Отражение

Солнечные блики стремительно пробивались сквозь водную гладь, вынуждая Тэхёна приоткрыть глаза. Он прекрасно знал это чувство — глубины, красоты морского мира, ощущение спокойствия, которое дарила стихия. Вот только взгляд его больше не был размытым, а в лёгких кислород прописался перманентно. Ким сторожко посмотрел на пальцы, ожидая увидеть меж них плавательный перепонки, а затем судорожно прикоснулся к шее. Ни склеившихся конечностей, ни жабр — мальчика-амфибии из него, увы, не вышло. — Тэхён, — вновь воззвал голос, однако на этот раз пловец его прекрасно узнал. Ким босыми ногами упёрся в камень, на котором прежде лежал, и оттолкнулся, всплыв чуть выше. На несколько секунд Тэхёна захватило чувство невесомости. Он сделал поворот вокруг своей оси, притязательно рассмотрев округу — неподалёку виднелся коралловый риф, с проплывающим мимо косяком рыб, выступ породы, сточенный подводным течением, и покрывшийся рябью песок. Ким хотел было нырнуть ниже, тщательнее оглядеться, когда кто-то обхватил его запястье и развернул к себе. — Тэхён, — повторил голос, принадлежащий женщине средних лет, чьи голубые волосы слишком равномерно струились из-за спины. Она устало улыбнулась, тыльной стороной ладони очертив острую скулу. — Что ты здесь делаешь, милый? — Мам? Тэхён дёрнул веками от неожиданности, распахнув глаза полноценно. Реальность прорвалась через вакуум сна и сокрушила ушные перепонки шумом окружающей среды; где-то неподалёку задребезжал холодильник, заработал телевизор, минутная стрелка громко зашагала по циферблату, слившись с облегчённым выдохом. — Он пришёл в себя, — огласила госпожа Ким-Чон, ладонью сойдя с обветренной щеки пасынка. — Тэхён, ты как себя чувствуешь? Ким благополучно моргнул несколько раз, в надежде разобраться, куда испарилась красота подводного мира, и почему заместо неё его встретило убранство дома. Тэхён спешно принял положение сидя, отчего тканевый плед, которым он был укрыт, собрался внизу живота и на бёдрах; руки впились в обивку дивана. В интерьере гостиной не было ничего странного или подозрительного, только в воздухе витал неприятный запах сырости и затхлости. — А заклинание могло оглушить его на время? — поинтересовался Чонгук, что перегнулся через спинку дивана и помахал пред лицом брата. — Или стереть память? — Нет, Гук. Заклинания — это не таблетки. У них нет побочных эффектов. Они действуют исключительно по назначению. — Куда… Куда делся океан? — непонимающе озвучил Тэхён, поднеся руку к ровно вздымающейся груди и пытаясь разобраться в сумасбродстве происходящего. Его ладонь невольно приземлилась на спрятанный под тканью аквамарин, а в голове красными буквами вспыхнуло девичье имя. — И где… Дженни? — Тэ, что последнее ты помнишь? Тревога в глазах Чонгука вынудила брата немного напрячься. Он ещё не до конца пришёл в сознание, дабы удивиться, что его близкие на полном серьёзе говорили о заклинаниях. Сердце билось неумолимо, Кима немного потряхивало, точно адреналин резко выплеснулся в кровь. — Малиновые вензеля, — без шуток ответил Тэхён, постепенно восстанавливая хронологию случившегося. Ухватился за край вереницы воспоминаний, калейдоскопом танцующих в подсознании. — И мамина книжка про руны. Она блестела золотом. А потом всё как в тумане. — То есть ты не помнишь, как странная женщина заставила тебя дойти до середины пруда и попыталась утопить? — в нетерпении уточнил Чонгук, полноценно плюхаясь на место подле брата. — Или как пришли маги огня и чуть не начали межстихийные разборки? — Прости, что?! — Чонгук, — госпожа Ким-Чон смерила сына предупреждающим взором, а после