𝕮𝖆𝖙𝖊𝖌𝖔𝖗𝖎𝖈𝖆𝖑 𝖎𝖒𝖕𝖊𝖗𝖆𝖙𝖎𝖛𝖊

      «Зрители при просмотре фильмов ужасов испытывают страх и волнение, потому что всё происходящее на экране переносят на себя. Особенно любители этих самых ужастиков хотят изрядно «пощекотать себе нервы», но всё равно чувствуют опасность. Все наши эмоции влияют на психологическое и физическое состояние. Страх — негативная эмоция. Но не всегда.       Изначально выражение эмоций было защитным механизмом, первобытный человек из-за страха быстрее реагировал на опасность. Но современное общество изменило и это. Человек подавляет эмоции, боится показать слабость или потерять контроль над собой. Возможно, это нас скоро убьёт…       Человеку необходимы эмоции, но…       Они могут нести негативные последствия.       Убийца при совершении преступления испытывает сильный эмоциональный выброс, по ощущениям похожий на наркотическое опьянение. Этот наркотический эффект заставляет снова убивать. По мере того, как сознание трансформируется, убийца глубоко погружается в свою зависимость и теряет контакт с реальностью. В такие моменты полиции удаётся поймать его, потому что маньяк уже не может утаить деяние.       Есть другая категория — организованные. Они же самые опасные, так как обладают высоким интеллектом. С самых ранних лет отличаются пунктуальностью. Они постоянно следят за ходом уголовных расследований через сообщения СМИ или становятся так называемыми волонтерами, участвующими в поиске жертв. Маньяк счастлив и горд осознавать, что он на шаг впереди своих преследователей. Он считает, что находится в безопасности, пока расследование ведется в соответствии с его планами. План разрабатывается до мелочей. Так просто он не даст себя выявить, будет до последнего водить за нос следствие.       Вы можете встретить такого человека в каком-нибудь общественном месте и подумать: «какой приятный человек», а через некоторое время вас, как жертву, уже ищет полиция. Самое главное его качество — обаяние, поэтому, обычно, он использует главную позитивную эмоцию — доверие. Он даже может обладать милой и красивой внешностью, а, как правило, мы чаще доверяем тем, кого считаем красивыми. Известный пример — Тед Банди.       Также мы доверяем тем, кто должен помогать людям. Как выяснилось, это в основном врачи или полицейские. Они становятся самыми опасными серийными убийцами. Первым открыт полный доступ к телам, ведь они знают, как устроена его жертва. Вторые опасны тем, что их заподозрить еще сложнее, так как они знакомы со всей сложностью расследования, и им легко скрыть преступление…»       Звонок телефона. И я устало прикрыла глаза — не спала целые сутки, дописывая новую статью. Кому я могу понадобиться в такой час? Я уже ничего не соображала, потому что голова болела из-за роя бессвязных мыслей.       Но всё-таки ответила на вызов.       — Ребекка Хэмилтон. Слушаю, — дальше мой доверенный источник из полиции рассказал о новом убийстве Пилы, за действиями которого я внимательно следила. — Я выезжаю.       Усталости как не бывало. Я схватила всё нужное со стола и, быстро взяв плащ, поспешила уйти из дома.       Машину припарковала на соседней улице, чтоб не было дальнейших проблем с выездом, так как полицейские машины окружили место преступления. Я остановилась около какого-то забора и огляделась. Полицейские и врачи, даже несколько зевак скопились около оградительной ленты. Мне нужно было пересечь её, а дальше в подвал, где висело тело детектива Керри.       Это же такая сенсационная новость! Было необходимо всё узнать первой.       Наконец набралась духу и, пригнувшись под лентой, направилась к двери, но была остановлена одним из сотрудников полиции.       — Мисс, это место преступления. Вы должны уйти отсюда, — подойдя ко мне, строгим тоном проговорил он.       — Я журналист. Ребекка Хэмилтон, — вытащила и показала пресс-карточку.       Полицейский отступил, а это значит, что путь стал открытым. Внутри меня встретили ещё несколько сотрудников, на лицах которых читалось недоумение или презрение. Презрение у тех, кто знал про мою профессию. Полицейские не любили, точнее сказать, ненавидели журналистов. Они считают нас стервятников. Этого я отрицать не могла.       Наконец-то я оказалась в подвале, где стены насквозь пропитались тошнотворным запахом сырости, гниения и разложения человеческой плоти. Как только я хотела подойти поближе в надежде всё осмотреть и зафиксировать, моё предплечье попало в захват чьей-то крепкой руки.       Детектив Хоффман.       — В тебе осталось что-то святое? — спросил он, отведя в сторону, дабы не мешать экспертам.       — О, детектив Хоффман, давно не виделись, — чуть улыбнувшись, стараюсь не терять лицо. — Ничего личного, это моя работа. Я имею право находится здесь.       — А я имею право выгнать тебя отсюда, — спокойно проговорил детектив и потянул меня в противоположную сторону. — Давай на выход.       — Вы сейчас ограничиваете мне доступ к информации, — я встала как вкопанная и освободила руку. — Я никуда не пойду, пока не получу нужную мне информацию.       Хоффман, как ни старался, не смог скрыть недовольства. На секунду сверкнул огонёк злобы в голубых глазах, по этой причине я встала в «боевую стойку», гордо подняв подбородок. Перепалка взглядов бы продолжалась, если кто-то из экспертов не прошёл мимо нас. Хоффман страдальчески прикрыл глаза и тяжело выдохнул.       — Я, конечно, могу отдать тебя на растерзание офицеру Риггу, — посмотрел на решётку, за которой, скорее всего, находился подвешенный труп, но угол поворота мешал хоть что-то рассмотреть, — но одного трупа здесь и так хватает. Надеюсь, ты уйдёшь добровольно, если я скажу, что чуть позже дам интервью?       — Серьёзно? — для меня стало большой неожиданностью, что Хоффман всё-таки согласился на интервью. Это было заманчивое предложение, но с другой стороны – я хотела увидеть всё своими глазами. — Чуть позже – это когда?       — Сегодня вечером, — быстро ответил он. Не терпелось от меня избавиться.       Появилась возможность выспаться, хотя нужно будет закончить статью.       — Умеете договариваться, детектив Хоффман, — однако запасной план у меня имелся всегда. — Но у меня есть одна просьба. Можно одним глазом посмотреть на тело?       — Нет, не очень привлекательная картина, да и отвратный запах.       Какой упёртый! Но мы и не с такими работали.       — Я уже видела человеческие трупы, тем более раньше детектив Керри давала разрешение присутствовать на осмотре. Милая женщина, — проговорила я, просунув руку в карман плаща.       — Была, — как-то холодно ответил он, затем заметил мои нахмуренные брови. — Ладно, пошли.       Мы подошли к решётке, так как это безопасное расстояние от офицера Ригга, и я попыталась рассмотреть тело, пока рука в кармане сжимала прослушку. Мне нужно было установить её, но спиной ощущала пристальный взгляд детектива. Вот бы он отвлекся на что-нибудь.       — Хоффман, к тебе два агента.       Рация стала отвлекающим манёвром, и лёгким движением я прицепила прослушивающее устройство на железные прутья решётки.       Меня как можно скорее выпроводили за дверь, и на выходе мой взгляд приметил тех самых агентов ФБР, мужчина и женщина. Как всегда, удача сопутствовала мне. Уже сидя в машине, я внимательно слушала через устройство разговор между детективом и агентами, хотя было слышно плохо.

