Драко Малфой. Эффект кувалды

Мокрая, мерзко пахнущая тряпка с громким плюхом шлёпнулась в очередную грязную лужу, разбрызгивая вокруг серо-бурые капли воды. Я подналёг на швабру, с кряхтением повозил ею несколько раз туда-сюда и остановился, тяжело дыша: как бы моё тело не окрепло за прошедшие пару месяцев, такая нагрузка была ему не по силам. А может, просто кто-то в назидание проштрафившимся школьникам специально зачаровал швабру, чтобы отработка в виде мытья полов не казалась им чересчур лёгкой. Так себе версия, но от неё хотя бы не так обидно. Я опёрся на швабру и покосился на Грега с Винсом, которые с меланхоличным видом тёрли не менее дурнопахнущими тряпками стены. Мне до сих пор было неловко смотреть им в глаза. Уверен, ребята уже через минуту забыли о произошедшем и не обижались на меня, я же снова и снова сгорал от стыда, вспоминая свои опрометчивые слова. Наверное, поэтому и выбрал для себя работу посложнее — в качестве наказания. А, ну и ещё потому, что я же являлся лидером и главным зачинщиком устроенного нами вчера «безобразия», как выразилась декан Гриффиндора, так что и отдуваться обязан в тройном размере. — Не филонь, Малфой, — выдернул меня из раздумий голос Уизли. — Что, неженка, не привыкли ручки к физическому труду? — Хочешь сказать, твои привыкли? — бросил ему через плечо Грег. — Да уж побольше, чем ваши, — моментально окрысился Рон. Я уже давно заметил, как легко он впадает в раздражение и гнев, вспыхивает, словно спичка, в одно мгновение. С такими вещами надо работать, но он меня и слушать не станет. А мне бы не хотелось оставлять всё как есть, потому что он тёрся рядом с Гарри и однажды из-за своего вспыльчивого характера может нас подставить. Как решать эту проблему, я пока не знал, но усиленно над ней думал. Между тем Уизли принялся подробно и со вкусом рассказывать о своих успехах на ниве физического труда. Я, посмеиваясь про себя, лениво возил по полу шваброй. Парни слушали, открыв рот, и когда количество пойманных садовых гномов перевалило за сотню, а башня вымытых тарелок стала величиной с Пизанскую, Лонгботтом поражённо ахнул: — Ты правда всё сам это сделал? Руками? — Лучше спроси, сколько из этого он сделал добровольно, а не в качестве наказания, — усмехнулся я, игнорируя злобный взгляд Уизли. — И не забудь всё услышанное разделить как минимум на два — болтать-то все горазды. — А хоть бы и на пять, — огрызнулся Рон. — Не тебе за мной считать. За тебя-то небось эльфы всё делали, чтобы папочкин сыночек ручки свои не замарал, а то стыдно, что наследник рода — и в дерьме ковыряется. Не отмоется же потом! Я отчётливо ощутил, как нагрелся воздух: у Гарьки, третьего члена нашей своеобразной «группы поддержки», начали сдавать нервы. Он был молчалив с самого начала, когда они с Лонгботтомом и Уизли заявились в коридор, в котором мы отбывали отработку, и, нахохлившийся, угрюмый, напоминал промокшего грача. В таком состоянии его магия была нестабильна и часто оборачивалась мелкими неприятностями — в основном для окружающих — в виде растрёпанных причёсок, перепутавшихся шнурков или плюющихся чернилами перьев: даже в состоянии полного раздрая Гарри старался наносить как можно меньше вреда. Сейчас мне совершенно не хотелось разбираться ещё и с последствиями магического выброса, так что я поспешил разрядить обстановку. — Ты дурак, Уизли, — весело фыркнул я, снимая со швабры тряпку и бросая её в ведро, — если своими словами про грязь и стыд в одном предложении пытаешься меня оскорбить. В данный момент я совершаю поступок, достойный истинного аристократа. И… горжусь этим. — Ты драишь полы, — таким тоном, будто я пытался убедить его найти нечто красиво-возвышенное