Небеса — это не место и не время

Большие улицы, высокие дома. Мимо то и дело проезжали кареты без лошадей, а на небе, помимо облаков, виднелись дирижабли. Солнце близилось к зениту. Леви впервые за долгие годы почувствовал себя немного обескураженным. Эти ощущения были похожи на первый на поверхность. Когда Подземный Город навсегда остался для него в прошлом. Аккерман помнил, как было непривычно просыпаться от того, что солнце слепит глаза. Как от переизбытка кислорода кружилась голова, и воздух казался таким свежим, будто Леви за один вдох делал два, а то и три. Первые недели капрал встречал восходы и провожал закаты. Он не считал себя романтиком, но в глубине души верил, что ни один рассвет и ни один закат не похожи друг на друга, и какое счастье иметь возможность увидеть их. А сколько он уже пропустил? Конечно, потом на капрала обрушились дела. Отдавая себя Разведкорпусу, он терял личное. Да и было ли оно нужно? Это вряд ли. — Эй, Леви! Сослуживцы старались расшевелить вечно хмурящегося новобранца. Пьяный солдат кивнул в сторону полураздетых девушек, когда разведотряд пополнял в городе запасы провизии. — Смотри какие, а? Может, вечерком сходим и проведаем девушек-красавиц? Дамы, услышав, что речь зашла о них, зазывно засмеялись и поманили указательным пальцем. Каждая уважающая себя девушка подобной работы понимала, что хмельного солдата, соскучившегося во время службы по женской ласке, легко развести на деньги. А чем по званию старше, тем больше щедр — примета из борделя. Леви повернул голову к девушкам, одарив их тем же взглядом, что и овощи минуту назад — равнодушным и безучастным. — Иди один. Меня такое не интересует. — Да брось, Леви! Ты им нравишься! Или… — солдат гаденько хихикнул. — Или есть чего стесняться? Рост — это не главное, тем более в… Мужчина не успел договорить, так как сильная рука притянула его за грудки к лицу Аккермана. — Не надо быть таким настойчивым. Меня не интересуют бордели. Иди один. И, расплатившись за покупки, мужчина направился к телеге. Но тут мягкая женская рука коснулась тёмных волос. Леви остановился. — Мальчик мой, неужели никто из нас тебе не нравится? — одна из дев наклонилась, томным голосом прошептав на ухо мужчины. — Неужели я не вызываю у тебя хотя бы капельку страсти? Он повернулся к ней. И стоило жрице любви посмотреть в его глаза, в душу закралась горькая догадка. А слова Леви только подтвердили её: — Вы вызываете у меня лишь сочувствие и понимание. Всего доброго. Глядя вслед уходящему Леви, женщина не сразу услышала, как её зовут другие работницы: — Дарла. Дарла! Ну что? Так и не согласился? Дарла горько улыбнулась и повернулась к девушкам помладше: — Он и не согласился бы. Сын проститутки. Я таких детей сразу вижу. У самой такой! И рассмеявшись так громко, чтобы скрыть горечь, женщина за плечи потянула девушек перекурить на балконы.