«…правила были нарушены…» «…это сделала не Аманда Янг…она не могла поднять…» «…кто-то другой помог…»

      Дальше послышалось какое-то шуршание, и связь прервалась. Вот же гадство! Век технологий, чёрт возьми! Но, слава Богу, ключевые моменты удалось поймать. На место радости пришла уже привычная усталость, никак не могла выспаться на этой недели и предыдущей.

***

      Проспав несколько часов, я заварила кофе и принялась за написание статьи. Позвонил шеф редакции и напомнил, что, если работа не будет сделана, то газета выйдет без моей авторской колонки, а я буду уволена. Этот сукин сын будет мне ещё угрожать. Я и так в последнее время забыла, что такое здоровый сон.       Пока кофемашина варила второе ароматное американо, я опёрлась телом на столешницу и взглядом зацепилась за доску расследования, где висели фотографии и газетные заголовки. Это словно кадры из фильма-кошмара. Я подошла поближе и, взяв красный маркер, нарисовала знак вопроса возле фотографии Джона Крамера и Аманды Янг. Судя по словам агента, у них есть кто-то третий. Это мужчина. Или женщина, которой по силе поднять чужое тело, но это маловероятно, так что остановимся на первом варианте. Необходимо ещё больше подробностей и деталей, чтоб сузить круг поиска. А то крепких мужчин пол города ходит.

