Lights out — Nbdy
— Oh Mamma Mia, — ноет Тэхён, вломившись в номер с огромным чемоданом, — Ненавижу долгие перелеты. — Какие мы неженки, — бросает Чонгук, входя следом и плюхнувшись на кровать прям с сумкой. — Завались! — огрызается альфа, — Я себе всю жопу отсидел в этом сраном самолете, и спина болит! Чонгук на это лишь усмехается, потому что дело было далеко не в этом. Чон так и хотел съязвить, но посчитал это уже лишним, иначе до концерта он не доживет. Хотя на языке так и вертелось: «Болит она не только от долгого сидения». Только Тэхёну могло взбрести в голову оккупировать уборную бизнес-класса со словами: «Voglio te». Кто такой Чонгук, чтобы отказывать любимому вокалисту, не думающему о последствиях? Он и сам не против. В любом месте, пусть даже и экстремальном, обоим сносит голову. Дикие поцелуи, сбившееся дыхание, будоражащие прикосновения, слова любви — то, что между ними во время секса. В жизни это взаимная забота и уважение, но и без бесконечных подколов никак, это их натура. Отношения длятся уже полтора года и пламя между ними не собирается угасать. «Purple Night» остается на пике популярности. Новые синглы, альбомы, турне, шоу сопровождают группу, а также искренняя любовь фанатов. Их состав немного изменился. Появился ещё один гитарист — Сокджин. Тэхён первое время смотрел на него скептически. Хотя нет. Тэхён его недолюбливал, ведь пришлось оставить роль гитариста. Чонгук видел, как альфе не хватало гитары, но все как-то быстро прошло. Сокджин оказался классным парнем, к тому же талантливым. — Давай вещи разберем, — всё-таки Чонгук решает не продолжать тему долгого перелета и достает из сумки барабанные палочки, которые таскает с собой буквально везде. Тэхён порой говорит, что Гук их любит больше, чем его. Чушь собачья. Альфа обожает другого альфу — лучшего на свете. Любой омега позавидует, — Ты выпил обезбол? — Нет, — Тэхён чмокает альфу в губы, — Сейчас приму. Чонгук в ответ шлепает того по заднице, продолжив рыться в сумке и ощутив на себе убийственный взгляд. За окном глубокая ночь. Италия. Рим — один из красивейших городов. Его архитектура демонстрирует былое величие римской империи. Это центр искусства, вкуснейшей кухни и неописуемых пейзажов, голубого неба, рай для шопоголиков и так далее. Чонгук бывал в Италии, всего лишь раз, но запомнил все до мельчайших деталей. Какое счастье было сюда вернуться и уже не одному, а с любимым человеком, которому готов всего себя отдать, подарить весь мир. Потому что с Тэхёном только так. — Не верится, что я снова в родной Италии, — восторженно вздыхает Ким, раскинув руки, — Lo sono a casa. (Я дома) — Завтра устроишь мне настоящую экскурсию, — ухмыльнувшись, Чонгук обнимает его со спины, касается губами шеи, вызвав табун мурашек, — У нас с тобой день до их прилета. Чонгук и Тэхён специально полетели на день раньше, чтобы провести время в прекрасной Италии. Намджун был не против, поэтому альфы, как только им дали добро, забронировали билеты и номер в небольшом отеле в центре Рима. Это был отличный шанс побыть наедине, без охраны, визажистов, репетиций. Им хотелось гулять по узким улочкам, зайти съесть пиццу в колоритном ресторане с видом на Тирренское море, побывать на местном рынке, увидеть Колизей, встретить закат. И только потом вернуться в привычный для них образ жизни — репетиции, концерты, записи. Без музыки — жизни нет, но и без друг друга тоже. — Я тебя хочу познакомить со своими родителями, — сообщает Тэхён, а Гук нервно сглатывает. Вот к этому он явно не был готов. — Ты уверен в этом? — разворачивает он Кима, прикусив нижнюю губу. — А что такого? — хмурится Тэхён, — Они у меня современных взглядов, с пятнадцати лет знали, что я люблю альф. — Тебе повезло, — слабо улыбается Чонгук, вновь целуя и втягивая всеми легкими запах грейпфрута. Тэхён выдыхает, обвивая шею альфы. Он обводит языком любимые персиковые губы барабанщика и проникает внутрь. Внутри все замерло, а потом, будто, вспыхнуло ярким синим пламенем. Они целуются ночью на балконе под мелодичный стрекот цикад, пока внизу два итальянца заносили ящики с фруктами в ресторан. Тэхён проникает глубже, сплетаясь своим языком с чужим, и слышит рычание. Чонгука легко завести. Он зависим от Тэхёна. Каждое прикосновение будто оставляет ожоги на коже и сжигает его внутренности. Чон шумно вдыхает воздух ноздрями, попутно расстёгивая свободную кофейную рубашку с Тэхёна. Плевать, что большинство пуговиц оказалось на полу балкона или они попадали на асфальт. Важно что татуированные руки бродят по смуглому крепкому телу, которое Чон любит, желает, боготворит. Низкие вздохи считаются благодарностью, и хочется больше. Тэхён задыхается, ему нужно вдохнуть больше воздуха. Потому что из него весь кислород выкачивают. Персиковые губы слишком соблазнительны, чтобы перестать их целовать, оторваться от них — грех всевышнего. Тэхён зависим от Чонгука. Он себя