Цвет моего счастья красный

— Люблю. — И я тебя. Они стояли на пристани, крепко обнимая друг друга. Элин и Шанкс – противоположности, которым было суждено встретиться. Он – высокий, сильный и целеустремленный мальчишка. Она – скромная, нежная и очень привлекательная девушка. Элин улыбнулась своему любимому и уткнулась носом в его шею, продолжая мурлыкать разные нежности. Парень крепко обнимал девушку за талию, словно боялся, что она убежит и больше никогда не вернётся. Сегодня они счастливы. Безгранично счастливы, даже просто чувствуя дыхание и сердцебиение друг друга. Они замерли, стараясь как можно сильнее насытиться друг другом, ведь так важно наслаждаться каждым мгновением, проведенном вместе, каким бы краткосрочным оно не было. Шанкс внимательно заглянул в ее глаза и, кажется, пропал. В них отражалось вовсе не ее влюбленное сердце – целая Вселенная, которую она была готова отдать ему и только ему. Элин, его прекрасная Элин. Такая маленькая, такая нежная, такая любимая. Ее Шанкс. Весёлый, добрый, сильный. Человек, за спиной которого действительно начинаешь понимать, что такое безопасность. Семнадцать лет – возраст влюбленности, полной самоотдачи и готовности раствориться в своем партнёре. Возраст, когда они могли позволить себе по-настоящему любить: искренне и без химер ожидания чего-то от другого. Сердце замерло, глаза остановились, руки сжались. Настал момент их счастья. И пусть весь мир подождёт! Часы в комнатушке пробили полдень. Элин кое-как продрала глаза; медленно, едва дыша, встала с кровати, корча недовольную гримасу. Ей пришлось приложить немного упорства, чтобы подойти к зеркалу, которое имеет большую трещину, – она паутиной разошлась от центра по всей площади поверхности. Видимо, когда-то Элин на горячую руку запустила что-то очень твёрдое и тяжёлое прямиком в него. Девушка уставилась стеклянными глазами на свое отражение и простонала: — Чёртовы колтуны, — она пыталась расчесать свои длинные каштановые волосы. — Следи за языком! Слишком много себе позволяешь, — ответила мама, все это время стоявшая около двери. Она натирала полотенцем тарелку. — Я слежу. И что это ты ко мне пристала с утра пораньше? – фыркнула Элин, скрестив руки на своей груди. — Ты как с матерью разговариваешь? Лучше бы ты так хорошо умела порядок наводить, нежели чем дерзить. Что бы сказал твой отец? — Не смей говорить об этом предателе! — Ты ничего не знаешь, сволочь. Элин злобно посмотрела на свою мать: взрослую женщину, одетую в очень простое домашнее платье, которое она сшила, когда ещё была девочкой; седые волосы спадали по ее морщинистому, измученному лицу; правый глаз пострадал от катаракты; ранее полные, розовые губы, превратились в тонкую сухую полоску, напоминающую вяленое мясо. Мама была старой. Старой не по годам. В свои сорок с лишним лет она выглядела на все шестьдесят в далеко не прекрасном проявлении. Многие скажут: «Генетика»; Элин скажет: «Жизнь». Ребекка пережила многое: постоянные пиратские нападения и, в последствии, разорения города и, в том числе, ее семьи; дефицит продуктов питания и товаров первой необходимости, который привел к голоду и к вечной борьбе за жизнь; уход самого любимого, самого надёжного и нежного мужчины из семьи. Элин ничего не могло сломать, кроме последнего: спокойное и счастливое детство, вместе с доброй и понимающей мамой остались в прошлом. «Предатель», – так его прозвала девушка. Человека, которого она любила и уважала. Когда-то. «Когда-то было давно, и вообще не правда», – убеждала она себя каждую ночь, плача в белую подушку, покрытую разводами. Ребекка тоже страдала. Ей, будучи заядлой домохозяйкой, пришлось искать работу, что оказалось вовсе не простым занятием. Несмотря на нужду города в ручной работе, женщина не задерживалась ни на одном месте работы на долгий срок. Максимум — один месяц, ведь всегда случались казусы: то товар упустила из виду; «Воры не дремлют»; то устроила пожар в мастерской; то прожгла