«…правила были нарушены…»

      Не такая значимая зацепка, хотя… Стоп! Фотография индейца по имени Трой, что был прикован цепями за плоть, помогла освежить память. Исполнитель, совершивший преступление, нарушил правила игры, поскольку дверь была заварена, что отрезало путь к отступлению. Нечестная игра. В чём тогда смысл? Или соучастники Крамера взбунтовались, пока тот находился в ужасном состоянии?       Столько вопросов, но так мало ответов.       Покрасневшие, чуть припухшие из-за компьютера глаза смотрели на меня из зеркала. Моё спасение — капли для глаз. Вечером должна состояться встреча с детективом Хоффманом, который, надеюсь, даст ответы на вопросы, так сильно заботившие меня. Он не уточнил про время и место, так что я просто без приглашения приеду в полицейский участок.       Как только я оказалась там, меня встретил за стойкой знакомый сержант, поэтому необходимость представляться и показывать удостоверение не было.       — Здравствуйте, мне нужен детектив Хоффман, — заявила я, и сержант, сделав один звонок по рабочему телефону, вызвался проводить меня до кабинета.       Он любезно открыл дверь, и я зашла в небольшой кабинет, встретившись взглядом с детективом. Он сидел за столом и разбирал документы, видимо связанные с делом.       — Спасибо, Грег. Можешь быть свободен, — сказал он и отложил какие-то бумаги в сторону.       Сержант кивнул и тихо закрыл дверь, а я, перекинув плащ через руку, села на стоявший рядом стул.       — Рада снова увидеть вас, детектив Хоффман, — я улыбнулась, чего требовала простая вежливость журналиста.       — Сожалею, что не могу ответить тем же, — холодно ответил он, отчего я невольно напряглась.       Детектив следил за моей реакцией и, заметив непонимание происходящего на лице, как-то нехорошо усмехнулся. Откинувшись на спинку стула, он выдвинул ящик и небрежно кинул на поверхность стола перед мной маленькую чёрную штучку. Я не сразу сообразила, что находилось перед моим носом. Надо было сохранять лицо, поэтому также усмехнулась.       — А я уже грешила на технику, — медленно взяла сломанную прослушку и начала машинально крутить в руках. Потом, сжав её в кулак, демонстративно положила ногу на ногу и невинно улыбнулась.       — И как же у тебя хватило наглости после такого прийти сюда? — спокойно сказал он. Кажется, такая немая сцена на него подействовала, так как холод в голосе отсутствовал.       — А вы только начали мне нравиться, детектив, — дразнила я, но никакого ответа не последовало, сейчас он слишком серьёзный. Необходимо сгладить ситуацию, только неизвестно, какую тактику выбрать. — Знаете, что такое принцип «гамбарэ»? Я живу по этому принципу, он гласит, что человек в случае наступления трудностей отказывается принимать поражение и борется, невзирая на цену, которую ему придётся заплатить ради достижения результата. Проще говоря, делать всё от тебя зависящее.       — Странные у тебя принципы. Напоминаешь детектива Кэрри. Ты знаешь, чем всё закончилось. Надо отвлекаться от работы, мисс Хэмилтон, иначе ты можешь сгореть. Или же вляпаешься в неприятности, которые могут стоить жизни, — сказал он, мельком глянув что-то в документах.       — Ты же такой же. Разве нет? — я резко перешла на «ты».       — Нет, я не такой. Я знаю, когда нужно отступить.       — Не верю. Ты точно не из тех, кто откажется сорвать джекпот, потому что боится рискнуть. Твои коллеги мрут, как мухи, а ты всё ещё в этом кресле и продолжаешь искать убийцу. И меня пытаешься обвинить в том, что я предана работе, хотя ничем от меня не отличаешься.       Всё-таки правильную тактику выбрала – лёд тронулся. Хоффман странно посмотрел на меня, как будто я сейчас одновременно призналась в нескольких убийствах и спасении котёнка с дерева, и теперь нужно решить плохая я или хорошая.       — Хочешь сказать, что я лицемер? — неожиданно спросил он и слегка навалился на стол.       — Хочу сказать, перестаньте меня обманывать. Вы тоже, как и я, считаете, что цель оправдывает средства.       — «Если цель – спасение души…».       — Давайте опустим подробности и наконец-то перейдём к делу, — сказала я. — Не зря же сюда приехала.       — А может и зря, — усмехнувшись, сказал Хоффман.       Теперь он дразнил меня? Нет уж.       — Мне нужны ответы, детектив Хоффман, — уверенно проговорила я и, навалившись на стол, тихо добавила: — И без них я никуда не пойду. В противном случае — меня придётся сажать за решётку или выносить из этого кабинета в несколько рук.       — Да, я и один справлюсь с этой задачей, — также тихо произнёс он. — Хорошо, до окончания моей смены осталось несколько минут, — посмотрел на наручные часы. — Поэтому задавайте нужные вопросы и побыстрее.