заковал цепями полтора года назад и освобождаться от них не собирается. Альфа любит его всего, со всеми достоинствами и недостатками. Достоинств конечно больше. Рядом с ним Тэхён чувствует себя в раю, но настолько горячем, что он больше по температуре ад напоминает. Ким сильнее прижимается к телу, попутно толкая его в номер, руки перемещает с шеи на широкие плечи, потом ведет по ярко-выраженному прессу, пока не доходит до паха. В глазах бесы пляшут, а в горле пересохло. Они опаляют горячим дыханием губы друг друга, смотрят, ни на миг не отрываясь друг от друга. — Персик, полвторого, — Тэхён слабо улыбается, делая шаг назад и зачесав теперь уже темно-коричневые волосы. Но его притягивают обратно. — Ты же понимаешь, что с утра не отделаешься? — Утром делай со мной что хочешь, — альфа закатил глаза, получая шлепок по заднице, и смеется — Убирай, давай, сумку. Они целуются ещё долго в кровати, пока Ким не начинает шарманку про «утро». Все будет утром, на рассвете или чуть позже, потому что только в это время особенная атмосфера, когда всё просыпается и начинает кипеть жизнь. Для альф жизнь кипит, только когда они рядом.🎸🎸🎸
meadow — Raspy
Чонгук буквально как маленький ребенок смотрит по сторонам. Рим действительно поражал своей красотой. Здания различных эпох, будь то период средневековья или эпоха Ренессанса, гармонично сочетались между собой. Улица Via Urbanа полна жизни и римской атмосферы. Здесь играли уличные музыканты с улыбками на лицах, прохожие часто останавливались и подпевали. Альфа фотографировал все, что видит: бегающих детей, людей, сидящих в кафе, Тэхёна с улыбкой до ушей в шляпе, бездомного кота. Он буквально хотел запечатлеть весь Рим, камера щелкала с периодичностью каждые секунд пятнадцать, если не меньше. Наблюдая за жизнью коренных римлян, настроение поднимается за считанные секунды. Это не мрачный дождливый Нью-Йорк, где все ходят хмурыми. Нет. Итальянцы прекрасные люди — веселый нрав, смешные жесты, горячая кровь (частично). Тэхён сразу сливается с местными, ведь он подходит по всем пунктам. Это его родной дом, где Ким чувствует себя самим собой. Как вот сейчас, когда он подпевает гитаристу, играющему знаменитую песню «Felicita». Чонгук это, конечно, снимает на камеру, чтобы потом холодными вечерами пересматривать и вспоминать солнечный Рим. Далее они двинулись к символу Рима и Италии в целом — Колизей. Амфитеатр поражал своим величием, так как являлся самым большим сооружением для массовых развлечений во всей Италии. Тэхён рассказывал про гладиаторские бои в Колизее, интересные факты. Проще говоря работал личным экскурсоводом Чонгука. — Чонгук, я есть хочу, — после четырех часов гуляния начал ныть Тэхён. — Обжора львенок, — посмеивается Гук, когда альфа делает милую рожицу, от которой Чонгук всегда ломался. Хотя, когда он увидел перед собой огромный кусок лазаньи, аппетит у самого появился. Тэхён на это лишь усмехнулся. Обед прошел на улице под игру музыкантов, нет, он пролетел. За оставшиеся полтора часа они успели посетить самую известную площадь Рима Пьяцца-Дель-Пополо и Замок Святого Ангела.Cat’s in the cradle — The Relentless
К семи часам их ждали родители Тэхёна. Поймав такси, они быстро доезжают до нужного дома. Чонгук очень сильно нервничал. Пусть они, как сказал Тэхён, современных взглядов, но альфа все рано переживал, что может что-то пойти не так. — Я нормально выгляжу? — спросил он, нервно прикусив губу и поправив черную кофту с пестрыми цветами. — Ты меня в сотый раз уже спрашиваешь, я в сотый раз говорю, что ты прекрасен, шикарен, неотразим и так далее, — Тэхён хлопает Чона по плечу, — Не ссы. Мои родители не изверги. — Не ссы, — передразнил Гук, тяжело вздохнув. Родители Тэхёна живут в пятиэтажке, с видом на реку Тибр. Выйдя из такси, Тэхён показывает их окна, где горел свет. Чем ближе к их квартире, тем сильнее сердце у Чонгука билось. Дверь открыл папа альфы — Минги Леони. Чонгук сразу подметил, что очень красивый омега, и все лучшие черты его альфа взял у него. Мужчина лет пятидесяти, после долгих объятий с сыном, бросил взгляд на брюнета, что слабо улыбнулся. — Здравствуй, Чонгук, — Минги мило улыбается и обнимает альфу, — Я рад с тобой познакомиться. — Взаимно, у Вас прекрасный английский. — Ты мне льстишь, — театрально омега прижал руку к груди, — Хотя, да. Ради сына можно и выучить до уровня носителя. — Папа, ты как всегда, — смеется Тэхён и замолкает, прислушиваясь к шуму на кухне, — Padre, vuoi venire incontro a noi? (Отец, ты выйдешь нас встречать?) — Se il riso si attacca alla padella, prenditi a calci, Taehyung! (Если рис пристает к сковороде, пеняй на себя, Тэхён!), — с кухни слышатся шаги и появляется альфа не азиатской внешности, чистокровный итальянец — Абеле Леони, — Come sei cresciuto… (Как ты вырос…) — Anche per me è bello vederti, (Я тоже рад тебя видеть) — Тэхён крепко обнимает мужчину лет, на вид