошибку, сосватав Ливену девицу Аррен. Долина не поможет нам в войне, это слишком сложно. Пока не поздно, можно все предотвратить. — Я помню, что Вы мне предложили, — с усмешкой ответил Марон. — Блэкуотер. Подумать только, если я соглашусь, а слухи, которые ходят уже лет десять, правдивы, мы станем потенциальными родственниками. Но только вот, к сожалению, или к счастью, я чуть более разборчив в связях, чем Ваш сын. — Бронн не отказал бы, если бы ты предложил, — настаивал на своём мужчина. — Он всегда ищет выгодные союзы. А для его дочерей брак с любым благородным домом удачен, тем более с принцем Дорна. Если Эдгар женится на одной из девиц Блэкуотер, Черноводный станет его союзником. Да, Айронвуд сейчас смиренен. Но ничего нельзя исключать. Если зятья наёмника будут по разные стороны баррикад, он, скорее всего, примет нейтралитет. Да, союзника мы не обретём, но так мы сможем нейтрализовать возможную угрозу. Марон лишь качал головой. — Нет, я не стану позорить свою фамилию и менять благородную леди на дочь лиходея-выскочки, который помог убийце нашей матери избежать наказания. Дом Мартеллов ещё не растерял достоинства. Скоро моя сестра выйдет за Тарли и через него мы попытаемся настроить лордов Простора против Бронна, если будет такая необходимость. Старый наёмник у всех как кость в горле. Эта идея не нравилась Аарону. Его напрягало то, что Блэкуотеры тоже были в союзе с Тарли. Но спорить с воспитанником дальше он не видел смысла. Если принц в чем-то убеждён, то сделает так, как считает нужным. А попытки отговорить лишь пощекочут всем нервы, как сейчас. После они молчали несколько минут, разглядывая темнеющий горизонт. Первым тишину прервал Марон: — Как думаете, Ваш сын действительно смирился? Он даже ни разу не тявкнул против нас из своего Айронвуда с тех пор, как избежал наказания. Может он действительно испугался и поджал хвост? Кворгил лишь опустил взгляд — он совершенно не представлял, что можно ответить на этот вопрос. — Тебе нужно поговорить с кем-то из его окружения. Я не в состоянии прогнозировать поведение этого существа, — мужчина нервно сжимал руки в кулаки и играл желваками, было понятно, что эта беседа крайне неприятна для него. — Когда-то у меня был сын, ласковый и добрый мальчик, который и мухи не обидел. В последний раз мне приходилось видеть его ещё до восстания. А на войне, вместо него, меня встретило исчадие ада в теле ребёнка. Каждую ночь мне не дают покоя два вопроса: что он такое и как мне удалось породить на свет это чудовище? Я никогда не учил своих детей бесчеловечию и жестокости. Как же так получилось? Марон понял, что беседа стала слишком тяжёлой для воспитателя, поэтому решил свернуть щекотливую тему. Он по-сыновьи похлопал Кворгила по плечу и поспешил вернуться в праздничный зал.***
Молодой человек медленно преодолевал длинные коридоры родного замка и задумчиво смотрел по сторонам, ему захотелось прогуляться по коридорам перед танцами. На одном из дальних балконов он увидел точеный женский силуэт, который белел в синеве опускающейся на землю ночи. Парень уже понял, кем является эта прекрасная гостья, что решила выйти подышать свежем воздухом. Подойти или нет? Вопрос решился сам собой, когда девушка обернулась и увидела у входа на балкон мужскую фигуру. — Принц Марон? Тоже решили сбежать с шумного бала? — вежливо спросила гостья. Парень нервно сглотнул. Как же давно эта женщина не баловала их своим присутствием. Все такая же. Прекрасная, как дорнийские закаты. В юности принц был влюблен в свою дальнюю родственницу, но та совсем не замечала его. Рядом с ней всегда были какие-то мужчины, но не каждый удостаивался её внимания. Перед своей свадьбой юноша захотел признаться своей музе в чувствах, но не успел, потому что леди Мартелл тогда убежала со своим любовником-волантийцем. С тех пор прошло уже почти пять лет, а он до сих пор помнил, как боялся заговорить со своей мечтой. — Да, решил пройтись. Очень рад видеть Вас, леди Нателла в Солнечном Копье. Вы все так же прекрасны. Девушка искренне улыбалась