неловко хлопнула по колену. — Почему бы тебе не сделать нам чай и не нарезать брусничный кекс? Чон удручённо выдохнул, возвращаясь обратно на ноги. Он уловил намёк: «оставить Тэхёна с госпожой Ким-Чон наедине». — Хорошо, мам, — напоследок кинул Чонгук, неохотно удалившись от фигуры ошарашенного брата на кухню. Он подмигнул Тэхёну, на прощание вскинув оба больших пальца вверх. — Так Вы… Тоже в курсе? — не зная, откуда и начать, поинтересовался Ким. В опустелую голову неожиданно нахлынуло цунами из информации, моменты прошлого и сомнения настоящего. Он неловко прокашлялся, ощущая небольшое першение в горле, и обернулся к кухонному проёму. — И Чонгук…? — Чонгук узнал обо всём сегодня, — честно ответила госпожа Ким-Чон, проверяя температуру пасынка и возвращая того к разговору. Она деликатно отвела от глаз юноши мешающийся кучерявый волос и по-матерински тепло улыбнулась. — Что касается меня, то я знакома с миром магии очень давно. Я родилась на острове Чеджудо, в самом сердце «Корейской акулы». Тэхён неловко сглотнул. — Значит, Вы… — Да, я маг воды. Правда, не такой сильный, как твоя мать или ты. «А я уж было поверил, что мне всё приснилось», — с едкой усмешкой, заключил Ким, взглянув на запястья кардигана с прилипшими не то водорослями, не то листьями рогоза. Тэхёну хотелось задать огромное количество вопросов, однако он всё никак не мог решить, с какого следовало начать? — Почему бы мне просто не рассказать, что произошло, а потом ты уже спросишь оставшееся? Ким напрягся. Пугливо округлил глаза, приоткрыв рот. — Так Вы и мысли читаете? — Нет, но мне и не нужно. У тебя всё на лице написано, — клишировано выдала госпожа Ким-Чон, отстраняясь от пасынка и предоставляя ему чуть больше свободы. Всё-таки парниша пережил крупное потрясение, не стоило на него давить. — Начнём с того, что твоя подруга в безопасности. Она немного промокла из-за ритуала пробуждения, но, уверена, с ней всё будет в порядке. Я догадывалась, что совсем скоро тебе расскажут о мире магии, но, признаться честно, была удивлена, когда узнала, что это сделала не Джису, а её кузина… Обронённые слова остриём кольнули в самое сердце. Тэхён задумался над тем, насколько неприятно, должно быть, почувствует себя Джису, когда узнает об истинной причине, почему её родственница попала в беду. Ким ведь сказал, что писал курсовую в момент отправки сообщения, ни о каком времяпрепровождении с откровенно разодетой Дженни не шло и речи. Может, ему стоило сгенерировать какое-нибудь оправдание? «А разве такое мышление не первый ключ к измене?», — скривившись, одернулся Тэхён. Он мотнул головой, пытаясь отогнать мешающиеся мысли и сосредоточиться на главном — на рассказе о случившемся и о правде, которую от него скрывали. В ситуации с сестрами Ким пловец мог разобраться и чуть позже. По крайней мере, теперь-то у них точно не было друг от друга секретов, а, следовательно, больше ничего не могло помешать им расставить все точки на «i». Правда же? — Полагаю, коротко в мир магии тебя сумели посветить, раз ты разбираешься в кланах. Однако вряд ли тебе кто-либо рассказал о твоих корнях, — загадочно начала мать Чонгука. Из утончённой женской руки тут же вырвалось лазурное свечение, сформировав четыре массивных фигуры, смутно напоминающих статуи греческого пантеона. — Зевс, Гея, Посейдон и Аид — знакомые имена? Вот только в нашем мире, это хранители чистейшей энергии, вечные, не убиваемые. По сути, они и есть сгусток магии, только принявший человеческий облик. Они никогда не вмешиваются в междоусобицы кланов или людские разборки, если, конечно же, ситуация не невозможно