ему лет шестьдесят. Абеле целует его в лоб и переводит взгляд на Чонгука, что сконфуженно улыбнулся, — E' il tuo ragazzo? (Это твой парень?) Тэхён утвердительно кивает, и мужчина тепло улыбается. Чонгуку вмиг полегчало от этого и от объятий, сопровождающихся непонятным для Гука итальянским. — Он рад с тобой познакомиться, — объясняет Минги, следом поторапливая мужа, чтобы рис не пристал к сковороде. Через пятнадцать минут они вчетвером сидят за небольшим раскладным столиком и едят одно из лучших итальянских блюд — ризотто. Чонгук его никогда не пробовал, а Тэхён целый день говорил его не брать, ведь никакое ризотто из ресторана не сравнится с домашним, сделанным с любовью. Тэхён не обманул. Его отец готовит божественное ризотто, и альфа пожалел, что не выучил парочку благодарственных слов. Но Абеле и так все понял, когда глаза брюнета стали большими, и был показан палец вверх. Чонгук боялся, что разговор будет неловким или, ещё хуже, чересчур напряженным. Напрасно боялся. В уютной маленькой квартире царила прекрасная атмосфера. Родители расспрашивали о группе, мировых турах, репетициях, об отношениях в конце концов. Чонгук с Тэхёном с радостью всё рассказывали, ясное дело где-то без подробностей. Абеле дискутировал на тему пирсинга, которую практически синхронно переводил Тэхён. Оказывается у пожилого альфы с юности был пирсинг, в верхней части хряща уха. Вот только он уже несколько лет его не носит. — У вас же концерт послезавтра? — спросил папа, налив себе немного вина. — Да, завтра ближе к вечеру прилетят остальные участники, — Тэхён делает паузу, выпив все залпом, — репетировать будем. — Figliolo, eseguirai «Mamma Mia»? (Сынок, ты будешь исполнять «Mamma Mia»?) — Sì — Поскорее бы выступить на сцене, — подперев рукой подбородок, Чонгук посмотрел в окно. — Чонгук, а твои родители бывали на концертах? Тут в альфу будто выстрелили. Он почувствовал множество пуль, что вновь пробивали залеченное сердце. То, что он годами пытался забыть, за считанные секунды вырвалось и стремилось его уничтожить. За ним ползи, как змеи, другие ужасные воспоминания. Прямо сейчас хотелось выпрыгнуть из окна, умереть, чтобы больше не чувствовать сильной боли в груди, что демон на левом плече пробудил. Губы дрожали, как и руки. Перед глазами пробежали ужасные моменты, а отвратительные слова словно красной тряпкой маячили перед глазами. — Я бы предпочел не говорить на тему родителей, — как можно спокойнее пытался ответить Чонгук, положив в рот виноград. Тэхён на это поджал губы. Когда он пришел в «PurpleNight», Чимин сразу сказал, чтобы тема про его родителей ни в коем случае не поднималась. Но почему? Даже состоя в отношениях, Чонгук никогда о них не говорил, а Тэхён никогда и не поднимал эту тему. Пару раз он хотел спросить, но всегда вспоминал слова Чимина. Родители Тэхёна на это ничего не ответили и быстро перевели тему. Вернулась та прервавшаяся уютная атмосфера. Но Тэхён видел, что это просто маска, чтобы его родители не огорчались. Глаза у Чонгука вмиг потухли, а улыбку он выдавливал из себя. — Мы будем стоять в первых рядах и поддерживать, — Минги достает билеты, от чего на лице Тэхёна появляется широченная улыбка. Он буквально душит обоих родителей в объятиях и тараторит что-то на итальянском. Чонгук также улыбается, потому что безумно рад за его альфу. У него прекрасные, любящие его родители. Семейный ужин заканчивается. Минги и Абеле говорят Чону, что безумно рады познакомиться и всегда ждут его. Тэхён просит папу вызвать такси и берет мешок с оставшейся едой, пока Чонгук слушает отца, совершенно не понимая, что тот говорит. Стоит им сесть в машину, как Чонгук прилипает к губам Тэхёна на что второй альфа возмутительно мычит. — Извиняюсь, львенок, мне нужно выпустить пар. — Выпустишь его в отеле, или до него не дотянешь? — хмыкает Тэхён, следом айкнув, когда ему прилетает удар в плечо. — Ты меня за кого принимаешь? — возмущается Чонгук, — Я перенервничал. — Ну-ну, — темноволосый поправляет рубашку, закинув ногу на ногу, — Уже завтра в это время мы только закончим репетировать. — Если не позже, — буркнул Чон, — Могу я задать вопрос? — М? — Почему у тебя фамилия Ким, а у твоих Леони? — Потому что папа поменял фамилию, как только перебрался со мной в Италию из Южной Кореи и вышел замуж за отца, а мне был тогда год, — совершенно спокойно ответил Ким, смотря в глаза, которые почему-то перестали блестеть, — Это мой отчим. Настоящего отца я не знал и не желаю знать. Чонгук вздыхает, поворачивая голову к окну. — Ты под конец вечера раскис, всё нормально? — нахмурившись спросил Тэхён. — Да, — Чон слабо улыбнулся, повернув голову обратно к окну. Доезжают до отеля они в тишине. В одиннадцать часов на улице стихло, людей мало, проезжали единично скутера, может кошка пробежать. Оказавшись в номере, Тэхён плюхается в кресло, пока Чонгук снимал с себя футболку, позволяя смотреть на