дыру на любимом шелковом платье Госпожи; то просто перестала выходить на работу, по причине: «Надоело». Нельзя осуждать отчаявшуюся женщину, ведь она все равно старалась выжить, поднять ребенка на ноги, – хоть и выглядит эти попытки очень слабо и нелепо. Мама стала пить от горя, пропадая неделями в кабаках в компании сомнительных мужчин. Так она справлялась со стрессом. Ребенок же в это время страдал: отсутствие семьи, голод, холод и вечная тоска. Все это привело к тому, что есть сейчас: отсутствие контроля над собой и своим поведением; приступы агрессии и тревоги; необразованность; слепые мечты и надежды в солнечное будущее. Их прелестную, совсем уютную квартиру пришлось сменить на менее изысканную, точнее говоря гниющую. Семья поселилась на мансарде двухэтажного дома, где-то на окраине города. Полноценным жильем это пристанище было назвать трудно: две небольшие комнаты, которые служили и спальней, и гостиной, и кухней. Очень смущали мыши и тараканы, которые настойчиво появлялись в жилье Элин, несмотря на ежедневную уборку и общую аккуратность. Кажется, в том доме живут только маргиналы. Парадокс лишь в том, что у этих самых маргиналов есть деньги на оплату квартиры, чего не могли себе позволить Элин и Ребекка, а ведь они единственные, кто из всех соседей прибегал к честному труду. Элин тоже работала, – она торговала мясом на рынке. Мама сказала, что это хороший вариант: — Будешь таскать потихоньку… В противном случае, мы все тут с голоду помрем. — Вместо того, чтобы учить меня воровать, может быть ты перестала бы тратить все средства на поддержку твоего процветающего алкоголизма? Раздался мощный шлепок по щеке. По лицу Элин покатились слезы – боль, обида, непонимание. Мать укоризненно посмотрела на свою дочь и удалилась. На следующий же день Элин отправилась работать. Деваться некуда – нужно пробиваться. Было трудно привыкнуть: запах мертвечины, вид крови, чувство липкости и непрекращающийся звук топора. Бедняки так и норовили стащить кусок плоти из под носа бедной продавщицы. Порой, им это даже сходило с рук, после чего Элин получала нагоняй от директора точки и по совместительству обвальщика мяса за халатность и невнимательность: — Черт, Элин, ты разве не видишь, что этот пацан опять спёр вырезку? — кричал он в ярости. — Я… я, кажется, не заметила, ведь обслуживала милую даму с собачкой, — замялась девушка, теребя края своего грязного фартука. — Я бы уже давно вышвырнул тебя, если бы не знал, что ты стоишь на пороге голодной смерти. Как итог – неприятное послевкусие и денежный штраф. Последний бил больнее, хотя бы потому, что семья Элин и так бедствовала. Грубым был не только шеф, – остальные продавцы тоже из кожи вон лезли, чтобы приманить покупателей именно к себе. Заканчивалось это баталиями, которые, порой, перерастали в настоящие драки. Сама Элин принимала в них участие, получая по несколько тумаков на руках, ногах и лицу. А как же саднила глотка, когда приходилось ее драть, крича: «Заходите к нам!» или «Лучшее мясо только здесь!» Май. Город цветет. Дамы в новых платьях расхаживают по проспектам, держась за руки с их кавалерами. Их лица сияют под теплыми лучами солнца. Она наслаждаются друг другом, погодой, весной. Тяжело не влюбиться, когда первые лепестки расцветают прямо на твоих глазах, не давая и шанса отвести взгляд. Забыть эти нежные вечера, лёгкий ветерок и тонны белых роз, бутоны которых раскрывают прекрасный аромат жизни, любви и свободы. Город преобразился. Дворники с усердием метут мостовые; садовники принимаются к рассадке все новых и новых цветов; продавцы украшают свои магазины. Даже окна домов стали как-то по новому сиять. Отменно вычищенные стекла блестели всеми цветами радуги, отпуская солнечных зайчиков. Сами люди так же похорошели: сползла с лица их обычная надменная, очень грубая физиономия; вместо этого они стали улыбаться и кланяться всем своим знакомым без разбора; они стали выбирать более лёгкую