в раздавленном таракане, сказал Рон, — и гордишься этим? — Я не просто, как ты выразился, драю полы, я убираю грязь. И вот это на самом деле то, чем можно гордиться. Потому что убирать грязь — не стыдно, стыдно жить в грязи. Хотите, расскажу одну историю? Уизли промолчал, зато остальные с энтузиазмом закивали, даже Гарри заинтересованно поднял голову. Я, побултыхав тряпку в ведре, сел на корточки и принялся неторопливо её отжимать, попутно пересказывая увиденный как-то в интернете мем с отрывком из книги Ольги Муравьёвой «Как воспитывали русского дворянина». До самой книги, к своему стыду, я так и не добрался, всё времени не было, а история запомнилась. — Произошло это где-то в России, в конце сороковых годов. На одну из постоянных баз геологов… — Кто такие геологи? — перебил меня Винс. — Магловская профессия. Если совсем коротко, геологи — это люди, которые исследуют горные породы. Так вот, на одну из баз должен был приехать потомок древнего княжеского рода. Ну и ладно, приехал бы и приехал, да только на базе был грязный общественный туалет. Очень грязный. Геологи-то мужики привычные, в выездных экспедициях и не в таких условиях жили, а каково было бы гостю в него зайти? И ведь зашёл! А теперь угадайте, что он сделал. — Упал в обморок? — робко предложил Лонгботтом. — Всех уволил? — довольно оскалился Уизли. Винс с Грегом, переглянувшись, пожали плечами. — Вымыл туалет, — негромко сказал Гарри. — Десять очков Пуффендую! — рассмеялся я, с удовольствием наблюдая, как его лицо озаряется смущённой улыбкой. Иногда он был настолько похож на Кота, что мне становилось по-настоящему больно. Я скучал по брату. Такие чувства не особо совмещались с моей прежней брутальной внешностью и спокойно-отстранённым характером, но здесь, в новой жизни, во мне будто что-то надломилось, передвинулось, обрело новую форму, и я уже не стеснялся признаваться себе в тех эмоциях и желаниях, что порой накрывали меня. Возможно, так на психике сказывалась магия. Или перемещение. Или отголоски характера бывшего хозяина теперь уже моего тела. Или… да неважно. Это было, и мне приходилось с этим жить. Мерзкое хихиканье, переходящее в гомерический хохот, заставило меня очнуться и вскинуть голову, с отвращением поморщившись при виде источника неприятных звуков. Пивз. Его только тут не хватало для полного счастья. Грег, словно прочитав мои мысли, сжал тряпку в ком и запустил её в продолжавшего завывать Пивза. Тряпка метко пролетела сквозь призрачное лицо. Пивз заверещал и нырнул в стену. По непонятной причине он терпеть не мог, когда его «касалось» что-то грязное, поэтому самым верным способом избавиться от надоедливого полтергейста — и заработать право на более изощрённую месть — было кинуть в него испачканной тряпкой или исписанным, в кляксах, куском пергамента. На крайний случай плюнуть. Пивз мгновенно ретировался и потом старательно поджидал свою жертву, пока не завершал месть, напугав до полусмерти или подставив под отработку. Коридор мы домывали в тишине. Когда Филч, бранясь и ворча под нос, всё же освободил нас, Гарри шепнул что-то гриффиндорцам, и те, пусть и нехотя, ушли. Я, поняв, что он хочет поговорить наедине, сделал знак своим. Но Гарька заговорил не сразу. Мы уже почти дошли до развилки, где ему нужно было поворачивать к кухне, а мне — спускаться в подземелья, когда он наконец негромко сказал: — Спасибо. — И, помявшись, добавил: — За Рона. Ну что ты не… Я знаю, что он тебе не нравится и всё такое, просто… мне его жалко — если я не буду дружить с ним, то он может остаться совсем один, понимаешь? Старшим братьям нет до него никакого дела, они или пробуют на нём свои вредилки, как близнецы, или шпыняют, как