свое накачанное тело с татуировками на руке. Ким глаз оторвать не может, каждый раз ощущая себя психопатом. Потому что, даже ничего не делая, Чонгук заставлял желать его. — Персик, теперь могу я задать вопрос? — Какой? — выгнул бровь альфа, сев напротив Тэхёна. — Ты мне никогда не рассказывал про своих родителей, — поджал губы, — Я не идиот, вижу почему у тебя испортилось настроение. Ты то мне можешь рассказать… — Мои родители не приняли меня как гея, — безэмоционально ответил брюнет, — Поэтому я предпочитаю не говорить об этом, но думаю пришло время поделиться. — Оу… — Ким виновато забегал глазами по полу, скрестив руки в замок, — Зря я эту тему поднял. — Нет, я в любом случае бы рассказал, мы в конце концов с тобой полтора года вместе. Сядь рядом. — Ладно, — Тэхён сел рядом на кровать, сложив ноги по-турецки, — Точно хочешь поговорить об этом? — Да, — альфа пододвинулся ближе, взяв того за руку, — Хотя особо и говорить тут не о чем. Меня отец избил до полусмерти, папа никак не пытался остановить. Этот шрам, — Чон показал на левую щеку, — Этот шрам от бутылки, которой меня порезали. Я выслушал дохуя омерзительных слов, — он сильнее сжал руку Тэхёна, — Меня выгнали из дома в шестнадцать лет. — Пиздец… — Тэхён никак не ожидал такого поворота, — И где ты жил? — Первое время у семьи Чимина, потом стал снимать квартиру, — он хмыкает, будто это было недавно, — Сидя в гостях, я просто понимал, что даже если бы я хотел возобновить общение с родителями, они бы не захотели. Мне от этого стало пиздец как обидно, тем более, что передо мной сидел пример идеальных, понимающих родителей. Тебе, львенок мой, очень повезло. Тэхён на это слабо улыбается. Действительно не каждый родитель сможет адекватно отреагировать, а тем более принять. Некоторые родители до сих пор считали, что это болезнь, что это распущенность и так далее. Но любящие родители всегда останутся на стороне ребенка. Они примут и будут любить его, каким бы он не был. — Пусть родители тебя вычеркнули из жизни, но у тебя есть другая семья, которая тебя любит и ценит: Намджун, Чимин, я, в конце концов. — Я блять сейчас краснеть начну, — смеется Чонгук, резко валя альфу на кровать и увлекая в глубокий поцелуй. Тэхён смеется, зарываясь в густые черные волосы. — Ты мне дорог, персик, — робко улыбается Ким, оторвавшись от Гука. — Ты тоже. Ты тоже🎸🎸🎸
Mamma Mia — Maneskin
Oh, Mamma Mia, Ma-ma-mamma Mia… Распевается Тэхён перед началом концерта. Весь предыдущий день они репетировали. У Чимина и Сокджина даже времени на отдых после самолета не было. Их сразу повезли в ближайший отель, куда и Чонгук с Тэхёном перебрались, чтобы до стадиона ближе добираться. Репетиция пусть и была долгой, но от нее особо никто не уставал, ведь каждому это было в радость. Каждый жил музыкой, дышал ей и без нее не мог прожить. — Сокджин-а, — обратился Чонгук к альфе, плюхнувшись на диван, — подай бутылку. — Лови, — высокий альфа из другого конца комнаты швырнул бутылку воды, которую Гук ловко поймал. — Дай мне, — Тэхён ловко выхватывает бутылку из рук его альфы, победоносно посмотрев. — Ты охуел, — сощурился Чонгук, выхватив полупустую бутылку. — У меня в горле пересохло, в таком состоянии вокалистам нельзя выходить на сцену. — Обоссышься, ясно? — Господи, — закатывает снова глаза Чимин. Альфы реагируют на это громким смехом. — Пять минут до выхода! — кричит кто-то из стаффа, дав понять, что пора уже готовиться к выходу на сцену. — «Purple Night» сегодня зажжет! — выкрикивает Намджун, попутно целуя своего мужа, который уже берет в руки бас-гитару. — Моя детка уж точно, — усмехается Чонгук. — Я тебя на сцене сведу с ума, — рычит в ухо Тэхён, выбив тем самым того из колеи, — Ну и в постели. — Я жду от тебя новую песню, — хмыкает Чонгук, — а после стоны всю ночь. — Все вечером. — Парни! — встревает Сокджин, держа гитару за гриф, — Минута вашу мать, а вы тут о постели! — Пора бы привыкнуть, дорогой, — смеется брюнет, взяв свои барабанные палочки. Группа едва не глохнет от гула на стадионе. Прожекторы направлены на толпу. Италия и вправду сегодня горит фиолетовым. Тэхён приветствует Рим, спрашивая, готовы ли фанаты оторваться по полной. В ответ слышится рев толпы — готовы. О, мамма мия, ма ма мамма мия Я чувствую, что становится жарче, я чувствую удары барабанов Звоните в полицию, я сделаю это, они украли всё моё веселье Я рвусь наружу, но я заперт в полицейской машине Группа впервые открывает тур в другой стране и начинает выступление с нового хита, поднявшегося на первые строчки чартов за первую неделю. Эту песню полностью написал Тэхён в течении нескольких месяцев. Его труд не был напрасным — трек и весь альбом стрельнули на ура. О, мамма мия, ма, ма мамма мия Они обращаются со мной так, как будто я сделал что-то незаконное Все взгляды на мне, я чувствую себя суперзвездой Я не фрик, я просто подумал, что это карнавал Это не карнавал. Это