одежду; нежный румянец на щеках сиял в тон царившей вокруг любви. Элин как обычно стоит за прилавком, раскладывая новый товар. Теперь подавляющее большинство мяса красиво лежало на бочках со льдом. Это не только привлекало внимание покупателей, но и являлось очень удобным средством для хранения и охлаждения. На рынке было достаточно шумно. Старику Ли только что привезли целый ящик рыбы, отчего он едко смеялся и хлюпал носом. Было слышно, как он захлопал в ладоши, когда понял, что неплохо заработает на ее продаже. Внимательные покупатели стали сбегаться к нему, чтобы забрать скорее свой лакомый кусочек. Миссис Джонс натирала помидоры салфеткой, чтобы те лучше блестели. Стэнли только что упал вместе с мешком орехов, которые он так старательно нес на спине. Элин скромно улыбнулась. Толпа сбежалась, чтобы посмотреть на него. Где-то в далеки, за всем этим гомоном, играл оркестр бродячих музыкантов. Кажется, они двигались прямо на эту улицу. Было очень занимательно наблюдать за действиями, происходящими в данный момент времени. — Привет, красотка, — Элин подпрыгнула на месте от испуга, когда раздался голос незнакомого ей парня. — Не суетись. Я не хотел тебя пугать. — Здравствуйте, у нас большой ассортимент продукции и... — Я вижу. Заворачивай все. — Ты серьезно? — девушка округлила свои глаза в замешательстве. — Парень, у тебя хотя бы деньги есть? — она вскинула бровь, осматривая его одежду, состоящую из простенькой рубашки, шорт и соломенной шляпы, обвязанной красной лентой под стать его волосам. Он пристально посмотрел в ответ, облокотившись на прилавок, – жест уверенного в себе и харизматичного мужчины. — Есть, в отличии от тебя, — девушка покраснела, но никак не отреагировала на шпильку. — Не сердись. Богатые дамы все равно не будут работать за прилавком. Я в этом почти уверен. — Мы доставим товар. Деньги вперёд. Скажите только место, — отчеканила Элин, пытаясь собраться с мыслями и успокоиться. — А если я скажу, что хочу получить товар где-нибудь в Новом Мире? Ты пойдешь? — ехидно подмигнул он. — Ты ставишь меня в неловкое положение. Если решил шутить, то проваливай. Без тебя предостаточно покупателей! — в ее глазах играли злые искры. — Не злись, красавица. Я издеваюсь, — он сунул увесистый мешочек с деньгами в ее руки. Девушка с недоверием зыркнула на него, после чего развязала веревки. То, что она увидела внутри, искренне шокировало ее: дно было усеяно небольшими камнями, поверх которых лежали золотые монеты. Такой суммы вполне бы хватило, чтобы покрыть полугодовое содержание Элин и ее матери. — Надеюсь, достаточно, — он посмотрел на нее сверху вниз, улыбаясь во все тридцать два зуба — Вполне. — Можешь пересчитать и положить остаток себе в карман. Считай, что это твои чаевые. Только сделай мне одно одолжение... — задумчиво протянул он, поправляя края своей рубашки. Элин напряглась, боясь услышать что-то очень страшное. — Совсем небольшая мелочь для тебя... — Прошу, не медли. — Я очень хочу, чтобы ты, красавица, сходила со мной на свидание. Потом мы расстанемся. На этом все, — она расслабила плечи в явном облегчении. В целом, этот парень не так уж и плохо выглядел. Возможно, не очень изыскано, но довольно весело и задорно. Наверняка он знает кучу историй, – таких людей интересно слушать. Также он имеет довольно привлекательную внешность: загорелое лицо, огненные волосы, крепкое телосложение. «Решено». — Я согласна, — ответила она, улыбаясь. Парень засиял, как золотой червонец. — Прекрасно, жду тебя и мою покупку сегодня вечером в порту. Терминал для личных кораблей. — Ты не похож на пирата, — он загадочно улыбнулся и подмигнул. — Я Шанкс, — парень протянул руку. — Элин. Просто Элин, — девушка ответила крепким рукопожатием. «Чудак же он», – пронеслось в ее голове. Вокруг цвели розы, смеялись люди, играл оркестр. Солнце подмигнуло им. Мир жил в своем медленном, размеренном темпе. Они улыбались друг другу, радуясь новому, долгожданному знакомству.