Драко Малфой. Эффект кувалды

— Три, четыре, пя-а-ать!.. Руки подогнулись, и я плюхнулся на живот, со стоном уткнувшись носом в резиновый коврик. Отдышавшись, перевернулся на спину, заложив руки за голову — отличная поза для размышлений, особенно когда потолок переставал тошнотворно кружиться перед глазами. А подумать мне и правда было о чём. Август подошёл к концу. Уже завтра меня ждал Хогвартс-экспресс и новый этап в жизни. Пора было подводить итоги почти ушедшего лета и строить планы на будущее. Июньский визит Снейпа стоил мне если не седых волос, то уж пары десятков нервных волокон точно. Все эти его осторожные намёки, что я чуть ли не новый Тёмный лорд, заставили меня по-настоящему испугаться: кто знает, как отреагировали бы на эту новость окружающие и в первую очередь мои новые родители. Могли, не желая навлекать на себя беду — в Азкабане, уверен, всегда найдутся свободные камеры, готовые с удовольствием принять бывших Пожирателей, — по-тихому убрать, устроив «несчастный случай», благо прецедент уже был, а могли и, наоборот, воспользоваться возможностью устроить очередной магический переворот, выпестовав из «сыночка» Волдеморта, версию 2.0. Не хотелось думать о Люциусе и Нарциссе плохо, но и отбрасывать даже такие отвратительные варианты не стоило. Поэтому я поспешил вмешаться в приятный тет-а-тет хозяина и гостя Малфой-мэнора. Снейп тут же переключился на меня: выслушал моё жалкое блеяние про «хочу стать большим и сильным, как папа», насмешливо фыркнул: «Неужели кто-то решил взяться за ум?», наложил на меня диагностические чары, быстро что-то надиктовал прыткопишущему перу, пообещал прислать нужные зелья и, наконец, простился, оставив нас с Люциусом наедине. Я, продолжая отыгрывать несчастного уставшего ребёнка, перебрался к нему на колени и негромко спросил: — Это правда, что говорил профессор Снейп? Я теперь другой? — Подслушивал? — с доброй усмешкой пожурил меня Люциус. — Ай-ай-ай, разве так должно себя вести наследнику рода? — Мне страшно, — для убедительности хлюпнул носом я. — Мне тоже, — неожиданно признался Люциус. — Я привык, что ты всегда рядом, но если даже здесь у меня не всегда получается вовремя прийти тебе на помощь, то что будет в Хогвартсе? — Я постараюсь быть осторожнее. А если случится что-то серьёзное, пришлю Гиппократа. Я ведь… я по-прежнему твой сын? Даже несмотря на то, что сказал профессор Снейп? — Что за странные мысли, ребёнок? — Люциус, нахмурившись, легонько тряхнул меня. — Ты всегда им будешь. А про слова Северуса забудь, он… сложный человек. Я не стал уточнять, что это значит, но на всякий случай решил держаться от Снейпа подальше и не слишком ему доверять. На следующий день, вооружившись пером и пергаментом, я взялся за составление плана превращения хлюпика в нормального человека. Первым пунктом стояло полноценное сбалансированное питание. С этим проблем не возникло: достаточно было озвучить свои новые вкусовые пристрастия, и их незамедлительно удовлетворяли. Каши, мясо, рыба, фрукты и овощи, поменьше сладкого — всё, что необходимо молодому растущему организму. Терри глазами, полными слёз умиления, провожал каждый кусочек, который я отправлял в рот, родители наконец вздохнули с облегчением: чадо перестало сидеть на жуткой вонючей диете, что позволило семье воссоединиться за общим столом. Второй пункт — физические нагрузки — вызвал определённые сложности. Делать утреннюю зарядку мне никто не мешал, постепенно к ней добавились пешие прогулки по саду и закаливание. Но хотелось большего, если не тренажёры, которые мне не под силу было тягать, то хотя бы спортивный уголок. Как подступиться с этим вопросом к Люциусу, я не знал, пока случайно не обнаружил в библиотеке шкаф, набитый до отказа магловской литературой — от популярных журналов до третьесортного любовного чтива. История её появления в Малфой-мэноре оказалась проста: после смерти родителей и заточения Беллатрисы в Азкабан, оставшиеся сёстры Блэк возобновили общение и даже пару раз наведывались друг другу в гости. В доме Андромеды, вышедшей замуж за маглорождённого, были не только магические, но и магловские книги и журналы, в которые Драко сунул свой любопытный нос, а потом уговорил мать взять с собой в мэнор (собственно, оттуда он и узнал о различных диетах, ЗОЖ, веганстве и прочей гадости, опасной для ребёнка его возраста). Один из этих журналов с рекламой какого-то спортивного магазина я, набравшись смелости и старательно косплея кота из «Шрека», притащил Люциусу. Особого энтузиазма у него моя идея не вызвала, сопротивления, впрочем, тоже — то ли пересилила любовь к сыну, то ли нелюбовь и презрение к маглам были не столь сильны, как считалось. Тяжело вздохнув, он написал Снейпу, и через неделю большой чёрный ворон, как две капли