зажигательное шоу, где фанаты подпевают вокалисту, прыгают на танцполе перед сценой и машут фонариками. Тэхён улыбается толпе, приближаясь к Сокджину и приковывая чужие взгляды. Он хватает его за чокер и тянет на себя, зная, что Чонгук за это убьет. Ким прям чувствует на себе уничтожающий взор, знает, что у того челюсти сжаты а руки крепче сжимают палочки. Плюнь на меня своей любовью, Я на коленях и не могу дождаться, когда попробую тебя Я сохраню это в тайне, если ты дашь мне попробовать Расскажи о своих пределах и мы снова перейдем черту Эти слова Тэхён поет, мимолетно обернувшись к Чонгуку, что жмет ногой в нужные моменты на темную педаль, задавая ритм второго куплета. Руки сами колдуют над барабаном, потому что глаза направлены только на вокалиста, что обходит его со спины, неожиданно прикоснувшись к ней. Ты хочешь потрогать моё тело, а я говорю, что тебе не разрешено Ты хочешь удержать меня, но я для тебя — это слишком Я сожгу это место дотла, ведь я чертовски горяч. Тэхён пропел эти слишком горячо. Казалось, что даже в наушниках Чонгук мог услышать его интонацию. Стадион буквально взрывается от этих двух: их взаимодействия, взгляды давно свели с ума определенный контингент фанатов. Большинство давным-давно поняли, что между ними что-то большее, чем крепкая мужская дружба. Некоторые еще верят, что это фансервис, но они ох как ошибаются. Гитаристы играют в полную силу, прислонившись друг к другу спиной. У Сокджина пальцы работают с лихорадочной ловкостью, извлекая из инструмента бешенную мелодию. Чимин дергает медиатором по струнам, получая при этом чистый звук. Альфа и омега во время бриджа подходят к вокалисту, что снимает свой пиджак, демонстрируя всем полупрозрачную блузу и под ней крепкое тело. Видел бы он лицо Чонгука в этот момент. Чон буквально хотел остановить концерт, затащить его в гримерку, наехать какого черта он творит и в конце концов вытрахать всю душу и вернуть обратно. Прикажи мне и я сделаю то, что попросишь Потому что моя любимая музыка — это твои стоны Всё-таки была хорошая идея взять еще одного гитариста, потому что Тэхён теперь может сходить с ума на сцене (в пределах дозволенного). Альфа во время припева облокачивается на Чимина, что буквально вошел в драйв, отпуская весь негатив куда-то далеко за пределы стадиона. Тэхён падает с микрофоном на колени перед сценой, рычит последнее: «Плюнь на меня своей любовью», и завершает ее громкий звук ударных. Фанаты кричали во все горло, размахивая плакатами, фонариками. Музыканты тяжело дышали, отходили от динамичной песни. Еще один зажигательный трек, а потом парочка лирических композиций и снова перерыв, где Тэхён на своем родном языке благодарит всех, что пришли на концерт. Благодарит родителей, которых умудрился найти только к середине концерта, ему в ответ дарят громкие возгласы. Концерт подходил к концу. Группа отыграла еще десять треков, и шоу должно было завершаться. Остался последний трек, который Тэхён намеренно поставил в конец с разрешения Намджуна, потому что с этой песней связано слишком много воспоминаний. Она буквально описывает тяжелый путь становления рок-звездой, попутно упоминая любовь с персиковыми губами, что увы близка, но недосягаема.Close to the top — Maneskin
— Chiudiamo il concerto con «Close to the top». Associo questa canzone a qualcuno che amo alla follia. Lo conoscete tutti. (Завершаем мы концерт песней «Close to the top». Эта песня ассоциируется у меня с человеком, которого я безумно люблю. Вы все его знаете.)– Тэхён и Чонгук встречаются взглядами, между ними несколько недосягаемых метров, что так хочется преодолеть. Но Ким понимает, что нельзя, как бы сильно не хотелось, — Италия, зажигай! Играют первые ноты бас-гитары, потом барабана. Тэхён в ритм качает головой, крепко сжав подставку для микрофона. Перед глазами любимый им фиолетовый океан, завлекший его совершенно случайно. Тэхён, как только закончил музыкальную консерваторию, даже предположить не мог, что будет играть в популярной рок-группе. Альфа играл в местном итальянском баре на классической гитаре около года, дома же у него стояла электрогитара — первая и любимая. Он с детства слушал рок, хотел связать с ним жизнь. Оставаться в Италии он совершенно не хотел, поэтому в двадцать четыре года отправился в США. Сейчас я близок к вершине И это всё, чего я хочу, поэтому я заполучу всё Смотрю на часы Настал мой момент, настало мое время Альфа вспоминает, как разочаровался в Штатах и думал уже вернуться. Он работал в забегаловке, чтобы хоть как-то обеспечивать себя в одном из дорогих штатов — Нью-Йорк. Дни шли, и Тэхён вот так прожил год, днем работа, а вечером игра на своей любимой гитаре. Удача оказалась на его стороне, когда по телевизору объявили, что вокалист «Purple Night» покинул группу. Это был его шанс. Если сейчас ты хочешь сразиться, Хорошо, у меня есть оружие и бомбы, Так что пока не плачь обо