***
Маленькая чайная ложка, выполненная из нержавеющей стали, звонко ударялась о край кружки всякий раз, когда кто-то из гитаристов делал глоток. Никто не решался начать, очевидно тяжелый для обоих, разговор. Каждый думал о своем, оттягивая время, боясь сказать что-то не то или не так сформулировать предложение, боясь сказать что-то резкое и колючее, ранящее до глубины души. Казалось, они так и разойдутся, побоявшись ворошить прошлое, но только стоило об этом подумать, как тишину нарушил опечаленный, потерявший всякую радость голос кудрявого астрофизика. — Как так сложилось, что ты… режешь себя? — растерянно начал Мэй, окончательно допивая немного горьковатый, из-за трав, чай. Сейчас сердце уже не стучало как бешеное, и нервы не были на пределе. Правду говорят: твое окружение напрямую влияет на то, как и кем ты себя чувствуешь. Вот сейчас Джону передалось смятение и легкий мандраж, которые читались во взгляде Брайана. Может Дикки стало легче из-за того, что рядом с ним его друг, а не какой-то школьный психолог, забитый отчетами, а может это просто эффект ромашкового чая. В любом случае, даже несмотря на эту напускную и несколько натянутую спокойность и размеренность атмосферы, Мэй жутко волновался, но старался этого не показывать, чтобы Дикону не стало хуже. — Извини. Правда, прости за то, что ты увидел! — начал Дикон, но тут же спохватился и начал вспоминать. — Кажется… Кажется, это началось классе в восьмом, когда у всех парней были девушки, такие счастливые, радостные. — Дикон вздохнул и вскоре усмехнулся от абсурдности вспомнившихся сплетен, — А я был один, потому что пошел слух, что я гей! Представляешь? Думал за неделю забудется, так нет! Еще года три меня все обходили стороной. — Он на секунду задумался. — Интересно, как они вообще пришли к этому выводу? На кухне тут-же прозвучал тихий смешок. — Тогда еще все было более-менее, но, думаю, именно это одиночество стало отправной точкой. — Басист слегка помрачнел, бросая мимолетный, полный боли, взгляд на забинтованные руки. — Потом родители начали давить из-за оценок. Конечно они меня не били, — Джон быстро ответил на немой вопрос Бри, вспомнив вокалиста. — но тех слов и манипуляций хватало по уши. Учителя решили начать занижать оценки, аргументируя это, а-ля: «Ради мотивации ученика, подготавливаться к итоговым экзаменам!». Огромный стресс, которым не с кем было поделиться, вылился в… вылился в это. — Дикон стыдливо опустил голову, кивком указывая на порезы, скрытые под плотной тканью. — Прости, мне правда стыдно… — Тебе не нужно извиняться! Тут ты правда ни при чем. — Немного возмущенно, воскликнул Бри. Неловкое молчание затянулось на минуту. — А кто еще знает об этом? — Басист рывком поднял взгляд, будто опасаясь чего-то и серьезно взглянул в глаза Брайана. — Фредди, он помогал мне с перевязкой. — Настенные часы стукнули ровно четыре раза, когда короткая стрелка указала на двенадцать часов дня. Джон вопросительно произнес имя барабанщика. — Неа, он вчера сразу спать завалился. Впрочем, так обычно и происходит, когда он выпивает больше положенного, — гитарист пожал плечами, беззвучно возмущаясь безответственности Роджера. Еще пару шуток и разговор вышел на нужный лад. На душе стало легче и боль удалось ненадолго забыть. Конечно, когда Дикки придет домой, он скорее всего снова будет резать себя, пытаясь как-бы наказать себя за причиненную его друзьям боль, но где-то глубоко в душе, после сегодняшнего разговора, уже зародилось желание, пусть и крохотное, прекратить терзать себя. Переходя дорогу на перекрестке по пути домой, он обдумывал все свои слова, и слова Бри. В голову пришло осознание того, что впервые за долгие годы, выговорившись, Дикки почувствовал тепло на душе. Когда он прокручивал некоторые фразы собеседника снова и снова, он начинал слышать то, на что не обращал внимания в квартире Роджера. Брайан говорил с таким трепетом и… нежностью? Невольно начало казаться, что тот чувствует то же, что и Джон, но та ли это была любовь? В конце концов бывает же и дружеская, и семейная любовь. Стало не по себе, когда в голову басиста начали закрадываться предположения о том, что гитарист вполне может считать Джона хоть и близким, но другом. И с каких это пор Дикки стало не хватать статуса «друг»? — «Наверное, тогда, когда я встретил этого чертового Брайана Мэя! — Мысленно ответил сам себе Джон.»***
Прошел месяц с того разговора. Фредди нашел новое место для репетиций. Это была довольно хорошая съемная комната, находящаяся недалеко относительно всех участников. Хоть и ремонт в ней оставлял желать лучшего, в сопоставлении цена-качество она была лучшей среди остальных предложений. Репетиции проходили по пятницам и субботам. Были предложения работать чаще, но, поскольку все четверо работают и трое из них усердно учатся, установить удобный график не удалось и все сошлись на мнении оставить все как есть и не мучаться. Ни Брайан, ни Фредди, по просьбе Джона, не рассказывали Роджеру о его порезах, решив, что тот сам расскажет, когда будет готов. Весь месяц Брайан периодически взволнованно спрашивал басиста о его состоянии, настаивал на том, чтобы тот показывал руки, расстраивался, когда видел свежие порезы, но все так же аккуратно и бережно помогал с перевязкой, иногда задерживаясь за разговорами до поздней ночи. За это время гитаристы сильно сблизились. Они часто гуляли после репетиций, заходили в кафешки, разные забавные магазинчики, пабы, успели обсудить все. Единственной темой, от которой оба увиливали, была, чувства друг к другу. Оба влюблены друг в друга и оба боятся сделать первый шаг или хотя-бы как-то намекнуть на решительные действия. Такая вот ирония судьбы. Кроме расставления всех точек над «и», в этом месяце группа успела выступить семь раз в довольно известном пабе Лондона, собрав неплохие деньги. Фредди даже предложил довольно абсурдную вещь — записать их первый альбом. Долго все отнекивались, ссылаясь на отсутствие минимальной необходимой суммы, но позже, после нескольких сотен убитых, упрашиванием Меркьюри, нервных клеток, они согласились. Сошлись на том, что если не хватит денег, они продадут маленький фургончик Роджера. Конечно за этот месяц все изменились, Джон стал более открытым, чаще высказывал свое мнение, шутил, и это говорит о том, что он начал приживаться в коллективе, что не могло не радовать остальных участников группы. Брайан лучше сконцентрировался на друзьях, впервые отвлекаясь от учёбы, что было весьма неожиданно, ведь в этом году ему еще диплом предстояло писать. Фредди, живя у Роджи, наконец прочувствовал свободу. Эмоции, что он переживал были невероятными. Будто всю жизнь он жил в золотой клетке, находящейся в хорошо обставленном доме богатого бизнесмена, где не чувствуешь себя в безопасности, а сейчас, он может по настоящему расправить крылья и взлететь, рассматривая местную природу совсем иного мира. Мира, который не боится ограничений. Мира, которому не важно кто ты по ориентации, цвету кожи и материальному статусу. Мира, в котором именно ты управляешь своей жизнью.