воды похожий на своего хозяина, принёс зелья и уменьшенные коробки со спортивным инвентарём. Уголок разместили в бывшей игровой, стенку для скалолазания — во дворе, и я усиленно занялся тренировками. Особых результатов добиться не удалось, вернее сказать, их вообще не было. Я, конечно, не ждал, что к концу лета наработаю себе рельефную мускулатуру, но надеялся хотя бы не задыхаться, поднимаясь на второй этаж. Увы, и через два с половиной месяца на меня из зеркала смотрела всё та же бледная спирохета, как выражалась бабушка по отцу. Ловкости и упорства во мне было с избытком, а вот силёнок не хватало — я даже до половины бронзовой нормы ГТО для мальчишек своего возраста по отжиманию не дотягивал, не говоря про бег и подтягивание на перекладине. Создавалось ощущение, что кто-то — или что-то — вытягивал из меня жизненные силы, как пресловутый энергетический вампир. Я уже подумывал попросить посадить в мэноре пару осинок — так, на всякий случай. Осторожные расспросы родителей на тему проклятий ни к чему не привели — они в один голос утверждали, что на мне ничего нет, да и вообще, кажется, не видели в моём состоянии особой проблемы: ну родился слабеньким, бывает, не всем же вымахивать с Биг-Бен. Так что желание увидеться с Биллом Уизли крепло с каждым днём. Третьим «китом» работы над собой была учёба: за лето предстояло вместить в свою голову хотя бы часть того, что знал и умел настоящий Драко. Зельеварением, этикетом, танцами, историей семей Малфой и Блэк со мной занималась Нарцисса. С французским мы решили подождать до следующего лета — на него сейчас просто не оставалось времени, но я намеревался прихватить в Хогвартс разговорник, чтобы выучить хотя бы общеупотребительные фразы. Историю магической Британии на себя взяли портреты предков — из уст непосредственных свидетелей она звучала гораздо интереснее, чем написанная в книгах. Правда, иногда в процессе я, утомлённый за день, отключался, поэтому чтобы Терри не таскать меня по всему мэнору, в моей спальне повесили картину, куда по очереди приходили пра-пра- и далее бабушки-дедушки, и ограничили время беседы до получаса. Выходила этакая сказка на ночь с учебным уклоном — и полезно, и приятно. Люциусу же досталась самая сложная часть — учить меня магии. Первый вопрос, который я ему задал и который волновал меня сильнее всего, был о том, почему я не лишился волшебных сил, когда потерял память. — Потому что магия — часть твоего физического тела, а не сознания, — с охотой начал объяснять он. — Как цвет глаз, форма носа, рост… Ей нельзя научиться как фехтованию или языку. Управлять, развивать — да, но не учиться с нуля, если нет магического ядра. Иначе магии мог бы научиться любой магл, узнавший о ней. Так что если волшебник сойдёт с ума или, как случилось с тобой, утратит воспоминания, магия его не покинет, он просто разучится ею управлять. — И что тогда делают с таким волшебником? Меня никто не посвятил в семейную трагедию Лонгботтомов, так что сейчас мне предоставился отличный шанс узнать о них что-нибудь интересное, не привлекая излишнего внимания. Кто знает, вдруг эта информация потом пригодится. — Это зависит от волшебника. Если силы не бунтуют и его можно обучить простейшим упражнениям по управлению магией, как учат маленьких детей, когда у них начинаются случайные выбросы, то обычно ничего не делают. Гораздо сложнее, когда маг совсем себя не контролирует, тогда магию приходится блокировать — амулетами, заклинаниями, любым способом, чтобы он никому не навредил. — А если этого не сделать, что будет? — Ничего особо хорошего. Магия не любит, когда ею пренебрегают. Запомни это, ребёнок, и обращайся со своими силами правильно и с почтением. Знать бы ещё, как это делать! Поначалу я вообще её не чувствовал, лишь иногда меня будто кипятком ошпаривало с ног до головы да что-то щекотно возилось под ложечкой. Пришлось начинать с азов. Люциус учил меня концентрироваться и слушать себя, устанавливать связь с магическим ядром. Когда начались выбросы, он взялся за меня всерьёз, но мне ли было жаловаться? Тем более что осваивать требовалось ни много ни мало, а беспалочковую магию. — Запрет на использование палочек несовершеннолетними несложно обойти, — пренебрежительно отмахнулся Люциус в ответ на моё искусно разыгранное удивление, почему мне до сих пор не купили палочку, раз письмо о зачислении уже пришло, и почти искреннее разочарование, что из-за статута секретности придётся-таки ждать до конца августа. — Особенно здесь, в мэноре: ты мог бы пользоваться нашими с мамой палочками или незарегистрированной, их легко купить в Лютном, я тебе этого не говорил, если что. Дело в другом. Палочка — не просто главный инструмент волшебника, со временем их магические ядра сливаются, дополняя друг друга. При