мне, да, пока не плачь обо мне. Так что держись от меня подальше! Это была настоящая игра на нервах. На протяжении нескольких недель Тэхён ждал звонка, практически не спал. И вот удача — позвонили. Он пришел и вот уже в составе, что теперь для него является второй семьей. Тэхён познакомился с прекрасным альфой, что пылинки с него сдувает и просто обожает. Моя детка, ты не мой парень, Ты не мой малыш, И ты сводишь меня с ума. Чонгук его и только его, но на сцене он недосягаем. К нему хочется подходить на сцене, целоваться на сцене, кричать на весь мир, что они любят друг друга и плевать на чужое мнение. Тэхён во время песни проносит все воспоминания, все эмоции. Ему хочется просто остановить выступление и перед сорокатысячной аудиторией сделать каминг аут. Я так боялся самого себя, Но теперь, когда я вырос и я не один, Я весь на свету. Я стоял лицом к лицу с тьмой, Что долго ненавидел Тэхён стыдился своей ориентации, боялся, как на это будут смотреть другие, а самое главное родители. Ему было пятнадцать лет, когда он переспал с альфой и четко понял, кем он является. Было страшно рассказывать, к большому счастью родители его поняли и приняли. Тэхёну повезло, Тэхён не был одинок. Моя детка, ты не мой парень, Ты не мой малыш, И ты сводишь меня с ума. Песня заканчивается, стадион взрывается бурными аплодисментами и громким скандированием «Purple Night». Гитаристы машут стадиону, благодарят, что пришли, пока обессиливший вокалист пытается восстановить дыхание и берет бутылку с водой. Чонгук снимает наушники, выбегает к остальным участникам, улыбаясь во все тридцать два. Он помогает подняться вокалисту, что даже стоять нормально не может, и придерживает за талию. Гук смотрит в сверкающие глаза напротив и буквально сдерживает себя цепями, чтобы не накрыть чужие столь желанные губы своими. Ему приходится лишь улыбаться и сильнее прижимать к себе, чувствуя бешенное сердцебиение. — Я люблю тебя, — шепчет Тэхён. И Чонгука накрывает, по телу пробегает дрожь, а в голову проползает неконтролируемое желание. Желание заявить всему миру о своей любви. Никто не думает, что будет дальше. Уже не страшны последствия. Чонгук целует. Целует Тэхёна на глазах многотысячной толпы, местного телевидения, остальных участников, родителей Тэхёна, стаффа и продюсера, челюсть которого тоже целуется, но с полом. Выключенный микрофон падает из рук Тэхёна, когда он отвечает. Сердце Тэхёна забилось быстрее то ли от поцелуя на сцене, то ли от последствий. Но он ловит себя на мысли, что это чертовски круто. Всё равно это когда-нибудь случилось. Они не слышат восторженных возгласов, аплодисментов. Для них сейчас существует мир, где они вдвоем, остальное мало интересовало. Улыбка не спадает с их лиц, стоит оторваться от губ друг друга. Оказавшись в гримёрной они падают обессилившие на диван, сразу же хватая бутылки с холодной водой. — И как ты это объяснишь? — обращается Намджун, скрестив руки на груди. — Никак, — пожимает Чон плечами, взяв Тэхёна за руку, — Просто так будет лучше. — Чонгук, — альфа вздыхает, — Вы, — он показывает на обоих, — своей выходкой сейчас нажили мне и остальным кучу проблем. — Намджун, двадцать первый век на дворе, — начинает Чонгук, — Все и так подозревали, невозможно постоянно прикрываться «крепкой мужской дружбой». Все же адекватно восприняли, что Чимин замужем. — Это другое, — Намджун устало потирает переносицу. — Это тоже самое, дорогой, — встревает Чимин. — Наш поцелуй можно воспринять как фансервис, мы же не объявили об отношениях. — Ну вообще-то… — неуверенно начал Тэхён и тут же замолк, встретившись с уничтожающим взглядом Намджуна. — Так вот, что ты сказал перед последней песней на итальянском! — вскрикнул Сокджин, — Охуеть! Чимин на это лишь усмехнулся. Он отчасти был посвящен в планы, но только со стороны Тэхёна, который не умеет держать язык за зубами. И это было далеко не всё, что альфа задумал. — Прекрасно! Вот только теперь на интервью вам будут постоянно задавать уйму вопросов! — Намджун, будь проще! Сокджин открытый би, но от этого же хуже не стало. — Меня не приплетать! — Боже… — Намджун устало вздыхает, — Ладно, едем в отель, самолет в семь утра.🎸🎸🎸
Renegade — Aaryan Shas (Slowed + Reverbe)