критическая. — То есть, все древнегреческие мифы — правда? — Нет, — госпожа Ким-Чон рассмеялась. — Это всего лишь ход магов, чтобы скрыть истину от людей после наложения заклинания забвения. Но до этого мы ещё дойдём. Тэхён услужливо кивнул в знак согласия, в тайне надеясь, что он не сойдёт с ума до тех пор, пока они доберутся до этого «главного». К счастью, ему на выручку подоспел Чонгук, сжимающий в руках поднос с лакомствами и чаем. От пряного запаха кекса у Кима в животе непреодолимо заурчало — и только сейчас Тэхён осознал, что совершенно не знает, сколько времени провёл без сознания. — Вы уже дошли до той части, где Тэ — правнук Посейдона? — восторженно осведомился Чон, залезая на диван с ногами и вручая нерасторопному брату тарелку с едой. Сам же Чонгук нагло своровал один из кусочков. — Чон Чонгук. — А-ой. Ну, спойлер, получается. Госпожа Ким-Чон быстро сменила четыре фигуры на одну с длинным трезубцем, стараясь не обращать внимания на невероятную взбудораженность сына. Шок у всех проявлялся по-разному — и если Тэхён едва ли не столбенел после каждого витка истории, то Чонгук наоборот, неуёмно бросался с места в карьер. Его восторженности позавидовал бы любой — Чон словно всю жизнь ждал этого момента. «И, если честно, я уже сейчас готов поменяться с ним местами», — подметил Ким, поражаясь бесконечному оптимизму брата. Пловец бы тоже хотел найти хоть какие-то плюсы в том, что он оказался втянут в круговорот сумасшествия, вызвавший галлюцинации, подаривший пропасть в отношениях с девушкой и — вишенкой на торте — чуть не ставший причиной его гибели. — Весь род магов — это последствие связи хранителей чистейшей энергии с людьми. Первых детей, рождённых от союза хранителей и человека, называют первородными. Их немного, по сравнению с сегодняшним населением, однако предостаточно, чтобы разделить между собой владение территорией. Первородные — это прямые управители, не бессмертные (хотя их жизнь продлится до самого заката планеты), но неуязвимые и наделённые безумным могуществом. Если мы на секундочку представим, что магический мир — это большая корпорация, то хранители чистейшей энергии будут четырьмя владельцами. Первородные же — генеральными директорами. — Значит, если я правильно уловил суть, то мой дедушка — сын Посейдона? — Тэхёну не верилось, что он рискнул озвучить столь ошеломляющее предположение вслух. Сорвавшись с губ, это сумасшествие прозвучало даже более несуразно, чем пловец мог представить. Впрочем, госпожа Ким-Чон только утвердительно кивнула. — Да, твой дедушка — Тритон. А женщина, что сегодня выманила тебя и Дженни к пруду, сестра твоей матери и вторая дочь Тритона. Её зовут Суён. — Получается моя собственная тётя пыталась меня… Убить? — подытожил Тэхён, от нервов поджимая пальцы на ногах. «Во всей суматохе происходящего не хватало только родственничков со сверх силами, идущими по мою голову», — рассерженно хмыкнул Ким, надкусив кусок брусничного кекса. Но и здесь ему не повезло; от кислятины аж челюсти свело. Со всем шквалом сверхъестественного в жизни, Тэхён было забыл о любви брата пренебрегать сахаром при работе с ягодами. — Нет, что ты. Суён расскажет о твоей роли в семье подробнее, когда вы встретитесь вновь. А пока тебе следует набраться терпения и начать изучать водную стихию. Тем более первый этап из трёх ты уже успешно прошёл — пробудил могущество. Теперь любой маг за версту учует в тебе наследника «Корейской акулы» и одного из будущих глав Тихого океана... «Одну секундочку. Новая-жена-моего-отца-мать-моего-лучшего-друга-объявившийся-очередной-маг-воды, что Вы сейчас сказали?!».