Перси. С факультетскими ребятами у него тоже не очень ладится, из-за этого в том числе. Я ведь не дурак, — как-то совсем отчаянно зашептал он, — догадываюсь, зачем Рон ко мне в купе подсел. Ну и пусть, плевать — сейчас всем и каждому от меня что-то надо, все ждут чего-то, смотрят, как на… необычное животное в зоопарке. А Рона, наоборот, не замечают или презирают. Это плохо, когда у человека нет друзей. Я не хочу, чтобы он был как Д… — Как кто? — подтолкнул я его, когда он неожиданно замолчал. — Неважно, — упрямо мотнул головой Гарри. — Я всего лишь хотел сказать, что не смогу бросить Рона, перестать с ним общаться. Прости. Я не хочу ставить тебя перед выбором… — Гарри, ты не должен ни благодарить, ни просить прощения, — прервал я его душевный стриптиз. Мне было крайне неловко, ведь и я хотел подружиться с ним из корысти, правда, до первой нашей встречи и пока не узнал его получше. Однако первоначальный посыл мало чем отличался от желания того же Уизли, и это неприятно давило на совесть. — Можешь дружить с кем хочешь, я не в праве тебе указывать или как-то ограничивать. Просто помни, что я сказал тебе у мадам Малкин. Гарька ощутимо расслабился. Мы пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись. Спустившись в подземелья, я принял душ и забрался в кровать, надеясь, что сон быстро сморит меня, но этот предатель сбежал. Пришлось вместо сновидений пересматривать воспоминания о прошедших двух днях. Утренняя почта тридцать первого октября оказалась богаче, чем в другие дни: дети получали из дома сладости и поздравления с праздником. Наша домашняя сова принесла две коробки; в одной, побольше, был обычный для Хэллоуина набор конфет и кексов, повторяющих тематику украшений Хогвартса, в другой, поменьше, — мои любимые пирожные, которые я без зазрения совести заныкал, щедро поделившись всем остальным с друзьями и однокурсниками. Дальше потекли привычные школьные будни. История магии с Травологией прошли без эксцессов, даже Лонгботтом не грохнулся в обморок от очередной встречи с мандрагорой: мы пересаживали их уже третье занятие подряд, и каждый раз, стоило кому-нибудь выдернуть вопящий корешок из горшка, Невилл, закатывая глаза, с неожиданной для его неуклюжего тела грациозностью медленно опускался на пол. На Чарах Гриффиндор отжигал уже вместе со Слизерином: Финниган взрывал не только своё перо, но и соседей, а Блейз, весело над ним хохотавший, слегка переборщил с магией и заставил перо не просто взлететь — бешено летать по классу на манер военного истребителя. Моё перо взмыло вверх легко и элегантно — сказывались уроки беспалочковой магии, которые давал мне отец в мэноре, а я упорно продолжал в Хогвартсе, — лишь на пару секунд отстав от пера Грейнджер, и то только потому, что меня отвлёк Винс, попросивший ещё раз показать движения палочкой. Флитвик с радостью наградил нас обоих десятью баллами и, посоветовав продолжать оттачивать новое умение, отвернулся к другим ученикам. — Осторожнее, Рон, ты выколешь мне глаз! — раздалось каноничное со стороны парты Грейнджер-Уизли. — Надо двигать палочкой плавнее, а не тыкать, будто накалываешь на вилку котлету. И слова ты говоришь неправильно! Неужели так сложно запомнить? Вингардиум Левио-о-оса, а не Левиоса-а-а! Последние слова я, не удержавшись, произнёс с Гермионой хором, заставив класс буквально рыдать от смеха. Грейнджер, заалев щеками, бросила на меня сердитый взгляд, но я успел заметить, что уголки её губ дрожат от едва сдерживаемой улыбки. Уизли, что-то пробурчав, отвернулся и до конца урока не произнёс больше ни слова. Зато высказался после. — Лохматая выскочка! Зубрила! — бушевал он, пиная собственную сумку с книгами так, будто