— А действительно, персик, что это блять было? –Тэхён вопросительно выгибает бровь и делает глоток вина. — Это было то, что я задумывал давным-давно, — усмехается Чонгук, закрывая балкон, — Стадион до сих пор не погас. Тэхён перевел взгляд на фиолетовые огни, что так ярко горели. Концерт закончился два часа назад. Вся команда дружно отправилась в отель, чтобы отоспаться и отправиться в следующий город, что встретит их бурными аплодисментами. Вот только альфы решили еще пару часов посидеть, наслаждаясь ночным Римом, бутылкой дорогого вина и душевными разговорами, что обычно бывает редко. — Даже сейчас, когда на небе тучи, он выглядит завораживающе. — Да, но не так, как твои глаза. — Ой… — Тэхён театрально закатывает глаза, — Быть романтиком тебе не идет. — Любишь же ты всё испортить, — буркнул Чонгук, сев рядом с пустым бокалом. Тэхён звонко смеется в ответ получая шлепок по бедру. — Ладно, шучу, тебе идет любая роль: будь то романтик или клоун. — Ну спасибо! — заржал Чон и резко замолк, сщурившись. Это слегка насторожило Тэхёна. — Ты че во мне дыру прожигаешь? — настороженно спросил Ким и стал ерзать на кресле, когда Чонгук внезапно подлетел в нему, оставляя между ними ничтожные сантиметры. — По-моему ты забыл, что обещал мне кое-что вечером, — голос стал низким, и мурашки пробежали. Тэхён тяжело сглатывает, когда руки касаются его колен и идут выше. У Чонгука глаза горят от неконтролируемого желания. В полумраке это особенно хорошо видно, когда внезапно за окном сверкнуло. — Ты ненасытен… Блять, — Тэхён громко выдыхает, когда альфа резко опускается на колени и разводит их. Из-под открытых ресниц вокалист наблюдает, как бегунок брюк и элемент одежды опускаются. Сердце всегда бешено стучит, вот-вот взорвется от переизбытка эмоций, образуя новые вселенные, — Ты ненормальный! — Прикажи мне и я сделаю то, что попросишь, — хрипло говорит Чонгук, опуская руку к возбуждению Тэхёна, массируя через ткань боксеров. Ким шипит, злобно смотрит. Бесят его игры, но они и заводят, — Потому что моя любимая музыка — это твои стоны. — Используешь фразочки из песни? Похвально Гук-и, — усмехается Тэхён, тут же запрокинув голову от внезапного удовольствия, как только Чонгук освобождает член из боксеров и, посмотрев возбужденным взглядом, берет его в рот. Он сразу слышит стоны, стоит ему двигать языком, обводить выпирающие через тонкую кожу венки. Ему самому крышу сносит, когда он доставляет удовольствие Тэхёну, такая реакция безусловно приятна и заводит еще сильнее. Чонгук с наслаждением прикрывает глаза, активнее двигая головой и вбирая глубже. Перед глазами сияли звезды, Тэхён с каждым ловким движением языка стонал все громче и громче, и похуй, что за стенами могут спать люди. Сейчас он получал кайф от того, как ему умело отсасывали. Пальцы впились в обивку ручек кресла, голова кружилась, дыхание сбилось. Каждое движение Чонгука вело за собой мелкую дрожь, от которой пальцы на ногах начинали неметь. — Dio, ti adoro, (Господи, я тебя обожаю) — стонет Тэхён низко, горячо, хватает Чонгука за черные волосы, насаживая на себя. Чонгук на это не сопротивлялся. Он скорее слушал любимое бормотание на итальянском и кайфовал от чужого голоса. Пару минут и Тэхён кончает с громким: «Ti amo», Чонгук же не отстранялся, ощущая на языке сперму с привкусом грейпфрута. — Взаимно, — шепчет в самые губы Чонгук и ощущает на своих чужой язык, слизывающий оставшиеся капли семени, а после целует. Альфа подхватывает отходящего от оргазма Тэхёна и валит на кровать, не отрываясь от него ни на секунду. Он несильно сжимает пальцами шею, проникнув языком в рот и жадно выцеловывая, — Ti amo, львенок. — А говоришь, что итальянский не понимаешь, — хрипло смеется Тэхён, уткнувшись Гуку в лоб и вдохнув природный запах персика. — Эту фразу несложно понять, но я найду ей тысячу синонимов, — проговорил Чонгук и потерся лбом об альфу. — Я в этом уверен, — Ким завлекает в животный поцелуй, зарывшись пальцами в черные волосы. Он слышит тихий смех в ответ и ощущает, как пуговицы на его рубашке расстёгиваются одна за другой. Минута и альфа полностью без одежды, смотрит снизу вверх на Чонгука, что с пакостной улыбкой медленно снимал с себя все ненужное, — Черт… Почему ты все так медленно делаешь? — Проверяю твою выдержку — пока что только троечка, — на пол летит футболка, следом джинсы. — Нахуй мне эта выдержка! — рычит Тэхён, потянув Чона на себя, — Я блять тебя хочу! — Прям так сильно? — Сам подумай или голова для шапки? Тэхён уже не хочет никаких прелюдий, хочет лишь одного — поскорее почувствовать себя заполненным. Хочет почувствовать непередаваемое наслаждение, что приносит только Чонгук. Никто до этого и близко не мог доставить такое удовольствие. Ощутив в себе пальцы, уже повторно готов кончить. Рваное дыхание вперемешку с тихим поскуливанием разносится по всей комнате. Пару минут и Тэхён сам насаживается на пальцы Чонгука, делая открытые намеки, которые понимают. Ведь Чонгук тоже не железный. Обоих накрыла долгожданная жаркая волна, разбив на множество мелких кусочков и собрав вновь. Тэхён словно лишается рассудка, ощущая в себе немаленький член, заполняющий полностью, и разводит ноги еще шире. Чонгука самого кроет узость и жар смуглого тела, что громко бесстыдно стонет и сжимает его внутри. Он рычит, кусает чужую шею, толчки происходят все чаще. Чонгук видит в чужих глазах одну большую вселенную, где только они и никого больше. Из нее не хочется улетать, там хочется поселиться и жить вечно. Альфа вновь тянется за поцелуем, медленно, слегка оттягивая губу и слушая