~

Деревянное зеркальце выпало из дрожащих пальцев, приземлившись лицевой стороной на каменную насыпь. Ухоженный сад с не по сезону цветущей сакурой озарил треск, не перекрываемый даже звуком журчащего ручья. Джен-Ни так и не разобрала — стоял ли звон лишь в её ушах или его слышала вся округа, однако в одном она была абсолютно уверена. У неё только что разбилось сердце. — Ох, на счастье! — хозяйка дома кисэн приторно рассмеялась, не заметно подтолкнув нерасторопную Джен-Ни к уборке. Кисэн, от приложенной силы, не удержалась на ватных ногах и упала на колени, полноценно растеряв остатки самообладания. Её взор предательские проскользил по паре, стоявшей прямиком над ней, точно по палачам, вот-вот собирающимся привести приговор в действие. — Ну что за растяпа! — Прошу прощения, я и вправду неуклюжая, — виновато призналась Джен-Ни, собирая крупные осколки, и судорожного принялась укладывать те обратно в деревянную выемку. Глаза заполнили непрошеные слёзы — подросток только что разбила единственную вещь, оставшуюся от родителей, а ещё её возлюбленный объявил о помолвке с другой. Кисэн казалось, что земля под нею разверзлась и что теперь она беспросветно падала в тёмную яму отчаяния; в груди поселилась агония, сердце камнем давило на рёбра. Господин обещал Джен-Ни сюрприз… Неужели он говорил о таком? Кисэн едва ли нашла в себе силы подняться и поклониться перед новоиспеченными женихом и невестой. Её взор сильнее положенного задержался на глазах возлюбленного — таких далёких, холодных и пустых, будто в нём за ночь потухла всякая жажда к жизни. На секунду Джен-Ни даже показалось, что на опаловых радужках промелькнула красная искра магии, однако кисэн сразу же спрятала эту мысль в закрома. Нет, Джи-Су никогда бы не воспользовалась запрещённой магией. К тому же, «сестре» не нужно было прибегать к колдовству, дабы покорить сильный пол. Её утончённое лицо, нрав и харизма пленяли любого мужчину без заговоров и заклинаний. А ещё сломанное веретено и поиски господином суженной... Да, Джи-Су бесспорно была той самой предначертанной, и почему кисэн вообще решила иначе? — Не волнуйся, Джен-Ни, я не брошу «сестёр» на произвол Судьбы, — сердечно пообещала Джи-Су, приблизившись к подруге. Она большим пальцем принялась собирать слёзы малышки Ни-Ни, кое-как силясь самой не разрыдаться. Джи-Су ужасно не хотелось покидать пределы родного дома... Точнее, хотелось, но не таким подлым образом. — Не переживай. Как только я обоснуюсь на новом месте, то обязательно найду порядочного господина, что возьмёт тебя в жёны. У тебя ведь большое преимущество перед другим «сестрами», ты как молодой и ещё совсем неискушённый цветок- — Уже нет, — безрассудно сорвалось с уст Джен-Ни, наивно мечтающей получить хоть какую-то реакцию от господина. Однако мужчина взирал на неё всё с тем же безразличием — как на сад, ханок или глиняного дракона, протянувшегося вдоль осыпающегося забора. Безэмоционально, равнодушно, словно никаких тёплых ночей и украденных поцелуев их не связывало. И кисэн едва ли не разревелась от собственной глупости — поверить только, она ведь действительно ждала, что такой высокопоставленный чиновник взглянет на уродливую безродную куртизанку. В то время, как рядом с ним находилась главная красавица деревни. — У меня был мужчина, — откровенно продолжила Джен-Ни, понимая, что за подобный проступок ей грозила приличная порка кнутом. Тело кисэн, её жизнь и дальнейшее существование — всё это принадлежало хозяйке дома. Нарушение поставленных законов несло за собой определённую расплату.