это она отчитывала его на уроке. — Вечно лезет с этими своими умными замечаниями. Лучше бы в зеркало почаще смотрела. Уродина! — А ты дурак! — выкрикнули за нашими спинами. Мы одновременно обернулись. Гермиона, красная и растрёпанная, стояла, крепко сжимая в руке лямку портфеля, второй нервно комкая мантию. Гордо задрав подбородок, она ледоколом прошла сквозь нашу компанию, нарочно толкнув Уизли плечом. Я, торопливо пошарив в портфеле, выудил оттуда шоколадку и, сунув её в руку Винса, недвусмысленно подтолкнул его в сторону ушедшей Грейнджер: судя по издаваемому им тяжёлому сопению, одним фингалом рыжий не отделался бы, поэтому нужно было срочно отвлечь Крэбба от мстительных мыслей. Уизли, успевший, видимо, сбросить пар, молча пошагал в противоположную сторону — следующие уроки у нас были раздельные. Я едва успел схватить за руку Лонгботтома и шепнуть ему на ухо: — Присмотри сегодня за Грейнджер. Всё-таки праздник, а она расстроилась… Тот бестолково покивал и потопал в класс. Вернувшийся Винс с горечью рассказал, что догнать Грейнджер у него не получилось, и предложил поискать её после уроков. Я, в принципе, был не против — уж лучше потратить час на поиски, чем потом, возможно, отбивать её у тролля, но как-то так сложилось, что на нас свалилась куча мелких и не очень дел, которые необходимо было сделать именно сейчас. Мы так закрутились, что даже пропустили обед, и, оказавшись вечером в Большом зале, я с таким зверским аппетитом набросился на еду, что смог оторваться от тарелки только услышав вопли Квиррелла: — Тролль! Тролль в подземелье! Секунду в зале была тишина, а потом по ушам ударили визг и испуганные крики сотни детей. Все повскакивали с мест, заметались, хватая и крича друг на друга. Я остался сидеть, вцепившись в стол побелевшими пальцами. — Драко! — затряс меня за плечо Винс. — Ты чего? Надо же прятаться! — Хочешь, чтобы тебя затоптали? — Я зло мотнул головой в сторону дверей Большого зала, где уже начиналась давка. На самом деле, в любой чрезвычайной ситуации самое страшное — это паника. Она напрочь отключает мозги, заставляя нестись куда-то с выпученными глазами, безрассудно калеча себя и других, лишая порой единственного шанса, чтобы выжить. — Где подземелья и где мы, — философски пожал плечами Грег, опускаясь на лавку. За ним медленно последовали другие. К тому времени, когда Дамблдор наконец-то очнулся и осадил всех своим молодецким криком, Слизерин почти в полном составе успел заново рассесться за столом: паника, конечно, вещь заразительная, но личный пример иногда отлично прочищает мозги. Наверное, поэтому заявление директора о дальнейших действиях вызвало у слизеринцев скептические ухмылки. — Серьёзно? Детей до комнат должны сопровождать только старосты? — вскинул брови Блейз. — Тролль в подземелье, — напомнил ему Тео. — Куда нам, кстати, предстоит вернуться. — А если мы его встретим? — вмешалась в наш разговор Панси Паркинсон. — Как нам тогда от него спастись? — Нет ничего проще! — собирая в салфетку пирожки — девчонки перед отбоем иногда устраивали в гостиной чаепитие — ответила Дафна. — Бросим ему что-нибудь из еды и убежим. — Этого ему не хватит, — непонятно чему обрадовался Блейз, кивая на скромный по размеру узелок. — Надо что-то побольше. — Тыкву? — предложила Панси. Мы дружно задрали головы вверх, где над нами болтались огромные оранжевые плоды. — Не, не дотащим, — отмёл идею Винс. — Лучше, как в древнегреческих мифах, оставить человеческую жертву. — Ты кровожадный монстр, Крэбб! А кого оставим, кто у нас самый упитанный? Может, лучше с другого факультета прихватим? Слизеринцы своих не бросают! — послышалось со всех сторон. У меня немного отлегло от