первом контакте со «своей» палочкой между нею и магом устанавливается что-то вроде импринтинга — запечатления, как между матерью и ребёнком. Именно поэтому, если палочка ломается или утрачивает свою силу, подобрать новую крайне сложно. Мне бы не хотелось, чтобы у тебя были проблемы с палочкой. Да и, кроме того, — Люциус, хитро усмехнувшись, заговорщически подмигнул мне, — всегда нужно иметь в рукаве запасной козырь. В чём в чём, а в этом я был с ним абсолютно согласен. К концу лета мне удалось освоить беспалочковые варианты лишь пары самых простеньких заклинаний, но основной принцип я понял, дело оставалось за практикой. Пятого августа, ровно через два месяца после дня рождения Драко, состоялся перенесённый из-за «несчатного случая» приём. Народу, по меркам подобных мероприятий, было немного, но я уже через час чувствовал себя булгаковской Маргаритой, только если у мадам болело отцелованное колено, то у меня сводило скулы от необходимости всем улыбаться. Из гостей моего возраста были только Винсент Крэбб и Грегори Гойл, и Люциус перед приёмом настоятельно советовал свести с ними более близкое знакомство. — Крэббы и Гойлы издревле были вассалами нашей семьи, — пояснил он на мой недоумённый взгляд. — Они пользовались нашим покровительством, именем, связями, деньгами, мы в ответ получали преданность и военную поддержку, а сейчас… — Охрану, — понятливо кивнул я. — Так нам с мамой будет спокойнее, — примирительно улыбнулся Люциус. — Мальчишки, может, и не блещут умом, но в качестве грубой силы незаменимы. Мои будущие секьюрити производили одновременно комичное и унылое впечатление: тучные, неповоротливые, с придурковатым выражением лиц и настолько похожие друг на друга, что не будь Гойл на полголовы выше, не знаю, как бы я их различал. — Ну это… с днём рождения, что ли? — пробасил Крэбб, протягивая мне коробочку, перевязанную белой лентой. Гойл и вовсе сунул мне свой подарок молча. Мы ещё несколько минут неловко потоптались на месте, не зная, о чём говорить, а потом, повинуясь едва заметному кивку Люциуса, я потащил парней к себе для более близкого знакомства в неформальной обстановке. Увидев спортивный уголок, Крэбб поначалу замер на месте с открытым ртом, а потом, с трудом обретя способность говорить, выдохнул, глядя на меня умоляющими глазами: — Можно? Я приглашающе махнул рукой. Винсент скинул пиджак, разулся и птицей взлетел на шведскую стенку. Куда только что делось! Он скакал по брусьям и кольцам с ловкостью заправской обезьяны, выделывая такие фортеля, что мне хотелось плакать от зависти. — Это… это… ну… — Винсент, спрыгнув на пол, попытался словами выразить свой восторг, но только махал, как мельница, руками. И ведь даже не запыхался, зараза! — Круто, — подсказал я. — Ага, — расплылся в довольной улыбке Винсент и тут же огорчённо цокнул языком: — Жаль, отец не позволит сделать дома такой же. У меня с магией-то не очень, — сконфуженно почесал в затылке он, — даже думали, письмо о зачислении не придёт, так что я другим решил брать. Говорят, маглы какую-то интересную борьбу придумали, и даже не одну. Вот бы хоть пару приёмов подсмотреть! — Могу научить, — щедро предложил я. — Буду должен, — мгновенно посерьёзнел Винсент. — Свои люди, сочтёмся, — хлопнул я его по плечу. Гойла же неожиданно заинтересовали волшебные шахматы. — Кто играет? — спросил он, склонившись над доской. — Я. Сам с собой. Сейчас ходят белые. Грегори побегал вокруг доски и вынес вердикт: — Мат в пять ходов. — Где?! — нахмурился я, едва не утыкаясь в шахматы носом. По моим подсчётам, там ещё играть и играть было. — Да вот же, — терпеливо принялся объяснять Грегори. — Делаешь шах, жертвуешь королевой, чёрные прикрываются конём, ещё шах — белым слоном, чёрный король отступает, и добиваешь его пешкой. — Я даже не заметил такой вариант, — честно признался я. — Круто вышло! Грегори покраснел от моей похвалы и застенчиво предложил: — Сыграем? Он трижды сделал меня вчистую — не то чтобы я был таким уж асом, но играть умел — попутно обстоятельно разъясняя мои ошибки и проговаривая возможные варианты более удачных ходов. Пока мы играли, Винсент то снова висел на стенке, то просматривал спортивные магловские журналы, так же обнаруженные мной в заветном шкафу. Расстались с ребятами мы если не друзьями, то хорошими приятелями, нашедшими прочные точки соприкосновения. Чтобы закрепить успех знакомства, я пригласил их заглядывать в мэнор дважды в неделю, и до конца августа мы проводили время с обоюдной пользой. — Молодой хозяин, — отвлёк меня от воспоминаний Терри, — хозяйка Нарцисса просила поторопиться к завтраку. — Передай: буду через пятнадцать минут! — подхватился с пола я, забыв об усталости. Не стоило терять ни минуты — сегодня мы отправляемся в Косой переулок!