~

Дженни сделала громкий вздох, разомкнув веки, и уставилась в ступенчатый край потолка. Она слегка приподняла голову, а затем вернулась на подушку, издав неудовлетворённый стон. — Нет, ну в чём смысл этих снов, если они всегда обрываются на самом интересном? — расстроенное провозгласила строптивая волшебница, будто обращалась к кому-то у люстры. Она лениво перевернулась на правый бок, крупно вздрогнув. Испуганный взгляд Дженни встретился с взором встревоженной Джису. Волшебница расположилась в кресле, держа в ладонях раскрытую книгу, корешком направленную к двуспальной кровати собеседницы. — Чёрт! Ты вообще в курсе, что твоя комната в другом конце? — Рада видеть, что тебе уже лучше, — проигнорировав выпад, заключила Джису и торопливо отложила чтиво. Она поднялась с места. — Как ты? Голова не болит? Не морозит? — Нет, но я сейчас задохнусь от твоей наигранности. — Эй, я ведь правда обеспокоена твоим состоянием, — Джису постаралась сохранить миролюбивый настрой, однако тот факт, что у Дженни с Тэхёном были общие секреты, беспрестанно сводил с ума. Волшебница аккуратно присела рядом с лохматой кузиной, у которой след от подушки отпечатался на левой щеке и недоверие прописалось в образе. Если бы Дженни так отчаянно не желала занять место главы, то могла бы направить всю подозрительность в криминалистику. В университете строптивой волшебнице частенько говорили, что из неё получился бы дотошный детектив. — Ладно. И немного тем, что у тебя за дела с моим парнем. — То-то же. — Но, клянусь, твоё самочувствие выступает на первый план! Строптивая волшебница юрко приподнялась на локте, подперев лицо ладонью. Закатила глаза, не забыв при этом драматично цокнуть. Ей Богу, Дженни сама ещё не до конца проснулась, а рычаг сучки уже был вывернут на максимум. «Рычаг "сучки"? Заговорила как Тэхён, ха?», — насмешливо подсказало подсознание, отчего строптивая волшебница едва ли не выругалась вслух. Она прикусила щёку, стараясь не выдать волнения о зеркальном собеседнике, и задним ходом отъехала на середину кровати. — Я же обещала всем, что сообщу о своих причинах за завтраком. Вообще-то я жертва, и мне нужно время прийти в себя. — Но сейчас ты уже выспалась. А ещё у меня есть с собой шоколадный батончик, — заговорщически пролепетала Джису, указав на длинную упаковку, лежащую рядом с книгой. Заманчивое угощение спешно скрылось в алых языках пламени и объявилось подле ног строптивой волшебницы. — Сойдёт за ранний завтрак? — Просто любопытно: если ты узнаешь, что мы с Тэхёном спим за твой спиной, то он мне всё равно достанется? — съехидничала Дженни. Строптивая волшебница всего лишь подтрунивала над кузиной, никак не ожидая, что та воспримет абсурдные слова всерьёз. Джису вмиг потускнела; из глаз ушел всякий блеск и губы покинула задорная улыбка. Это выражение лица было настолько схожим с расстроенной Джен-Ни, отразившейся в осколках фамильного зеркала, что Дженни даже стало не по себе. — Расслабься, не шастаю я с твоим ухажёром по отелям, — строптивая волшебница поспешила развеять опасения. «Только пару раз подсмотрела за тем, как он переодевается, но с кем не бывает?». — Да и Тэхён на это не способен, он слишком правильный и слишком… Бе, в тебя влюблённый... — последние слова дались Дженни особенно трудно. И не из-за сладости и приторности, нет. Строптивая волшебница словно физически ощутила, как всё естество воспротивилось этому факту. Впрочем, Дженни быстро уняла неприятный порыв и проявила максимум самообладания; возможно, очередное сновидение так на неё повлияло и ничего более — никакой неверной симпатии к парню, вызванной реальностью. — Тогда... Что же вас связывает? — теряясь в догадках, уточнила Джису, отводя волосы за спину. Признание кузины патокой обволокло терзающуюся душу, но, увы, не уняло беспокойство полностью. А вдруг Дженни умудрилась втянуть Тэхёна в одну из своих сумасшедших авантюр? — Ты