сердца: если шутят, значит, паника улеглась, и никто с криками ужаса не будет бегать по замку, прячась в заброшенных туалетах. Чёрт! Туалет! Грейнждер! Я подхватился с лавки и чуть не налетел на с трудом пробравшегося ко мне Лонгботтома. — Малфой! Гермиона! Она… она… Её не было на ужине. Я забыл сказать! И днём не видел, — задыхаясь, затарахтел он. — Как теперь… И где? А если… — Иди со своими, — отмахнулся от него я и шепнул ребятам: — Прикройте меня. — Куда собрался? — нахмурился Грег. — Грейнджер нет в зале. Лонгботтом её давно не видел. — И где-то шатается тролль. Мы с тобой! — тут же сориентировался Винс. Грег кивнул: — Надо найти Грейнджер. — Ребята, вы случайно факультетом не ошиблись? — не удержался от лёгкого подтрунивания я, старательно отгоняя мысль, что и сам оказался на Слизерине едва ли не чудом — будь Шляпа не так сговорчива… — Обычно таким альтруизмом и желанием спасать других отличаются гриффы. Парни странно переглянулись. — Ну-ка, ну-ка, колитесь, — подозрительно прищурился я. — Когтевран, — спокойно ответил Грег. — Гриффиндор, — покраснев, неохотно признался Винс. — Тогда какого Мерлина?! — Потому что ты наш друг, — зло припечатал Винс. — Мы знали, что ты попадёшь на Слизерин и с самого начала договорились просить Шляпу отправить нас туда же. Мы хотели быть с тобой на одном факультете! Меня будто кипятком окатило. Хорошо, что нельзя сгореть от стыда, а то я бы тут же превратился в горстку пепла. — Простите. Горло перехватило, и чтобы выдавить из себя хотя бы одно слово, потребовались все силы. На то, чтобы посмотреть парням в глаза, их уже не осталось. Вместо ответа Винс стиснул меня в объятиях, Грег сжал плечо и, явно щадя мои чувства, перевёл разговор, напомнив про нашу спасательную операцию. Выбраться из Большого зала не составило труда: пока подкупленные обещанием ответной услуги Блейз и Тео отвлекали старосту и остальных однокурсников, мы благополучно отсиделись под столом, потом нам оставалось лишь выбраться через неприметную дверцу в углу — учителя покинули зал ещё до того, как ушёл последний ученик. — Куда дальше? — деловито уточнил Грег, когда мы остановились на коридорной развилке. — В женский туалет, — пытаясь отдышаться, ответил я. — Куда?! — покрываясь красными пятнами, переспросил Винс. В отношении девчонок он был до крайности стеснителен: мог легко общаться с ними на любые темы, но как только в разговоре начинали проскальзывать фривольные намёки, тут же терялся, краснел, бледнел, задыхался, в общем, всеми силами изображал несчастного в апоплексическом припадке. Наши девочки находили это милым и немного забавным («Хоть у кого-то голова пошлостями не забита»), что, однако, не мешало им подтрунивать над бедным Винсом время от времени. — В женский туалет, — повторил я. — Ну включи логическое мышление. Уверен, Уизли своими оскорблениями довёл Грейнджер до слёз. А где ещё можно спокойно поплакать, чтобы к тебе не лезли с вопросами? Да и вода там есть, чтобы потом привести себя в порядок, а не бегать по школе в соплях и слезах. И раз это произошло после Чар, лучше заглянуть в туалет, ближайший к классу профессора Флитвика. — Туда, — ткнул пальцем в нужном направлении Грег. Итак, коридор, два пролёта, снова коридор и… Ох… Ничто так не добавляет прыти ногам, как испуганный девичий визг и низкий, пробирающий до мурашек тролличий рёв. Мы замерли у входа в туалет, пытаясь сообразить, что делать. Грейнджер сидела в дальнем углу, под раковиной, закрыв голову руками, но хотя бы не кричала, видимо, сообразила, что громкие звуки только сильнее раздражают тролля, который, разломав туалетные кабинки, теперь лишь бестолково размахивал дубинкой. — Что будем делать? — шёпотом