каждому слову, сказанному принцем. Сразу было видно, что ей очень приятно его общество. — Солнечное Копье великолепный замок. Правда ужасная жара никак не даёт мне насладиться красотой этих мест. — О-о-о, Вы привыкните. Потом даже понравится, — улыбаясь, ответил Марон и после мгновенной паузы продолжил: — Вам не одиноко одной в Водных Садах, не хотели бы остаться в Солнечном Копье, погостить какое-то время? Помните, что Вы не одна в этом мире, у Вас есть родственники. Принц прикусил язык. Уместно ли было это приглашение? Не оскорбит ли оно её? Впервые за долгое время он чувствовал себя робко рядом с женщиной. — Благодарю за приглашение, я обязательно подумаю. Принц молча кивнул и продолжил рассматривать прекрасную леди. Казалось, что Нателла создавала вокруг себя особенную атмосферу, которая буквально затуманивала разум. Рядом с ней не хотелось думать ни о чем серьёзном. Она была как тёплый летний вечер, лёгкая, манящая, незабываемая. «Неужели я все ещё в её плену?» — этот вопрос принц задавал сам себе. Из раздумий его выдернул приятный тембр знакомого голоса: — Не желаете вернуться в бальный зал? Я уже соскучилась по танцам. — Как вам будет угодно.***
Буквально через несколько часов бал подошёл к своему завершению. Гости допивали местные вина и начинали расходиться по своим комнатам. Нателла покинула праздник чуть раньше остальных. За пару минут до того, как она встретила Марона на балконе к ней подошла странная девочка лет четырнадцати, незаметно сунула небольшую, свернутую в трубочку записку и одними губами прошептала, что прочесть её нужно без лишних глаз. Мартелл сгорала от любопытства, но ослушаться не решилась. «Мало ли, что на этом пергаменте», — подумала она. Уйти с праздника слишком рано было бы дурным тоном с её стороны, поэтому, как только девушка переступила порог комнаты и дверь закрылась, она достала из декольте маленькое письмо и развернула его. Строки были начертаны очень мелкими буквами, поэтому послание казалось куда компактнее, чем было на самом деле. Увидев знакомый почерк, Нателла замерла в ужасе — больше всего на свете она сейчас желала ошибиться. Прекрасная леди Нателла! Вот и пришло время нашим дорожкам снова пересечься. Пульс учащался с каждым прочитанным словом, от напряжения руки начинали откровенно трястись. Я говорил, что дам о себе знать, когда придёт время. В глазах застыли слезы. За что? Почему этот кошмар снова возвращается в её жизнь? Ненавижу тебя, Айронвуд! Мои птички напели, что ты собираешься в Солнечное Копье, поэтому я передаю послание именно туда. Теперь у тебя есть шанс исправить все свои ошибки. Помнится, когда-то наш дорогой принц терял от тебя голову. Ты должна все вернуть. Нужно быть рядом с ним, сделать так, чтобы он верил тебе, прислушивался к твои советам. Я знаю, как никто другой знаю, что ты умеешь превращать мужчин в своих рабов. Будешь докладывать о том, что узнаешь и делать, что я велю. Не вздумай снова меня обмануть или предать. Иначе твоя маленькая радость приедет к тебе по частям и ты на самом деле станешь той, кем тебя все считают — безутешной матерью, похоронившей свое дитя. Мои люди с тобой свяжутся, когда будет нужно. Теперь ты в моей власти. Письмо сожги. Обязательно. Э. Дочитав последние слова, девушка изо всех сил сжала руку в кулак, безжалостно сминая записку и обессиленно опустилась на колени. Разум просто отказывался принимать происходящее. Неужели она настолько грешна, что Боги так её наказывают? «Почему плата за любовь так высока? Почему она приносит столько боли? И Марон, он совсем не заслужил такого отношения к себе. Что делать? Может убить себя и покончить с этим навсегда?» — спрашивала Нателла саму себя, но вскоре мысли о ребенке вернули её в реальность. «А как же Астория, она же совсем одна в плену этого чудовища!» Устало прикрыв глаза, выжимая из них ещё пару слезинок, Мартелл вновь прокрутила в голове события того дня, что видела сегодня во сне.***