как-то связана с магами воды и дочерьми Тритона? — Нет, но… — Дженни удручённо выдохнула, сознавая, что двоюродная сестра прижала её к стенке. Теперь отступать было некуда. Честно говоря, строптивая волшебница ожидала, что предстоящее признание принесёт ей намного больше эйфории — всё же не каждый день утираешь вечно первой кузине нос. — Если коротко, то я — хранительница фолианта, а сама книга, по какой-то причине, не хочет покидать Тэхёна. Да-да, твой уникум и здесь отличился. Удивительно, как Дженни лаконично удалось уместить информативную бомбу в паре предложений. Джису же, от услышанного, разлепила губы и издала немногословное «ого», пропитанное сверху донизу шоком. Неверием. Она захлопала ресницами, пытаясь понять, не шутит ли кузина и на этот раз? — Уверена, здесь не обошлось без тайного заговора, — невозмутимо бросила Дженни, развеяв читающиеся во взгляде сомнения. — Недаром последним хранителем был представитель водной стихии. Суён, конечно, сказала, что перемены грядут только в их мирке, но я думаю, что они коснутся и остальных стихий тоже. Иначе, как объяснить тот факт, что всё началось с момента, когда я провела ритуал поиска? И ещё эти сны дурацкие… — Дурацкие сны? — глупо повторила Джису, в надежде как можно детальнее погрузиться в рассказ кузины. В мыслях всплыла череда из собственных сновидений, связанных с подготовкой Джи-Су неизвестного заклинания и с вынужденной помолвкой с господином. — Какая-то сумасшедшая история про кисэн, которой не везёт в любви. И, очевидно, с окружением, — отмахнулась Дженни, поразившись раскрепощенности и готовности взболтнуть лишнего кузине, абсолютно не свойственных строптивой волшебнице в обычное время. Она принюхалась, различив в воздухе букет знакомых цветочных ноток, эфирных масел, и с возмущением хлопнула по коленям. — Серьёзно, Джису? Намазалась сывороткой правды. Ты настолько мне не доверяешь? — Прости, я хотела быть уверенной, что ты не увильнёшь от ответа, — виновато заключила Джису, прикусив нижнюю губу. Волшебница почувствовала бы себя ещё более виновной, если бы не набатом бьющее предчувствие надвигающейся беды. Если она права… Ох, лучше Джису никогда не оказываться в этом правой. — Дженни… В твоём сне, случайно, не присутствую ещё я? Или... Тэ? Строптивая волшебница обомлела, ощутив, как водоворот собственных мыслей постепенно обретает более выраженные очертания. Во сне акценты расставлялись на трёх действующих лицах — на Джен-Ни, Джи-Су и господине, что в реальном мире имели вполне идентичные прототипы. И если все они проживали одну и ту же историю, то это явно происходило неспроста. Строптивая волшебница хотела бы поверить, что новоиспечённый водный маг далёк от происходящего, но что-то ей подсказывало, что его не участие — весьма маловероятный сценарий. — Джен-Ни, — Джису сообразительно окликнула строптивую волшебницу, словно проверив догадку. И та, к сожалению, подтвердилась. — О, Мерлин, значит, мы всё-таки говорим об одном и том же сюжете! Дженни бросила взор в окно, недолго проследив за тем, как серое дождевое облако сгустилось над Сеулом. Если сновидения охватывали всех троих, принялась рассуждать строптивая волшебница, то для определения чертовщины им непременно понадобится участие Тэхёна. И не то чтобы Дженни боялась вмешивать во всё ещё и этого «кота в мешке», нет. Просто её нисколько не прельщало тревожить Тэхёна после того, через что ему довелось пройти; строптивая волшебница уверяла себя, что это ни разу не проявление заботы, а просто, ну знаете... Понимание? С другой стороны, раз она теперь хранительница, то должна принимать взвешенные решения, не опираясь на субъективизм или, если вдруг таковые всё же имеются, чувства. А как показывает практика, промедление в их случае ведёт лишь к более новым и более запутанным поворотам событий. — Знаешь, зазнайка Ким. Почему бы нам не пригласить горе-Перси Джексона в гости?