спросил Грег. — Надо отвлечь его, чтобы Грейнджер смогла убежать, — обозначил наши дальнейшие действия я. — Кричим, кидаем в него камнями, можно не просто кидать, а те, что побольше, отлевитировать ему на голову. — Отвлечь, говоришь? — нехорошо прищурился Винс. — Сейчас отвлечём. Я не сразу понял, что он имеет в виду, а потом было уже поздно: Винсент, с ловкостью и скоростью обезьяны вскарабкавшись по широкой спине тролля, уселся ему на шею и принялся дёргать за редкие волосы. — Идиот! Ниндзя недоделанный! — У меня даже голос осип от ужаса: тролль же прихлопнет его, как муху! — Зря я тебя на шведскую стенку пустил. Помрёшь — не подходи к ней больше! Так, а теперь надо сделать всё, чтобы он не умер. Но для начала вызволить из беды гриффиндорскую принцессу. — Грейнджер! — окликнул я её, знаками показывая, что она должна делать. Гермиона, умная девочка, правильно поняла мою пантомиму и начала медленно, стараясь не привлекать к себе внимание тролля, ползти в нашу сторону. Пока Грег по нашему первоначальному плану кидался в него камнями, на которые тролль не обращал внимания, я лихорадочно пытался что-нибудь придумать. Убить его не получится — на троллей почти не действовали заклинания, а тех, которые могли бы помочь, мы не знали. Даже в книге, которую всё же прислал отец, не было ничего толкового. «Главное — завалить, потом запинаем», — ехидно захихикали в голове ширские хоббиты голосом незабвенного Гоблина. Кстати, идея, но как её осуществить? Воспользоваться дубинкой, как это сделал в каноне Уизли, не получится — могу зацепить Винса. Наверное, лучше, как в любой драке, бить по слабым местам. Пах? Этот гад стоит спиной. Или стоит подсказать Винсу, как действовать самому? Какие могут быть у тролля болезненные точки? Глаза, нос, горло… уши! — Винс, ударь его по уху! В запале битвы я упустил из виду, что советы, как и желания, нужно формулировать чётко, потому что Винс понял меня буквально: выхватил палочку и ткнул ею троллю в ухо. Тролль зарычал от боли, заметался по узкому пространству туалета, споткнулся о кучу мусора и грохнулся на пол, по пути основательно приложившись лбом о стену, так, что по туалету прошёл гул. В последний момент я определённо чудом умудрился выдернуть из-под его заваливающейся туши Грейнджер, Грег сдёрнул с его шеи Винса, и вся наша честная компания дружно выкатились в коридор. Сверху нас накрыло густое пылевое облако. Плеснувший в кровь адреналин требовал выхода, и мы, чихая и отплёвываясь, зашлись в истерическом хохоте: — Как ты его… палочкой… в ухо! — Хорошо, не в нос, а то там эти… — Фу, лучше не напоминай! — Зачем тебе вообще учиться магии? Ты и так палочкой неплохо владеешь. — Надо ввести новый предмет — «Нестандартное использование волшебных палочек». — Рад, что вам весело, джентльмены, — раздался над нашими головами знакомый холодно-презрительный голос, выключив смех, как будто его обладатель повернул тумблер. — О, и мисс Грейнджер, конечно. Не потрудитесь ли объяснить, что здесь происходит? — Да, я бы тоже хотела знать, что за безобразие вы тут устроили. Внутренне скривившись, я медленно поднялся на ноги: объясняться со своим деканом пришлось бы в любом случае, но общаться с Макгонагалл не было ни малейшего желания. — Ну-у-у… мы… э-э-э… — Прекратите мямлить, мистер Малфой, — раздражённо цыкнул на меня Снейп. — Не старайтесь выглядеть глупее, чем вы есть на самом деле. От наказания это вас не избавит. Мне стало обидно: обычно Снейп был более лояльно настроен к студентам своего факультета и не разбрасывался угрозами, а сегодня плевался ядом почище Нагайны. Неужели он так сильно не любит праздники? Чёрт. Хеллоуин. Лили Эванс. Гарька. Поздравляю, Драко