***

В те годы наземный мир казался ему новым и совсем другим. Но этот… Он был абсолютно не похожим. Будто технологии скакнули вперёд лет на сто-двести. — Милок, что здесь написано? — Свежие овощи! — Экскурсия по достопримечательностям Марлии! Торопитесь! Осталось всего три места! От гула вокруг начинала болеть голова. А тошнота ещё не прошла. — Куда же… — Это же главный рынок… Леви чуть вздрогнул, услышав среди этих криков тихий, но такой знакомый голос. Голос, напоминающий о знакомом мире. Тот, за который хотелось цепляться, лишь бы он не затихал и не оставлял одного в совершенно новом месте. Леви устал быть один. — Гис, — он наклонился к ней, тихо шепча, — ты помнишь дорогу домой? — Домой?.. Она попыталась немного приподняться на его руках. — Прямо до упора… налево… потом направо… — голос становился всё тише и тише, и капрал старался вслушиваться всё внимательней и внимательней. Нельзя терять ни минуты. Сорвавшись на бег, мужчина боролся с мутнеющим взглядом и усталостью. Девушка на руках и чемодан не казались тяжелой ношей — капрал за годы службы и не с таким справлялся. Налево. Потом направо. Ботинки скользили по мощеной дороге, но сохранить равновесие на земле после УПМ в воздухе — пустяковое дело. — Не засыпай, умоляю. Куда теперь? — он рвано дышал, крепко держа Нагису в подрагивающих руках. — Не засыпай! — Сквер! — её до этого тихий голос прозвучал, как надорванный крик раненой птицы. Она вытянула руку, показывая на один из двух домов вдалеке за сквером, и снова потеряла сознание. — Нагиса? Нагиса! Чёрт, — прошипел Леви, стараясь унять беспокойство. — Ну нет, ты у меня не умрёшь на родной земле. Он бежал и бежал, а зелёный островок среди каменных улиц и домов будто насмешливо отдалялся. Наконец топот ног сменился приглушёнными шагами по траве. Леви было некогда рассматривать красоты новой земли, а люди удивлённо оборачивались на торопящегося мужчину в таком спокойном и уютном парке. Два дома. Один из них, похоже, принадлежал семье Нагисы. Вопрос — какой? Мужчина осел на одну из скамеек возле дома, стараясь отдышаться. Сколько он бежал? Километра два? Больше? — Ты как? — он взглянул на Гис, но та лишь вздохнула во сне и ничего не ответила. Леви на минуту прикрыл глаза… — Эй! Молодой человек! Это частная территория! Капрал тут же опомнился, встретив взглядом недовольного старика. Сухонький мужчина с маленькими круглыми очками и пышными усами злобно сверлил Леви взглядом. — Устроили тут курорт-отдых! Я за вами из окна пятнадцать минут наблюдаю! Хотите спать — спите в другом месте! И барышню свою… Он опустил взгляд, посмотрев в лицо девушке, и запнулся. — Постойте-ка, Нагиса? Леви нахмурился, прижав девушку к себе ближе. Нельзя было доверять каждому незнакомцу. Даже если этот незнакомец, похоже, оказался слишком памятливым соседом. — Я Гардиан Освальд. А это моя жена. Боюсь, никого с именем Нагиса мы вам не подскажем. Прошу прощения, что потревожили вас на вашей частной территории. Капрал собирался уйти, понимая, что план разместиться в доме Нагисы оказался слишком рисковым — контингент не сменился. Однако пронырливый старик со странной осторожностью взял Леви за плечо. — Я знаю, зачем вы здесь. И не стоит этого стесняться. Я берёг дом четы Барклай до её совершеннолетия. Теперь миледи может занять своё заслуженное место в обществе. Пусть и… — старик пренебрежительно окинул взглядом Леви. — …в таком браке. Только Бога ради, снимите с её плеча вашу повязку. Чертов Вилли, а я говорил министру, что дать этого ребёнка на удочерение элдийцам дрянная идея. Ключ скрипнул во входной двери, и старик позволил пройти вперед Леви с Нагисой на руках. — Ты здесь только потому, что её муж. Нашли моду — поднимать свой статус за счёт выгодного брака. И заточку свою убери, приметил я её, ещё когда за локоть тебя взял. Леви, будучи настороженным во время тирад болтливого старика, нахмурился ещё больше. Расизм марлийцев его не удивлял. Но как старик, жить которому последний понедельник, высмотрел незаметное остриё ножа в рукаве? Леви провёл достаточно времени в уличных поножовщинах, чтобы знать, как незаметно приготовиться к битве. — Зоркий у вас глаз, мистер… — Мистер Ванштайн. Друг семьи Барклай, — старик откинул пару прядей волос со лба Нагисы и раздражённо цокнул языком. — Она ж горит в болезненном жаре! Марш на второй этаж, я пойду за доктором! — Не лучше ли мне сходить за ним? — Леви понимал, сколько времени займёт путь старика. Но тот лишь злобно отмахнулся от предложения. — Я его приведу быстрее элдийца. И знаю того, что покачественнее. Стащишь что из дома — на месте пристрелю, Альфонс. Леви задыхался от возмущения, но всеми силами не подавал виду. Зато мог вдоволь наворчаться, как только дверь захлопнулась. Подъём на второй этаж к спальням был полон нечленораздельных бормотаний и чётких ругательств: — Чёртов старик. Пустил, наорал, за врачом побежал. Откуда ж знать, как можно верить этому червяку? Не дай бог приведёт стражу, подонок… Покажу документы и обвиню его в сумасшествии. Благо ты на родной земле и защищена законом. Тебе точно предоставят лекаря. Хорошего… Но тираду прервал хруст под ногой мужчины. Леви сделал шаг назад, и сердце пропустило удар. Это была детская. Хоть и напоминала побоище. Пыль, подранные временем и дракой шторы, треснутое от старости материала изголовье кровати. На полу валялись упавшие книги, сломанные куклы. На голову одной из таких и наступил Леви, проломив фарфоровой бедняжке череп. А горестнее было то, что черты этой куклы напоминали Гис. Такую же сломанную, едва живую. И благодаря кому она была в таком состоянии? Мужчина закрыл глаза, будто это помогало проглотить горечь и злость, и переступил через куклу. За дальнейшими шагами мужчина следил внимательнее, чтобы наступать только на ворс пыльного и поеденного молью ковра. Пару шагов — и он у кровати, в которую мог положить Нагису. Но вместо теплого тела на простынь упали горячие капли слёз. — Ну ты даешь, — мужчина плакал и смеялся, продолжая держать Нагису на руках, — Выросла из своей же кровати…