томное мычание при очередном толчке. — Жаль нет подсветки, как тогда, — шепчет Тэхён, разорвав поцелуй, и получает в ответ смешок. — У меня от нее глаза потом болели, — Чонгук выходит из тела и бросает в приказном тоне: — Повернись. Тэхён получил сильный шлепок по ягодице и был на седьмом небе от очередного толчка, который оказался чересчур резким. Капли пота стекают по идеально прогнувшейся пояснице и блестят при ярких вспышках молний. Чонгук намеренно начинает медленнее двигать тазом, каждый раз задевая простату альфы и наблюдая за крупной дрожью. Тэхён обожает доминирующего Чонгука, Чонгук обожает подчиняющегося Тэхёна. Чон хочет им доминировать, контролировать его, заставлять стонать то громче, то тише, любит слышать невнятное бормотание на родном языке вокалиста, любит на себе его засосы и укусы; и любит дарить в ответ. Тэхён всегда отдается полностью на растерзание, плавится от горячих прикосновений, от чужого тела, от рук, что так правильно держат его за талию и оставляют красные отметины. — Я… на грани — рвано шепчет Тэхён, — быстрее. И Чон, издав рык, начинает двигаться быстрее. Он не жалеет Тэхёна, крепче обхватывает за талию, впивается пальцами в кожу. Голову кружит от узости внутри Кима, что с ухмылкой и дьявольским взглядом сжал чужой член, перед ним ухватившись за спинку кровати, и не может контролировать громкость своих стонов. — Ты невероятный… — Чонгук навис над своим альфой, обхватив подбородок пальцами, сжав, и повернув голову на себя, развязно целуя. Тэхён в ответ мычит, то ли от члена внутри, то ли как терзают его губы. Когда Гук слышит бормотание на итальянском, тормоза срывает окончательно. Он теряет себя. Удовольствие течет по всему телу. Волна накрывает Тэхёна слишком быстро. Он кончает, сжимая своего парня внутри. Чонгук глухо стонет, делает последние размашистые толчки и изливается в Тэхёна. Гук вбирает в себя недостающий кислород, кинув взгляд на льющийся дождь. Очередная вспышка молнии осветила номер и брюнет глубоко вбирает воздух, что был так необходим. Тэхён продолжает держаться за спинку, но смотрит в глубокие выразительные черные глаза, что мгновенно вспыхнули, когда в них отразилась очередная молния. Чонгук подползает к альфе, проводит большим пальцем по нижней губе Тэхёна, следом оставляя короткий поцелуй. Они лежали молча, слушая шум дождя. Ким глубоко вздохнув положил голову на медленно вздымающуюся грудь Гука, что зарылся носом в его коричневые волосы. — Как ты думаешь, это была хорошая идея? — устало спросил Тэхён, переплетая пальцы. — Более чем, — хрипло ответил Чонгук и зевнул, сон медленно прокрадывался, и глаза слипались, — Утром мы увидим красные заголовки, что вокалист и ударник состоят в отношениях. — Надеюсь, нетизены адекватно это воспримут, — смешок, — Не хочется получить помидором в рожу. — Боже, — посмеялся Чон, продолжая вытирать себя влажными салфетками, — Что же они тогда будут делать потом? — Потом? — Тэхён вскидывает брови, прекрасно понимая, к чему альфа клонит. Вот только он его с этим планом опередил. — Ну… — тянет ударник, — Когда кто-нибудь из нас сделает предложение, потом мы распишемся, потом будет ребенок от суррогатного омеги… — Воу, полегче, — Ким встал с кровати, включил светильник и стал рыться в сумке, заставив Гука нахмурить брови. Черные глаза расширились до неузнаваемости, когда альфа достал из сумки черную коробочку, — Давай пока остановимся на первом пункте. — Ты… — Чонгук и слова вымолвить не может, когда видит два перстня из белого золота с черными вставками, — спятил?! — Пока еще нет, — хохотнул вокалист, взяв того за руку, — Не хочу говорит банальное: «Ты выйдешь за меня», скажу… — Уже сказал, — смешок. — Не перебивай! Скажу, что хочу быть с тобой не как с парнем, а как… — Тэхён стал подбирать нужные слова. — Как с мужем? — Ну короче да! — Ну короче я согласен! — Заебись! Чонгук ржет и тянет на себя Тэхёна, крепко обняв, и, чуть ли не со слезами на глазах, целует. Это было отчасти неожиданно, он не был готов к такому. Внутри все трепетало, он искренне улыбался и был до чертиков счастлив. Счастлив, что ему так повезло в этой жизни. — Мне очень повезло, что встретил тебя тогда, — слабо улыбается Тэхён, — Черт! Почему это звучит так ванильно?! — Действительно не в твоем стиле, — хмыкнул Чон, — Но это меня нисколько не смущает, — врет, но в тусклом свете не видно, что кончики ушей покраснели, — Это было весьма неожиданно, и, Ким Тэхён, — положил руки на плечи, — Я безумно благодарен вселенной, что у меня появился ты. Ты прекрасный солнечный человек, твоя улыбка и смех заражают сразу, ты всегда найдешь выход из ситуации, неважно насколько она дерьмовая. Благодаря тебе мой мир светится изнутри. — Знаю, — Тэхён прислонился ко лбу Чонгука, — Пусть наш мир также будет светиться. — Полностью с тобой согласен. Их мир будет светиться. Также ярко, как прожекторы на сцене во время выступлений.