Малфой, вы сегодня облажались по полной. — Мы искали Гермиону Грейнджер, — холодно отчеканил я. — Лонгботтом сказал… — Разве вам не было велено вернуться в свою гостиную? — прервала меня Макгонагалл. — Вы ослушались приказа директора. — У нас была причина. — И какая же, позвольте узнать? Кроме той, что вам взбрело в голову желание побегать без сопровождения взрослых по школе, когда в неё пробрался огромный злобный тролль. — Если бы эти самые взрослые лучше выполняли свои обязанности, они бы заметили, что одной из их учениц нет на ужине, — процедил я сквозь стиснутые зубы. Меня буквально трясло от бешенства: она даже не попыталась нас выслушать, а уже начала, уподобляясь большинству взрослых, обвинять! — Ми-стер Мал-фой! — по слогам отчеканила Макгонагалл. Поля её шляпы гневно колыхались, на щеках некрасивыми пятнами растекался румянец. — Вы забываетесь! — А ещё они бы заметили, что на третьем этаже, в Запретном коридоре — в незапертой комнате, между прочим! — обитает трёхголовый цербер. Мой отец узнает об этом! — У вас хватает наглости признаваться в лицо учителям, что вы посещали Запретный коридор? Сколько ещё правил вы нарушили? То, что ваш отец возглавляет Попечительский совет, не даёт вам права вести себя столь безрассудно и нагло, мистер Малфой. И как уже сказал профессор Снейп, не освободит вас от наказания. — Нисколько в этом не сомневаюсь, — ядовито выплюнул я. — Довольно! — прервал наш «конструктивный» диалог Снейп. — Минус десять очков с каждого за нарушение приказа директора, а с вас, джентльмены, и за прогулку по третьему этажу. Кто ещё тогда был с вами? — Никто, — буркнул я, отводя глаза. — Только мы трое. — Допустим, — не поверил мне Снейп, но допытываться не стал. — И неделя отработки у мистера Филча. А сейчас марш в гостиную. — Вообще-то мы спасли Грейнджер от тролля, — не удержавшись, напомнил я о нашем подвиге. — Ещё одно слово, мистер Малфой, и неделя отработок перерастёт в две, лично для вас. А сейчас в подземелья! Бегом! — Слушаюсь, сэр! Я, гордо вскинув подбородок, резко развернулся и, по-строевому чётко печатая шаг, пошёл в указанном направлении, даже не стараясь сдержать — всё равно ведь не видно — раздражённо-презрительную гримасу на более спокойный тон Снейпа, которым тот обратился к Макгонагалл: — Минерва, не сопроводите мисс Грейнджер в лазарет? Мне кажется, ей нужна помощь. А я займусь троллем. — Конечно, Северус. Как выяснилось на следующий день, при падении Грейнджер сломала запястье и получила пару синяков. Мадам Помфри оставила её в больничном крыле до вечера. Зато Уизли даже на порог не пустила: «Мне некогда заниматься пустяками и тратить своё драгоценное время на то, что через несколько дней заживёт само!» Уизли так и пришлось светить всю следующую неделю фингалом: прямо перед завтраком Винс таки подбил ему глаз. Мой рассказ о заварушке с троллем Гарька слушал, открыв рот. — Вау! — выдохнул он в конце. — Наверное, это было круто. — Нет, это было страшно, — возразил я. — Он же огромный и сильный, размазал бы Винса в лепёшку. Да ещё и практически неубиваемый. — А вы на него втроём… Вас за это не наказывать, а наградить должны были! Вы же и правда Гермиону спасли. И знаешь что… — Гарька насупился, как всегда делал, принимая какое-то важное решение. — Я пойду на отработку вместе с вами. — Филч не даст тебе помогать нам. — Но я хотя бы смогу вас поддержать, — засветился солнышком Гарри. К моему крайнему удивлению, Филч не прогнал ни его, ни присоединившихся страдающего угрызениями совести Лонгботтома и отвратительно счастливого, несмотря на фингал, Уизли. Да и вообще, общались они как-то подозрительно тепло. Впрочем, это уже совсем другая история.