Начало флэшбэка (продолжение того, что было во сне) — Перестань так кричать! — возмутился парень, шутливо хмуря брови. — Ты распугаешь своих соседей. Им тут и так несладко живется. Нателла откинула голову назад и глубоко вдохнула. Кошмар никуда не делся. Это не сон. Весь ужас происходит наяву, а монстр, стоящий перед ней не растворится в воздухе, как назойливый морок. Слез уже не было. Девушке казалось, что она уже выплакала все, что можно. Осталось только отчаяние. Слепое и безумное. Мартелл больше не верила в спасение. Существу, которое превратило её жизнь в ад на земле, явно не знакомо слово «милость». А когда-то все было иначе. — Зачем ты так, Эдди? Для чего этот кошмар? Да, я виновата, но почему ты наказываешь ребёнка, ведь он и твой тоже! — Эти слова были криком души, шагом, на который её толкнула безысходность. Умом узница понимала — чудовище не прошибешь слезливыми речами, но внутренний голос навевал сомнения. Ещё несколько лун назад он так крепко сжимал её в своих объятиях, так трепетно целовал каждый миллиметр кожи. Ласковые руки леди Мартелл превращали каменную глыбу в кусок глины. С ней монстр становился ручным зверьком. Неужели все настолько изменилось? После этого вопроса юноша мгновенно переменился в лице, обаятельная ухмылка резко сменилась холодной мраморной маской, он молча выставил ладонь вперёд, намекая на то, что пора завершать беседу. «Неужели задело?» — подумала Нателла. И продолжила наседать на парня. — Я уже знала, что понесла от тебя, когда встретила Микелло, но признаться ему не решилась, боялась потерять. — Мартелл медленно обошла бывшего любовника и встала позади него. — Тысячу раз говорила об этом. У тебя есть причины мне не верить. Но я же чувствую. Ты хочешь поверить. Она ласково прижалась к широкой мужской спине, складывая руки на груди. Айронвуд медленно прикрыл глаза, пытаясь сохранить ровное дыхание. Лёгкая, едва уловимая дрожь и бешенное биение сердца чувствовались даже через толстый кожаный дублет. Нет. Их история жива. Для него жива. Нателла решила, что будет полной дурой, если упустит шанс вернуть его расположение. Было ли ей противно? Да. Но выживание для девушки было сейчас самой главной целью. — Давай забудем все обиды. Есть ты, есть я, есть наш ребёнок. Это ли не самое главное? — сладким голосом пела Мартелл, сильнее прижимаясь к бывшему любовнику. Айронвуд мягко высвободился из объятий и повернулся лицом к девушке. Крупная мужская ладонь плавно легла Нателле на щеку. На секунду ей показалось, что все вышло так, как она задумала, но тут Эдгар поднял взгляд. Глаза вновь засияли дьявольскими огоньками, парень нежно погладил большим пальцем нижнее веко бывшей возлюбленной, стирая остатки не до конца высохших слез, и мелодично промолвил: — Милая Нателла, ты ошиблась. Времена, когда я верил грязным шлюхам, давно прошли. Юноша резко убрал руку, вкладывая в жест как можно больше брезгливости и едко улыбнулся одним уголком рта. — Наконец-то вся семья в сборе, счастливо оставаться вместе со своим возлюбленным. Договорив, он покинул темницу, не оглядываясь. Нателла упала на колени, тело забилось в судорожной дрожи, которая была симптомом начинающейся истерики. Осознание обречённости и собственной никчемности больно било по сознанию. А лежащий на скамье труп любимого был ярким напоминанием того, что счастья уже не будет. Конец флэшбэка***
Мартелл открыла глаза, отгоняя от себя остатки воспоминаний. «Эдди. Он страшно бесился, когда я его так называла. Со мной милорд не стеснялся быть собой и показывать свои эмоции. О, Боги, как же он любит заставлять других чувствовать себя жалкими ничтожествами, а потом упиваться их страданиями», — подумала молодая женщина и медленно присела на тахту. Нателла никогда не отрицала своей вины, но то, что произошло тогда, пересекло все грани возможного. Сколько она ещё будет мучиться? Впервые за много лет на ее пути появился человек, который искренне желал ей добра, а теперь и ему придётся лгать. Лгать каждый день, вонзая нож в спину. На что еще мать готова пойти для своего дитя? На все. — Это ради тебя, доченька. Когда-нибудь мы обязательно будем вместе.